Очень большой и добрый Дракон Степа сидел у заводи и наблюдал за рыбой. Его подруга, щука Иллионора, обещала найтиключ, который обронил еще его пра-пра-прадедушка, или выкинул специально. Этого Степа не знал. Поскольку Драконы живут более пятиста лет, то задача эта была не из легких. За то время, что прошло, на дно упало столько ила, что найти среди него проржавевший, изменивший цвет и покрытый наложениями ключ, практически не представлялось возможным. Но Дракон Степа очень надеялся, потому что ключ этот был особенный. Он мечтательно засмотрелся на стайку рыбешек, которая резвилась на мелководье. Если бы он обладал им, то все бы они дожили до глубокой старости, не зная болезней, страха за свою жизнь. На пруд прилетела цапля. Она грациозно вышагивала слегка вычурной походкой по мелководью, ловя среди кувшинок лягушек. То и дело в ее длинном клюве - носе мелькали чьи-то лапки. Дракон Степа горестно вздохнул. И рыбки, и лягушки, и та дохлая мышка у клена все бы были живы. Мир бы изменился, и стал добрым, справедливым и счастливым. Вечерело. Стали зажигаться первые звезды, а Иллионора все не возвращалась. На соседнее дерево опустилась сова Фатима. Она похлопала большими глазами и спросила: "Что? Все мечтаешь о братской любви? Хотя ты еще очень молод. Двести лет для Дракона не возраст. Твой пра-пра-прадедушка взялся за ум только после четырехсотлетнего юбилея. Слава Богу, додумался этот ключ утопить. А ты, чего тут сидишь? Случайно не его ли ищешь?" "Его, бабушка Фатима. А почему он его утопил? Расскажи мне", - у Дракона Степы даже хвостовые гребни заколыхались от волнения и интереса. "Извини. Есть хочу. У меня вечерняя охота", - и со словами "эх, молодежь, молодежь" Фатима скрылась в лесной чаще. Степа остался один в недоумении: "Утопил? Зачем утопил?". Почувствовав голодные спазмы в желудке, он закусил двадцатью грибами, и поел с кустов ягод. Выпив нектара из своего любимого цветка "Ночные грезы", Степа с облегчением понял, что теперь может прождать еще столько же. Наконец, когда взошла луна, появилась Иллионора. В щучьей пасте было пять ключей. Она выплюнула их на берег и сказала: "В этом месте больше ничего нет. Потом поговорим. Мне надо к щурятам. Догадываюсь, что они могли натворить, пока меня не было", Щука вильнула хвостом и скрылась в тине. "Спасибо, Иллионора, ты мне очень помогла", - вдогонку ей крикнул Степа. Он, сосредоточившись на своих чувствах и ощущениях, стал тщательно рассматривать и обнюхивать ключи. Только один показался Степе "тем самым". Дракон спрятал его в кожную складку под животом, а остальные четыре ключа, сложил в мешочек и повесил себе на шею. Степа был счастлив. Теперь осталось только найти дверь. По древней легенде, которую ему рассказывала еще его бабушка, за дверью, находящейся в чаще леса, в скале, скрывается огромная пещера. В ней живет хранитель сокровищ: эллексира бессмертия, капель счастья, таблеток от страха, волшебной палочки, исполняющей любые желания, мертвой и живой воды. Но больше всего на свете, хранитель бережет "сиреневый порошок". Если его добавить в источник, из которого все пьют воду, то воцарится "мир во всем мире". Сиреневый порошок изменяет все биохимические процессы в организмах животных и насекомых. И им больше не надо питаться друг другом и растениями. Все начнут усваивать энергию из воздуха, которой будет нужно гораздо меньше, в отличии от той животной, которая освобождается при переваривании пищи. Хранитель ждет, когда наступит определенное время. Тогда он сам отдаст все сокровища. А пока, с начала и до конца времен, должен охранять и беречь их, как зеницу ока. Со слов бабушки, по легенде победить хранителей может только добрый Дракон, но ему придется пожертвовать своей свободой. Дракон Степа считал, что может заплатить такую цену. Ибо та боль, которую он испытывал, когда при нем кого-то убивали, терзали или мучили, не позволяла чувствовать себя счастливым, и жить так, как ему хотелось. Боль и так ограничивала его свободу, и терять Дракону было нечего. А ждать конца времен, он тем более не мог. У него уже двести лет разрывалось сердце. Дракон Степа разбежался, стараясь не наступить на какую-нибудь букашку, и взмахнув перепончатыми крыльями, взлетел. Занимался рассвет. Он летел навстречу встающему ярко-красному солнцу, которое золотило солнце, реку, горы под ним и, поглаживая теплыми руками, не забывало играть в его зеленовато-желтых крыльях. Дракон Степа догадывался, где находится дверь. Она могла быть только наверху, на отвесной скале, находящейся в очень густом, совсем непроходимом для тех, кто ходит лапами, дремучем лесу. Но перед тем, как это проверить, Дракон Степа решил последний раз посоветоваться и на всякий случай попрощаться со всеми своими друзьями: белым конем Зефиром, бобрихой Дусей и мышонком Тимкой.
Пролетая над долиной цветов, Дракон Степа внимательно высматривал, не появится ли белая, стремительная фигура его друга. Вот оно, белое облако за кустом роз. Степа мягко спланировал рядом с Зефиром. "Как я рад тебя видеть, Степа!!!", - радостно заржал Зефир. "Смотри, у меня на лбу стал расти рог! Я становлюсь мудрым". "Это очень кстати, потому что хотел у тебя кое-что спросить. И хотя мне очень жаль портить тебе настроение, но я должен сказать, что залетел попрощаться", - на одном дыхании выпалил Степа. "Ты нашел ключ?", - Зефир перестал нюхать цветы и повернулся к Дракону с обеспокоенным видом. "О чем ты хотел меня спросить?" Степа несколько раз с задумчивым видом раскрыл и сложил крылья, потом спросил: " Сова Фатима сказала, что мой пра-пра-прадедушка специально утопил ключ. А он был очень благородным Драконом, и по рассказам бабушки, смелым и сильным. Он, не моргнув глазом, пожертвовал бы своей жизнью, если бы это стоило того. Может я ошибаюсь, и с чем-то не прав?" Зефир долго молчал, глядя в даль. Его глаза то увлажнялись, то в них отражалась решимость, то отчаяние и тоска. Потом он сказал: " Я знаю только одно, если бы не было сухих колючек, острых камней и сыпучих песков, то мои ноги никогда не стали бы такими выносливыми. Если бы не было волков, такими быстрыми. Если бы моя мать не погибла, то я бы никогда не понял, что такое "потерять любовь", а потом, когда встретил Эльзу, что такое "за нее бороться". Я бы не узнал, что я слаб, и надо становится сильным, если бы не проиграл поединок Магнию, что я честен, когда меня обманули, что я добр, когда спас чужого жеребенка, провалившегося в полынью. Если бы не было Зимы, то я никогда не узнал, как прекрасна долина цветов. А если бы не было смерти, то не узнал бы и что такое жизнь. Я бы не вырос, оставшись навсегда маленьким, слабым, беззащитным, ничего не разумеющим жеребенком. А этот рог вырос бы у кого-то другого. Без испытаний никто не может расти. А испытания всегда предполагают боль, смерть или потерю. Что-то умирает в тебе, даже если ты жив. Тогда та часть, которая осталась, делается в два раза сильнее. Я очень хочу, чтобы мои жеребята дожили до глубокой старости, и каждый получил бы свой рог. Если кто-то из них ошибется и погибнет...мне будет больно. Но я буду знать, когда он родится вновь, то вряд ли повторит еще раз ошибку, ценой которой стала жизнь". Дракон Степа посмотрел на своего друга иными глазами: " Действительно, у тебя не зря вырос рог! Ты стал мудрым. Фатима сказала, что я еще очень молод. И мой пра-пра-прадедушка "взялся за ум" только после четырехсот лет.
"Я думаю, что твоя мудрость в конце твоих испытаний. Делай то, что считаешь нужным. Это твой путь. Возраст тут ни при чем", - сказал Зефир, смотря на друга прощаясь. "Но, может, существует и другой путь роста и развития без насилия, как у цветов, деревьев?", - сказал Дракон Степа, аккуратно сгоняя хвостом гусеницу, с листа розы. "Мы с тобой не можем этого знать. Может быть это только видимость, а внутри цветка идет война между клетками? Ведь некоторые листья засыхают, гибнут, что-то не распускается, что-то не вырастает", - сказал белый конь, стряхивая с гривы упавшую с березы сережку. Он подошел к Дракону Степе, и положил голову ему на плечо. Потеревшись об его шею, он горестно вздохнул: "Прощай. Наверно, мы долго не увидимся. Желаю тебе поскорее найти ответ", - и быстро ускакал прочь.
Дракон Степа еще немного походил по цветущей долине, вдыхая будоражащие запахи, посидел у Черемухи, попил из родника. Пока он, одурманенный ароматами, думал о своем, маленький паучок на хвостовых гребнях сплел паутину, и уже успел поймать туда муху. Степа аккуратно снял паучка вместе с паутиной и прикрепил к ветке. Потом, сильно оттолкнувшись лапами, практически с места взлетел. Набирая высоту, он бросил прощальный взгляд на долину и, резко повернув, полетел к реке, где бобры в некоторых местах построили запруды. Он выбрал небольшую поляну и аккуратно спланировал. Здесь река, сделав крутой изгиб, бежала между лесом. Бобры поймали речку, построив небольшую плотину. Она стала течь медленнее и шире, превратившись на небольшом участке, в запруду. Ближе к берегу у Степы под лапами начало подхлюпавать. Он остановился и позвал Дусю. Он никогда не мог предугадать, откуда она появится. Вот и сейчас ее симпатичная, усатая мордочка появилась прямо перед ним из-под веток и сухих прошлогодних листьев, сложенных стожком. "Ну, что ты кричишь? Забыл? Днем у нас все спят", - сказала Дуся поучительным тоном. "Прости, я залетел попрощаться". Глаза Дуси стали большими и печальными. "Наверно, ты прав. Драконы - это Драконы. Они должны защищать слабых, думать о справедливости, бороться со злом. А Бобры - это Бобры. Они должны строить плотины, домики - хатки и ловить рыбу. Если я не буду этого делать, то стану кем-то другим. А мне нравиться быть бобрихой", - проговорила Дуся задумчиво. "Я хотела вот о чем еще тебя спросить. Ты хорошо подумал? Сейчас мы все разные. А потом, когда будет "мир во всем мире", мы не станем одинаковыми?" Видя недоуменные глаза Степы, она пояснила: "Как ты отличишь зайца от волка, если они вдруг поменяются шкурками? Ты перестанешь быть Драконом тогда, когда тебе будет некого или незачем защищать, а я бобрихой, когда разучусь ловить рыбу, заманивать ее в запруды, строить плотины, хатки. Мне кажется, что каждый из нас получает от Бога ту шкурку, которой он достоин и в которой он сможет научиться новому для себя. Заяц, наверно, учится обманывать хитрую лису, делая сложные обманные петли, искусно прятаться, быстро бегать, быть смелым и сбивать противника с ног задними лапами. Волк - быть выносливым, работать группой и в одиночку, долго обходится без еды, выслеживать хитрую добычу, обманывать ее. Да, мало ли еще чему, что нам с тобой не ведомо?", - бобриха Дуся внезапно умолкла. "Как ты будешь со мной прощаться?", - спросила она, пытаясь быть веселой и скрыть грусть в глазах. Дракон Степа вытянул губы трубочкой и поцеловал Дусю в пушистую, теплую щеку, сказав: "Мне будет тебя очень не хватать. Но я должен для себя ответ. Зефир сказал, что это мой путь к мудрости, а ты мне сказала, что это моя суть - искать истину. Может, я должен победить самого себя? Дракон победит Дракона", - Степа повернулся и пошел по направлению к поляне. Скоро Дуся перестала слышать чавкающие звуки и увидела, как зеленовато-желтые крылья уносят ее друга навстречу судьбе.
Степа приземлился подальше от норки мышонка Тимки, чтобы у того не осыпался потолок. Потом он аккуратно, на цыпочках подошел и подергал за сигнальную травинку. Тимка, увидев в глазок, что это Степа, выскочил из норки, запрыгнул на подставленную лапу своего друга, и резко присев, заглянул в большие глаза Дракона своими маленькими, черными бусинками. "Привет, Степа! Тебя давно не было. Нашел ключ?" "Нашел, поэтому и залетел...попрощаться на всякий случай. А что это у тебя с хвостом?", - спросил Дракон. "Сейчас я тебе мазь сделаю!", - и Степа сорвал несколько листьев подорожника. "Не беспокойся, уже почти все зажило. Меня за хвост лисица поймала, когда я от нее в норку спрятался. Откусила кусочек. Она меня долго выслеживала, съела Симу и Рика. А я чудом спасся, потому что не испугался ей на спину прыгнуть. Она крутилась, как сумасшедшая, и далеко меня отбросила. Я успел до норки добежать и потом, по системе ходов, ушел от нее. Только она меня и видела. Лисица от злости всю морду до глаз в нору засунула и успела мне кончик хвоста откусить. А я тоже разозлился за Рика и Симу, повернулся и еще за нос успел ее цапнуть. А потом, бежал так, что только "пятки сверкали". Дракон Степа с восхищением смотрел на Тимку: "А знаешь, что ты сделал открытие? Придумал новое нестандартное решение. Теперь ты можешь учить других, как спасаться от лисиц". Лапами он размял листья подорожника и, в выделившийся сок добавил лечебную глину. Затем аккуратно замазал рану и, закрыв кусочком подорожника, завязал травинкой. "Все, теперь очень быстро заживет, и, может даже, недостающий кусочек хвоста вырастет". " Спасибо, Степа. Я и не знал, что такими большими лапами можно завязать травинку на чужом хвосте. Ты добрый. Я буду скучать по тебе. Когда ты летишь?"
" Наверно, сегодня, но еще точно не решил день и час", - ответил Дракон, смотря на уже начавшее заходить солнце. " Скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Когда будет "мир во всем мире", я так навсегда и останусь маленьким мышонком? Знаешь, даже если меня никто не будет обижать, я все равно больше не хочу им быть. Я всему научился. Я хочу стать, как ты, большим, научится делать лечебные мази, или, как птица летать, вить гнезда. Я боюсь воды, а хотел бы не бояться, и научится плавать. Если я не буду умирать, то у меня никогда не будет нового тела! Я навсегда останусь маленьким мышонком. Конечно, я не хочу умирать, мне очень нравится жить. В жизни столько нового, интересного. А кроме боли и страха, есть счастье, тепло и любовь. Но если так случится, что меня поймает орел или съест лиса, то у меня останется надежда на то, что в следующий раз их съем я или хотя бы напугаю. Степ, может не надо этого "мира во всем мире"? А хвост, он заживет. Я потерплю. Не переживай. Наверно, так и должно быть. Все идет, как надо", - сказал Тимка и лизнул Степу в ладонь. Лучи заходящего солнца ласково заглядывали в глаза друзей, играя с одинаковым интересом с большими Степиными ресницами и маленькими Тимкиными. " Я обещаю подумать. Все мои друзья: Зефир, Дуся, ты - Тимка, Иллионора сказали, что им нравится этот мир, хотя в нем столько боли и страданий. И они не хотят другого. Получается, что другой воображаемый лучший мир нужен только мне", - горестно сказал Степа, спуская Тимку с ладони и расправляя крылья. " Не горюй, Степа, ты обязательно найдешь ответ. Не торопись. Ведь вы Драконы живете пятьсот лет. Ты поставил очень сложный вопрос. На его обдумывание нужно время. Поэтому он, наверно, предназначен только для Драконов", - сказал смелый мышонок Тимка, держа в лапах завязанный хвост. " Я буду ждать тебя. Пока", - и скрылся в своей норке.
Вечерело. Дракон Степа вновь сидел у тихой заводи, где живет много щук. Его подруги Иллионоры видно не было. Она занималась щурятами. По водной глади бегали длинноногие водомерки, громко квакали лягушки. Вскоре все стихло, а на луной дорожке стали видны хвосты плещущихся рыб. Жизнь продолжалась, и текла сама по себе с только ей известным смыслом. Степа ощущал наполненность любовью, благодать. Какая-то невидимая рука все направляла и контролировала. Он вдруг, понял, что это не бессмысленный хаос, а гармония. И у нее свой путь, что у каждого в жизни строго отведенное место. И он сам тоже часть плана. Степа начинал медленно понимать, что видно ему только маленький кусочек от общей картины. А если он не знает, что такое жизнь, то как же он может понять что есть смерть? И осуждать ее. Как будто в подтверждение его мыслей послышался шум хлопающих крыльев, и скрипучий голос Фатимы окончательно вывел Степу из задумчивости: " Ну, что, пионер, все воюешь за справедливость и всеобщее равенство? Всем одинаковое счастье требуешь: и волку, и зайцу? Эх, молодо - зелено", - Фатима закашлялась. " Нет, бабушка Фатима. Я уже, кажется, понял, что мы все разные, и должны оставаться такими, следуя строго по своему пути. Для каждого из нас предназначены только его трудности. Преодолевая именно эти, а не другие испытания, мы все растем", - с энтузиазмом ответил Степа.
"Ба! Да у тебя просветление. Наконец-то я слышу что-то разумное", - Фатима еще шире раскрыла свои большие глаза, которые и так горели в ночи, как фонари.
"Только мне все равно очень жалко тех, кто страдает и умирает", - осторожно сказал Степа.
"Это хорошо, что ты умеешь чувствовать чужую боль, как свою. Значит, твое сердце стало настоящим, перестав быть просто насосом по перекачки крови. Но дело в том, что за болью ты не видишь главного. Боль - это побочный продукт. Если хочешь, плата за знания и жизнь. Боль - это символ изменений, роста, умирания старого, трансформации", - сова снова закашлялась.
"Как это?", - Дракон Степа даже привстал.
"Ну, представь, что у тебя гнойник на лапе. Сначала нужно разрезать и удалить гной. Потом накладывать повязки. Наступит момент, когда лапа станет здоровой. Ошибка в том, что ты видишь только часть смысла. Ты видишь только, что лапы всем режут. А зачем? Не понимаешь. Сидишь и горестно плачешь, сочувствуя. А надо учиться радоваться за них. После боли будет выздоровление. Только здесь еще лучше. Представь, что вместо старой лапы, после боли, испытаний, длительного, трудного лечения вырастет лапа гораздо совершеннее предыдущей. Допустим, ты раньше мог ей только чесаться, а теперь с ее помощью сможешь ловить рыбу", - Фатима выдержала долгую паузу, подождав пока Дракон Степа вникал. Почистила перья, прокашлялась, потом спросила:
"Ну, понял, что ли, пионер? Речь-то не о лапе".
"Понял, бабушка Фатима! Мы подвластны силам, которые управляют жизнью и смертью. Они создают испытания, преодолевая которые, мы учимся и растем. А зачем?"
"Чтобы вырасти, стать свободными и тогда уже не зависеть от них. Все, хватит на сегодня. У меня ночная охота. А от твоих вопросов "ноги протянешь", - сказала Фатима, и скрылась в ночном лесу.
Дракон Степа еще немного посидел на берегу, потом, пройдя вдоль него, нашел самое глубокое место, и бросил в омут все ключи. Он знал, что Иллионора поймет его, простит и даже будет рада. Степа сразу почувствовал облегчение, и подумал, что Фатима права. Знания, прошедшие через сердце, выстраданные тобой, приносят освобождение. Боль прошла. Он стал другим. У него осталось его доброе сердце, которое также болит за других, но теперь оно стало мудрым. Сердце стало знать, что связано со всеми и с Богом в единую картину мира, которую всю можно увидеть и рассмотреть только сверху. И если Степа хочет понять ее всю целиком, то надо "идти вверх", расти, сбрасывать старую кожу, терпя зуд, боль и уязвимость. Степа почувствовал "вкус к жизни". Он с удовольствием поел, а потом, свернувшись калачиком и, спрятав нос в крылья, спокойно заснул. Он был счастлив.