Аннотация: Волчий вой доносился все ближе и ближе...
На рассвете.
Волчий вой доносился все ближе и ближе. Эна достала из кармана последний кусок сала, покрытой коркой льда, положила в рот и долго жевала, напряженно всматриваясь в темноту. Хриплый стон Кида вернул ее к действительности. Сняв правую рукавицу, девушка подула на замершую ладонь, стараясь согреть окоченевшие пальцы, затем выплюнула сало на снег, посмотрела, как бесформенный кусок покрывается инеем, и, подобрав, опять спрятала его в карман.
Кид совсем сломался, он даже не шел, а еле плелся, застревая на каждом шагу в сугробе. От бывшей уверенной походки не осталось ни следа. Мерцающие звезды на востоке светили тускло и плачевно. А над лесом крестов, который тянулся по правую руку до самого горизонта, играло северное сияние. Молодой бледный месяц, всю дорогу сопровождавший путников, теперь затянулся темными облаками. Тьма покрывала белоснежную равнину. Бесплодная земля поглощала все искорки радости, оставляя в душах людей только горечь потерь и надежду. Надежду на возврат.
Закутанный в меховую шубу, покрытую сосульками и слоем снега, Кид, облокотившись об тяжелый крест, опустил голову и нервно рылся в своих карманах. Глупо и бессмысленно тратить силу и энергию на то, чего нет. Эна знала, что он съел свою порцию еще давно. Поступок человека потерявшего волю и желание бороться. Нужно было не есть сало, а только жевать, жевать вместе со снегом, ибо только так, можно растянуть кусок оленины на несколько дней.
Стая ворон с криком пронеслась над головами одинокой пары. Тени от черных крыльев, как предвестники гибели скользнули по занесенной снегом земле. Волчий вой на этот раз раздался рядом. Девушка остановилась и прислушалась, стараясь определить направление звука. Вой доносился позади, из того места, которое они прошли несколько минут назад, или часов, ибо в этом краю нет солнца и нельзя определить время. Бледный свет звезд начал тускнеть, когда очередной грозный звук пронесся на этой землей, лишенной признаков жизни. Те, кто хоть раз в жизни видел смерть, узнают ее зов!
Огонь! Нужен был огонь, только он сможет отпугнуть надоедливых преследователей. Эна достала носовой платок, в котором были завернуты спички. Вот только хвороста и дров не найти на тысячу шагов, не считая деревянных крестов. Но мертвые не любят, когда тревожат их покой. И тем более не любят когда ломают их надгробья. Но у Эны еще осталось немного веток. Девушка зачеркнула спичкой, с такой осторожностью, точно этот рожденный огонек был единственным на свете, затем подожгла лоскут шерсти, и только когда пламя разгорелось, положила в костер ветки.
Глубокое безмолвие царит вокруг. Холод стоял такой, что слеза застывала на морозе и превращалась в ледышку. Ни Эна, ни Кид больше не чувствовали пальцы ног, их ступни превратились в одну подошву. Нет ничего изнурительного, чем иди по снегу, когда сапоги проваливаются и ноги уходят по самое колено. Кид подошел к маленькому костру, еще не разгоревшемуся и присел на корточки, протянув к огню заледеневшие руки. Вид у него был уставший и измученный. Эна подтолкнула парня и, кивнув на юг, жестом сказала двигаться дальше. Огонь на некоторое время остановит преследователей, а горящая ветка в руке осветит путь. Кид покачал головой и сказал, что хочет немного посидеть у костра.
-Ты же знаешь, там нельзя останавливаться. Море уже должно быть близко, - сказала Эна.
-Мне холодно, я хочу согреться.
-Огонь скоро погаснет и придет тьма, а за ней и ее сестра - сама смерть.
-Я знаю.
Девушка отвернулась и пошагала дальше, Кид остался сидеть на корточках, в его глазах отражались звезды. Теперь Эна стала единственной частицей живого в мире мертвых. Звезды на небе померкли, тьма стеной надвигалась со всех сторон. Во мраке нельзя было рассмотреть никаких очертаний, только ветка, смазанная смолой, освещала путь. Могилы и кресты на возвышениях все мелькали по сторонам. Время от времени Эна начинала считать надгробные памятники, чтобы отвлечь ум от телесных дел, но часто она сбивалась со счета, не доходя до сотни. Иногда после сорок восьмого креста у нее шел пятьдесят шестой, а после двадцать четвертого - тридцать шестой.
Она знала, что в этих могилах лежат те, кто так и не встретил рассвет, те, кто пал в пути и не дошел до блаженного моря. И если она перестанет идти, то ее ждет подобная участь. Если она сядет на землю, то уже не сможет встать, если прислониться к кресту, то больше не сможет от него оторваться. Кид был слишком слаб и он не хотел бороться. Эна прекрасно понимала, что больше не встретит своего путника, да девушка по этому поводу особо не печалилась. Все слезы иссякли давно, осталось только обида и непокорство мертвой страны. Безжизненная равнина старалась сломить упорство девушки, ибо смерть ненавидела жизнь, так же как и тьма ненавидит свет. Смерть любила тишину и спокойствие, а жизнь - это движение и звук, поэтому смерть пытается остановить любое движение. Холод сковывает воду, превращая ее в лед, тьма губит растения, не давая им расти и пробиваться сквозь сугробы. Тишина угнетает сознание, и убивает всякую волю к победе, даже пар изо рта мгновенно застывает на воздухе и садиться на землю холодными кристаллами.
Где-то позади крикнул Кид, сначала громко, затем потише. Девушка поняла, что волчья стая добралась до него. Эна слегка усмехнулась и про себя подумала, что должна быть благодарно своему бывшему спутнику. Пока волки будут пировать и разрывать его плоть, ей может быть удастся оторваться от преследования.
Девушка все шла и шла, теперь уже не только ноги, но и пальцы рук потеряли чувствительность. На лице оседал иней, а меховая шуба покрылась маленькими сосульками, хрустевшие на каждом шагу. Когда в очередной раз Эна попыталась достать спички, руки не послушались ее, и носовой платок с драгоценным содержимым упал в сугроб. Через некоторое время Эна обнаружила, что потеряла кусок сала. Хотя может быть, она в бреду съела его, чтобы прибавить сил и кое-как утолить голод.
Когда сил больше не было и последняя искорка жизни мелькнула в глазах, Эна упала на колени и рухнула лицом в сугроб. Снег обжигал лицо, но девушка уже не чувствовала боли, настолько была обморожена кожа. Уже в полубреду ей послышался волчий вой, отдаленный, словно из другого мира. Балансируя между смертью и жизнью, Эна ощутила тепло на правой щеке. Открыв глаза, она поняла, что продолжает ползти на четвереньках, а на востоке, за высокими горами, покрытыми белоснежными шапками, виднелось восходящее солнце.
Встав на колени, Эна протянула руки к солнцу, прося о помощи и спасении. Затем она поднялась на ноги и расставив руки в стороны приветствовала новый рассвет. В трех шагах у подножья скалы плескалось море. Солнечные блики играли на водной глади, шум прибоя успокаивал, словно говоря, что все беды позади.
Взглянув на молочно-белую пену Эна спрыгнула со скалы. Вода оказалась теплой, ласкающие волны подхватили девушку и понесли прочь от берега. И едва она подумала об этом, как почувствовала соленый привкус на губах. Теперь Эна поняла, почему она стремилась достигнуть моря. Вода - это жизнь, из морской глубины вы вышли на свет, и только она дает нам надежду на будущее.