Аннотация: Возвращение из Липецка в Днепропетровск.Особенности устройства на работу в СССР.Рождение детей. Детские выражения.Поездки с детьми в Москву,Ленинград,Крым,Кавказ
ГЛАВА 10. Снова в Днепропетровске. Дети.
В моей трудовой книжке после увольнения из Липецка была запись о переводе на
Никопольский трубный завод. Однако я попытался найти работу в Днепре. В то время устроиться на инженерную работу в Днепропетровске было очень сложно, особенно "инвалиду пятой группы" (так называли евреев, т.к. национальность была пятой графой в паспорте). В Днепропетровске было 8 учебных институтов: университет, горный, металлургический, химико-технологический, строительный, транспортный, сельскохозяйственный и медицинский институты, которые ежегодно выпускали несколько сотен людей с дипломами. Каждый из них хотел устроиться поближе к дому. Я попытался поступить на работу в УКРГИПРОМЕЗ - Государственный институт по проектированию металлургических заводов, директором которого был Марк Борисович Розенштрах. Это был очень толковый специалист с необыкновенной памятью. Но... директор- еврей при приёме на работу еврея всегда хотел подстраховаться и получить указание от вышестоящего начальства. Тётя Клара пыталась найти каких-то влиятельных знакомых, но это у неё получалось плохо. В это время в Советском Союзе народное хозяйство управлялось не по отраслевому принципу ( министерства), а по территориальному. Для этого в крупных областных центрах были созданы Советы народного хозяйства - Совнархозы. Для надёжного устройства на работу нужно было иметь направление одела кадров Совнархоза. Я несколько раз ходил на приём к начальнику отдела кадров, но получал уклончивые ответы. Как-то я сидел возле его кабинета, ждал прихода начальника и читал сборник научной фантастики. Появился начальник, увидел книгу и заинтересовался, а затем сказал, что его дочка очень любит такие книги. Я тут же протянул ему книгу, чтобы дочь её прочитала. Он пообещал сообщить мне, когда я её смогу забрать и попросил меня прийти через два дня, и мой вопрос будет решён. Так я оказался сотрудником Укргипромеза, а книга осталась у дочери сотрудника Совнархоза. Через некоторое время произошёл любопытный эпизод. Я сидел в приёмной начальника отдела кадров Укргипромеза, а к нему в это время зашел мой "знакомый" из отдела кадров Совнархоза. Дверь кабинета была закрыта неплотно, и я слышал их разговор. Они называли еврейские фамилии некоторых сотрудников Укргипромеза и выясняли, по чьей вине они были приняты на работу. Во избежание неприятностей я через несколько минут вышел из приёмной.
Ирочке скоро должен был исполниться год. В то время грудные дети получали дополнительное питание: на молочной кухне им выдавали кефир и молочную смесь. Наша районная молочная кухня была довольно далеко, быстрым шагом я до неё добирался полчаса. В 7 утра я получал детское питание, а в 8.30 уже было кормление ребёнка.
Бэла поступила на работу на завод "Автозапчасть", выпускающий детали автомобилей и тракторов. Сначала она работала мастером литейного цеха, а затем - в техническом отделе, последние годы - в металлографической лаборатории. Её работа была очень важна для завода, т.к. Бэла разрабатывала процесс термической обработки и контролировала твердость и микроструктуру готовой продукции. Кроме того, в прибывающем на завод металле нередко были перепутаны марки стали, а Бэла их точно рассортировывала при помощи спектроскопа.
Мы с Бэлой целый день были на работе. Моя мама к тому времени уже была на пенсии, поэтому Ирочку опекали две бабушки: баба Лиза и баба Шура.
Купание ребёнка - это была моя монополия, я об этом уже писал. В выходные дни я с Ирой днём гулял: сначала она была в коляске, а когда научилась ходить - то пешком. Днём она сначала не хотела спать, но стоило мне с ней пройти несколько кварталов, как она на ходу засыпала. Я помню, как во время одной из первых прогулок идущая мне навстречу женщина с удивлением воскликнула: "Молодой человек! Ваш ребёнок спит!" Я взял Иру на руки, отнёс домой и уложил в кровать. Дорогу, по которой я так успешно гулял с Ирой, мы называли спальным маршрутом. Кстати, про детскую коляску нужно рассказать особо. Коляски в то время были дефицитным товаром. Этой коляской пользовалось по меньшей мере четверо детей. Мы купили подержаную коляску на базаре, так что какие-то дети были в коляске до нас. Мы сначала возили в ней Иру, потом Диму, а затем отдали нашему знакомому Марику Бруку для его младшей дочери Милочки (которая сейчас успешно работает геникологом в Израиле).
В 1963 году родился Дима - в том же самом родильном доме 7 городской больницы, где родилась Ира. После родов Дима был в порядке, а Бэла - не совсем, у неё было сильное кровотечение. Её спас доктор Носарь. Я снова по утрам бегал за детским питанием на молочную кухню После этого я вполне успевал на работу, т.к. Гипромез ,был очень близко от нашего дома. Ире уже было 5 лет, я её водил в детский сад.. Интересно, что когда Дима родился, у него были совсем светлые волосы. Через 4 года волосы начали темнеть, а в 7 лет стали чёрными. У Иры волосы были чёрные при рождении.
Как я уже писал в главе "Мои предки", в 1960 году мы нашли маминого двоюродного брата Арона. Мама и Рая называли его Арончиком. Он в этом же году приезжал к нам в гости с сыном Лёвой. В следующем году мама с Борей ездили к ним в Ростов. Когда я работал в Трубном институте и часто ездил в командировки в Волгоград, то я всегда ехал через Ростов и навещал его. В 1961 году по дороге в Крым к нам заехали мои двоюродные брат и сестра: Изя Марголиус с женой Софой и Рая Капган (Марголиус) с мужем Лёней. Они предварительно заехали в Днепродзержинск, взяли с собой дядю Зяму Марголиуса и приехали к нам. .Было очень интересно повидаться и поговорить с родственниками. У меня сохранилась фотография, где мы все стоим у нас во дворе. После этого родственные связи укрепились, мы бывали в гостях у дяди Зямы и в Ленинграде у Раи и Изи. К сожалению, дядя Зяма в 1964г умер.
В нашей семье было двое детей, работы по дому стало намного больше. Мы с Бэлой работали. Нам много помогала моя мама. Она большую часть дня проводила у нас. Каждое воскресенье я ходил на Озёрный рынок и закупал там продукты, главным образом, овощи и фрукты. В выходные дни мы гуляли с детьми по набережной. Летом мы старались повезти детей на море или в село. В 1961 Бэла, Ира, Боря Каменецкий, моя мама и Елизавета Борисовна (по очереди) провели месяц в селе Орловщина. Я туда очень часто приезжал. В следующем году мы отдыхали в Бердянске на Азовском море. Ира игралась маленькими весами и набором металлических гирек. В один из дней моя мама обнаружила, что количество гирек стало меньше. Ира сказала, что она брала гирьки в рот и одну гирьку проглотила. Можно себе представить состояние взрослых! Мама начала тщательно исследовать содержимое детского горшка, и на второй день злополучная гирька была выловлена. Она лишь слегка потемнела. В 1963 году моя мама, Ира, Боря и я снова были в Бердянске. После возвращения в Днепропетровск я попал в больницу с почечной коликой. Мой врач считал возможным, что появление и рост камня в почке связано с плохим качеством питьевой воды в Бердянске. В 1965 году дети были в Ксеньевке, пригороде Днепропетровска. В Ксеньевке у Бэлы был первый, тяжёлый приступ печёночной колики. С детьми была Елизавета Борисовна, Бэла и моя мама, а некоторое время и тётя Клара. Это был тяжёлый год. В этом году погиб Боря Каменецкий, Раин сын. Мы все его очень любили. Ему было 18 лет.
В 1964 году Ира часто болела. Тётя Клара повела её в туберкулёзный диспансер. Там сделали рентгеновский снимок, и врач диспансера поставила диагноз: бронхооденит туберкулёзного характера. Тётя Клара добилась для Иры направления в туберкулёзный детский санаторий. Санаторий был расположен в черте города, и мы часто навещали Иру. Теперь я понимаю, что, несмотря на наши посещения, Ира там тосковала. Наверное, именно в это время у неё выработался сдержанный характер, она никогда не рассказывала о своих переживаниях. Вообще, в вопросах воспитания детей мы чрезмерно полагались на бабушек, и это было неправильно. К тому же, в это время Ира и Дима не общались друг с другом, что, возможно, отрицательно повлияло на их взаимоотношение.
В последующие годы мы несколько раз вместе с детьми отдыхали на базах отдыха завода им. К,Либкнехта в селе Песчанка и агрегатного завода в селе Всесвятское. Эти зоны отдыха были расположены в лесу на берегу реки. Во время отдыха во Всесвятском недалеко от наших домиков начался лесной пожар. Прибежали люди из села, приехал трактор, и за несколько часов пожар удалось потушить. Мы тоже принимали в этом участие. На детей это событие произвело незабываемое впечатление. Однажды я чуть не устроил пожар дома. Каждый Новый год мы устанавливали ёлку. Для устойчивости я её привязывал к трубе отопления. Она стояла почти месяц, а в конце я решил показать детям действие хлопушки. Я направил её на ёлку и дёрнул за верёвочку. Раздался хлопок, полетели мелкие кусочки бумаги, а ёлка вспыхнула, как спичка. Я мгновенно схватил её за ствол, сильно дёрнул, оторвал крепление, выбросил ёлку в коридор, а затем затоптал пламя.
Пока Ире и Диме было 2-3 года они, как все дети, часто выдавали словесные "перлы". Эти высказывания я записывал в свои записные книжки. У меня записано около 50 таких высказываний, причём указаны даты. Ира: "У волка шерсть дыбом, хвост дыбом и глаза тоже дыбом". "Папа, у тебя такой большой нос, чтобы удобно было капать капли?". "Папа, у тебя такие большие плечи, чтобы много деток могли сесть?". "Хорошо, что я много воды пью, завтра будет много мочи на анализ". Во дворе мокрая земля. Ире велят одеть шапочку. "Зачем? Разве я головой буду ходить?"
Дима: Я рассказал, что в тундре ездят на оленях и на собаках. " А на кошках ездят?" Цветок "гландыш". В Африке живут звери -"проходилы". Когда ловят рыбу, то её хватает червяк, который прицеплен к удочке. В 5 лет Дима высказывал более зрелые мысли и вопросы. ' Почему, чтобы надуть щёки, нужно закрыть рот?' 'Почему у чисел есть начало - 1- и нет конца?' ' Почему летом земля вертится медленно и день длинный, а зимой быстрее - и день короткий?' ' Как сделать, чтобы не было войны? Ведь фашисты тоже были маленькие,нужно, чтобы когда будут большими - были хорошими'.
Дети очень любили по утрам лежать вместе с нами. Необходимо отметить, что наша тахта была довольно узкая: всего 120 см (теперь наша кровать шириной 180 см). Вдвоём мы помещались нормально, а вчетвером было очень тесно. Дима говорил: "Ваша тахта ещё не полная!" - и влезал между нами. (Когда я был в военных лагерях, то в палатке на каждого солдата на нарах приходилось 30 - 35 см, поворачиваться с одного бока на другой должны были все одновременно по каманде).Эту тахту нам преподнесли Рая и Арон в качестве свадебного подарка.В то время поролон в мягкой мебели ещё не применяли, а эластичность обеспечивалась множеством пружин, расположенных под сиденьем. Мы спали на ней около 15 лет.Лет через 7-8 после покупки тахты эти пружины начали из неё вылезать. Этому в значительной степени способствовали прыжки детей.Я принялся за ремонт, который длился год.Каждая пружина в тахте была натянута и привязана к днищу, и все пружины связаны между собой. После многочисленных прыжков все верёвки оборвались, пружины выпрямились и проткнули наружную обивку. Во время ремонта мы продолжали тахтой пользоваться, так как другой подходящей мебели у нас не было. Мы лежали на тахте и чувствовали себя как цирковой факир, который может лежать на гвоздях. Но факиру было легче: ему не нужно ворочаться, а мы ночью поворачивались - человек не может всю ночь проспать на одном боку. Когда мы ворочались, то пружины ещё сильнее впивались в наши бока и к тому же раздавался звон, когда пружины касались друг друга.Я делал ремонт основательно - достал очень прочные верёвки, тщательно отрегулировал натяжение пружин, чтобы они были на одном уровне, заменил обивку.После ремонта тахта стала лучше, чем новая.
Пока дети были маленькие, мы часто читали им детские книги. У нас были книги великолепных детских писателей и поэтов: Корнея Чуковского, Агнии Барто, Алексея Толстого, Джанни Родари, Сергея Михалкова, Самуила Маршака. И Ира и Дима обладают хорошей памятью, они легко запоминали не только стихи, но и прозу. У меня сохранились магнитофонные плёнки, где дети читают длинные стихотворения. Иру не так-то легко было упросить говорить в микрофон. Она не любила (и сейчас не любит) работать на публику. В этом она унаследовала мой характер.
В 1965 году Ира поступила в школу N37, расположенную очень близко от нашего дома. Первой учительницей Иры была Антонина Савельевна Шашкина. Во время войны она была штурманом в полку ночных бомбардировщиков. Через 3 года школа N37 закрылась и Ира перешла в школу N81, которую заканчивала Бэла. К этому времени никто из старых учителей, у которых училась Бэла, уже не работал.
Начиная с трёх лет Дима ходил в детский сад. Я успевал его отвести в сад до работы, а после работы отводил домой. Несколько раз я использовал свои командировки, чтобы показать детям Москву и Ленинград. В Москве мы останавливались у Яши и Симы. В Ленинграде мы жили у Раи Марголиус. В 1971 году я купил Диме великолепный велосипед "Школьник". Я не умел ездить на велосипеде, но Диму я научил. По выходным дням мы с ним совершали прогулки по набережной Днепра - Дима на велосипеде, а я бегом. Каждый такой маршрут был протяжённостью около 20 километров.
В 1970 году в ту же школу поступил Дима. Первая учительница Димы Анна Марковна Ортенберг - очень хороший человек и великолепная учительница. У неё с Димой взаимная симпатия. Одновременно с Димой в параллельном классе учился её сын Игорь. Дима во всех классах был отличником и получил золотую медаль. Анна Марковна теперь живёт в Германии в городе Херборн.
Спустя 21 год в ту же школу поступил Витя.
В 1971 году Ире было 13 лет. Во время очередной командировки в Москву я взял с собой Иру. Мы с ней жили у Вени Теверовского в посёлке Менделеево. На электричке до Москвы можно было доехать за один час. Я показал Ире центр Москвы, несколько раз мы были на ВДНХ - Выставке достижений народного хозяйства, посетили павильон "Космос", обьёмное кино "Кругораму" и многое другое.
В 1974 году я решил во время отпуска показать детям места, где мы ходили в студенческие годы. Я с Ирой и Димой поехали в Симферополь, а затем автобусом -- в Судак. По дороге мы видели большие голубые поля лаванды. Даже сидя в автобусе мы ощущали её запах. Судак был переполнен отдыхающими. Мы целый день бродили по городу в поисках свободной комнаты, но ничего не нашли. На крайний случай у меня был адрес, который мне дал мой соученик Витя Перчаник. Мы пошли туда, но там тоже свободной комнаты не было. Уже темнело, хозяин сжалился над нами и предложил переночевать в довольно чистом сарае. В сарае мы были не одни: рядом располагалась кошка с новорождёнными котятами. Кошка не возражала против новых соседей. Хозяин постелил на пол старые одеяла. Так как мы устали, то сразу улеглись и великолепно проспали до утра. Кошка проснулась раньше нас, котята проснулись и сразу же позавтракали, им не пришлось для этого итти в столовую и долго стоять в очереди,как нам. На пляже, как говорится, негде было яблоку упасть. Я рассказал детям, что в 1955 году пляж был пустой. Теперь же мы еле нашли место, где можно раздеться и оставить вещи. Мы выкупались, потом я показал детям развалины Генуэзской крепости. Мы забрали свои вещи и поехали в соседний посёлок Морское, так как там меньше отдыхающих. Действительно, мы быстро нашли комнату, правда, далековато от моря. Через несколько дней к нам приехала Бэла. В Морском мы были свидетелями интересного явления. Однажды утром недалеко от моря мы заметили на земле много божьих коровок. На небольшом пригорке возле пляжа земля полностью была покрыта десятками тысяч насекомых. Местные жители нам рассказали, что божьих коровок сбрасывали с самолёта с целью биологической борьбы с вредителями сельского хозяйства. Божьи коровки уничтожают тлей, которые наносят большой ущерб садам. Лётчик неправильно определил направление ветра, и насекомые попали не в сады, а на пляж.
В 1976 году Бэла с Димой, Ирой и Ириной подругой Софой отдыхали на Чёрном море в посёлке Лоо возле Сочи. Я к ним приезжал на несколько дней. Дети ознакомились со всеми особенностями Кавказских курортов: ласковым морем, дневной жарой, очередями в столовых, кавказской кухней, очередями за железнодорожными билетами.
Во время зимних школьных каникул 1976 года Дима впервые побывал в Москве. Он увидел Красную площадь, Кремль, мавзолей Ленина, посмотрел и поездил в метро, я хотел, чтобы Дима подробнее посмотрел Москву и познакомился с семейством нашего друга Вени Теверовского. Веня переехал в подмосковье из Днепропетровска в 1964 году, когда Диме был 1 год. Дима подружился с Вениными сыновьями - Лёвой и Гришей, ему понравилась, что посёлок института радиоизмерений Менделеево, где работал Веня, со всех сторон окружён лесом.
В 1977 году во время летних школьных каникул я и Дима поехали в Ленинград навестить родственников. В Ленинграде мы жили у моей сестры Раи Капган (Марголиус). Раина квартира находилась в новом жилом массиве Ленинграда возле знаменитой Чёрной речки - там, где была дуэль Пушкина и Дантеса. Нас тепло встретила моя тётя Циля. Она целый день крутилась на кухне и кормила нас всякими вкусностями. Рая - фанатик чистоты, она всё время что-то мыла и чистила. Она нигде не работала, её муж Лёня Капган достаточно зарабатывал, так как был известным в Ленинграде мужским портным. Во время войны он жил в столице Казахстана Алма-Ате и шил костюмы для всех высокопоставленных деятелей, в том числе для первого секретаря компартии Казахстана Кунаева. После войны вся их семья переехала сначала в Ригу, а затем в Ленинград. Периодически раз в несколько лет Кунаев вызывал к себе Лёню, он приезжал в Алма-Ату и шил Кунаеву несколько костюмов. Раин муж мне очень нравился, он был хорошим, добрым человеком. О драматических событиях в его жизни я написал в разделе "Мои предки". В Ленинграде мы с Димой побывали в Эрмитаже, в Петропавловской крепости, в домике Петра 1, на крейсере "Аврора", погуляли по Невскому проспекту, осмотрели знаменитых коней Клодта, видели Смольный дворец и дом балерины Кшесинской. Я побывал на ленинградском радиорынке и купил себе некоторые приборы, в том числе очень популярный у коротковолновиков радиоприёмник ВС-342 с американского самолёта В-29 - "Летающая крепость". На обратном пути домой мы заехали в Москву и остановились в гостеприимной квартире у Яши и Симы Верновских. Нам удалось достать билеты в недавно открытый Кремлёвский дворец на концерт ансамбля песни и пляски им. Александрова. Дворец на нас произвёл огромное впечатление: гигантская сцена, зал и балконы, великолепные кресла и ... туалеты. Других таких туалетов по размерам, оборудованию и чистоте в Советском Союзе, по-моему, не было. Во время антракта мы зашли в буфет (тоже поражающий своими размерами) и купили 2 очень большие порции, как нам показалось, мороженого. Но это оказалось очень вкусное пирожное со взбитыми сливками. Мы с большим трудом смогли съесть такую большую порцию.
В том же 1977 году я получил в Трубном институте путёвку на турбазу "Велинград" в Сочи. Я поехал туда с Димой. Там мы в составе группы совершили несколько походов по красивейшим местам северного Кавказа, посмотрели Домбай, Боксанское ущелье, гору Чегет. Я, как обычно, был завхозом группы.
В 1978 году мы всем семейством поехали отдыхать в Прибалтику на курорт Друскининкай. С нами поехала также Ирина подруга Лена. Мы посмотрели несколько городов: Вильнюс, Каунас, Гродно. Нам понравилась великолепная природа, чистота и общий порядок. Мы впервые увидели специальные дорожки для велосипедистов, белок, которые прыгали по деревьям в городе. В продуктовых магазинах весь день были в продаже вкусные молочные продукты. На Украине молочные продукты были только утром, их быстро раскупали, а вкусные продукты можно было купить только на рынке и они были дороже. В Прибалтике продавалось много красивых трикотажных изделий, а в Украине их не было совсем. На рынке в Друскининкае было очень чисто, а прилавки издали казались красными. Этот цвет создавало обилие клубники. Таких крупных ягод клубники мы ещё не видели. Наша квартирная хозяйка повезла нас в свой сад. Мы увидели образцово-показательное садоводство: красивые садовые домики, аккуратные садовые насаждения, оригинальные бассейны на каждом участке и массу крупной клубники. Чисто было повсюду, даже в общественных туалетах - в России и Украине мы привыкли к другому. В Каунасе мы обратили внимание, что все старинные дома были очень узкие, на фасаде этих домов помещалось только одно окно. Это объяснялось тем, что в старину домовладельцы платили налог в зависимости от количества окон, выходящих на улицу. Мы посетили центральный собор Каунаса. На одной из колонн мы увидели множество металлических фигурок частей человеческого тела: рук, ног, голов, носов, ушей. Оказывается, люди, излечившиеся от какой-либо болезни, изготавливали серебряную фигурку больного органа и приносили её в собор. На окраине города мы видели известный форт N9 Каунасской цитадели, где во время войны расстреливали евреев. Домой мы возвращались самолётом, дети впервые испытали полёт.
В 1980 году моя мама, я, Ира и Дима отдыхали в Крыму в посёлке Фрунзенское возле известного курорта Гурзуф. В этом посёлке жили родители студентки, учившейся в Днепропетровском медицинском институте и жившей у моей мамы. Мама поддерживала с ними приятельские отношения. Во Фрунзенском был хороший большой пляж. Правда, большая часть пляжа принадлежала военному санаторию и для обычных отдыхающих была закрыта. При этом на пляже военного санатория, как правило, загорало 30 - 40 человек, а на городском - 300 - 400, а длина городского пляжа была раз в 5 меньше военного. Наша знакомая работала врачом военного санатория. Она показывала нам этот санаторий. Там отдыхали высокие начальники - генералы и полковники. Всё было устроено по высшему разряду. Так, например, на территории санатория был свой зоологический сад. В основании холмов, на которых стояли корпуса санатория, был прокопан тоннель, облицованный мрамором, и смонтированы лифты, поднимающие отдыхающих прямо в спальный корпус. Территорию санатория ежедневно убирали солдаты.
В 1960 году в нашем доме по проспекту К.Маркса проводили капитальный ремонт. Пользуясь удобным случаем мы сделали из нашей шестикомнатной квартиры две квартиры по 3 комнаты. Дело а том, что первоначально в этой большой квартире жила тётя Клара и её двоюродный брат Наум Соломонович Хейфец со своими семьями. В 1957 году, до моей женитьбы, в кввартире жило 11 человек. Отопление было печное. Ванна и туалет были общими с соседями из другой квартиры. Воду нагревали в дровяной колонке. Ремонт длился несколько месяцев. Бэла с Ирой на это время переселились к моей маме на Бородинскую улицу. Тётя Клара, Елизавета Борисовна и я жили как в военное время в условиях разрухи.
Старая электропроводка была в ужасном состоянии. Я решил отремонтировать её сам. При помощи дрели с дисковой фрезой я делал канавки в стенах и потолке. При этом из-под фрезы вырывалась мощная струя белой пыли, от которой невозможно было защититься. Я был покрыт этой пылью с ног до головы.После работы трудно было отмываться. Затем в этих канавках я закреплял провода, устанавливал новые розетки и выключатели, подвешивал потолочное освещение и настенные бра. Провода я скручивал, а затем пропаивал, так что надёжность моей электропроводки была высочайшей. В каждой комнате я устанавливал 5 - 8 розеток. Проводку я рассчитал на ток 25 ампер - с большим запасом. Всю эту работу я выполнял вечером после работы и в выходные дни. После окончания этой работы я говорил, что моя проводка выдержит любое стихийное бедствие, дом может сгореть, но проводка будет целой. Когда устанавливали ванну, то оказалось, что в городе нельзя купить керамичские плитки. Тут нам помог мой дядя Зяма Марголиус, который был заместителем директора промстройбанка в Днепродзержинске. Большой рулон линолеума для кухни я привёз из Москвы, когда был там в очередной командировке.
Начало описываемых в этом разделе событий приходится на время Хрущёвской оттепели, т.е. на время правления Н.С. Хрущёва, когда он был Генеральным секрктарём ЦК КПСС. Тогда в СССР происходили события, немыслимые при Сталине. Так, например, в нашей стране был первый международный фестиваль молодёжи и студентов, а затем прошли 4 американские выставки. Первая из них была в Москве в 1959 году. Чтобы попасть на эту выставку люди должны были много часов простоять в огромной очереди. Я на этой выставке не был, но кто-то из знакомых привёз мне значок и проспекты двух автомобильных фирм. Затем были американские тематические выставки: "Жилище в США", "Фотография в США", "Информатика в США". Эти выставки проходили не только в Москве, но и в других городах. Я был на двух выставках, которые были в Запорожье. Американцы привезли с собой и раздавали посетителям много информационных материалов и значков, которые пользовались огромной популярностью. Предприимчивые люди старались несколько раз попасть на выставку, набрать там побольше значков и затем этими значками торговали. Значки с 4-х американских выставок сейчас занимают почётное место в моей небольшой коллекции, посвящённой Днепропетровску и другим городам СССР, в большинстве из которых я бывал.