Звоночек 3
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Добавил "Сундук..." в основной текст. Третья часть завершена.
|
Звоночек 3.
Бочонок.
Эпизод 1.
- Здравствуйте, товарищ Берия, поздравляю вас с назначением на должность наркома внутренних дел СССР и присвоением звания комиссара госбезопасности первого ранга, - я переступил порог кабинета и поздоровался за руку с вышедшим мне навстречу его новым хозяином.
- Здравствуйте, товарищ Любимов, спасибо, - Лаврентий Павлович, одетый, видимо по случаю первого рабочего дня на новом месте, с иголочки, во всё новое, радушно мне улыбнулся. - Вот мы и снова вместе будем работать. Неплохо это у нас раньше получалось! Верно, товарищ Любимов?
- Да уж, изрядно, - я ответил довольно неопределённо, припомнив наши прошлые стычки в главке быстроходных дизелей.
- Достигли многого! Это главное. А кто старое помянет... - хитрый мингрел будто прочёл мои мысли. - Так что нечего от меня бегать, а то вас, товарищ Любимов, чуть ли не в розыск объявлять пришлось, чтоб к наркому вызвать.
- Так это нашему же наркомату спасибо надо сказать. От работы, до выяснения обстоятельств меня отстранили, так что я даже домой попасть не могу потому, что меня в лагерь не пускают. Поселился пока по прежнему месту жительства, пока мои бывшие соседи в тюрьме. Там меня и ищите, в случае чего. Или в Свято-Даниловом монастыре.
- Вот как? Компрометируете органы? - атмосфера нашей беседы от искреннего радушия постепенно скатывалась к двусмысленным подколкам, а там и до ругани было уже недалеко.
- Там размещён приёмник-распределитель для детей врагов народа, в которые прежнее руководство НКВД, скопом зачислило всех, кто имел со мной хоть какие-то контакты. Фриновский не делает ничего, чтобы разобраться в этом деле. Правды добиваться бесполезно. Всё сводится к тому, что приедет новый нарком - наведёт порядок. Раз уж родителям я ничем помочь не могу, так хоть с детьми позанимаюсь. Я им сейчас и нянька и учитель и воспитатель. Это же уму непостижимо! Дети-то ни в чём не виноваты! А их просто закрыли за колючкой, пока с родителями разбираются и никто ими не занимается. Хорошо, хоть мне, как чекисту, разрешают их навещать.
- Вы опять горячитесь, товарищ Любимов. Даю слово, что в кратчайшие сроки мы закроем этот вопрос и невиновные не пострадают, - Берия, видя, как меняется моё настроение, изменил тон, явно идя на попятный. - А вообще, кроме этого, чем вы в последнее время занимались?
- Чем я мог заниматься? КБ разгромлено, сотрудники изолированы. Руководство судостроительного завода арестовано, постройка опытных моторов сорвана. Арестовали даже тех, кто и знает-то меня совсем мало. Военпред ЗИЛа Бойко, например, - я продолжал упрямо долбить в одну точку, думая, что вода камень точит и усилия будут вознаграждены.
- Невиновные не пострадают, как я и обещал. Но к виновным это не относится, - Лаврентий Павлович ответил резко, видимо, раздражённый моим напором. - Я просматривал материалы дела. Бойко умышленно срывал поставки танков в армию, не принимая готовые машины, придираясь к мелочам. При этом самоходные установки он принимал без вопросов, что привело к фактическому срыву и нарушению планов производства военной техники на ЗИЛе. Руководство завода преступно пошло на поводу у вредителя и сделало упор на самоходки вместо танков. Мы ещё с Рожковым разбираться будем.
- Радиостанция - хороша мелочь! Без радиостанций даже танкового взвода не существует! Только отдельные танки! Танковых войск без радиосвязи нет, а есть фикция! Бойко здесь полностью прав и только честно выполнял свои обязанности, а вы его в тюрьму!
- Во первых, не мы. Во вторых, в наркомате обороны считают иначе, - отрезал Берия.
- Вот и разбирайтесь с теми, кто считает иначе. А то мы думаем, будто у нас есть танковая бригада, например, а на самом деле - сплошная показуха.
- Как же вы тогда объясните, что самоходные установки без радиостанций принимались?
- А самоходки, такие как у нас, пусть и с трудом, но можно без радиосвязи применять. Подобно тому, как обычные гаубицы применяются. Достаточно пары раций на батарею, одну на огневые и одну разведчикам. Между машинами можно и голосом командовать.
- Толково вы Бойко выгораживаете, товарищ Любимов. Только в деле есть сведения, которые и сам Бойко подтверждает, что истинной причиной непринятия танков было недостаточное, по мнению Бойко, которое опять расходится с мнением наркомата обороны, бронирование. Вот так. Радиосвязь лишь предлог.
- Ну, конечно, в наркомате лучше разбираются, какими должны быть танки! Куда там капитану, командиру роты, потерявшему в танковой атаке ногу! А, между прочим, Бойко и здесь прав. Зачем вообще броня, если она не защищает от вражеского огня? Это перевод труда тысяч советских людей в горелый хлам, да ещё и с человеческими жертвами.
- А как же самоходки?
- А они в первой линии не идут! Если по ним противотанковые пушки стреляют - значит бой организован неправильно!
В это время дверь кабинета открылась и на пороге появился ещё один старый знакомый, которого Берия, видимо, и дожидался.
- Опаздываете, товарищ майор госбезопасности, - сухо бросил ему нарком.
- Виноват, товарищ комиссар государственной безопасности первого ранга, прибыл, как только известили. Никто же не знал, когда товарищ лейтенант соизволит объявиться, - оправдался Меркулов.
- Представлять вас друг другу нет надобности. Скажу лишь только, что товарищ Меркулов назначен начальником воссозданного отдела техники при экономическом управлении НКВД СССР, куда передаётся ваше, товарищ лейтенант, КБ. Он отныне будет вашим непосредственным руководителем. Перейдём к делу, присаживайтесь, - Лаврентий Павлович указал нам на два ближайших к его столу стула, а сам, первый, занял место во главе. Ах, как он меня, что называется, развёл! Вызвал на эмоции, а это, выходит, лишь присказка была. Сказка вот сейчас начнётся, судя по официальному тону наркома.
- Вы присутствовали на совещании Совнаркома четвёртого сентября? - в упор посмотрел на меня Берия и тут же, не дожидаясь ответа, коротко бросил. - Рассказывайте.
- Ну да, присутствовал. А что рассказывать? Стенограммы наверняка есть, там всё должно быть зафиксировано и полнее и более точно, чем я скажу.
- Товарищ старший лейтенант, я комиссар государственной безопасности первого ранга, нарком внутренних дел СССР. Вы мой подчинённый. Любая моя просьба, пожелание или простое обращение является приказом, выраженным в вежливой форме. Потрудитесь соблюдать субординацию и не растрачивать понапрасну наше время на элементарную организацию работы.
Вот как ты заговорил, товарищ Берия! Раздельно, ледяным голосом, расставил все точки над "зю". Это тебе, Семён Петрович, не гражданка. Не то, что было три года назад. Теперь мы, все трое, носим, пусть не погоны, но петлицы и о прежней вольнице можно забыть. Не говоря уж о том, чтобы мечом безнаказанно размахивать.
- И не надо обижаться, товарищ Любимов, - глядя на меня в упор сквозь круглые стёкла очков продолжал свою воспитательную работу нарком. - Не ради праздного любопытства вас спрашиваю. Да, я читал стенограмму, но мне интересно ваше собственное мнение. То, что вы думаете на самом деле. А то на совещании вы вели себя больно уж дипломатично, что с вашим характером совершенно не вяжется. Между тем, за задачи, вам поставленные, несёт ответственность наркомат внутренних дел в целом и я персонально. Вот и объясните мне, пожалуйста, в деталях, какой, как вы любите выражаться, "геморрой", вы нам принесли.
Всё знаешь, да? Я и ляпнул-то всего в запале пару раз. Ну, да ладно, к делу, так к делу.
- Как вы, уверен, знаете, поводом для совещания стало то, что наш доблестный флот в конце августа так и не смог во время внеплановых учений перейти по приказу своего наркома Кожанова в боевую готовность номер один. Откровенно говоря, думал, что достанется на орехи именно наркому ВМФ, но вышло всё наоборот. Наш Рабоче-Крестьянский Красный Флот до сих пор находился в положении Золушки, его заказы выполнялись промышленностью в последнюю очередь. Причём по всем направлениям. Зачастую, заводы, например, производящие вооружение, брались сперва за выполнение гораздо более объёмных заказов наркомата обороны, оставляя флотские "на потом". Так как уложиться в план получалось далеко не всегда, это систематически приводило к тому, что к работе по морской теме даже не приступали. Фактически в последнее время флот не получал вооружения совсем, кроме новых 180-миллиметровых пушек, 102-миллиметровых модернизированных пушек, 76- и 45-миллиметровых зенитных пушек. Да и эти орудия современным требованиям не удовлетворяют. Работы по современным 100- и 130-миллиметровым универсальным орудиям фактически сорваны, а к по другим системам даже не начинались. Такое же положение сложилось и в главках морского и речного судостроения. Гражданские заказы выполняются в первую очередь, военно-морские - потом. Это привело к тому, что хоть флот и получает от судостроителей сколько-то новых боевых кораблей, но совсем не получает судов обеспечения. При переходе в готовность N1 даже боеприпасы и топливо на корабли не смогли доставить в установленный срок. Положение с минным и тральным вооружением ещё хуже, заказы на отдельные элементы размещаются где попало и фактически мин и тралов флот не получает совсем. Чуть лучше с торпедами, но их изготовляет всего один завод в недостаточном количестве и устаревшей конструкции. Работы по торпедам с более совершенными двигателями ведутся и получены хорошие результаты, но не решена проблема надёжности, поэтому на вооружение новые образцы не принимаются. Совсем плохо с акустикой. Флотская разведка недавно выяснила, что за рубежом уже давно используются гораздо более чувствительные гидрофоны на иных принципах. Кстати, работы по самонаводящимся торпедам провалились именно из-за несовершенства нашей акустики. Вот такая картина складывается на сегодняшний день.
Во рту от такого длинного монолога пересохло, я, не стесняясь, взял стоящий передо мной графин, налил воды в стакан и залпом выпил, выигрывая время, чтобы обдумать, что буду говорить дальше. А взвешивать стоило каждое слово. Ну что мне стоило сказать на совещании твёрдое "нет"? Подумаешь, два раза подряд отказал товарищу Сталину! Ан нет, кишка оказалась тонка, опасения перевесили. Мыслишка такая подленькая, сейчас соглашусь, а потом время пройдёт, само собой всё образуется. Не образуется! Покатилось с горы как снежный ком, накручивая на себя всё новых людей. А ведь это только самое начало! Вот теперь Берии объясняй, как совершить невозможное, за которое он, ни в чём не виноватый, несёт персональную ответственность.
- Это нам, товарищ лейтенант, как раз, понятно. Вы к сути переходите, - поторопил меня Меркулов.
- К сути... Ну что ж, перейдём к сути. А она такова. Флот будут поднимать. Планы пересмотрят, выделят заводы, работающие в основном на ВМФ. Предусмотрено два этапа. Первый - строительство малого флота до конца пятилетки. Это катера, подлодки, сторожевые корабли и тральщики, суда обеспечения. Всем им нужны дизеля. Так как в связи с высокой потребностью в котлотурбинных установках большой мощности для электростанций, установки малой мощности строить не будут. Причём дизеля, по желанию Кожанова, именно спроектированные в моём КБ, как более совершенные в отношении вес/мощность. Коломенский завод, который тоже стоит дизеля, нацеливается на увеличение ресурса своих моторов для того, чтобы их срок службы был сравним со сроком службы корабля в целом. Эти двигатели будут использоваться в гражданском флоте в основном. При этом, по словам товарища Орджоникидзе, в дизелестроении у нас кризис. Промышленность фактически достигла возможных пределов в производстве топливной аппаратуры, которые лимитируются наличием высокоточных станков. С окончательным вводом в строй СТЗ все резервы будут исчерпаны. Более того, ожидается спад, так как в настоящее время станки эксплуатируются, фактически, в режиме военного времени и будут выходить из строя по износу. Поступления же нового оборудования в значительных количествах не ожидается. Импорт нам заблокировали, а отечественная промышленность только разворачивает строительство точных станков.
- И? - подтолкнул меня Берия, видя, что я остановился в своём рассказе.
- Что "И"? Что "И"? - нервы, изрядно расшатанные за последнее время, сдали. - Это значит, что завод в Рыбинске мне улыбнулся! Никаких авиамоторов 160-й серии! Будут клепать эти несчастные "Сюизы" М-100, а в Запорожье "Мажоров" французских!
- Успокойтесь, товарищ лейтенант, вопросов авиации мы сейчас не касаемся. Нас интересует только флот. Водички ещё попейте и продолжайте, или могу чего-нибудь покрепче налить, если надо, - терпеливо погасил вспышку моей агрессии Берия.
- Спасибо, не стоит, - отказался я от выпивки и стал обрисовывать ситуацию дальше. - Если говорить только о флоте, то у меня готовы дизель 13-16, 13-8 в 2000 и 1000 сил и на подходе рядный 13-8Р в 1000 сил для подводных лодок типа "М". Проблема в том, что строить эти моторы серийно негде! Единственный завод, который мог бы это делать - ленинградский "Большевик", но там в серии танки Т-28 плюс нагрузка по двигателям для карьерных самосвалов "Кировец". МССЗ, который фактически стал опытным заводом нашего КБ, имеет избыток мощностей для ремонта, но этого совершенно недостаточно для серийного строительства дизелей. Там можно делать, с привлечением смежников, порядка сорока 13-16 в год. Этого количества, с учётом ресурса и полного сворачивания работ по опытным двигателям, хватит на поддержании в боеспособном состоянии всего пяти больших торпедных катеров. Которых планируется строить не менее сотни. А ещё малые катера, охотники, не говоря об остальном. Даже малый торпедный катер по двигателям - это шестнадцать "Кировцев" или восемь танков Т-28. Заранее предвижу, что договориться о строительстве моторов для флота будет чрезвычайно трудно.
- Это не ваши, а наши, вернее товарищей Кожанова и Орджоникидзе, проблемы и не стоит на них заостряться. Давайте по существу ваших вопросов поговорим, - Берия упорно не давал мне "потерять берега" и неуклонно направлял разговор в нужное ему русло.
- По существу моих вопросов. В ближайшее время придут бумаги с ТЗ на мотор 13-12, а возможно и на 13-6. Это связано с тем, что четырёхходовые ТНВД, применяемые на 13-16 и 13-8, на авиамоторах показали крайне низкий ресурс. У нас всё работало нормально, но увы, к моим аргументам не прислушались. Для оптимизации серийного производства упор будут делать на трёхходовые ТНВД для многоцилиндровых моторов. Поэтому количество котлов должно быть кратно трём. Скорее всего, в форсированных авиамоторах насосы работают с такой частотой, что выходят за какой-то предел, за которым следует стремительный износ. Но для моих судовых дизелей, имеющих сравнительно малые обороты это правило не действует! Я не вижу смысла начинать работу по 13-й серии заново, пусть она и потребует относительно малого времени. А также проектировать новые катера и тепловозы под дизеля 13-12 со всеми вытекающими. Не знаю, удастся ли мою точку зрения отстоять, но терять время на эти заказы откровенно не хочется. Это раз. Далее, у меня на испытаниях оппозитный блок 16-й серии, который может послужить основой для моторов уже знакомых нам схем. Больших проблем не предвижу, так как степень технической новизны этих конструкций низкая. Поэтому заказ ВМФ на 16-12 и 16-6, считай, у нас в кармане. Я бы, конечно, предпочёл варианты 16-16 и 16-8. Флот связывает с этими двигателями большие надежды. В основном потому, что никому они больше не нужны и конкуренции со стороны других потребителей не предвидится. Опять таки, нет завода для строительства этих моторов. Я надеялся на Рыбинск, но в свете проблем с ТНВД, нам не светит. Если только в кратчайший срок, пока вместо М-17 там не стали делать "Испано", не создадим новую топливную аппаратуру, требующую для своего изготовления минимума станкочасов высокоточного оборудования. Резерв станков, кстати, по словам Орджоникидзе всё-таки есть небольшой, но он закреплён за производством патронов. Не знаю, что они там вытачивают, но надо разобраться, может, удастся воспользоваться. По топливной аппаратуре задумки тоже есть. Это можно считать первоочередным заказом, который я сам себе, вернее вы мне выдадите. Только при условии решения этой проблемы возможно поточное строительство многоцилиндровых моторов 16-й серии, да и 13-й тоже. Это два.
- Подождите, товарищ Любимов, - прервал меня Меркулов. - Давайте промежуточный итог подведём. Дизеля 13-12 по заказу наркомтяжмаша, дизеля 16-12 и 16-6 по заказу РККФ и новая топливная аппаратура для них. Так?
- Именно.
- Заказ на топливную аппаратуру выходит за рамки компетенции наркомата внутренних дел, - заметил Меркулов. - Его тоже надо провести через РККФ, а для этого от вас потребуется теоретическое обоснование со всеми вашими, как вы сказали, задумками.
- Тогда у меня к вам встречная просьба, - я немного замялся, подбирая краткое, но ёмкое и понятное описание системы, которая для меня укладывалась всего в двух словах "коммон рейл". - Мне было бы желательно получить всю доступную информацию, по топливной аппаратуре для дизелей, использующей принцип единой магистрали высокого давления для форсунок всех цилиндров.
Я посмотрел на Меркулова, потом на Берию, но не увидел в их глазах понимания, только ожидание дальнейших пояснений.
- Ну, понимаете, там должен быть всего один насос высокого давления. Один плунжер. Большой. Он накачивает топливо в общую трубу и поддерживает там постоянно высокое давление. От трубы существует подводка к каждой форсунке, они открываются в нужный момент специальным механизмом.
- В общем, понятно, - сказал Меркулов. - Должен быть один плунжер на весь мотор. В этом, товарищ Любимов, вы последовательны. Сначала один плунжер на цилиндр, потом один на два-четыре цилиндра, теперь вот это. Но схемку всё же набросайте, будет понятнее, что искать. Давайте дальше.
- Дальше... Ну что ж. Я остановился на том, с чем я могу справиться. Теперь третье. На следующую пятилетку партия планирует создание большого, океанского флота. Лично я считаю это огромной ошибкой, но против мнения партии не попрёшь.
- Вы так говорите, будто противопоставляете себя партии, - заметил Берия.
- Бросьте, Лаврентий Павлович, к словам цепляться! - махнул я в сердцах рукой. - Не первый год друг друга знаем. И кто чего стоит, понимаем. Вы спрашивали моё мнение, я его озвучил. Если бы участвовал в каком-то голосовании по этому вопросу, то был бы однозначно "против". Мы большая страна, верно, экономика у нас растёт, тоже верно. Но иметь флот на каждом ТВД, сравнимый хотя бы с японским, у нас пупок развяжется! А ведь для нас армия на первом месте должна быть, не хуже любой другой.
- Партия решение приняла. Мы - бойцы партии, должны его выполнять, а не критиковать! - жёстко возразил мне нарком.
- О чём я и говорю. Против партии не попрёшь! - подвёл я итог, давая понять, что остаюсь при своём мнении.
- И как же вы решение партии собираетесь выполнять? - делая акцент на последнем слове, задал вопрос Лаврентий Павлович.
- Честно сказать - не знаю. Для обучения личного состава "Большого" флота уже сейчас нужны большие корабли, способные ходить в океане. Наши линкоры на это, как показал Бискайский залив, не способны. Моряки задумали перестроить и ввести в строй "Фрунзе", впихнув в него дизельную силовую установку. Заодно и немцам нос утереть с их "карманниками". Вариант с дизелями им, видите ли, показался наиболее дешёвым и реальным! К тому же, позволяющим значительно повысить характеристики корабля, особенно автономность, что для океана актуально. А партия их опять поддержала. Расхлёбывать эту кашу мне.
- Что вы хотите этим сказать? - я даже не понял, то ли это был блик от очков, то ли глаза наркома недобро сверкнули.
- Да, раньше я говорил, что возможно создание дизельных двигателей в несколько тысяч лошадиных сил. Сейчас мы можем рассчитывать, построив 16-16, примерно на 4 тысячи. Это очень хороший результат. Но силовая установка "Фрунзе" - сорок тысяч лошадиных сил, если не больше. А требуется ещё и повышение её мощности для увеличения хода. Значит, моторов 16-16 потребуется не менее десяти штук. В то, что мы сумеем создать силовую передачу для такого количества двигателей и обеспечить их нормальную работу я, простите, не верю. Есть ещё вариант. Иметь по одному дизелю на вал, но сверхмощных, от десяти тысяч лошадиных сил и выше. Теоретически это возможно, сделав 40-50 цилиндровый мотор размерности 160. Увеличить объём цилиндра мы уже не можем - внешние шатуны просто оборвёт или они будут такими тяжёлыми, что сбалансировать их с внутренними, будет невозможно. В любом случае, они хотят получить силовую установку для "Фрунзе" уже через год. Это равносильно тому, чтобы требовать от Циолковского через год запустить в космос ракету с человеком на борту!
- Считаете, что товарищ Циолковский фантазирует? - с лукавой улыбкой задал вопрос Берия.
- Вам, гляжу, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга, палец в рот не клади!
Берия, а вслед за ним и Меркулов, рассмеялись.
- Мы понимаем, что задачи перед нами стоят трудные, но решать их надо...
- Трудные? - перебил я наркома. - Я же сказал! Создать силовую установку для "Фрунзе" за год невозможно! Невозможно!
- Не понимаю я таких людей, товарищ Меркулов, - обратился к майору госбезопасности нарком. - Не можешь - не берись. Зачем говорить товарищу Сталину, что можешь? Если трудности есть, так мы любую необходимую помощь окажем. Или уступи место другому, тому, кто сможет. Но сказать об этом надо прямо и честно сразу, не виляя хвостом. А назвался груздем - так полезай в кузов и не морочь людям голову.
- Сказать прямо, что не нужно и невозможно сразу, скажу честно, духу не хватило, - попытался я оправдаться. - Но то, что работа будет сопряжена с огромными трудностями, и результата я гарантировать не могу - предупредил сразу!
- И вы, товарищ старший лейтенант, наверное, помните, что вам товарищ Сталин ответил? - Берия, конечно и сам знал это, но добивался от меня, чтобы я цитировал вождя вслух.
- Да, помню. Товарищ Сталин сказал, что за четыре года мощность единичного дизеля такой схемы, выпускаемого советской промышленностью, возросла в двадцать раз, со 125 до 2500 лошадиных сил. Так что за год поднять эту мощность в четыре раза нам по силам, - пересказал я слова вождя и тут же их критически оценил. - Но эта пропорция - чистая иллюзия не имеющая никаких реальных оснований!
- Да? А что ещё сказал товарищ Сталин? - продолжал наседать на меня нарком.
- Сказал, что партия в этом вопросе мне доверяет...
- Вот, товарищ старший лейтенант! Это и есть то самое реальное основание, которого вы не видите! Обмануть доверие партии невозможно! Так что невозможное вам предстоит совершить в любом случае, но я бы на вашем месте, всё же создал бы дизель для "Фрунзе", - усмехнулся нарком. - Потому, что при другом исходе последствия будут прямо противоположными.
- Да уж, положение. Надо было на пост наркома соглашаться... - глядя на то, что Берия наряду с пряниками даёт мне понюхать и кнута, я решил не оставаться в долгу.
- Что вы имеете в виду, товарищ старший лейтенант? - насторожился мой самый главный начальник.
- Мне предлагали пост наркома внудел, а я, дурак, отказался, - усмехнулся я в ответ. - Сидел бы сейчас в этом самом кресле и расписывал последствия кому-нибудь другому.
- Не врёте, товарищ лейтенат, - внимательно глядя на меня, отметил Лаврентий Павлович. - Не врёте. Потому, что такими вещами не шутят. Отчего же отказались? Чекистская работа не прельщает?
- Всяк человек на своём месте хорош. Мне бы к железу поближе. А вам, наоборот, к людям. Поэтому-то я вас и рекомендовал на пост наркома.
- Взгляни, Всеволод, перед нами птица высокого полёта! Орёл! Наркомов пока не назначает, но уже выдвигает кандидатуры! Уже боюсь сам себя спрашивать, вдруг он наркомов и обратно снять может? С Ягодой и Ежовым как-то неладно получилось, дело тёмное. Ценить надо доверие такого человека! - Берия говорил шутливо-издевательски, а потом, жёстко, глядя на меня в упор, спросил. - Так что ли, товарищ Любимов!?
- Не совсем, товарищ комиссар первого ранга... - ответил я неопределённо.
- Постой, раз ты меня рекомендовал...
- Да, товарищ Берия, всё возвращается на круги своя, - не дал я закончить мысль наркому. - Вы же хотели, чтобы мы работали как в старые добрые времена?
Берия расхохотался, а потом, внезапно прервав смех, просто сказал.
- Молодец. Только теперь у тебя выбора совсем нет. "Фрунзе" будет ходить под дизелями и точка. Работу начнёшь немедленно.
- Не начну. По крайней мере до тех пор, пока не будут освобождены все арестованные по "моему" делу. И не просто освобождены, а с компенсацией издержек, - вот здесь я уступать совсем не собирался, поэтому даже не попытался высказать свой ультиматум как-то помягче.
- В вашем деле ещё разбираться и разбираться. Но все необходимые вам для начала работ люди завтра же будут переведены обратно в Нагатинский лагерь. Работать будем параллельно каждый по своей линии. Вы - по железу, мы - по людям. Не беспокойтесь, дело поручено мной капитану госбезопасности Кобулову. Он грамотный чекист и сумеет всё разложить по полочкам. Хотя кое-кто из тех, кого вы просите освободить уже признались, что копали туннель чуть ли не в Бразилию и готовили побег, а вы вообще - гондурасский шпион. Так ведь вы выражаетесь, товарищ Любимов? - начав приказным тоном, нарком в конце позволил себе шутливый вопрос.
- Товарищ комиссар госбезопасности первого ранга. Я. Каждый день. Буду писать рапорт. На имя своего непосредственного начальника. Майора госбезопасности товарища Меркулова. О том. Что условия для начала работ. До сих пор. Не созданы. Поэтому. Приступить к ним. Не могу! - я раздельно отчеканил свою позицию, позволив себе в конце, для пущего эффекта, ударить кулаком по столу.
- Вы отказываетесь выполнять приказ?! - да, так вывести Берию из себя, что все его эмоции относительно моей скромной персоны отразились на лице, мне удалось впервые.
- Отчего же, я буду выполнять приказ, - на этот раз я напустил на себя показную скуку и вальяжно развалился на стуле. - Один. Сяду и буду проектировать, обсчитывать всё то, что мы наметили. В порядке поступления. И буду это делать лет пятьдесят. Потому, что доверить такую важную работу кому попало, не могу. Как можно доверять агентам гондурасского шпиона? Не понимаю!
- Вы понимаете, что это саботаж? - рассматривая сложенные на столе руки, вступил в разговор Меркулов, пока нарком делал усилия, чтобы взять себя в руки.
- Конечно, товарищ майор, я отлично понимаю, что отказ создать условия для начала работ, имеющих государственное значение - саботаж. Похоже, вы это плохо понимаете, - пришёл мой черёд расставлять точки над "зю".
Всё, край. Мозг взорван. Они оба и хотели бы меня растерзать, но понимают, что ничегошеньки мне сейчас, в данный момент, сделать не могут. Хоть и петлицы комиссара первого ранга на воротнике, а власти никакой. Остаётся только засечь время, сколько им потребуется, чтобы прийти к следующей здравой мысли и попробовать договориться, засунув амбиции подальше.
- Чего вы добиваетесь? - браво, товарищ нарком, не успел я додумать свою мысль до конца, а правильный вопрос уже задан.
- Товарищи начальники, я хочу, чтобы вы чётко понимали, что я не выкобениваюсь из вредности, а нацелен на достижение конечного результата наилучшим образом и как можно скорее. Без КБ и опытного производства я бессилен. Любой современный сложный механизм, будь то, мотор, автомобиль или самолёт, крайне трудно создать в одиночку. Чтобы сотрудники КБ хорошо работали, они должны быть правильно мотивированы. Весной КБ работало в таком режиме, что лесоповал моих конструкторов перестал пугать совершенно, скорее они о нём мечтали. А последние приключения должны их привести к мысли, что работать в КБ Любимова, и вообще, находиться рядом с этим человеком, просто-напросто, опасно для жизни. Можно от них ждать хорошей работы? Нет! Короче, кнут исчерпал себя, нужны пряники. Людям нужно дать хоть какую-то уверенность в собственной безопасности и в том, что их работа будет должным образом оценена. Хотя бы в виде послаблений режима или сокращения сроков заключения. Первым делом, надо им объяснить, что произошла ошибка, виновные, её совершившие будут наказаны. Это раз. Направить весь состав КБ в санаторий на месяц, где подлечить их после "следственных мероприятий" и дать хорошо отдохнуть. Причём, я знаю, что жёны моих конструкторов, перебравшиеся поближе к мужьям, тоже были арестованы. Таким надо дать отдых в составе семьи. То же самое касается и вольнонаёмных, которые были арестованы по моему делу. Это два. Наградить за уже проделанную работу. Это три. Вот только после этого можно приступать к решению поставленных партией задач.
- Рациональное зерно в ваших рассуждениях есть, - сказал Берия, постукивая карандашом по столешнице. - Но отпуск в санатории для врагов народа, да ещё и семьями? Это уж слишком. К тому же, мы не можем ронять авторитет органов, оправдываясь перед заключёнными...
- Товарищ нарком, давайте смотреть правде в глаза, - сказал я устало. - НКВД расценивается сейчас вовсе не как правоохранительная организация, оплот правды и справедливости, чего мне очень бы хотелось, а как организация карательная, имеющая власть и силу и применяющая её, зачастую, произвольно. Мы ведём себя как в завоёванной стране, население которой надо скрутить в бараний рог, называя это борьбой с пережитками прошлого. Пора бы уж понять, что это наш народ, наша страна. Сильный, уверенный в себе человек, может признать свои ошибки и исправить их. Только ущербные люди упорствуют в заблуждениях, думая, что признание неправоты уронит их в глазах окружающих. Давайте уже добиваться, чтобы наш народ любил и уважал органы, видя в них своих защитников, а не боялся их. Сила в правде, а не наоборот.
Лаврентий Павлович встал, подошёл к окну, чуть отодвинув штору глянул на улицу и сказал.
- Хорошо. Сотрудники вашего КБ получат необходимый отдых. Надеюсь, и они и вы нас не подведёте.
- Товарищ Берия, это должно распространяться на всех людей, арестованных по моему делу. На того же военпреда капитана Бойко, например.
- Существует определённый порядок, заведённое дело должно быть расследовано. В отношении ваших конструкторов, ради решения поставленных партией задач, мы готовы сделать исключение. Но не более того. Считаю излишним.
- А я, наоборот, считаю необходимым, - твёрдо стоял я на своём.
- Почему?
- Потому, что не только мои конструкторы должны быть правильно мотивированы, но и я сам. Пора бы уж вам определиться, кто я, в конце концов, честный человек, или гондурасский шпион. Если мои знакомые будут оставаться под арестом, значит, верно второе и мне нет никакого резона изобретать дизель для "Фрунзе". Конец-то всё равно один. Верю, что вы сделаете правильный выбор и компенсируете невинно пострадавшим неудобства, связанные с арестом.
- Вы свободны, товарищ лейтенант, - не ответив ни "да", ни "нет", закончил разговор нарком. - Текущие вопросы по работе решите с майором Меркуловым.
Мне не оставалось ничего, кроме как удалиться, но первый эффект от этого памятного разговора одиннадцатого сентября обнаружился уже на следующий день к обеду. Одна за другой к моему старому дому в Нагатино подъехали две легковые машины. Первая привезла семью Миловых, причём, в полном составе, с детьми. На второй приехала Акимова, тоже с потомством.
Больше всего меня поразило то, как они отнеслись к произошедшему. Измождённые, побитые, что можно было понять по осторожным движениям и бросающейся в глаза заботе друг о друге, люди не потеряли веру в советскую власть. Да, произошла ошибка, да обошлись плохо. Но ведь разобрались же? Есть правда на белом свете! Потому, что есть партия и власть народная!
Другое дело, что то, что в больших масштабах оценивалось, в общем, благоприятно, применительно к конкретным людям не работало. В общении со мной все, кроме малышей, вели себя крайне настороженно, осознанно или нет, но считая источником своих прошедших бед, а возможно, и новой опасности.
Со вторым следствием беседы с наркомом я столкнулся через четыре дня, когда заезжал в наркомат к Меркулову за техническими заданиями, среди которых, кроме всего прочего, оказался заказ на комплексную установку вооружения для катера, подразумевающую подключение шестистволок Таубина к системам питания, охлаждения и выхлопа ходовых дизелей.
На стене висела свежая стенгазета, посреди которой, огромных размеров, чтобы всем было хорошо видно, красовался герб. Привычный "щит и меч". Только на малиновой ленте аббревиатура ведомства потеснилась, перекочевав в левую вертикальную часть, составив симметричную пару названию государства справа. В центре же красовался девиз: "Сила в Правде". Оба слова с большой буквы. Как говорится, хотелось бы надеяться. И заранее жаль остряков, которые решат обыграть дефицит, вернее полное отсутствие, туалетной бумаги.
Эпизод 2.
Какой народ самый коварный? Конечно же мингрелы! Сомнения в данном факте у меня полностью рассеялись, когда я бегло ознакомился с делами непрошенного пополнения, которое двадцать шестого сентября доставил в Нагатинский лагерь единственный автозак. Пятнадцать инженеров с ещё дореволюционным стажем, один из них, Василий Васильевич Киреев не просто был хорошо знаком с конструкцией двигателей внутреннего сгорания, но являлся конструктором мотора РБВЗ-6 - сердца легендарного "Ильи Муромца". Вот только все они были "отказниками", выбравшими север и ни под каким предлогом не желавшими работать в тюремных КБ. Арестованные ещё по "делу промпартии", они наотрез отказывались считать себя виновными в чём либо и не признавали справедливость вынесенных приговоров, а следовательно, не шли на контакт с НКВД. "Инженеры в законе", вдоль их и поперёк! Люди с характером, готовые за правду скорее сдохнуть на лесоповале, чем потерять лицо и честное имя, хотя бы в своих собственных глазах.
Приказ о направлении этого "спецконтингента" в моё КБ подписал Меркулов, но за ним отчётливо поблёскивали очки Берии. Это же надо заранее знать, что у чекистов есть такие резервы! Видимо, ещё по работе в ГУБД, когда мы впервые привлекали зеков к нашей работе, Берии с Меркуловым пришлось с ними столкнуться. Вот теперь они не смогли отказать себе в удовольствии сделать мне такой подарок, приложив к нему приказ приступить к работе немедленно. Нечего сказать, выкрутились. Пусть основной состав КБ гуляет, вот тебе, товарищ Любимов, люди, специально обученные. Заодно и задницу себе прикрыли - помогают, чем могут только. Дерзай, дорогой, ты теперь целый капитан госбезопасности, звание досрочно! Просил же наградить людей за проделанную работу? Вот и сам получи. А то как-то некрасиво, начальник лагеря и вдруг старлей.
- Работать будем? - каждое утро я задавал простой вопрос шеренге хмурых мужиков и, не дожидаясь ответа шёл по своим делам. Мой заместитель Косов, хоть и попавший под раздачу, как мой приближённый, но отказавшийся от отпуска, получил строгий приказ ограничить перемещение новичков столовой, сортиром и бараком отдела "общих видов", где пропадал я сам, и так и сяк прикидывая, как буду ставить целый линкор на ход. Там же на стенах были развешены чертежи моторов, которые вышли на стадию постройки и испытаний опытных образцов.
"Отказники" избегали заходить внутрь, видимо, опасаясь увидеть лишнего и стать секретоносителями. Придя к такому выводу, я тут же проинформировал упрямцев, что это им не поможет, ибо никто не будет выяснять, интересовались они или нет, если записано, что доступ был предоставлен.
- Что, даже из любопытства не хотите посмотреть? - спросил я через неделю "осады". - Ну и подыхайте со скуки во дворе. Погода как раз подходящая - дождичек на целый день, наверное, зарядил.
Не помогло. Мужики упорно пытались мне своим упрямством что-то доказать, а я делал вид, что мне на это плевать с высоты птичьего полёта. Вот ещё, буду я ради них тут агитацию устраивать! Через неделю "мои" приедут и завертится тогда, а эти пусть как хотят.
- Во вред советской власти работать будем? Коли уж на пользу ей потрудиться не хотите? - следующим утром вопрос был задан именно так. Дураков, понятно, не нашлось, но в глазах тёртых жизнью зеков, совсем уже растерявших свой былой интеллигентный облик, промелькнул интерес. - Ну, существуйте дальше. Ибо это не жизнь. Как скот в хлеву. Поспал-пожрал-оправился. Тьфу. Будет хоть за что вас расстрелять, а так никому вы не нужны, плевать всем. Правду они высиживают... Это курица яйца высидеть может, а за правду бороться надо!
С этим я удалился собирать макет "звезды" - одного из вариантов компоновки "большого" дизеля.
Вообще-то их было, скажем, два с половиной, потому что второй и третий, предполагаемые мною варианты, опирающиеся на отработанный рабочий процесс "шестнадцатого" цилиндра, были вариациями на одну и ту же тему - прототипом служил будущий Непир "Дельтик". Их я условно назвал, за конечную форму мотора, "коробочками". Первая копировала суть "Дельтика" полностью, были исключены внешние шатуны, упрощёны коленчатые валы, которых, однако, требовалось не менее трёх. В такой конфигурации, имея не более восьми цилиндров в одном блоке из-за опасения за прочность слишком длинного коленвала, работающего в таком же режиме, как и валы моторов традиционной схемы, при разумных общих габаритах двигателя, в "пятигранник" удавалось засунуть сорок котлов. Второй подвариант был модифицированным "Дельтиком", у которого на каждой грани располагалось сразу два блока цилиндров с коленчатым валом между ними. Коленчатые валы, на которые работали "внешние" поршни блоков, как и у "англичанина", находились в вершинах многогранника. Соответственно потоки мощности от "вершинных" и "центральных" коленчатых валов на главный вал мотора передавались через два комплекта шестерён, разного размера, но с одинаковым передаточным соотношением. Тут уже в четырёхгранник, со стороной чуть менее двух метров, получалось запихнуть целых шестьдесят четыре котла, работающие на восемь коленчатых валов.
К "коробочкам" сердце откровенно не лежало. Бросалась в глаза сложность двигателей, огромное количество деталей, большие потери на трение, которые, по предварительным прикидкам, при минимально разумном для корабля ресурсе, не дали бы снять больше ста сил с каждого цилиндра, что ограничивало мощность самого многокотлового мотора цифрой 6400. К этому всему добавлялась неизбывная проблема охлаждения выпускных поршней, которые теперь уже крайне затруднительно было бы просто проливать маслом. К тому же, в моей реальности я не помнил сверхмощных моторов построенных по такой схеме.
Гораздо больше оптимизма внушала звездообразная компоновка, которую я имел в виду, говоря четыре года назад о двигателях в несколько тысяч лошадиных сил. Пример в лице дизелей завода "Звезда" был налицо, а применение "схемы Любимова" обещало ещё лучшие результаты. Но и здесь были свои сложности. Дело в том, что без прицепных шатунов было никак не обойтись, а, как известно, ход поршня, работающего на главный шатун, всегда больше чем ход остальных поршней, что для "схемы Любимова" было абсолютно неприемлемо. Это как минимум означало совершенно новый цилиндр увеличенного рабочего объёма без всякой надежды его уравновесить. Вкупе с проблемой прочности внешних шатунов, работающих на растяжение, всё выглядело совсем грустно.
Не найдя никакого разумного выхода, я решил разрубить Гордиев узел одним ударом и вообще избавиться от ведущего цилиндра, оставив в конструкции лишь его шатун, связанный с прицепными шатунами внутренних, впускных поршней. Это был необходимый минимум, так как внешние шатуны, "вытягивая" на себя колено вала через одетую на шейку шайбу, сами, по идее, должны были принимать правильное положение.
Компьютерное моделирование мне было заказано, за полным отсутствием в текущей реальности вычислительных мощностей, если, конечно, исключить "трансфакатор", которому эта задача тоже была недоступна. За неимением гербовой пишем на простой. Выручили по старой памяти краснодеревщики ЗИЛа, несмотря на большую загрузку по "Турам", оперативно выполнившие заказ на комплект деревянных деталей, выполненных по чертежам цилиндра и шатунно-поршневой группы "сотого" мотора. Мне пришлось снабдить их только чертежами корпуса, коленвала с удлинёнными шейками, подобного валу Х-образников, и "паразитного" главного шатуна. Модель нужна была для проверки кинематики "звезды", нет ли существенных отличий от таковой же обычного оппозита. Об уравновешенности речь пока не шла. Вот сборкой такой шестицилиндровой, минимально допустимой звезды я и занимался в гордом одиночестве.
- Кхм... - раздалось с порога осторожное покашливание. Я ещё раньше услышал, как кто-то вошёл, но сделал вид, что увлечён работой и ничего вокруг себя не замечаю, чтобы не спугнуть давшего слабину "отказника". Пусть осмотрится, привыкнет, захочет поговорить - сам даст знать.
- А, гражданин Киреев, Василий Васильевич, проходите. Что ж вы в дверях мнётесь? - бросив мимолётный взгляд на бывшего инженера, я вновь сосредоточился на работе, прикручивая шурупами очередную щёку коленвала к шейке. Зек молча прошёл через помещение и остановился у меня за спиной, лишь изредка простужено покашливая. Вот ненавижу, когда так поступают! А ну он от избытка добрых чувств мне сейчас киянкой по темечку двинет? А что? Тоже выход. Бунт, нападение, а тем паче убийство сотрудника органов - конец тому самому тоскливому существованию, которое недавно я сам им расписал.
- Слушай, Киреев, либо помогай, либо вали отсюда! Не люблю, когда за спиной люди стоят, от которых чего ждать не знаешь, - сказал я не оборачиваясь.
Обойдя большой стол, бывший инженер вошёл в поле моего зрения и просто спросил.
- Чего делать надо?
- Вот тебе половина коленвала, вот тебе недостающие детали. Не дурак, разберёшься, а я пока котлы к половинкам картера прикручу и главный шатун сразу поставлю.
Дурной пример заразителен, уже к вечеру "отказники", поучаствовав в сборке макета и прощупав схему, в буквальном смысле руками, высказывали мнения о её перспективах в виде звезды. Мне только оставалось похвалить себя за точный расчёт, ведь для уважающего себя человека нет худшей пытки, чем то, когда окружающие тебя просто в упор не замечают и не ценят. Зато теперь их будто прорвало, спор шёл до ругани на тему будет или не будет "зависать" мотор с чётным количеством цилиндров. Опасность такая теоретически имелась из-за раннего впрыска топлива в котёл, когда он поначалу работает "на торможение", например при резкой даче газа с самых малых оборотов, когда предшествующим цилиндрам могло не хватить мощи преодолеть этот негативный фактор, усугублённый смещением точки приложения силы в сочленении прицепного и главного шатунов. Беспокойство же за рабочий процесс в котле оказался напрасным, отклонения незначительными, а некоторое торможение поршней в крайних нижних точках из-за того же сочленения, только способствовало лучшей продувке цилиндра. А вот с маслом, охлаждающим выпускные поршни, проблемы были неминуемы, о чём я и рассказал, сославшись на опыт Чаромского с всего лишь четырёхцилиндровыми, применительно к одному ряду, моторами. Мы же уже прикинули, просчитали и собрались воткнуть в каждую звезду целых десять цилиндров, максимально возможное количество. При этом диаметр мотора по внешним картерам получался не слишком большим - около 1950 миллиметров.
- Гражданин начальник, вы про Уфимцева что-нибудь слышали? - присел со мной рядом на лавочку у крыльца, куда я вышел покурить и привести мысли в порядок, Киреев.
- Уфимцев? Нет, не слышал, - соврал я, хотя сталкивался, в общеобразовательных целях и по работе в прошлой жизни, с литературой, автором которой был автор с такой же фамилией. "Легендарные маятниковые движения", мимо книги с таким названием человек, работающий коротким стволом, не пройдёт. Ещё что-то вспоминалось из научно-популярной литературы в связи с технологией "стелс". Но - всё мимо кассы, из времён "до войны" Уфимцевых я не припоминал.
- Да не может быть! Как же вы, строите моторы в России и не слышали про Уфимцева!? - искренне изумился Киреев. - А ведь он за свой АДУ-4 Большую серебряную медаль получил на Международной выставке воздухоплавания в 1911 году!
- Не бывал, - ответил я сдержанно, - сам из лесу только в двадцать девятом вышел.
Если бы я нарочно хотел чем-нибудь удивить собеседника, то лучшего придумать бы, наверное, не смог, но эффекта хватило ненадолго. Округлив глаза, Василий Васильевич уже через секунду махнул рукой и вернулся к теме, которая, видимо, полностью занимала сейчас его мысли.
- Так я про АДУ-4 что говорю? Замечательный мотор! Пусть, не мощью, не какими-то выдающимися характеристиками, но конструкцией! Биротативный двигатель с внешней несущей рамой! Понимаете? - Киреев даже невольно наклонился в мою сторону и попытался заглянуть в глаза, ища там ответ на свой вопрос. Увы, ухватить его мысль сразу у меня не получилось.
- У АДУ-4 картера как такового вообще нет! - очередное пояснение опять мне ничего не дало и я даже стал опасаться появления комплекса неполноценности из-за осознания собственной тупости.
- Гражданин Киреев! Говорите уж прямо, что вы там хотите сказать! Что вы мне загадки загадываете?!
- Так я и говорю прямее некуда! Мы макет как собирали? Вы сами сказали, что серийные заводы за такой "геморройный" процесс нас каждый Божий день материть будут, чтоб нам до самой смерти икалось! А всё из-за картера будь он неладен. Да он и не нужен вовсе, если главному "паразитному" шатуну впускных поршней добавить пару лёгких "паразитных" шатунов для выпускных, то они друг друга уравновесят. Будет, как и в случае с оппозитом, полностью сбалансированная система. Заодно переход к жёсткой кинематике внешних шатунов вместо, пусть теоретически, но "плавающей", добавит надёжности.
- Зато систему усложнит на двадцать пять деталей вместо одного противовеса...
- Зато какой-нибудь внешний поршень на "стопе" не уползёт и на внутренний не ляжет...
- Допустим, а без картера как? - тут я брякнул то, что действительно имело место. - Знаешь, у меня воображения не хватает, представить, что ты хочешь.
- Внешняя несущая рама! Вот краеугольный, в буквальном смысле элемент! - с пафосом, подняв указательный палец в чёрное вечернее небо, приподняв брови и чуть выкатив от возбуждения глаза, изрёк Киреев, оставшись так какое-то время стоять с приоткрытым ртом.
- Ты б хоть чертёж какой изобразил что ли... - я с досады даже плюнул.
- Вот времена! Кому дипломы инженеров дают? кого главными конструкторами назначают? Из каких соображений? Кто первый на дороге попадётся что ли? - забывшись, рассердился на меня, как на нерадивого ученика Василий Васильевич. - Любой гимназист давно бы всё уже понял!
- Мне непонятливым быть не возбраняется, я недоучка, - усмехнулся я, вспомнив условие получения звания инженера, поставленное самим Сталиным. - Этот дизель - как раз моя дипломная работа.
Зек-конструктор тяжело вздохнул и покачал головой.
- Ладно, гляди сюда, - Киреев отломил от высаженного летом для красивости и разнообразия куста сирени веточку и, сместившись к пятну света, льющегося из окна, стал чертить на утоптанной возле крыльца земле. - Впредь звезду будем собирать так...
Глядя на вырисовывающуюся схему и слушая пояснения Василия Васильевича я, мысленно взвешивал "за" и "против" его нового подхода. Киреев представил мотор в виде кольца идентичных открытых рам-секторов, внутри которых помещалось всё "хозяйство" отдельного цилиндра - контур охлаждения, арматура подвода горючего, внешние шатуны и система масляного охлаждения выпускных поршней. На стыках рам предусматривались ниши под втулки "паразитных" шатунов так, что разместить главные шатуны можно было между любыми двумя рамами на выбор. Коленвал отдельной звезды опирался на глухую "первую" торцевую крышку и составленную из двух половин "вторую", имея, таким образом, две опоры. Собираться двигатель должен был при вертикальном положении коленвала, который первым делом монтировали в опору торцевой крышки, далее шёл монтаж шатунов звезды с внутренними поршнями. Потом, на торцевой крышке, как на столе, на шатуны надевались по очереди рамы цилиндров, далее - внешние поршни. Всё это скреплялось между собой болтовыми соединениями и накрывалось задней крышкой, или промежуточной, если звезда двух- и более рядная. Второй и последующий ряды монтировались из тех же деталей в таком же порядке. Получившаяся каркасная конструкция закрывалась торцевыми и боковыми панелями из листовой стали, образуя один огромный внутренний объём, и внешне двигатель должен был напоминать бочку. Если конечно не обращать внимания на выводимые наружу выхлопные коллекторы и часть трубопроводов.
Преимуществами схемы, несомненно, была простота сборки. Каждая отдельная деталь была довольно простой и имела относительно небольшой размер, что позволяло обрабатывать их на универсальном оборудовании заводов. Самой большой виделась "первая" торцевая крышка, диаметр которой не мог быть меньше 650 миллиметов, но, скорее больше, около метра, так как необходимо было сделать её жёсткой, хорошо связанной с внутренним каркасом, добавив радиальных рёбер. Но в сравнении с чугунными отливками картера первоначального проекта, внутренним диаметром 640 миллиметров, длиной в полметра, с окнами цилиндров и внешних шатунов, эта крышка казалась сущей мелочью в плане сложности изготовления. Каркасная рама с цилиндром выходила радиальным размером около 650-660 миллиметров, а внешний дуговой зависел от того, шесть, восемь или десять котлов мы хотим иметь. Чем больше цилиндров в моторе, тем меньше размер детали. Вал, поршни и шатуны для обеих схем были идентичные. Самым же большим соблазном заняться именно скелетным мотором было то, что мы разом избавлялись от проблем с отводом охлаждающего масла от выпускных поршней. Чаромский не смог с ними справиться, имея всего четыре цилиндра в ряду, что уж говорить о десяти? Но в таком объёмном бочонке масло просто самотёком будет свободно стекать вниз, туда, где и будет установлена помпа.
Недостатки же были обратной стороной достоинств. Множество деталей, которые надо было собрать с высокой точностью относительно друг друга, не вдохновляли. Не ясно было, что произойдёт при нагреве каркаса. Вдруг его "поведёт"? К тому же, даже "на глаз", предполагался повышенный вес, что, впрочем, для мощного судового дизеля не особо важно.
- Ну, что ж. Благословляю. Быть вам, Василь Василич, ведущим конструктором по "звезде", а бригаду вашу вы лучше меня знаете. Спецов, кое-какой опыт по компрессорам и ТНВД добавлю и дерзайте! Для проверки схемы, чтоб не слишком накладно вышло, забабахаем шестицилиндровую звезду на базе сотого мотора с максимальным использованием серийных деталей. Если непреодолимых подводных камней не окажется, следующим уже сорокацилиндровый судовой мотор будет, четыре звезды по десять. Больше не впихнуть.
Эпизод 3.
- Как дела? - вопросом встретила меня Полина после возвращения с работы. Едва дождавшись моего обычного "всё хорошо", она вывалила на меня все подробности очередного дня, хозяйство-соседи-новости-сплетни, вполне удовлетворившись "да, не может быть, неужели", которыми я обозначил своё участие в разговоре. Дождавшись, пока я разделся и умылся, жена позвала за стол.
- Пойдём покормлю, я уже собрала. Сами-то мы давно поели... - в последних словах содержался толстый намёк. Время было уже позднее, дети спали, но всё бы ничего, если бы такое не происходило ежедневно. Да, как говорится, проблема имела место быть.
- Хочу в детский сад воспитательницей устроиться, как считаешь? - затронула Поля очередной больной вопрос. Свято место пусто не бывает. Полина вернулась из Севастополя только в середине октября, одновременно с основным составом КБ, проведя за счёт РККФ недурной почти двухмесячный, без недели, отпуск. Библиотека же должна была работать, как минимум с начала учебного года и туда взяли другого человека. Ругаться и качать права было не к лицу, да и правда, по совести сказать, была не на нашей стороне, поэтому пришлось оставить всё как есть. Другое дело, что теперь Поля маялась от безделья, "на раз" управляясь с домашним хозяйством. Развлекательные мероприятия в виде театров и кино не могли здесь помочь потому, что ходить туда без меня моя дорогая супруга считала категорически неправильным и, хотя всячески пыталась поднять мой "культурный уровень", это шло в разрез с работой КБ, которая была для меня на первом месте. Спа-салонов ещё, слава Богу, не придумали, да и в обычную парикмахерскую Поля ходила только по очень важному поводу, вроде какого-нибудь официального мероприятия. Привыкнув с детства трудиться от зари до зари, она нуждалась именно в работе, каком-нибудь полезном деле. И эта проблема тоже имела место быть.
- Солнышко, это терпение ангельское надо иметь, - высказал я своё мнение относительно садика. - Если считаешь, что оно у тебя есть, попробуй.
- Думаешь, не справлюсь? - жене что-то в тоне ответа явно не понравилось.
- С детьми? Не сомневаюсь, - я набрался духу и постарался быть максимально тактичным и мягким, но при этом честным. - Взрослые постараются тебя выжить. И родители и работники. С твоей-то репутацией. Предвижу склоки, придирки и скандалы без конца и края.
- Ну, да. Ведьма ведь! Куда ж мне тогда?
- Не знаю, поищи ещё что-нибудь.
- Помочь не хочешь? Может, у тебя для меня работа какая есть?
- Говорили же уже! Чертёжницей пойдёшь? Да ты от скуки заплесневеешь! Нет, я верю, что с этой кропотливой работой ты справишься. Но всё равно языки будут чесать, будто ты ничего не умеешь и не делаешь, за тебя работают зеки, а я жёнушку в тёплое место пристроил.
- Что же делать?
- Говорю, не знаю! Думай сама, - я откровенно отмахнулся от Полиных проблем, своих более чем. - Пойду поработаю, Кожанов письмо прислал, ответить надо.
Жена только тяжело вздохнула. Вздохнул и я, прочитав ответ и очередные замечания к своим "Соображениям по морской пехоте". Месяц ушёл на то, чтобы уломать "специалистов", каких я и сам не знаю, но скорее всего Кожанов консультировался, кроме своих родных морпехов ещё и с обычными сухопутчиками, чтобы даже не доказать необходимость, а уговорить попробовать вооружить штурмовые подразделения автоматическим оружием, как основным. Ближний бой, даже теми, кто только что "сломал" очередную войну, виделся исключительно как штыковой. К тому же - штыку патроны не нужны. Дёшево и сердито. Если солдатских жизней не считать. На вооружении МП уже стоит самозарядная винтовка Шпагина, плотность огня столько-то пуль в минуту, не менее чем в два раза больше равного по численности батальона любой иностранной армии. Какие ещё автоматы нужны? Тем более конкурсы на вспомогательное оружие для комсостава, пистолеты-пулемёты, регулярно заканчивались безрезультатно.
Автоматы, натуральные, за отсутствием боеприпаса заглохли, но со скрипом согласились объявить очередной конкурс на ПП. Раз такое дело, то я не упустил шанса добавить в требования к оружию возможность бесшумной стрельбы. Видел я, в своё время, пару таких китайских поделок, использующих тот же самый патрон ТТ, но с удлинённой и утяжелённой пулей. При этом необходимо было обеспечить стрельбу и обычными массовыми патронами, как более высокоскоростными, что помогало точнее попадать в цель, и дешёвыми.
Предложение, разумеется, было встречено "в штыки". Вооружать всех автоматчиков бесшумным оружием посчитали расточительным. Мне, в ответ на приведённый пример с захватом бронепоезда, тактично указали, что в том случае можно было обойтись и БраМитами на наган или винтовку Мосина, которые уже приняты на вооружение. Вот теперь мне предстояло пробивать головой очередную стену, доказывая, что копеечные изменения конструкции ПП, сводящиеся к увеличению хода затвора и одного из габаритов магазина, зато позволяющие комплектовать БраМитом, как здесь называли глушитель, любой из стволов, нужны. А для тех, кто пользуется бесшумным оружием сейчас, вообще требуется не навинтной, а эффективный интегрированный глушитель. Впрочем, и здесь конструкция не слишком далеко убегала от серийной.
- Ты скоро?
- Ну что ещё? - от внезапности потеряв над собой контроль я выплеснул на жену накопившееся за день раздражение на работу по дурацкому заданию, на всё новые "вводные", разгрести которые не хватало рук, на трудноосуществимые собственные "хотелки", на этих вот крохоборов, упирающихся, словно назло, по любому поводу.
- Раньше ты таким не был... - отчуждённым голосом сказала Полина, выходя босиком по деревянному полу из-за плеча, одетая в украшенную кружевами длинную белую ночную рубашку, которую я ещё не видел и ставя на стол два бокала с красным крымским вином. Пока я смотрел на неё широко открытыми глазами, жена развернулась и, совершенно бесшумно, словно привидение, вышла.
Капля чернил, сорвавшись с кончика пера, превратилась в жирную кляксу, обесценив труды последних двадцати минут. Ну и шут с ними! Завтра будет ещё один день, а семья у меня одна. Да, раньше я таким не был. Раньше я делал мотор ради жены, чтобы быть к ней ближе. Теперь же работа всё больше и больше отрывала меня от Поли, заполняя все мои мысли. Чего ради я надрываюсь? Ради бесполезного "утюга" "Фрунзе"? Ради малого флота? Чтоб было и хотя бы годом раньше? Зачем? Война будет на суше и мы её, уверен, выиграем. Сейчас совсем другие люди работают на победу напрямую, тот же Гинзбург с Чаромским, а меня куда-то в сторону повело. От других сейчас зависит и то, какой кровью нам победа обойдётся.
Я мысленно вошёл в поток чистой, чуть тёплой, прозрачной воды, уносящий далеко-далеко всё дурное и вышел на противоположный берег другим человеком. Работа, железки-шестерёнки, административные неувязки, сверхцели и сверхзадачи - всё осталось на исходном. Есть только я и самые близкие мне люди. Остальное второстепенно.
- Прости, - прошептал я чтобы не разбудить детей, войдя в спальню и сев на высокую перину простой железной кровати. Поля, отвернувшись к стене только всхлипнула в ответ. Я положил ей руку на плечо и стал ласково поглаживать, если не словами, то прикосновениями стремясь преодолеть ту обиду, которая вдруг встала между нами.
- Тебя люди боятся... и от страха ненавидят.
- Догадываюсь, - ответил я, припоминая пойманные на работе взгляды вернувшихся с отдыха инженеров.
- И я тоже боюсь, - вдруг призналась жена. Вот от неё, с таким то характером, никак не ожидал. Жила в деревне, где каждая собака считала её ведьмой, одна! И это её ничуть не беспокоило! А тут на тебе!
- От тебя не знаешь, чего ждать! - истолковала Полина моё молчание по-своему. - То чуть ли не безработный, то Сталин к тебе в гости ходит, деньги то есть, то нет, и вообще ты с огнём играешь и я не пойму зачем! Любому десятой доли твоих приключений хватило бы, чтобы испугаться и замереть, а ты всё куда-то лезешь! То всё войны боялся, каждый день про неё твердил, а сейчас вдруг успокоился, даже не вспоминаешь, сказал раз, что точно теперь победим и всё! Что изменилось то? Лучше б ты по бабам гулял или пил, чем гадать, что у тебя в голове происходит!
- Зачем гадать? Ты же кино прямо в бобине смотришь! - подколол я жену, стараясь перевести разговор именно "на баб", поскольку водка однозначно идёт мимо, а потом, за отсутствием состава преступления, и вовсе закруглить.
- Я мысли не читаю, я их чувствую. У тебя одни железки на уме. Не человек, а счётно-решающий прибор без всяких переживаний, вот! - выдала она сгоряча.
- А вместо сердца - пламенный мотор, ага. Ты про счётно-решающие приборы откуда знаешь? - на сей раз я не стремился увести разговор в сторону, мне действительно было интересно и... страшно. За жену. Не дай Боже ей до моей памяти докопаться!
- Сам о нём думал, понять можно только так. Когда с рассчётами сидел. Думал, что будь у тебя большой прибор, которого ни у кого нет, ты бы ему расчёты скормил, а он бы тебе готовый результат выдал. Жутко и представить такое.
- А ещё?
- Ещё о чём я думал? Давай, признавайся, что ты там подсматривала?
- Думаешь всё просто так? Залезла, покопалась, достала что искала? Даже у обычного человека не понять, куда он следующий шаг ступит, направо или налево, если только он не будет очень сильно хотеть. Ты как бумаги открыл да посмотрел, что внутри, так тебе твой прибор очень сильно захотелось. А ещё ты хочешь, чтоб мы победили, но уже не так сильно, редко об этом думаешь, чаще - чтобы крови поменьше было. А я хочу, чтобы ты обо мне и детях также сильно думал!
- Сидел на попе ровно и не дёргался... - закончил я по-своему мысль жены. Та недовольно дёрнула плечом, стряхивая мою руку.
- Значит так. Со своей жизнью и работой я ничего не могу сделать, влез уже по самые уши, - терпеть "наезды" от кого бы то ни было, пусть даже от любимой женщины, я, в силу склада характера, просто не мог, поэтому сейчас говорил жёстко. - Если это тебя так пугает, подавай на развод. Я всё понимаю и зла держать не буду. К тому же, если со мной что-то случится, ты с малышами не пострадаешь. Или лучше мне с тобой развестись?
- С ума сошёл? - Поля резко перевернулась на спину и посмотрела на меня сердитым взглядом. - Я тебе что, мешаю? Или я тебе надоела и ты просто избавиться от меня решил?
- Вижу, что вариант с разводом не устраивает нас обоих, уже хорошо, - сказал я, не отвечая на вопросы. - Тогда предлагаю жёсткое разделение по времени. Я не тащу работу домой, а ты не бегаешь в КБ. А то неудобно, право слово! Мамки детей зовут, и ты тут же: "Сёма, пойдём обедать"!
- Тогда ты есть совсем забудешь! Ни разу сам домой не пришёл и не спросил! Телефон домой прикажи провести, звонить тебе буду, - ну вот и ладненько, лучше обсуждение условий перемирия, чем эскалация конфликта.
- Но только по очень важному делу и не каждые пять минут, а то провода обрежу самолично.
- Хорошо, - согласилась Поля, не забыв обиженно надуть губки. Но ура, согласие, хоть в чём-то, достигнуто!
- Обещать твёрдо не могу, но буду стараться, в первую очередь, заниматься нашими делами, а потом уже всем остальным, - тут я, можно сказать, совсем капитулировал, пусть Полина считает, что добилась своего. Жаль, что всё это лишь намерения, жизнь не даст отгородиться в маленьком мирке. Но никто же не может запретить желать семейного счастья, покоя и уюта?
Моё солнышко обхватило мне шею руками, притянуло к себе и чмокнуло в губы.
- На работу устроиться поможешь? - взгляд вплотную заставил меня ловить фокус то на одном, то на другом глазу. Я освободился и выпрямился потому, что человек с бегающими глазками вызывает подозрение во лжи, после чего зашёл с другой стороны.
- А ты сама, чем хотела бы заниматься?
- Что?
- Ну, ты ищешь что поближе, что попало, короче. А к чему душа лежит?
Немного подумав, Поля меня огорошила.
- К химии.
- Что? - пришла моя очередь переспрашивать и удивляться.
- Понимаешь, в моём ремесле травки, корешки, ещё кое-что используется. Всё это смешивается или приготавливается другим способом для достижения нужного результата. Вот я и подумала, что химия что-то очень похожее. Я уже и книг много прочла. Да, мне это нравится и легко даётся.
- Задумала, значит, повышение квалификации? Оно и верно, что химики из алхимиков выросли, а те, в свою очередь, из шаманов каких-нибудь. Тогда тебе не работать, а учиться надо! Готовься и со следующего года поступай в институт.
- Да я уже старая, что я там делать среди комсомольцев буду? И что, получается, до лета без дела сидеть?
- Глупостей не говори. Старая она чтобы учиться... Я, студент, то ли недоучка, то ли переучка, сразу не понять, а тебя старше. И до лета полгода всего, переживём.
- Ты лучше с дядей Исидором поговорил бы, - пропустив мимо ушей мой ответ, сказала Поля. Палец на отсечение, что у неё был план, а я попался!
- Можно. Но он ткачихами заведует, а мы вроде как по твоему призванию хотели...
- Ткани красить надо и не только. Вот взяли бы меня хоть кем в лабораторию, где они краски изобретают, мне было бы довольно. И перед институтом какая-никакая практика с приработком.
- Какими словами заговорила, - заметил я. - Пять лет назад всего прачкой подрабатывала, а тут только дивись!
- Так я и в библиотеке работала. Или ты думаешь, что у тебя жена - дура? - с наигранным подозрением спросила Полина.
- Напротив, я всегда думал, что ты у меня умница, - сделал я комплимент, без которого невозможно было обойтись. - Скажи, а ты всё прямо от моего прихода домой спланировала?
Жена тихо рассмеялась и сказала начистоту.
- Можно и так сказать, но план, как ты говоришь, был немного другой. Без обид, ссор и прочих глупостей. Даже совсем-совсем наоборот, - она сладко потянулась. - И не всё ещё потеряно, если, конечно, ты одобряешь и поддерживаешь.
- Конечно, одобряю и поддерживаю, - поддакнул я, за что был тут же раздет и затащен в постель.
Эпизод 4
Седьмое ноября - красный день календаря. Обязательный выходной и необязательный "нагрузочный". А выпить не с кем! Полина была права полностью, говоря, что меня все боятся, а поэтому ненавидят. Может быть, только сгустила краски, но отчуждение у всех людей, с которыми я общался, присутствовало. Их можно понять, моей роли в истории с их арестом они не знали, но то, что я в этом деле замазан по самую макушку, были уверены. А то, что всё обошлось благополучно и в конце их даже обласкали, так это надо нового наркома внудел благодарить, товарища Берию и, конечно же, лично товарища Сталина. А Любимова, кстати, не обласкали. Присвоили капитана, который ему и так по должности был положен, и на этом всё. Что-то с ним не так, лучше подальше держаться.
Да, шарахались от меня все. Все, кроме капитана Бойко. Этот, как я понял, вообще ничего не боялся, ни Бога, ни чёрта, ни начальства сверху, ни кляузников снизу. А чтобы делать какие-то выводы о человеке ему нужны были веские основания, а не измыщления и сплетни. К тому же Бойко со своей деревянной ногой и воинским званием не мог идти в общей колонне ЗИЛа, а побывать на Красной Площади и посмотреть парад ему хотелось.
Я тоже мог участвовать в мероприятии только в качестве зрителя, взяв с собой жену и старшего сына. Поэтому я заранее навестил капитана на заводе, чтобы договориться о совместных действиях, где встретил ещё одного старого знакомца.
- Любимов! Чертяка, живой! - шлепок по плечу сзади во время разговора с Бойко заставил меня вбитым на тренировках ещё в далёком будущем движением уйти по непрогнозируемой траектории и обернуться в сторону опасности.
- Простите, товарищ капитан госбезопасности, обознался, - загорелый дочерна, наверное прожаренный насквозь, раз загар не сошёл до ноября, полковник погранвойск смутился и хотел было ретироваться.
- Седых, стой! Здорово, командир!
- А я-то голос слышу... - вглядываясь в меня погранец забыл, что хотел сказать и ляпнул. - Эк, тебя приложило. Горел? У нас одна "БАбушка" сгорела, так никто не выскочил.
- Это где? - тут же задал важный для себя вопрос Бойко. Горелые танки и БА - его оружие в борьбе с управлением механизации РККА.
- Капитан Бойко, военпред на заводе ЗИЛ, был командиром танковой роты на Кавказе. Полковник погранвойск Седых, был моим командиром в Грузии, командовал бронепоездом, защищавшим Батум, - представив их друг другу, я коротко обрисовал и боевой путь каждого.
- Это в совсем Средней Азии. Прибыл сюда вслед за Фриновским, который там у нас командовал, новую матчасть получать, - как можно более обтекаемо, поняв видно что ляпнул что-то лишнее, очертил весьма широкие географические пределы Седых.
- И как оно случилось? - не отставал Бойко.
- Ки... Басмачи, заразы, пушку в дом затащили, как раз напротив въезда в цитадель. А там машина через ворота впритирочку проходит, дверей не открыть. Ну и жахнули. А потом сразу сбежали, гады, так мы их и не нашли. Нашим хана, у "БАбушки" бензобак как раз над головой водителя и стрелка. Туда и попало.
- Бронеавтомобили - вообще вредительство! - в сердцах брякнул Бойко, одержимый своей "идеей фикс". - Их толком не забронируешь, шасси не позволяет. А наши то, в УММ, специально всё танковое производство в Подольск перенесли, чтоб я им мозг не клевал.
- Постой, что ЗИЛ танки больше выпускать не будет? - я напрягся, огорчённый новостями. Московский Т-26, несмотря на паршивую бронезащиту, для 41-го года, а тем паче для более ранних времён, был неплохой машиной с мощным вооружением и хорошими механизмами, установленными на надёжную ходовую часть.
- Точно так. Чувствую, убрать меня отсюда у УММ руки коротки, так они танки подальше от меня убрали. Теперь в Подольск будут уходить только агрегаты, а взамен они нам корпуса БАТов присылать будут. Это заводское название, в армию они как БА-11 пойдут. С БАСом пока неясно, примут ли на вооружение. Недалеко он от машин на шасси ГАЗ ушёл. Что, посмотреть хотите? - поймал наши заинтересованные взгляды Бойко.
- Конечно! - возбуждённо согласился Седых.
- Могу посодействовать. Хоть и не положено, - набивал себе цену военпред. - Только, БАС здесь, а все БАТы, и опытные, и первые серийные забрали на парад, там посмотрим.
- Да веди уже скорее! Показывай, что там Гинзбург наваял! - я тоже поддался настроению пограничника.
- Так это не он, а Важинский. У нас так: всё, что на гусеницах - то Гинзбург. А колёса - Важинский.
При первом взгляде на машину, спрятанную в том самом ангаре, где собирали теплопаровоз, сомнения в авторстве, если и были, то отпали. Две броневые радиаторные решётки в вертикальном кормовом бронелисте, столько же глушителей на нём же, давали понять, что двигатель установлен недалеко. Сразу вспомнился разговор после стычки с Дыренковым, когда я ещё Лихачёву рассказывал свой замысел броневика. Ну-ка, посмотрим. Точно, рессоры обоих мостов опираются на броню, значит корпус несущий. А вообще наиболее точно и ёмко внешний облик бронеавтомобиля описал Седых, едва увидев его.
- Экий крокодил в цилиндре!