Аннотация: Никто никогда не задумывался над тем, как живут люди с ограниченными возможностями? а ведь у них тоже есть жизнь: боль и радость, ненависть и любовь, фальшь и искренность.
Глава 1.
Я сцепила челюсти, пытаясь сгладить особо смачный зевок.
- Крылова! - вопль препода по философии сотряс стены и дремлющих студентов.
Я отлепила щёку от кулака и уставилась на мужчину.
- Повтори, что я диктовал?
- Даосизм - это, - меланхолично сказала я.
- Продолжаем! - сказал учитель и уткнулся в лекцию.
Аудитория вернулась в дремотное состояние.
Почему каждый преподаватель считает свой предмет единственным и неповторимым? Этот вопрос мучает меня ещё со школы. И как правило, чем незначительней предмет, тем больше самомнения у педагога. Я вернула свою щёку на кулак. Ну зачем массажисту философия?
Пока я задавала себе эти, несомненно, философские вопросы, препод встал и чинно-блинно стал прохаживаться между рядами, продолжая читать лекцию и попутно заглядывать в записи студентов. Я даже не удосужилась сесть ровно, когда Его Величество застыл у меня заспиной, а продолжила вяло тыкать в кнопки нетбука одной рукой.
Наконец-то пара закончилась, и студенты стали активно просыпаться и собираться на выход. Я затолкала бук в сумку и намылила стопы на волю. Это была последняя пара, теперь можно выдохнуть свободно. Я взяла в раздевалке куртку, быстро оделась и вышла на улицу. Свежий весенний воздух ударил в мозг множеством ароматов. Я спустилась с высокого крыльца колледжа и двинулась вдоль дороги к автобусной остановке.
Нужный мне транспорт пришлось ждать почти сорок минут. Весна весной, но я продрогла на совесть. В подошедший автобус я ломанулась как в родной, туда же забились все стоящие на остановке люди. Я уточнила номер автобуса и, удовлетворившись, вжалась в спинку сиденья. Впрочем, в допотопном автобусе оказалось почти так же, как и на улице. Через три часа тряски, я выпала из автобуса, мысленно матеря вечерние пробки и составителей расписания для 3-го курса медицинского массажа базового медицинского колледжа.
До ставшего родным за эти почти 3 года подъезда я дошла без приключений. Может потому, что уже не скользко, а может из-за пасмурного вечера. Квартира встретила меня тишиной. Танька опять где-то пропадает. Я переоделась в домашний спортивный костюм и со вздохом вошла на кухню. Вопреки моим ожиданиям еда была. И даже готовая к употреблению. Довольная этим фактом, я энергично загремела посудой.
Громкое басистое "Мр-мя-а!" заставило меня подскочить. Потомок дорогой бенгальской кошки и дворового Васьки по имени Потапыч прошёлся мне по ногам.
- Потька! А ну брысь! - прикрикнула я на кота.
- Мя-а-а-у! - важно ответствовал котяра и потёрся об ноги.
Этого кота притащила Танька от каких-то своих знакомых. Их красивая породистая кошка впервые удрала из квартиры и встретила на до сели неизведанных просторах подъезда толстого подъездного кота. Через положенный срок после встречи кошка воспроизвела на свет Потапыча. Сразу стало понятно, что от породистой мамки котёнок унаследовал только размер, цвет и форму морды. Некондиционного котёнка Таньке отдали за просто так, и вот уже почти два года Потька существует вместе с нами в однокомнатной квартире.
Утро для меня наступает мучительно. Будильник жестоко выдёргивает меня из тёплых объятий сна. Я с мучительным стоном скидываю с себя кота вместе с одеялом. Из темноты доносится шмяк кота об пол, тихий шорох упавшего следом одеяла. Я потягиваюсь и встаю с дивана, чтобы в следующий момент запрыгнуть обратно и выругаться.
- Варька, ты чего с котёнком делаешь? - послышалось от окна сонное бормотание Таньки. Подруга встала и раздёрнула тяжёлые шторы, впуская в комнату утренний свет.
- Четвертую, - буркнула я, спуская ноги с дивана.
На этот раз я встала на пол, а не на кота. Сделала шаг и споткнулась. О кота.
- Вашу деревню! Потька! А ну брысь! - вознегодовала я.
Танька плюхнулась на постель и начала приглушенно ржать в подушку. Мои утренние стычки с котом веселят подругу до икоты.
После всех утренних процедур я разместила своё бренное тело на кухне за завтраком.
Танька выползла на кухню прикрывая зевок рукой.
- Ну и утречко, - буркнула она, разливая кофе по столешнице. - Вашу мать, - тем же вялым тоном продолжила подруга.
Я фыркнула в чашку.
- И ничего смешного.
- Ты где всю ночь шаталась? - задала я уже ставший риторическим вопрос.
- Не всю, а только половину, важно ответствовала Танюха, попав, наконец, бодрящим напитком в чашку.
Таня - жгучая брюнетка с длинными ногами и чуть раскосыми глазами. Она легко заводит знакомства. С виду беззаботная и самоуверенная, ей по плечу любое дело. И только хорошо знающие её люди, коих очень мало, знают, что Танюша много читает, искренне переживает за всех дорогих её сердцу, верит в хорошее в людях и отчаянно борется за мир во всём мире.
- Ты сегодня до скольки? - разбавила Танюха тишину, когда я домывала за собой посуду.
- Часов до двух, - подумав сказала я. - У меня сегодня практика по массажу.
- Позвони, как закончишь.
- Угу.
Колледж встречает меня толпой будущих медиков в вестибюле. Я с трудом пропихиваюсь в раздевалку, получаю номерок в обмен на куртку и бегу на практику.
Занятие проходит суетливо и бесполезно. Молодой преподаватель пытается усмирить разошедшихся парней. Его попытки оказались тщетны. Часть студентов не услышала призывов к порядку, другая их проигнорировала.
Танькин вишнёвый Жигуль поджидал меня у крыльца. Стоило мне показаться в дверях, как довольная жизнью подруга подлетела ко мне и, весело щебеча, усадила в машину.
Глава 2.
Домой мы ввалились с полными пакетами шмотья, продуктов и бытовых мелочей.
Квартира, в которой мы обитаем, принадлежит Таньке. Квадратная кухня с симпатичной, но довольно старой мебелью. В комнате можно играть в футбол. Напротив окна разместился шкаф с зеркалом на всю высоту. Напротив входа в комнату изящного вида диванчик, левее письменный стол, а около окна монументального вида угловой диван. Справа от двери журнальный столик и комод со всяким барахлом.
Я в очередной раз скрипнула зубами. Мои однокурснички обсуждали педагога по массажу. Странные все-таки люди существа: чем больше для них стараешься, тем больше они гадят в ответ. Молодой парнишка Михаил Сергеевич Пылеев, наш препод по массажу, имеет за плечами три года практики и два медицынских образования. Его желание облегчить незрячим студентам обучение лично у меня вызывает уважение, а у остальных снисходительные смешки и ехидные усмешки. Перерыв, наконец, закончился, и Пылеев вернулся в аудиторию.
Вот примерно так проходили мои студенческие будни. На майские праздники я отправилась к родителям. Купила в кассе вокзала билет на автобус и пристроилась на лавке ждать. К автобусу я подошла с довольно большой толпой. Привычно вычислила самого отзывчивого пассажира по только мне видимым признакам.
- Извините! Это на этот автобус билет?
Пассажир сверил билеты и сказал, что-то утвердительное. Я протиснулась в тёплый автобус и заняла место у окна со стороны двери, что бы видеть, где мы едем.
И вот собственно едем. Я воткнула в уши наушники и уткнулась в окно.
За окном бесконечный дождь,
И шуршит под ногами листва.
А я верил, что ты придёшь,
Что ты будешь моей навсегда...
Только ты опять не пришла,
Зря прождал я тебя всю ночь.
Под ногами шуршала листва,
Бесконечно шумел дождь...
Медленная музыка и проникновенные слова проникали в самое сердце. Группа "Идущие за Радугой", которой и принадлежала эта песня, набрала бешеную популярность после выхода одноимённой песни. В отличии от большинства современных мужских коллективов"Идущие" не пели про наркоту, тёлок или розовые сопли. Их музыку довольно трудно классифицировать. Что-то среднее между роком, шансоном и клубной музыкой. И я искренне заслушиваюсь простой до гениальности музыкой и текстами, не набором рифмующихся слов, а цепляющими за живое стихами.
Огромный шумный город. Новые высотки.
Спешащий по своим делам народ.
В костюмчиках мужчины и в туфельках красотки,
До отвращенья очень сладкий мёд.
И жизнь как по шаблону: семья дела, работа.
Желание побольше загрести.
А что же будет с вами, когда вся эта мода
Засохнет, как погибшие цветы?
И вы давно не люди. Вы просто оболочки,
Живущие, как куклы, без души.
Красивый шумный город. Витрины и высотки.
А где-то ваши души - весенние цветы.
Я успеваю прослушать альбом два раза, пока автобус медленно движется с потоком машин.
И вот вокзал. Именно сюда мы бегали с Танькой за кассетами, когда я приезжала на каникулы. Я обошла здание вокзала и зашагала по цветущей аллее. Через 10 минут я дотопала до родительского дома. Раньше мы с мамой жили в бабушкиной квартире на окраине. Потом мама вышла замуж, и её супруг продал нашу квартиру, купил трёшку почти в центре и оформил на себя.
Я, отдуваясь, поднялась на пятый этаж и позвонила в дверь. Ключей от отчего дома у меня не было. Дверь мне открыл Санька - мой младший братишка.
- Привет! - сказала я, входя в квартиру.
- Привет, - сухо поприветствовал меня брательник.
- Где родители?
- На работе.
- А-а-а...
Я сняла верхнюю одежду и бросила сумку в комнату.
Санька младше меня на 7 лет. Отношения у нас с ним достаточно холодные даже для сводных. Дмитрий Михайлович, отец Саньки, откровенно говоря, ещё та зараза, не подпускал меня к маленькому братику, говоря, что я сама ещё ребёнок, что я слепая, и вообще по мне детский дом плачет. И самое страшное, мама соглашалась. Тупо и безвольно, даже не пытаясь отстаивать права старшей дочери. И в интернат я попала от части по его милости.
- Как дела? - спросила я брата, переодевшись и разместившись на кухне.
- Нормально. А твои?
- Всё отлично, как обычно! - улыбнулась я, пытаясь не обращать внимание на сухой тон.
Продолжать разговор мне расхотелось и я уткнулась в чашку с чаем.
Вечером с работы пришли родители. Дмитрий брезгливо поморщился, когда мы с мамой душевно обнялись.
Моя мама натуральная блондинка с серыми глазами и аристократичными чертами лица. Когда-то она была красивой, целеустремлённой, любимой и любящей женщиной, имеющей семью и работу. Всё сломалось, когда мне было четыре года. Мы с моим отцом возвращались с катка, когда на перерез нашей белой волге вылетел чёрный BMW, за рулём которого сидел абсолютно пьяный сынок какой-то шишки. Виновник аварии отделался лёгким испугом, папа погиб, а я ударилась спиной и головой. Вот так. Не трудно догадаться, что я резко потеряла зрение, не ослепла окончательно, но очень близко к тому. Мама резко потеряла интерес к жизни, а через три года вышла за муж и родила сына.
Глава 3.
Ужин прошел натянуто. Смольский задавал вопросы о моей учебе, профессии, куда я планирую потом. А я сухо отвечала. Ну не люблю я этого человека и делать с этим ничего не собираюсь.
После ужина я осталась на кухне помочь маме убрать посуду и поговорить. Говорить маман не пожелала. Её устраивала такая жизнь, а мой намёк, что развод - это дело житейское, проигнорировала.
Следующий день прошел хуже предыдущего вечера. Меня до судорог взбесил идеальный порядок в квартире. Обувь по линеечке, двери в комнаты должны быть закрыты, не дай Боже прикоснуться к занавескам или сдвинуть подставку для ручек на столе. Сначала Дмитрий ходил за мной и поправлял, а потом устроил выволочку и обвинил в неопрятности. Потом мне досталось за то, что мы с братом перекидывали друг другу диванную подушку. И ладно бы шумели! Нет, всё было тихо, но получила я по полной. Потом был почти скандал, после которого я схватила сумку, чёрные очки и вылетела на улицу.
Мать моя женщина! Какой мужик! Какой пипец. И было бы из-за чего так орать! А началось всё с разговора о моей бесполезности. Я смолчала, рассчитывая, что Дмитрий заткнётся, когда слова закончатся. Я ошиблась. Обвинения в мой адрес были неиссякаемы. Дошло до того, что он тратит на меня свои кровнозаработанные. А вот это враньё я стерпеть не смогла и попыталась вякнуть. Пенсия у меня большая тридцати тысяч, за квартиру я не плачу, одежду мне покупает Танька на свои и большую часть еды, из-за чего я жутко комплексную. От родителей я получаю максимум шесть тысяч в месяц. И это он свои кровные тратит? Я стерпела и почти смолчала. Чего зря криком воздух сотрясать. Ближе к вечеру я пошла в магазин, затарилась, вернулась. И опять на меня наехали. Я видите ли обувь не по линеечке поставила и пакет с продуктами опустила на пол! И все претензии перемежались отборным матом. Вот тут мои нервы не выдержали и я громко и эмоционально высказалась, не стесняясь в обвинениях и выражениях. Сказала всё, что наболело, демонстративно пронеслась по квартире, сшибая мебель. Слепая? Так тому и быть! Забрала всё мне принадлежащее и вышла вон, хлопнув дверью от всей своей души.
И вот стою я на вокзале и скрежещу зубами. Надоело! После праздников еду в пенсионный и перевожу пенсию на карту. Хватит! Мне уже не восемнадцать! Я хочу жить, а не перебиваться. Почему меня должна содержать Танька и её родители? Они работают в столице и переводят Таньке деньги, на часть из которых живу я. Из моих глаз брызнули злые слёзы. Ну ладно Смольский. Чужой мне человек. Но мама? Почему она молчала, когда её муж смешивал меня с дерьмом?
Автобус степенно подъехал к платформе, и я, дрожа от бешенства и холода, заскочила внутрь. Уточнив номер у водителя, я плюхнулась на сидение около двери. Скорее всего это моё последнее посещение отчего дома. После того, что я сказала и намереваюсь сделать, Смольский не потерпит меня в своей квартире.
Глава 4.
Домой я вошла около одиннадцати вечера. Бросила сумку на пол и сама с размаху упала рядом, захлёбываясь в собственной беспомощности. Не знаю, сколько я так провалялась в прихожей, но слёзы высохли, и жгучую боль сменила звенящая пустота.
Я заперла входную дверь, отволокла сумку в комнату и обосновалась на кухне. Налила себе крепкого сладкого чая и запустила на нетбуке аудиокнигу.
Таня сегодня уехала к родителям, поэтому в квартире я была вдвоем с котом. Напившись чая и натрескавшись пирожных, я подхватила бук и завалилась на диван. Почти сразу ко мне пришёл Потька и басисто замурлыкал.
Утро у меня наступило часов в одиннадцать. Я встала, поела и приступила к глобальной уборке под песни "Идущих". Мне нужно было занять себя, что бы не впасть в истерику.
Вечером приехала Танька.
- У нас что? Работала бригада домовых? - спросила она, обозрев полный порядок. - И чего ты тут, а не у родителей?
- Работала не бригада, а всего лишь я. - ответила я, стараясь улыбаться. - И в отчий дом мне путь заказан.
Я утащила подругу на кухню, сунула ей мой кулинарный шедевр, и пока она ест с дороги, я поведала ей о событиях вчерашнего вечера.
- Этого стоило ожидать, - сочувственно сказала любимая подруга.
- Я вчера решила перевести свою пенсии на карту, - уныло проговорила я.
- Правильно.
- Нет! - воскликнула я. - Это неправильно!
- Ну, ага! - взвилась подруга. - А на чужие деньги жить правильно! И я не упрекаю, просто твоим родителям даже не совестно.
- Они меня растили, - привела я довод.
- Чего?!! - офигела Таня. - Растили?! Кто? Они?! Да они сбагрили тебя в интернат и даже лечить тебя не пытались! Хотя всё это лечится.
- Но... - попыталась вклиниться я.
- Этот Дима ваш ещё та сволота! - распалялась Татьяна. - Продал вашу старую квартиру, а эту на себя оформил! Да твоя мать теперь на улице окажется при разводе! А ты ему свою пенсию даришь! Сразу после праздников едем в пенсионный!
Таня всегда болезненно реагировала на мою семейку. Маму она никогда не воспринимала, как здравого человека, а её мужа терпеть не могла. Я изо всех сил оправдывала родителей, но Танька начинала вопить, и, самое страшное, она была права.
Вот и сейчас, мои вялые доводы бесследно утонули в Танькиных воплях.
После праздников Татьяна поволокла меня в пенсионный. Мы заполнили нужные документы и осталось только ждать.
Накрученная государственной организацией, я направилась на занятия. Каплей до конца моего терпения стало понебратское отношения одного однокурсника к Пылееву. Ну да! Они - ровесники, но Пылеев- преподаватель!
Домой я вернулась взведённая, как пружина. Пинком отшвырнула встречающего кота. Врубила музыку и начала готовить. Ближе к ночи пришла Танька и тут же получила просмотреться по самое не могу. Подруга притихла. Успокаивать бешеную меня - дело опасное для жизни.
Утром я встала в нормальном настроении. Кот сегодня спал с Таней, Его Величество на меня обиделось. В колледже тоже никаких изменений.
В конце мая началась дипломная работа. Однокурсники шипели и плевались ядом, потому что Пылеев ввёл письменную работу и её защиту. 16 июня случился экзамен по массажу. Мы тянули билеты и делали массаж. Через день была защита письменных работ. Я сдала оба экзамена "на отлично". 22 июня состоялось вручение дипломов. Красных оказалось всего два. После официальной части все направились в кафе. Я пришла туда, посидела минут двадцать и тихо свалила домой.
Вечером мы с Танькой решили отметить мое отличное окончание колледжа. Я приготовила несколько своих коронных блюд: картошку с зеленью, запеченную курицу и крабовый салат. Таня обещала купить торт-мороженое и вино.
И вот время торжественного ужина. Звонок в дверь, и я мчусь открывать.
- Привет! - звонкий голос подруги прямо лучится радостью. - Познакомься! Это Костя. Мой парень. А это моя лучшая подруга, Варя!
- Здравствуйте, Варя, - голос у Кости оказался низким и приятным. - Поздравляю с успешным окончанием колледжа.
И он вручает мне пышный букет.
- Спасибо, - теряюсь я.
А хорош у Танюхи парень! Приятная такая внешность, насколько я могу судить, высок, широк в плечах. Стоило закрыть дверь и пройти в квартиру, Таня набросилась на меня с визгом:
- Поздравляю! Поздравляю! Моя Варюха! Ты теперь специалист! Поздравляю!
Фух! Подруга выплеснула свои эмоции и отпустила бедную меня.
Короче, праздник прошел на ура. Мне понравился Танькин парень. Спокойный, в меру разговорчивый. Старше Тани года на два.
- Ну? - вопросила я, когда за гостем закрылась дверь. - Рассказывай?
- Что?
- Где подцепила такого принца!
- В автосервисе, - помявшись созналась Танюха. История оказалась довольно простой, но с изюминкой. Мосина заскочила в автосервис на окраине просто так. Она любит свою машинку и периодически проверяет. На этот раз её красавица попала в руки хозяину данной мастерской Константину Петрову. И случилось это под новый год. Ближе к весне Татьяна опять навестила Петрова, и он предложил ей работу кем-то средним между диспетчером и секретарём. И она работала, пропадая до поздно. Параллельно между ними стали завязываться далеко не дружеские отношения.
Глава 5.
Мои родители никак не прокомментировали моё отличное окончание колледжа. Санька удалил меня из друзей ВКонтакте и намекнул, что отец запретил ему и матери со мной поддерживать связь. Вон оно как значит. Ну да ладно. У меня других забот на данный момент хватает. И одна из них - поиск работы. Вот тут надо пояснить, что работаю я со второго курса, но частным порядком. Клиенты в основном соседи да Танюхины друзья. Я была уверена, что проблем с работой не возникнет, у меня красный диплом и куча всевозможных грамот. Пылеев пихал меня во все конкурсы по массажу, и я занимала призовые места. Какая наивность! Проблемы возникли. В большинство организаций инвалидов по зрению брали, но со стажем в пару лет работы. Даже в больницу, где я проходила практику, меня не взяли. Я для них слишком грамотный специалист.
В середине июля я таки нашла себе работу. В доме престарелых. Хы-хы-хы! Меня сразу предупредили, что работа так себе: старики капризные, а рабочий коллектив дерьмо дерьмом. Но когда меня смущали такие мелочи! К поганому коллективу мне не привыкать.
И вот мой первый рабочий день. Я заплела тугую косу, надела бежевую рубашку и чёрные лёгкие брючки. Нацепила очки, светобоязнь знаете ли, взяла сумку и двинулась в путь. На остановке стояло много люда рабочего. Я привычно выбрала самого отзывчивого и попросила подсказать номер автобуса. Транспорт подошёл довольно быстро, и я резвенько в него заскочила.
Дом престарелых встретил меня довольно ухоженной аллейкой, свежевыкрашенными скамейками, ярким крыльцом и пронзительно скрипящей дверью. У меня аж зубы свело от этого звука! Внутри здание оказалось чистым и просторным и даже отремонтированным местами. Одним из таких мест оказался кабинет заведующей. Собственно заведующая оказалась бабой деловой и хваткой. Такая своё не упустит.
После краткой беседы меня проводили в медицинский блок. Ой, какая прелесть! Сюда ремонт недобирался лет двадцать, а может и все тридцать. Медицинские покои занимали три кабинета. Самый просторный - кабинет врача. В два окна, с большим столом, шкафами с лекарствами и кушеткой. Процедурный кабинет - длинная комната, заставленная допотопной аппаратурой. И наконец, массажный кабинет. Мать моя медицина! Во-первых, тут оказалось довольно холодно, во-вторых, краска давно облупилась со стен, пол скрипел и стонал как истерзанный блохами пёс. На окне висели ядовито-жёлтые занавески. Стол с треснувшим стеклом, косой стул и кривая раковина, которая вот-вот рухнет.
- Добро пожаловать на ваше рабочее место! - улыбнулась провожатая.
Куда? А, на рабочее место! А я-то решила, что меня в сарай привели. И вот загадка! Почему я с своим, мягко говоря, плохим зрением видела всё от ободранных стен, до грязных занавесок, а абсолютно зрячие работники сего заведения нет. А кушетка! Да я на этого монстра запрыгну с трудом, а что уж говорить о жителях этого места!
Пока я хлопала жабрами, провожатая ускакала по своим делам. Вот так. При ближайшем осмотре моего рабочего места выяснилось, что горячей воды нет, а холодная вода ржавая. Ящики стола без ручек, а на стул я сесть не рискнула. Батарея не покрашена, стекло треснуто, рама и подоконник облупились. Про кушетку я вообще молчу. Охохо...
Я вынула из сумки пачку спиртовых салфеток. Протёрла стол, кушетку, стул, подоконник. Водрузила на стол нетбук, открыла заранее заготовленный документ, где собиралась вести всю документацию.
Глава 6.
После первого рабочего дня я ввалилась домой. О! Какой это был день! Первым делом ко мне пришла докторша Светлана Ивановна Лебедева, мой непосредственный начальник, и не очень дружелюбно ввела меня в курс дела. А дело было таково. Это спец. учреждение, в которое благодарные детки сдают своих больных родственников. Процент от пенсии последних идёт в учреждение, а остальное они получают на руки. Тут не принято вести добрые беседы со стариками, пререкаться с начальством, жаловаться и реагировать на жалобы стариков. Мы договорились, что распечатанную документацию я буду сдавать в конце недели. И распрощались.
А потом пошли пациенты. Вот тут я взвыла и ворвалась в кабинет Светланы Ивановны.
- Что случилось? - спросила она, когда я с воплем влетела в её апартаменты.
А случилось буквально следующее. Ко мне направили всех. И я не против лечить всех, но у большинства острые заболевания. Я не могу делать массаж человеку с острым радикулитом или бронхитом, тем более на этом монстре.
- А ну молчать! - взревела Лебедева. - Ты! Не доросла ты ещё тут права качать! Студенточка! Тебе сказали делать, остальное тебя волновать не должно! И, не дай Бог, я узнаю, что ты отменила мои назначения!
- Что? - заморгала я на эскулапшу. - Да вы что! Вы меня под суд отдать хотите или сами туда желаете?
Короче, дело кончилось в кабинете заведующей. Для меня плачевно. Видимо предыдущие специалисты от меня не сильно отличались, и их выгнали с треском, криком и скандалом. Умных выскочек не любят, а я сегодня показала себя таковой.
Я прошла на кухню, поставила разогреваться ужин, налила коту воды и положила еды. Собственно, вечер не отличался от остальных подобных вечеров.
На следующее утро на работу меня привезла Таня Мосина. Мы дружно выгребли всё привезённое и бодро зашагали на встречу моему рабочему дню. Увидев мой кабинет Танька впечатлилась, а потом и высказалась, благо лексикон у неё богатый, как цензурный, так и матерный.
Через минут сорок кабинет преобразился. Старого монстра у стены сменила моя новенькая кушетка, подарок Танькиных родителей на окончание второго курса. Жёлтые половые тряпки ошибочно принятые за супермодные занавески сменили нежно-салатовые шторы, в углу появился комод, на раковине жидкое мыло с дозатором. Над раковиной появилось зеркало, а рядом крючок с полотенцем. В общем мой рабочий день начался.
Глава 7.
Сегодня я не стала орать и топать ногами, а составила расписание кого и когда принимать. Часть дня выделила для консультаций, на другую часть назначила людей. И в обход Лебедевой подписала этот, с позволение сказать, документ у заведующей, сказав, что нас так учили. Мол, у любого уважающего себя специалиста должно быть время для несения знаний в массы. Начальница посмеялась над продвинутой студенткой, но бумажку подписала. Дальше я распределила больных так, что время на острых не осталась. Ха! В любом правиле есть лазейка, и я её нашла.
Мой кабинет постепенно приобретал иной вид. Накануне выходных мы с Танькой купили торт, банку хорошего кофе и ввалились в квартиру Кости. Судя по его округлившимся глазам, нас тут не ждали, тем более с дарами. Моя подруга с порога накинулась на Петрова с радостными воплями и жаркими объятиями, вталкивая замершего от неожиданности парня в квартиру. Я поспешно захлопнула дверь и протиснулась внутрь.
- Девушки? - выдал наконец Костя, когда Танька, не прекращая трещать и возносить своего парня, вывалила на кухонный стол принесённые подарки. Я молчала. Мне изначально не нравилась эта задумка, но с подругой проще согласиться, нежели упираться, приводя разумные доводы. И я согласилась.
Через полчаса Танюхиной трескотни у меня голова пошла кругом, неговоря уже о Косте. Он смотрел оловянными глазами на свою девушку, изредка моргая, и сжимал в руке начатую чашку с чаем. После вываливания важных и не очень новостей, Татьяна начала задавать вопросы. Один за одним.
- Ну всё! - весело сказала моя подруга, когда мы собрались уходить. - Завтра мы заедем! Одевайся во что не жалко и жди!
- Да, конечно, - растерянно ответил парень. - А на что я согласился?
Я фыркнула и вылетела за дверь, предоставив подруге самой прощаться. Я выбежала из подъезда и, плюхнувшись на лавку, зашлась громким хохотом. Сидевшие у подъезда старушки вытаращились на меня.
На следующее утро мы заехали за Костей.
- Нет. Это не годиться, - сказала Таня оглядев парня. - А ну-ка пошли!
И они пошли. Искать в гардеробе Петрова штаны на выброс. Нашли довольно быстро. Танюха плюхнулась за руль и газонула с места.
- Так куда мы едем? - спросил снова Костя ковыряясь в мобильнике.
- У Варьки на новой работе жуткий кабинет, - не стала юлить подруга. - Там надо покрасить окно, батарею, стены и пол. Поправить раковину и побелить потолок. Но потолок не обязательно.
Телефон выскользнул из Костиных рук и скрылся под сиденьем.
Я вздрогнула, хрюкнула и, плюнув на приличие, разразилась громким смехом, повиснув на ремне безопасности. Через минуту ко мне присоединился Костя, а потом и Таня.
В понедельник меня встречал обновлённый кабинет. Всю работу мы успели сделать за субботу: выкрасить стены и раму, и батареею. На подоконник постелили клейкую клеёнку, убрали стекло со стола. Я распустила и раздвинула завязанные под потолком шторы и сняла плёнку со стола. Вынула из-под стола сложенную кушетку, поставила. Всё. Я готова принимать людей.
Я уже заканчивала с последним на сегодня пациентом, как в дверь постучали. В ответ на моё разрешение в помещение протиснулась женщина, точнее бабушка.
- Здравствуйте, - чуть слышно сказала она. - Варвара Андреевна, это вы?
- Здравствуйте, - улыбнулась я. - Да. Это я.
Бабушка вдруг заплакала, прижавшись к стене.
- Не она! Божечки, не она! А я-то. Я! - различила я сквозь рыданья.
- Фроська, не пугай девку, - укоризненно сказал пациент - жизнерадостный дедок лет восьмидесяти.
- Ох, простите! Простите, Варенька, - бабушка судорожно всхлипнула и закрыла дверь с той стороны.
- Что это было? - спросила я закрывшуюся дверь после долгой паузы.
- А то же что и у всех, - вздохнул пациент. - Нас ведь сюда отправляют что бы под ногами не мешались. Кому нужны немощные старики. Ефросинью сюда племянник отправил. Чужие старики никому не нужны. Муж у неё умер лет десять назад, а дочь где-то за Уралом. Она за военного замуж вышла.
- А как она позволила мать сюда отдать? - ужаснулась я.
- Да что ты, дочка, - усмехнулся дедок. - Молодым не до нас. Они жить хотят красиво да с размахом. И укорять их в этом нельзя.
Я медленно брела к остановке и думала о словах своего последнего пациента. Все имеют право на своё счастье, а старики тем более. За несколько дней работы в этом учреждении я ощутила это особенно остро.
Автобус величаво подплыл к остановке. Я уточнила номер у вывалившегося из нутра автобуса парнишки и нырнула в обманчивый уют коробки на колёсах.
Всю дорогу я думала. У меня в ушах стояли мольбы той бабушки. Я почувствовала себя виноватой в том, что я оказалась в этом кабинете, а не её дочка Варенька.
Конец 1 рассказа