Девушка совершенно растерялась. Мужчина оттолкнул Катю от себя и что-то спросил на том самом незнакомом Даше языке. Голос у него был негромкий, властный и равнодушный, будто он всеми силами сдерживает гнев. От звука этого голоса по коже Даши пробежали мурашки и дёрнулись пузыри на пояснице. Этот высокий, сильный мужчина был опасен, девушка чувствовала это интуитивно. Но разве он не знал, что Катя приехала не одна?
Мужчина шагнул к Даше. За его плечом стоял другой, чуть пониже, но такой же опасный. Он смотрел на Дашу с простой неприязнью. Катя схватила первого, явно хозяина дома, за руку, но он резко вырвал её из пальцев сестры. Мужчина сделал к Даше ещё шаг. Ещё. Внутри у девушки всё замерло. Она сглотнула и шагнула назад. От мужчины шли волны такой власти и силы, что она чувствовала себя ничтожной букашкой. Ей захотелось сжаться, убежать, забиться в уютную норку... к несчастью, норки у неё не было, а бежать отсюда, из дома, полного охраны - чистое сумасшествие. Но надо что-то делать, пока этот... этот мужчина не выгнал её.
- Простите... - она еле пролепетала это простое слово. Быстро облизнула пересохшие губы и повторила: - Простите.
Мужчина, казалось, удивился. Понял, что она сказала? Даша так и не поняла, но он остановился, практически нависая над ней. Она смотрела на него снизу вверх. Чёрные как оникс глаза прожигали её насквозь. Краем глаза Даша заметила движение за незнакомцем. А в следующую секунду на хозяина дома с кулаками налетела Катя, что-то сердито вереща. Она, казалось, небрежно ударила его ладонью по щеке, но на светлой коже остался отпечаток её ладони. Мужчина отступил и поднял руки, сдаваясь. Он произнёс несколько слов, по-видимому, извинялся. Даша удивилась ещё больше. Что за нравы и порядки царят в этом доме и во что она опять ввязалась?
Катя встала спиной к Даше, закрывая её, и слегка наклонилась вперёд, готовая защищать подругу. Мужчина, хозяин дома, бросил на Дашу последний, обжигающий ледяной яростью взгляд и повернулся к девушкам спиной, явно собравшись уходить, но сделал знак рукой. Второй мужчина шагнул к нему. Катя немного расслабилась, когда брат позвал своего помощника к себе.
Второй мужчина поклонился брату Кати, хозяину этого дома. Одетые оба в строгие костюмы, они больше походили на деловых партнёров, чем на хозяина и слугу. Отдав короткий, но ёмкий приказ всё на том же незнакомом языке, хозяин дома удалился. А Катя расправила плечи и упёрла руки в бока.
- Мисао! Мои вещи - в комнату, Дашкины... нашей гостьи - в гостевую. Распорядись насчёт ванной, обеда и спальни для гостьи, она истощена.
- Да, госпожа. - Мисао поклонился Катерине и удалился командовать. Даше показалось, что он делал это нехотя, с ленцой, будто оказывал большую услугу. Впрочем, показалось ли? Даша с лёгким испугом поняла, что начинает "читать" людей по их мимике и телодвижениям, поскольку не понимает их язык...
- Проходи, не стесняйся! - Катя дёрнула не ожидающую такого подвоха подругу за руку и потащила на лестницу. - Это наш фамильный дом. Не удивляйся, если увидишь соединение Запада и Востока. Наш с братом отец происходил из некогда мощного японского рода, а мама - русская. Брат весь в отца, а меня мама воспитала в духе своей родины.
Говоря это, она волокла подругу сначала по лестнице, а потом по длинному коридору, мимо раздвижных дверей и постаментов с красивыми фигурками, мимо висящих на стене картин. Картин было мало, но они были, и очень красивые - изображали восхитительные пейзажи. Даже для неопытного и беглого взгляда Даши картины выглядели очень профессиональными, их явно рисовал настоящий мастер своего дела. И, как ни странно, ни в одном уголке не было и намёка на современность. Ни кричащих картинок на стенах, ни маленьких собачек, ни роскошных ваз с не менее роскошными букетами... ни даже разбросанных по полу носков. Сдержанность, традиционность, скромность - именно этими словами Даша могла бы описать большой дом своей подруги.
Катя продолжала тараторить, не давая вставить ни слова. Она раздавала приказы слугам, каким-то образом отлавливала то там, то тут Мисао и давала ему новые поручения. Мисао молча терпел, ни жестом, ни взглядом, ни даже мимикой не выдавая своего раздражения. Но Даша отчётливо чувствовала, что они уже достали его до печёнок, а ведь не прошло и получаса с их прибытия. И так же незаметно для Даши Катя перешла на другой, незнакомый язык. Она продолжала вдохновенно рассказывать подруге что-то, пока носилась по просторной комнате - видимо, той самой гостевой спальне. Рылась в ящичках с постельным бельём, что-то спрашивала, сама же отвечала, посмеивалась и продолжала раздавать указания. Даша молчала, ошарашенная таким её поведением и самим приёмом, а ещё больше - хозяином дома, братом Кати.
Когда ванна была готова, Катя помогла Даше раздеться до нижнего белья, завела в ванную комнату, щедро плеснула в горячую воду какого-то вещества из пузатого флакончика и жестом пригласила подругу залезать. И всё это - не умолкая ни на секунду. И лишь когда Даша погрузилась в воду, подруга вышла, оставив её одну. В комнате наконец стало тихо. Закрыв глаза, Даша расслабилась.
События прошедших дней смешались в голове. Пузыри на спине, побег, длинная дорога с пересадками и перелётами, и наконец - прибытие в дом, где им явно не рады. Но не смотря на прохладный приём и странное поведение хозяина, - как там его имя? - Даша впервые почувствовала себя спокойно. Здесь знали о её болезни. Да, ненавидели (особенно хозяин дома), но не было нужды скрывать правду. А то, что она стала объектом ненависти брата Кати, не было проблемой - дома у Даши, до того, как мать её выгнала, было ничуть не лучше.
В горячей воде Даша разомлела и незаметно для себя задремала. Сон был тяжёлым, давил на грудь и не давал вздохнуть. Девушке казалось, что она тонет в чём-то красном, как кровь, барахтается и пытается выплыть, но лишь ещё больше погружается вниз и вот-вот захлебнётся...
Она резко открыла глаза, крик замер на губах, так и не сорвавшись. Сердце колотилось как сумасшедшее, а комната кружилась перед глазами. Вода немного остыла, и едва головокружение прекратилось, Даша принялась быстро мыться, пока она не стала совсем холодной. О мрачном сновидении она старалась не думать, решив, что он всего лишь был последствием напряжённых дней.
Завернувшись в мягкий тонкий халатик, висевший на двери, она замотала волосы полотенцем и открыла дверь. Не смотря на короткий сон в ванной комнате, девушка всё ещё хотела спать, даже сильнее, чем до этого. Но всё её сонное состояние мигом слетело, когда она едва не наткнулась на хозяина дома. Он стоял за дверью и ждал её. Его глаза всё ещё полыхали холодной яростью. Даша замерла на пороге, сердце забилось с новой силой. Зачем он пришёл? Что ему нужно?
Мужчина молча рассматривал её несколько секунд, потом схватил за ворот халатика и рванул на себя, в последний момент отступив в сторону. Даша с трудом удержалась на ногах, но ткань не выдержала рывка и лопнула, открыв спину. Девушка прижала к себе обрывки ткани, закрывая грудь и бёдра, но мужчину её тело больше не интересовало, он увидел спину. Он взглянул ей в глаза, когда она села на кровать и сжалась, закрывая тело обрывками халата.
- Выйдите, пожалуйста!
Но он даже не шелохнулся. Мужчина прикрыл глаза, и Даше показалось, что в комнате стало легче дышать. Он сказал несколько слов на всё том же незнакомом языке и отвернулся. И всё так же, с закрытыми глазами, он направился к двери. Дарья судорожно вздохнула, ей не хватало воздуха. Он уже распахнул дверь, когда Дашу осенило. Понимание причины его прихода, его слов и поступков вспыхнуло в её голове, словно кто-то невидимый шепнул ей на ухо, только неслышно для других.
- Ты боишься, что твоя жена может заразиться от меня.
Мужчина шагнул за порог и не ответил. Дверь закрылась за ним, а Даша с трудом перевела дыхание. Наскоро одевшись, она распахнула окно, ей казалось, что в комнате нечем дышать, что весь воздух испарился. Хозяин дома пугал её. Но вместе со страхом пришла злость. Почему её гонят отовсюду, даже отсюда? Ведь Катя утверждала, что здесь её никто не найдёт...
И куда, кстати, подевался Олег? Где он? Что задумал?
* * *
Пока она отдыхала, Катя заступалась за подругу и убеждала брата, что с Дашей совсем другая ситуация, нежели с Ингой.
- Послушай, - она устало опустила руки и принялась теребить рукав свитера, - я с ней жила в одной комнате несколько месяцев. Это абсолютно невинное и наивное создание. Она ужасно перепугалась, когда обнаружила "Метку"...
- Не мне тебе говорить, как обманчива внешность. - Мужчина скривил губы в усмешке, больше похожей на оскал, и сел в кожаное кресло отца. Такое уютное, знакомое... Хоть какое-то расслабление. - Или ты забыла, сестра, что сделала та, первая?
Катя поморщилась. Такое попробуй забудь!
- Я помню. Но позволь Даше остаться здесь!
- Назови мне хоть одну вескую причину.
- Да хоть две! - Катя хлопнула ладонями по коленям и вскочила с жёсткого прямого стула перед письменным столом хозяина дома. - Во-первых, ей некуда идти.
- Чушь.
- Проверь её дело. Мисао предоставит тебе последние сведения. - И не удержалась, чтобы не добавить ядовито: - Если, конечно, ты найдёшь время почитать.
Мужчина махнул рукой, давая ей знак продолжать. Катя принялась мерить шагами комнату.
- Второе. Если ты её выгонишь, её заберут на исследования. - И, не давая брату вмешаться, продолжила: - И вирус пойдёт дальше. А наш долг - препятствовать его распространению. В теле той, первой, нашли остатки вируса только потому, что знали, что примерно нужно искать. Спроси Олега, если не веришь мне.
Мужчина медленно кивнул и провёл рукой по длинным, завязанным в "конский" хвост волосам.
- Допустим, это так. Но, сестра, ей осталось не так много. А я не хочу, чтобы были заражены слуги, или моя невеста.
От слова "невеста" Катю аж перекосило. Подружку брата она на дух не переносила, и та отвечала ей взаимностью. Но поделать Катерина ничего не могла, а подруга брата не хотела ничего менять в отношениях с ней. Впрочем, Катя сомневалась, что она любила её брата.
- У тебя есть специальное помещение, я знаю. Отец специально изменил подвальное помещение, а ты завершил его дело. Когда подойдёт срок, мы перенесём Дашу туда. А потом... потом похороним.
- У неё есть семья.
- Да нет у неё никакой семьи! - Катя в сердцах ударила ладонью по столу перед братом. Благо стол был крепкий. - Мать Даши выписала её и своего мужа до того, как подала документы на развод. Деньги творят чудеса, брат.
- Так может, - он ухватился за слова сестры, - заплатить твоей Даше?
Катя рухнула в кресло, вытаращившись на брата. Да, цинизм в нём всегда зашкаливал, но чтобы настолько!..
- Ты бы ещё предложил ей оплатить её похороны.
- Ну, хватит, сестра. - Он встал и прошёлся по кабинету от стола до двери и обратно. - Я не благодетель и не Бог, а тебя и твой ум развратил Запад. Пусть переночует, а потом убирается отсюда.
Катя потёрла виски, её начинала мучить головная боль. Всё-таки нужно было хоть иногда спать во время перелётов. Но она постоянно боялась, что их найдут, догонят и она не успеет увезти Дашу.
- А тебя развратила эта твоя Лейко. В кого ты превратился? Чёрствый сухарь и просто козёл! - И, не обращая внимания на искреннее удивление и возмущение брата, она продолжила: - Дарья - моя подруга и моя гостья. И она останется здесь столько, сколько я захочу!
- Ты забываешь, сестра, что я - хозяин дома.
Но Катя его уже не слушала, пулей вылетела из комнаты и так громко хлопнула дверью, что Мисао, терпеливо ожидавший своей очереди у двери, поморщился. Хозяин дома в изнеможении сел в кресло и закрыл глаза. Он любил свою сестру, но не одобрял решения матери обучать девочку на своей родине. Вот он, результат: Катерина смеет повышать на него голос, хотя он старше её почти на семь лет, огрызается, и вообще ведёт себя вызывающе. Н-да, Запад развращает умы, особенно женские...
Мисао молча ждал, пока хозяин обратит на него внимание. Он тоже не одобрял воли покойной хозяйки, но он был всего лишь слугой. Да, преданным до мозга костей, но всё-таки слугой, и его мнение играло роль очень нечасто.
- Собери всю информацию по нашей гостье, Мисао. И её семью не забудь. - Голос хозяина был усталым, негромким, в нём сквозило равнодушие.
- Да, господин. - Мисао поклонился и собрался выйти, чтобы оставить мужчину отдыхать. Встреча с деловыми партнёрами и напряжённые переговоры любого измотают. А тут ещё сестра с гостьей...
- И выпусти нашего гостя. Сестра мне чуть череп не прогрызла из-за него.
- Как скажете. - Мисао снова поклонился и вышел.
Хозяин дома, Кейтаро, после его ухода долго смотрел на маленькую фотографию на столе. Семейное фото, эхо западного мира, в котором отец охотно уступил своей жене. Счастливые, они улыбались Кейтаро с фотографии. Отец держал его за плечи, а мама обнимала Катерину...
Род, чьи представители прозваны "Победителями смерти", - разумеется, неофициально. Род, который должен беречь мир от "Метки". Род, который наполовину вымер из-за одной-единственной меченой. И его сестра хочет, чтобы он переступил через себя и позволил ещё одной здесь остаться?
В Кейтаро боролись два чувства. Одно из них, жажда мести, требовало обезглавить девчонку и выкинуть её труп прочь. Второе чувство, голос интуиции, требовало оставить её здесь. Разум придерживался позиции второго чувства. Если девчонку выкинуть, она может заразить других людей, а эпидемия - это то, чего допускать ни в коем случае нельзя. К тому же, вирус быстро мутирует... Но оставить её здесь, тем самым пойти на поводу у сестры, - показать себя слабым и бесхарактерным. С другой стороны, оставить девчонку опасно. Конечно, ей не одолеть его или Катерину, если только она не возьмёт оружие, как та, первая. Или всё-таки...
Он сжал голову руками. Множество мыслей роились в голове мужчины, в том числе и касающиеся его работы. Возможно, ему стоит выспаться. На родине его матери говорили, кажется, что утро вечера мудренее. Во всяком случае, сон ещё никому не вредил. К вечеру он проснётся, решит несколько неотложных дел и заснёт снова. Заодно и решит, что делать с меченой.
* * *
Кати до сих пор не было, а сон всё не шёл. Даша проголодалась, ей нужно было кое-что спросить у подруги, а та как сквозь землю провалилась. И Мисао, что подозрительно, тоже куда-то делся. Но на большее, чем высунуть нос из комнаты, Даша не решалась, хотя понимала, что надо. Она ходила около двери, убеждая себя, что её здесь не убьют, что за дверью не стоит хозяин дома с пистолетом в руках, и вообще здесь нет маньяков. И что Катя не прячет от неё по всем комнатам следы давних преступлений. Но такие навязчивые мысли так и лезли в голову.
Даша рассерженно тряхнула головой. Воистину, какая голова, такие и мысли! Внутренности словно кто-то сжал ледяной рукой, и всё же она переборола себя. Подойдя к двери, она помедлила, но толкнула её. Глянув вниз, обругала себя за босые ноги, захлопнула дверь и принялась перетряхивать свои вещи в поисках старых носков. Хоть каких-нибудь, лишь бы чистых и не рваных. Такие нашлись, даже беленькие, правда, потёртые, но целые. Надев их на холодные от страха ноги, девушка снова подошла к двери. Глубоко вдохнув, она распахнула дверь и шагнула за порог. Да! Она это сделала! И никто её не покусал... пока что.
Деревянный пол, хорошо натёртый и чистый, даже не скрипел под её весом, хотя в родной стране деревянный пол не был бы полом, если бы не издал хоть малейший скрип. Украдкой переведя дух, Даша пошла по коридору в том направлении, где, по её догадкам, была лестница на первый этаж. Дом был большим, а коридор почему-то трижды изогнулся под прямым углом. Даше показалось, что он специально запутывает её, но эту мысль она отогнала. У дома не может быть души, а если она есть, то нужно вызвать священника, потому что это не душа, а души. Или, что ещё лучше, обратиться к психиатру.
Лестница наконец нашлась, а когда Даша спустилась, то нашла и слуг. Мисао с двумя крепкими высокими охранниками и ещё одним пареньком между ними проталкивался через бегающих туда-сюда женщин, девушек, пареньков и мужчин. Даша от греха подальше отошла в сторонку, чтобы её не задели и не заметили. Мисао на ходу прятал что-то металлическое и блестящее в карман. Прищурившись, Даша вздрогнула - наручники с бурыми пятнами. Почувствовав отвращение, она перевела взгляд на охранников, буквально тащивших молодого мужчину между ними, будто он сам не мог идти. Ей было видно только его затылок, но он показался ей смутно знакомым. Она шагнула вперёд, пытаясь не то догнать мужчин, не то рассмотреть получше, и всё-таки вскрикнула, громко. Она вспомнила.