Рита сидела напротив большой вольеры, держа на коленях альбом для рисования, и водила карандашом по бумаге. Прошлым летом она открыла для себя это место, и с тех пор приходила сюда, когда ей хотелось отдохнуть от людей и даже от себя самой. В утренние часы посетителей в зоопарке было мало, и обычно ее уединения никто не нарушал. Рита могла часами просиживать у вольеры, то делая зарисовки, то беседуя со слоном. И хотя она обращалась к этому обладателю великолепного хобота лишь мысленно, тот прекрасно ее понимал. Она ни минуту не сомневалась в этом: иначе зачем бы он стал в ответ кивать головой, как не в знак согласия, да еще и ушами похлопывать? И вообще слон оказался прекрасным другом, всегда готовым выслушать, - не споря, не перебивая и не навешивая на нее своих проблем. В отличие от сверстниц, разговоры с которыми часто ее раздражали.
Рита положила альбом на лавочку, оглянулась по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, подошла к ограде и угостила слона галетным печеньем. Кормить животных запрещалось, но ей очень хотелось сделать своему большому другу что-нибудь приятное, - а что она могла предложить ему кроме скромного угощения? Ее совесть не возражала, потому что галетное печенье врачи разрешают есть даже при больном желудке; а если оно не вредит человеку, то не повредит и слону!
В вольеру зашел работник зоопарка и поставил у решетки ведро с морковкой. Слон начал расправляться со своим нехитрым лакомством, а Рита вернулась на лавочку и принялась наблюдать за его мерными движениями. Раз! Хобот, распрямляясь, двигается вперед, хватает морковку. Два! Хобот скручивается улиткой и кладет ее в рот. Три! Включаются челюсти. Четыре! Глоток - и морковка отправляется путешествовать по пищеводу. Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре!.. Рите казалось, что еще немного, и слон, подобно коту, заурчит от удовольствия. Она вдруг ощутила, как слабеет от голода, и пожалела, что утром поленилась сделать себе бутерброды. Решив сходить к ларьку за печеньем или вафлями, протянула руку за сумкой.
- Вы уходите? - раздался рядом чей-то приятный тенорок.
Она обернулась на звук - поблизости никого не было. Неужели померещилось? В груди неприятно кольнуло. В ее жизни уже бывали подобные случаи: ей казалось, что кто-то окликает ее по имени. Но тогда их удавалось легко объяснить, потому что происходили они после тяжелых дней, напряженных и нервных. А вот вчерашний день был совершенно обычным - ничего из ряда вон выходящего... и выспалась она хорошо. Почему же голос появился сейчас?
Аппетит пропал. Рита снова села на лавочку и подняла глаза на слона. И тут уголком глаза увидела Некту - правда, тогда она еще не знала, что это Некта. Он сидел слева от нее и тоже смотрел на вольеру.
Непонятно было, в какой момент он тут появился. Непонятно было, как он вообще мог незаметно к ней подойти. Может, Рита задремала на минутку? Или настолько ушла в себя, что перестала замечать окружающее?
Она решила притвориться, будто не замечает незнакомца. Однако скоро выяснилось, что игра в молчанку не входит в его планы.
- Как зовут этого любителя сочных морковок? - спросил он ее так, что сразу стало ясно - его интересует девушка, а вовсе не слон.
Рита решила поддержать разговор. Она отрицательно мотнула головой:
- Не знаю, как зовут слона тут, в зоопарке.
- А как ты его зовешь?
- Хоботыч. Звучит немного коряво , да? Но ничего лучшего мне в голову не пришло. А знаешь, сколько я имен перебрала? Не сосчитать! Бимбо, Меконг, Слонуля, Хатхи, Раджа... А выбрать так ничего и не сумела. Ни одно не понравилось. А потом вспомнила про друга Винни-Пуха - поросенка Пятачка, и подумала, что слона можно назвать Хоботом. Или более уважительно - Хобот Хоботович. Но это уж слишком длинно вышло, и я решила его упростить - получился Хоботыч. Почти Хоттабыч! Вообще-то Хоттабыч мне больше нравится, но я побаиваюсь этого имени. Он, конечно, был хорошим джинном, положительным, но только каждый раз что-то путал, и из его добрых намерений одни неприятности выходили. Будто в посудной лавке слон потоптался!
Неожиданно Некта подался вперед и выкрикнул фальцетом:
- Как ты выразилась? Слон потоптался в посудной лавке?!
- Да... А что такое? - растерялась Рита.
- Слушай, да ведь такого не может быть!
А он, оказывается, заводной! Рита скосила глаза на незнакомца, однако повернуться так и не решилась - из опасения, как бы он снова не исчез. Ей удалось разглядеть темные очки на половину лица, худобу и художественный беспорядок на голове.
- Чего быть не может? - спросила она, насторожившись - кто знает, на какую еще выходку способен этот чудак?
- Да не мог слон в посудной лавке потоптаться! - горячился Некта. - Не мог, понимаешь?!
- Почему не мог? - недоумевала Рита.
- Потому что такого не может быть никогда! Слон не мог оказаться в посудной лавке - будь она даже размером с зал Эрмитажа! Подумай сама: как бы он туда попал? Где ты видела посудный магазин с воротами вместо дверей?!
Девушка рассмеялась:
- А ведь правда - таких не бывает.
- Ну вот, а ты спорила! Какой-то дурак придумал, а другие повторяют, - улыбнулся Некта, вновь откидываясь на спинку лавочки.
- Я не спорила. Я даже подумала: почему этот чудак выбрал именно слона? Взял бы лучше медведя, - он ведь и в дверь пройти может, да и наш он, родной. А слон - как вообще он мог возле российской посудной лавки оказаться? Если только из зоопарка не сбежал?
- Ну, не родной?! Ты в этом уверена?! - голос снова перешел на раздраженный фальцет. - Неужели никогда не слышала, что Россия - родина слонов?!
- Слышала. Но это, кажется, какой-то испанский путешественник сказал, потому что перепутал мамонтов со слонами. А, может, просто не знал, как мамонты называются. Думаешь, они - предки слонов? Но это без разницы: мамонты ведь вымерли до наступления эпохи посудных лавок, - глубокомысленно заметила Рита и засмеялась. - Послушать только, о каких ужасных глупостях мы тут болтаем! Хорошо, хоть рядом никого нет, а то могли бы решить, что мы чокнутые, и в дурку упечь! С тобой весело: можно говорить о всякой ерунде и не надо притворяться. А я даже не знаю, кто ты. Так ты кто?
На этот раз голос не отозвался - ни тенором, ни фальцетом. Рита пожалела, что поторопилась с выводами. Вот так всегда - любит она обольститься на свой счет! Надо же было ей напеть такое! Хорошо, хоть не сказала: "Как нам хорошо вместе!" Ей, ясное дело, хорошо, а вот как ему - еще большой вопрос. Ведь ему, как и многим другим, могло быстро наскучить с ней. А может, вовсе и не наскучило. Может, он просто ужас какой стеснительный и не любит говорить о себе? Не сосчитать, сколько раз мама ей повторяла, что глупо лезть другому в душу, да еще при первом знакомстве! И вообще со всеми надо держать дистанцию, иначе ссор не избежать. Мама, конечно, права. Но вот, что странно - кто-то очень упрямый живет в Рите и управляет ее поступками помимо ее воли. Поэтому, когда доходит до дела, она поступает не так, как нужно, а как этому упрямому "кому-то" хочется...
Пауза подозрительно затягивалась. Изображение незнакомца в краешке левого глаза начало размываться от набежавших слез и постепенно исчезло совсем. Не выдержав, Рита повернула голову и удостоверилась, что лавочка рядом с ней пуста.
Ну и ладно. Ну и пусть. Не хочет больше общаться - и не надо. Рита как-нибудь без него обойдется. Она ведь не на рандеву к нему пришла, а проведать Хоботыча. Некта сам ей навязался!
Она виновато посмотрела на слона:
- Не будем больше никого принимать в свою компанию, ладно?
Однако Некта никуда не исчезал, и на эту малоприятную для него фразу мигом отозвался, причем - лирическим тенором:
- Кто я? Сложный вопрос. Я ведь и сам толком не знаю. Как-то никогда об этом не задумывался. А тебе это очень важно?
- Ннет, - слегка заикаясь, будто захлебнувшись от набежавшей волны радости, ответила Рита, но, во-время спохватившись, уточнила: - То есть, не очень...
- Тогда считай, что я - никто. А еще лучше - некто. Так можешь меня и называть. Какое имя тебе больше нравится?
Приступ рефлексии мгновенно исчез, прихватив с собой все мамины наставления.
- Я буду называть тебя Некта, - уверенно сказала она, мгновенно забыв об еще не успевших высохнуть слезах и недавних терзаниях. - А я испугалась, что ты ушел. Тебе не надоело со мной? Я часто болтаю о разных не очень важных вещах, а другим это не интересно. Девочки любят поговорить про косметику, про занятия или "про это". В общем, сам понимаешь о чем. И мне с ними скучно, и им - со мной. Нет, ты только не подумай, что мне все до фонаря. Я и дома убираю, и занимаюсь нормально, и на мальчиков смотрю. А говорить об этом не хочу. Вот о Хоботыче могу говорить сколько угодно, но кто будет долго слушать о слоне? - закончила Рита на печальной ноте и подытожила: - Временами я чувствую себя ужасно одинокой... Знаешь, какое оно, одиночество? У него запах полыни и терпкий привкус. Одиночество - это дверь в пустоту, где живет тоска. Я не люблю его, я его боюсь. Меня тянет общаться с подругами, но от разговоров с ними только хуже становится. Они слушают только себя, часто перебивают, что-то доказывают... Вот я и подружилась со слоном. Разговариваю с ним, о чем сама хочу. А он всегда готов позировать мне!
Она протянула Некте свой альбом с эскизами. Почти на всех страницах был изображен Хоботыч, хотя попадались и другие зарисовки - большей частью птиц.
- Ты, наверное, летаешь во сне? - спросил Некта, рассматривая ее работы.
- Летаю, - призналась Рита. - Другим я боюсь об этом рассказывать, а то еще засмеют. А тебе - нет. Мне с тобой легко. Хотя почему-то кажется, что ты можешь быть очень вредным!
- Бывает, - согласился Некта.
- А ты мне так и не ответил: я тебе еще не надоела?
- Нет. И никогда не надоешь. Потому, что между нами есть внутренняя связь - вроде родственной. Разве ты не чувствуешь?
- Скорее чувствую, чем не чувствую, - засмеялась Рита. - Я ведь сказала, что мне с тобой легко. Значит, какая-то связь должна быть, верно?
- Сейчас легко, а если станет трудно, то что? Она исчезнет? Родственная связь - это такая штука, от которой никуда не деться. Есть она - и все тут, нравится нам это или не очень.
- Странные вещи ты говоришь, Некта! Что-то я тебя не очень понимаю...
- А я и сам не понимаю. Просто так чувствую - вот и все. Мне этого достаточно..
- А мне - нет. Мне всегда хочется до всего докопаться.
- До всего все равно не докопаться - сколько ни копай! Поэтому земляными работами не заморачиваюсь. Мой принцип - действовать по наитию! Впрочем, может я и в самом деле чересчур импульсивен. Но такова моя природа, а с ней бороться бесполезно. Я такой, какой есть - и все тут!
- Я - нет, я другая. Значит, мы с тобой не сможем подружиться?..
- Сможем. Если прислушиваться друг к другу - все будет пучком.
Рита скосила глаза в сторону Некты:
- А ты не исчезнешь снова? Когда я смогу тебя увидеть?
- Меня нельзя увидеть, Рита. Природа у меня такая - невидимый я. А то, что ты будто бы видишь - это не я, а тот образ, который создало твое воображение. И не пытайся копать глубже, не задавай детских вопросиков типа "почему?" А если они начнут наседать, тогда попытайся сама объяснить, почему ромашка такая, а не другая? - закончил Некта, показывая на бордюр с цветами у края газона.
Рита послушно перевела взгляд на цветы и стала разглядывать ромашку. И правда, что она может сказать о ней? Ромашка похожа на солнышко. Она простая и ласковая. У нее белые, удлиненные лепестки, желтая серединка и мелкие-мелкие листики. Но разве можно узнать, почему она такая? И почему ее назвали ромашкой, а не машкой или солняшкой? Наверное, Некта прав - не стоит сушить мозги над неразрешимыми проблемами!
Однако вместо того, чтобы озвучить эти разумные мысли, она неожиданно для себя самой спросила:
- А почему я такая странная?
- Не знаю. Но не все ли равно - почему? Гораздо важнее ответить на вопрос: как этим можно воспользоваться?
- Ну, например?
- Например, можешь начать с поисков у себя признаков гениальности. Или хотя бы большого таланта. А вдруг найдешь? Ты ведь знаешь, что все гении были с хорошим приветом?
Глаза у Риты весело блеснули.
- That's wonderful! - воскликнула она по английски, как бы желая подчеркнуть, насколько понравилась ей эта мысль. - Конечно, я гений! И теперь знаю, что делать! Мне нужно накупить красок и создать свой "черный квадрат"! Завтра же иду за ними в магазин!
- Я, конечно, представлял, что ты загоришься, но чтобы обойти Малевича... Ну и загнула! - ухмыльнулся Некта. - Как же ты намерена это сделать? Изобразишь абсолютное зло в квадрате? То есть, я имел в виду, во второй степени?
- Что ты, что ты! - запротестовала Рита. - Черную краску я вообще покупать не стану! Мой шедевр должен быть розовым. Я назову его "Портрет слона, о котором нельзя думать", и все, кто его увидит, будут постоянно о нем вспоминать! - Она перевела взгляд на вольеру и воскликнула: - Ой, смотри - Хоботыч, кажется, спит? Это мы виноваты - уморили бедного слоника своей болтовней! Ну ничего, пусть немного потерпит, зато я его скоро прославлю на весь мир! Жаль только, что он не розовый. И негде взять такую натуру - ведь розовых слонов в природе не бывает...
- Да будет, будет тебе натура! - внезапно закричал Некта, да так зычно, что Рите пришлось прикрыть уши ладонями. - Ты еще увидишь Хоботыча розовым! Молчи, молчи, не возражай! Если не побоишься прийти сюда до рассвета - сможешь сама убедиться, что я прав. Надо только, чтобы погода была ясной.
- Это его солнце покрасит, да? - догадалась Рита. - Вот здорово! Ну, спасибо тебе, Нектушка! Мне до такого в жизни не додуматься!
И она сделала движение ладонью, будто поглаживая его по плечу.
- Да ладно, рано еще благодарить, - ответил Некта скромно. - Посмотри лучше вон туда. Видишь с той стороны вольера кусты сирени? За этими кустами есть дырка в заборе, через которую можно легко попасть на территорию зоопарка, причем в любое время суток. Приходи сюда завтра до восхода солнца. И дату запиши, потому что это событие положит начало созданию твоего шедевра и откроет новую эпоху в истории мировой живописи!
Так придешь?
- Приду наверное. Только ты тоже приходи, а то я могу струсить. Все-таки мне впервые придется лезть в зоопарк через дырку, да еще посреди ночи...
- Не дрейфь, я буду с тобой. Ты меня, конечно, не увидишь, но почувствуешь, что я рядом. Ну пока, мне пора идти - дела зовут. А ты, - добавил он, обращаясь к Хоботычу, - смотри, не перебей всю посуду, когда окажешься в Эрмитаже на выставке современной живописи!
Раздался короткий смешок, затем Рита услышала, как под его ногами зашуршал гравий.
- Пока! - прошептала она, когда стих звук его шагов, и смахнула упавшую на лоб непослушную прядь волос. Затем раскрыла альбом и принялась за работу. Скоро на бумаге появились черные очки на узком скуластом лице с тонкими капризными губами. На голову Некты Рита надела серый пилеолус, а тело облачила в кардинальский плащ того же мышиного цвета. Закончив рисунок, она прошлась по нему ластиком, убирая огрехи, и сказала с упреком:
- Вот ты какой на самом деле, Некта! Думаешь, тебе удалось меня обмануть? Вот уж нет - дудки! Не захотел о себе рассказывать - не надо. Я и сама догадалась, кто ты такой. Я вправду люблю болтать всякую чушь, но это еще ничего не значит. На самом деле я ужасно серьезная!
Рита положила альбом в сумку и встала - ей тоже пора было уходить. А ведь надо еще разведать, на какую улицу выводит дыра в заборе.
- Я пошла, Хоботыч! До завтра! А когда придет наше время, постараемся с тобой перебить как можно больше посуды в Эрмитаже!- так попрощалась она со слоном и, помахав ему рукой, направилась в сторону зарослей сирени.