Волина Маргарита : другие произведения.

Королевский питон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Королевский питон
   Я нищего встретил в гастрольном зверинце
   У клетки, где спал королевский питон,
   Я многие видывал страшные лица,
   Но нищий всем ужасам задал бы тон.
   По левой щеке, всю ее искажая,
   Тянулся бугристый лиловый рубец.
   Причудливо веко, вздуваясь, сжималось
   "Волчанка!" - подумал я - "Бедный отец".
   А, впрочем, отцом он мне был или братом
   По первому взгляду нельзя было знать
   И я, поразмыслив, решил аккуратно
   Без всякого шума его задержать.
   Товарищ - сказал я - здесь место гуляний
   И развлечений... культурный очаг.
   А вы с вашей плошкой для подаяний
   Мечтать помогаете о басмачах!
   Мол, плохо живется советским дехканам,
   Нужда их толкает в Сталинобад,
   А здесь позавидуешь только удавам
   А бедному люду тут сразу "шах-мат".
   Пройдемте - опять же сказал я по-русски,
   Таджикский в ту пору почти я не знал.
   Единственный глаз смотрел хмуро и грустно:
   Старик меня явно не понимал.
   И вдруг я услышал из уст страхолюда:
   "Спик инглиш?" - я бойко ответствовал: "Yes".
   А сам про себя я подумал: "Гад буду!,
   В красивое дельце я, кажется влез".
   Мне - участковому тяпе-мильтону,
   (Мать англичанка, уж так довелось),
   Заговор Черчиля Уинстона
   В летнем зверинце раскрыть удалось.
   Дальше пошел разговор по-английски.
   Я пригласил старика в чайхану
   Гилельс в эфире наяривал Листа,
   Позже запела Тамара Ханум.
   Нищий сказал мне: "Ты, бой, еще молод.
   Мыслей своих не умеешь скрывать.
   Жизненный путь мой извилистый долог
   И вправе меня ты арестовать".
   Да. Я приполз к вам Афга-ниста-на,
   Поле взрыхленное носом пахал.
   Да, притворяться с тобой я не стану,
   Мне неприятен ваш "мудрый пахан".
   Но не из-за той всюду лезущей рожи
   Здесь я. - Меня беспокоит не он.
   Я еле слышно спросил его: "Кто же?"
   Нищий сказал: "Королевский питон".
   Видишь ты след на щеке богомерзкий,
   Не от проказы он, не от клинка,
   Не от зубов там каких-либо зверских,
   А всего навсего - от плевка!
   Плюнул в лицо он - и глаза не стало!
   Нищий издал продолжительный стон.
   Кто-о? - я спросил, удивленный немало,
   Нищий сказал: "Королевский питон!"
   "А диссидент-то мой видно "с приветом",
   Проще дебила - какой ему суд?..."
   Так я подумал, заметив при этом,
   Плов и кок-чай на подносе несут.
   "Ты мне, я вижу, ни капли не веришь?"
   "Питон не гадюка, отец, и не гюрза"
   Ты может быть суфий, а может быть дервиш,
   Но на питона клепаешь ты зря".
   "Так выслушай исповедь негодяя,
   Душу для слуха свою отвори.
   Я налил в пиалы зеленого чая
   И важно сказал: "Ну, давай, говори".
  
   * * *
   Зовут меня Радж, я родился в Бомбее
   Мать умерла и отец одичал
   Меня, им избитого до-крови бэби,
   Спасла, приютила чета англичан.
   Я был у них и за слугу и за сына,
   От них я узнал об Иисусе Христе
   И целовал, причащаясь босые
   Ноги распятого на кресте.
   Колледж закончил, в Калькутту собрался
   И стариков я от-бла-го-да-рил!
   Много добра-то я взять постеснялся,
   А золотишка чуток прихватил.
   Часики, кольца, браслет, медальончик -
   Тысячу долларов дали за все.
   Пастор, хозяин был - не миллионщик,
   Кстати, меня никогда он не сек.
   Жаль... ну а впрочем, довольно об этом.
   Я им записку оставил тогда:
   "Ждите! Вернусь к вам будущим летом,
   Днем, когда в Ганге замерзнет вода".
   Жил я в Калькутте под праздничной кармой,
   Гидом в компании "Феникс" служил.
   Леди, разных господ иностранных
   В джунгли к разрушенным храмам водил.
   И вот однажды я двинул в чащобы
   Без интуристок, разыскивать Храм
   "Будолежащий" ... найдя его, чтобы
   Водить к нему романтических дам.
   В корнях баобаба я, оступившись,
   Болью на землю был пригвожден,
   И это увидел, в дупле, затаившись,
   Ужас лесов - королевский питон.
   Боль меня крепко к корням привязала
   Встать я не мог, уползти я не мог-
   А на меня смотрели два глаза
   "Все!- я подумал - вот жизни итог.
   Этой огромной пятнистой змеищи
   Мне, за грехи мои, суждено
   Стать нынче вкусной здоровой пищей"
   Так я подумал с отчаяньем. Но!
   Я ошибался в своих размышленьях
   Мысли толокся безжалостный рой.
   Как драгоценные в кольцах каменья
   Два глаза сияли передо мной.
   Через минуту длинное тело
   Медленно выплыло из дупла.
   Все во мне замерло, оледенело.
   Смерть, извиваясь, ко мне подползла.
   И, я сначала в чем дело не понял,
   Поколыхавшись над башмаком,
   Гад стал лизать мне вспухшую голень
   Мокрым шершавым своим языком.
   Боль утихала. В недоуменье
   Не знал я смеяться мне или рыдать.
   Ну, а питон продолжал с тем же рвением
   Место ушибленное врачевать.
   Я понимал, что он сыт был, наверно,
   И потому меня не удавил,
   Но все равно, благодарный безмерно,
   Питона, в тот миг я боготворил.
   Солнце сквозь листья резные играло,
   О чем-то с восторгом кричал попугай
   Все в джунглях пело, все ликовало
   И я подумал: "Земля - это рай".
   Люди и звери по-кровному близки,
   И вера едина. Спаситель Христос
   Брат младший в семье Богов индуистских.
   Я захлебнулся от радостных слез.
   Боль стихла, исчезла, я встал на колени
   И руки в молитвенном жесте сложил,
   В каком-то детском смешном умиленье
   Питону ассану я провозгласил.
   А он, свою гордую голову вскинув,
   Ласкаясь, мне положил на плечо.
   Я повторял: "Брат, спасибо, спасибо!"
   О, как молился я горячо,
   А ночью проснувшись по Дьявола зову,
   Я вдруг решил, что мне надо бежать.
   Утром пораньше к "engles- змееловам"
   И место питоньей норы указать.
   "Деньжищ мне отвалят конечно немало-
   Так я подумал с алчностью - Да!".
   Ну а питон - он ведь просто едало,
   А в клетке всегда ему будет еда.
   Как я задумал, так все свершилось:
   Пулями- ампулами с параличом
   Был мой спаситель, мой исцелитель,
   Временно, правда, почти умерщвлен.
   Медленно тело его могучее
   Вы-ва-лилось из дупла...
   А я ликовал! Деньги были получены.
   Все денежки я получил сполна.
   Я захихикал... взгляд сонный, тяжелый
   Питон вдруг на мне остановил.
   И вздрогнул,...закрылись глаза его желтые,
   Он обессилено веки смежил.
   Я убежал, а за мной павианы
   Гнались, кривляясь и хохоча.
  
   * * *
   И растревоженные лианы
   Хлестали меня по лицу и плечам.
   И месяц провел я в притонах Калькутты
   Танцовщиц ласкал и курил анашу
   Раз просыпаюсь безрадостным утром
   Пусто в карманах, в башке звон и шум.
   А сердце жжет тощища такая,
   Что ничем мне ее не загасить,
   И меня будто кто-то в спину толкает:
   "Иди, у питона прощенье проси".
   Я знал, что сдали его змееловы
   В национальный Калькуттский сад
   И, что этим приобретением новым
   Гордится директор шериф Эль Асад.
   Клетка с питоном стояла особо:
   От всех пресмыкающихся в стороне.
   Он был здесь явно важной особой
   Это ужасно понравилось мне.
   Повеселев, сквозь толпу я пробился.
   Питон шевельнулся, заметив меня,
   Какой-то мальчишка в толпе восхитился:
   "До чего же красивая это змея".
   Я подошел к его клетке поближе
   Взгляд у питона был тускло свинцов.
   Я прошептал: "Брат, прости! Ну прости же".
   Питон зашипел и мне плюнул в лицо.
   Лишь через сутки пришел я в сознанье,
   Месяц на койке больничной провел.
   Выписали. Кривой, безобразный
   Я вновь на свиданье к питону побрел.
   И опоздал! Его сплавили в Дели,
   Как я узнал, неделю назад.
   Сначала его усыпить хотели,
   Но не позволил Шериф Эль Асад.
   Не был питон исключеньем из правил,
   Не была ядовитой его слюна,
   Но все же Шериф его в Дели отправил
   В обмен на бенгальского дэва-слона.
   Случай со мной представлялся сенсацией
   Необъяснимой, но в этом ли суть?
   Шериф предлагал мне компенсацию
   Не взял. И в Дели направил свой путь.
   И опоздал! В это время афганский
   Хан Амманула в Дели гостил
   И градоправитель особе сей царской
   Питона в знак дружбы своей подарил.
   Хан Амманула был в восхищении,
   Но случай в Россию его занес.
   И там он с глубоким нижайшим почтеньем
   Питона в дар Сталину преподнес.
   Мудрый Учитель и друг всех питонов
   Сталин подарку конечно был рад.
   Он дал хану в дар икры черной тонну,
   Питона отправил в Сталинобад.
   Затем, что он солнечный и прекрасный
   Могучей державы крайний форпост,
   И там под гербом - молоткастым-серпастым -
   Питона не тронет-де русский мороз.
   Об этом прочел я в кабульских газетах
   "Афгани, фарси" мне немного знаком,
   И только вот этим пылающим летом
   Питона нашел я. У вас. Под замком.
   Меня он простил, он все понял, все знает.
   Я ему рассказал о скитаньях своих,
   Но королевский питон умирает,
   Не может он быть без джунглей своих.
   Он спит, и во сне он ныряет в озера,
   Скользит в изумрудной высокой траве
   И встречает своим магнетическим взором
   Над вечными джунглями вечный рассвет.
  
   * * *
  
   Плов остывал, а мы оба молчали...
   Каждый был в мысли свои погружен
   Я жизнь свою только что начал сначала.
   Скажите, зачем же мне этот питон!
   Зачем это мне - милиционеру!-
   С вором бомбейским чаи распивать?
   И байки его принимая на веру,
   Сочувственно головою кивать?
   Я думал, что все его беды и страхи
   Ничто, по сравнению с тем, что случилось со мной.
   Когда мою мать, гувернантку Астаховых
   Забрал белой ночью веселый конвой.
   Братья Астаховы смылись в двадцатых
   Старший - мой непутевый отец-
   Любил мою маму, но надо признаться
   Был этот князенька, вообщем, - подлец!
   Мама давно о нем думать забыла
   Английский язык на рабфаке вела,
   Но после убийства "Мироныча" с пылом
   Работала "ждановская" метла.
   Я видел на улицах Ленинграда
   Детей с омертвелой серьезностью лиц
   Родителей их, не зверей зоосада,
   Как маму мою, в тот же год замели.
   С детдомом попал я в Среднюю Азию,
   Значок пограничника здесь заслужил
   И по счастливой нежданной оказии
   Место в милиции я получил.
   Трудился усердно, якшался с ворами,
   С контрабандистами имел кое-что.
   В общем, я жил не особенно скверно.
   Скажите, зачем же мне этот питон?
   И сказал: "Слушай, друг мой любезный,
   Ты мне ничего сейчас не рассказал".
   Мне о тебе ничего неизвестно,
   Я в чайхану тебя не приглашал.
   Уходи, уползай, как приполз ты на брюхе,
   К мусульманам, афганам своим ползи.
   А не то, брат, земля под тобой, брат, рухнет.
   Я надеюсь, ты понял меня, поразит?
   "Да, я понял тебя, сагин благородный,
   Пускай меня в клетку с питоном запрут.
   Уж так мне написано видно от роду
   Питона я предал и с ним я умру".
   Нет, ничего ты не понял, злосчастный,
   Собственной дурью удушенный Радж
   Да. Ты умрешь, и умрешь смертью страшной
   Но прежде ты всех, кого сможешь - предашь.
   Нет, христианину муки не страшны
   А я христианином истинным стал.
   Ты меня ни о чем не расспрашивал
   Я ничего тебе не рассказал.
   Я был взбешен, я был крайне расстроен,
   Как в малярии трясла меня дрожь,
   Ну, а если я ночью клетку раскрою,
   Ты вместе с гадом своим уползешь?
   Ты мне сказал, что он все понимает,
   Что он теперь доверяет тебе!
   Так пусть он арыком большим уползает,
   А ты вслед за ним, у него "на хвосте".
   И какие бы ветры вам в спину не дули,
   Пусть жизни твоей перережется нить,
   Но лучше тебе погибнуть от пули,
   Чем в шахтах Норильска заживо гнить.
   Но быть может, быть может, быть может, быть может,
   Удастся кордоны вам обойти,
   А там уж... индусский Христос вам поможет
   До джунглей своих как-нибудь добрести.
   Радж закусил свою бороду черную
   И приглушенно навзрыд зарыдал,
   Потом склонил чалму пропыленную
   И руку мне, дурню, поцеловал.
   Как я спровадил питона с индусом
   Рассказывать долго, а вышло в момент.
   Приходит утром директор Питрусов
   В зверинец - питона там нет.
   Ключи все на месте, замки на запоре,
   Однако и в стельку все сторожа
   "В Сталинобаде везде вор на воре" -
   Заметил Питрусов, от злости дрожа.
   Конечно тут же явилась милиция,
   Но Лада питона след не взяла.
   А сторожа с опухшими лицами
   По- русски двух слов не умели связать.
   Они все направились в вытрезвитель,
   Потом разбрелись по своим кишлакам.
   А в клетку питона директор зверинца
   Поместил Бадахшанского ишака.
   Он был горбоносый тихий и милый
   И дети на нем кататься могли
   А дело с пропажею питона закрыли
   За неимением нужных улик
   Ночи стали длинней, холодней и темнее
   И в саманной кибитке ночами я мерз.
   Но я жизнью доволен был, тем не менее,
   Беглецы уже были за тысячу верст.
   Я был чист, на меня подозренье не пало.
   Я по-прежнему был на отличном счету.
   И не ведал, что вскоре меня "после бала"
   С танцплощадки в наручниках отведут.
   В гордость города! В нашу родную тюрягу!
   Где, представьте, тюльпаны цветут во дворе
   И начнут меня там, недоумка, беднягу,
   Так сказать, "разделывать под орех".
   Отвечай, с кем ты гад в чайхане говорил по-английски.
   И куда этот тип тебя завербовал.
   И какую тебе передал он записку,
   Когда руку тебе по-холуйски лизал,
   Он, конечно, был здорово загримирован,
   Но он англичанин, а не азиат.
   И били подвздох меня снова и снова...
   Я молчал и оглядывался назад.
   И видел себя, подбегающим к маме
   У входа в театр под названием "Т.Р.А.М.".
   "Петя, сыночек". - Петр я. Я -камень.
   И сдохну, но коришей не продам.
   А дело мое раздувалось и пухло-
   Заговор "королевский питон"
   Уже не вмещалось в папке пожухлой
   И занимало огромнейший том.
   Сталинобадцы ночами дрожали
   Каждую ночь у кого-нибудь шмон,
   Распространен был по всей державе:
   Заговор "королевский питон".
   Цель его - сделать английской колонией
   Искони русский "Таджикистан".
   Но меня, гады, не раскололи,
   Теряя сознание я думал о том,
   Кто на меня так красиво настукал
   И так талантливо оболгал.
   Он Раджа, конечно, слушал в пол-уха
   И английский язык недостаточно знал.
   В тюрьме я допетрил,
   Потом мне сказали
   Это был "русской драмы" способный артист
   У него год рождения подделан был в метрике
   Он был из высланных эсперантист.
   Постоянно на сцене играя шпионов,
   Специалистом по заговорам стал он.
   Он и придумал ночью бессонной
   Заговор "королевский питон".
   Ожидал орденишко - бедняга ошибся
   Среди ясного неба раздался вдруг гром
   Полетел в преисподнюю маленький шибздик -
   Еж - Ежов. И уселся на трон
   (Окровавленный трон всех преславных чекистов)
   Берия - авторитет в пенсне.
   Ну, а дальше все было, как в чистом- пречистом
   Абсолютно абсурдном, но розовом сне.
   Всех тех, кого расстрелять не успели,
   При Ежове начали освобождать,
   Ну, а тех, кто с Ежовым были при деле
   Скопом и в одиночку - сажать.
   Вот таким-то макаром тюрьма не пустела.
   Ну, а заговор "королевский питон"
   Был объявлен вымыслом без предела
   И всех, кто сознался в нем, вышибли вон.
   С вещами! На волю! Меня задержали...
   И новый следователь мне сказал:
   "Мне, конечно, простите ужасно Вас жаль, но
   вам с вещами, но увы, на вокзал.
   На допросах Вы мужественно молчали
   Но когда, разъярясь, раскрывали Вы рот,
   Вы Сталина "сукой рябой" называли,
   А это, мой милый, Вам так не пройдет.
   Что же дальше - этапы. Бутырка. Лубянка.
   Война! И спасибо, штрафной батальон.
   Не посрамил я званье солдата
   И наградами не был я обойден.
   Но при тяжелом раненье под Курском
   Я оказался в немецком плену
   И после войны был назван "трусом",
   И плен этот мне был поставлен в вину.
   Что же дальше. Этапы, этапы, этапы...
   Медвежья гора, Норильск, Магадан.
   Работал я кайлом, пилой и лопатой
   И счет потерял уходившим годам.
   И часто я стал подумывать: "Баста,
   До срока мне не дожить нипочем".
   Но я не выучился сгибаться
   Не стал не придурком, не стукачом.
   Нет оправданья занятиям этим
   Ты заклеймен - не сотрется тавро.
   А на душе, на лице ли отметина
   Это, по-моему, все равно.
   Лишь в пятидесятых я наконец-то
   Был вчистую освобожден.
   Но в Ленинграде мне не было места
   Дом, где родился я, был разбомблен,
   От матери следов не осталось.
   И, покоряясь злодейке судьбе,
   Я вновь очутился в Сталинобаде,
   То есть теперь-то уже в Душанбе.
   Влюбился, женился.
   И мне подарила моя красавица Шагодат
   Троих черноглазых драчливых батыров,
   Каждый из них сегодня солдат.
   Не утихают страсти в народе
   Бешен волн Душанбинки набег
   И ночами тени по городу бродят
   Умоляя Аллаха спасти Душанбе.
   Я вне игры. Сынов не понимаю
   На огороде мал-мало тружусь,
   Внуков под выстрелы не отпускаю,
   С правнучкой Тутти у хауза вожусь.
   А недавно в Российском журнале "Природа"
   Я заметку о гуру святом прочитал,
   Который известен в индусском народе,
   Ну почти что, как сказочный Тадж-Махал.
   Живет старец в джунглях непроходимых
   Заботою тварей лесных окружен.
   И с ним неразлучен - вот главное диво-
   Ужас лесов - королевский питон.
   Приходят к старцу порою и люди,
   И каждый уходит домой просветлен,
   Гуру помнит, что было,
   Он знает, что будет:
   Он высшим разумом наделен.
   Прочитал и, признаюсь Вам - прослезился,
   Так этой заметке журнальной был рад.
   Значит есть кому за меня помолиться,
   Если жив еще давний знакомец мой Радж.
  
   * * *
  
   Смолкла стрельба, зазвенели дутары
   В прошлое канул двадцатый век!
   Быль о питоне поведал мне старый
   Бывший советский простой человек.
  
   2001 г.
   "Т.Р.А.М." - театр рабочей молодежи.
  
   1
  
  
   25
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"