Аннотация: Любовь и ненависть, прекрасное и отвратительное таинственным образом переплетаются на городской мусорной свалке.
Все права защищены. Произведение распространяется только в электронном варианте. По вопросам использования обращайтесь к автору.
Марк Певзнер, gendalf@hotmail.com
Городская свалка.
Городская свалка живёт своей особенной жизнью. В пределах её территории действуют уникальные правила и законы, которым подчиняется всё живое. В сущности, свалка - это золотой прииск. На ней можно найти всё, что угодно. Чем и пользуются её обитатели. А их не мало. Я не говорю о воронах, крысах, собаках и кошках, которые, кстати, враждуют между собой. Я говорю о людях. Они тоже ведут войны с себе подобными, а также отбиваются от прочей крылатой и четырёхногой нечисти. Зачастую свалки, если они достаточно велики, поделены на сферы влияния. Каждым сектором управляет свой дон. Руководители этих семей умны, свирепы и беспощадны. Они уничтожают неугодных, имеют право на любую женщину в любое время, а иногда и на мужчин и детей. Человек, решивший прийти на свалку за поживой, должен либо вступить в семью, со всеми следующими из этого правилами и обязательствами, либо принять бой, в котором у него нет никаких шансов, либо позорно бежать, что является лучшим решением. Труп упрямого пришельца расчленяют, раскидывают по всей свалке, и его обгладывают крысы и другие твари. Единственное, чего не хватает свалке - это воды. Но и здесь наиболее смышлёные доны находят решение. Они договариваются с городскими властями, и на свалку в конце концов проводят водопровод. Доны обладают не только властью, но и деньгами. Они выгодны правительству. Семьи сдают ежедневную норму извлечённых цветных металлов на перерабатывающие предприятия, от чего получают неплохую прибыль, которая, правда, по преимуществу концентрируется в руках дона, так что он имеет необходимые ресурсы для подкупа руководящих органов и милиции. Последняя, разумеется, тоже получает свой барыш от всего этого, для вида периодически отлавливая на самой окраине свалки несколько бомжей, в основном, из неугодным. Милиционеры боятся, да и брезгают, заходить глубже. Бомжи, сидящие на шухере, вспугивают диких собак или крыс, и те, ничего не понимая, в панике несутся на наступающих милиционеров. Работники правопорядка для забавы подстреливают несколько штук и, морщась от неприятного запаха, удаляются. Водители грузовиков тоже принимают участие в этом замысловатом симбиозе. Более опытные подвозят мусор к удобным для бомжей местам, строго по секторам. За что имеют благодарность в виде бутылки, или другого ценного подарка. На сгруженные кучи мусора жадно набрасываются люди, вооружённые железными наточенными крюками. Как я упоминал, особым спросом пользуются цветные металлы, однако, в более развитых городах, принимают и различные бутылки, и пластмассу. Кроме всего этого вторсырья, в мусоре есть практически всё необходимое для жизни. Недодавленный тюбик с зубной пастой, а также ещё вполне пригодная зубная щётка, женская и мужская верхняя одежда и нижнее бельё, совсем неплохие радиоприёмники, которые местные умельцы с лёгкостью чинят, тазики и ванночки для стирки и купания, кастрюли, сковородки, чайники, ложки, вилки. Редко, но попадаются даже ценные документы, такие как свидетельства о рождении, браке, и даже паспорта. А еда!? Сколько в мусоре еды! Начиная от фруктов и овощей, и кончая невскрытыми консервами. Спиртное, правда, практически не попадается, но за ним можно послать курьера в ближайший магазин. Люди, ползающие по кучам мусора, довольно агрессивны. Они могут садануть соседа кулаком, если тот позарился на особо привлекательную добычу, а в крайнем раздражении - и острозаточенным крюком. Бомжи на свалке прорывают себе норы в земле или окаменевших горах старого мусора. Такая архитектура не отличается особой прочностью, и зачастую их заваливает заживо землёй или тоннами мусора. Если пострадавший чудом остаётся жив и способен подать голос, его постепенно затихающие крики слышны ещё несколько дней. Таких редко откапывают - боятся сами попасть под обвал. На свалке есть дети. Многие из них приблудные, но далеко не все они сироты. Возможно, жизнь в мусоре для них предпочтительнее жизни с родителями. Некоторые дети рождаются от родителей-бомжей, живущих на свалке. Правда, совсем не всегда очевидна личность отца. Нередко им является сам дон.
Так и проходит жизнь этих людей - в постоянном вдыхании вони, копошении в мусоре, в драках, в пьяном угаре и неряшливых, беспорядочных случках, в войнах с прожорливыми тварями и сделках с властями. Жизнь на городской свалке, в отбросах цивилизации.
Вот о чём была часть моих очерков в воскресном приложении к хорошо известной вам газете. Ко мне в редакции даже шутливо принюхивались, хотя, разумеется, я тчательно мылся под горячим душем после каждого моего визита на свалку, и пользовался только одним комплектом старой одежды, специально предназначенным для этого. Бомжи не возражали отвечать на мои вопросы, подмазанные щедрыми дарами - я никогда не приходил пустой. В своей душевной простоте они даже предлагали мне попользоваться своими женщинами, но, внутренне содрогнувшись, я всегда вежливо отказывался. Мои очерки пользовались популярностью. Общество любит с болезненным интересом рассматривать свои язвы, не очень-то беспокоясь о причинах их появления, и даже не пытаясь из залечить.
Сейчас я пребывал в прекрасном расположении духа. Я направлялся к Наташе, девушке, которая любила меня. Через несколько месяцев мы собирались пожениться. Мою руку приятно отягощал дипломат с коробкой конфет, новым классным диском и подарочным альбомом экспрессионистов для Наташи. Она безумно любила искусство. Другой рукой я аккуратно поддерживал бутылку с шампанским. Впереди маячил цветочный киоск. Всё предвещало прекрасный романтический вечер и упоительную, полную любви ночь. Я заранее ухмыльнулся, представляя, в каком виде я появлюсь в редакции завтра утром. Разумеется, с опозданием.
Всё было просто великолепно, но тут мой путь к цветам преградил внезапно материализовавшийся из воздуха человек.
Я застыл на месте, хлопая глазами, но не забывая, в то же время, покрепче сжимать ручку дипломата и пакет с шампанским. Однако, по всей видимости, намерения человека не были враждебными. Его лицо... его лицо светилось какой-то нечеловеческой, ангельской красотой. Я не мог отвести от него взгляда. Таких лиц не бывает, их просто не должно существовать. Но человек существовал и пристально и доброжелательно смотрел на меня. И даже заговорил. Его голос поразил меня не меньше, чем его внешность. Казалось, он не говорил, а пел. Мне стало как-то стыдно за себя. Моё лицо показалось мне маской уродливого гоблина, а мой голос, так любимый Наташей, хриплым карканьем. Человек явно был настроен дружелюбно. В то же время, в его чертах сквозило какое-то неуловимое выражение, тонкий оттенок, значение которого я не мог понять.
- Разрешите, - вежливо сказал человек. - поговорить с вами.
- А в чём, собственно, дело? - выдавил я из себя. Не каждый день перед вами возникают ангелы.
- Видите ли, - мягко произнёс человек, - я из, в некотором роде, параллельного мира. Вернее, мира, находящегося немного выше вашего. И я, как бы это точнее сказать, корреспондент газеты.
- Коллега, - радостно осклабился я. Значит он всё-таки не ангел. Газетчику с газетчиком разговарваить гораздо легче, даже если они из параллельных миров.
- Не хотите ли присесть вон на ту скамейку? - спросил человек. - Моя внешность слишком выделяется в этом мире, хотя, - он чуть помедлил. - я старался одеться подобающим образом.
Мы прошли и уселись на скамейку, спинами к прохожим.
- Понимаете, - через несколько секунд проговорил, вернее пропел, журналист с лицом ангела. - Мы выбрали именно вас, потому что вы, как никто другой, сможете понять специфику взаимоотношений наших миров. Ввиду особенностей вашего рода деятельности.
- Извините, - засомневался я, - но я не работаю в отделе паранормальных явлений, НЛО или популяризации научных открытий. Я в меру своих сил и способностей освещаю теневые явления в нашем обществе.
- Нет, нет. Тут дело не в науке, и не в НЛО, - то самое неуловимое выражение то появлялось, то пропадало на его прекрасном лице. - Вы поймёте меня, потому что.., - он как-то неловко улыбнулся. - Скажите, - внезапно оборвал он сам себя. - Что в вашем обществе самого ценного, изящного, высокого, чувственного и морального? Каких высот достигла ваша цивилизация?
- Ну.., - замялся я, - например, литература. Искусство, архитектура, музыка. Любовь, в конце концов.
- Правильно, - удовлетворённо кивнул человек. - А откуда всё это берётся?
- Как откуда? - не понял я. - Писатели пишут книги, художники создают картины, скульпторы - изящные изваяния, архитекторы - величественные здания, талантливые музыканты - музыку. Люди влюбляются, дружат. В природе человека стремиться к добру, совершенству и красоте.
- Да, но откуда в ваших сердцах появляется стремление к добру, любовь, вдохновение людей искусства?
- Ниоткуда, люди такими созданы. Они черпают всё из той божественной искры, что заложена в них.
- В этом ваша ошибка, - грустно опустил лучезарные глаза журналист-ангел. - Вы думаете, что рождаетесь с заложенными в вас качествами, и лишь развиваете их. Что лучшие из вас используют их на благо всего человечества, а рядовые люди просто любят, или дружат, или испытывают сострадание, или становятся милосердны и участливы. Но это не так. Всё, что есть у вас хорошего на душевном или эмоциональном уровне, попало к вам от нас. Вы представляете собой для нас большую мусорную свалку. Мы выбрасываем огрызки вдохновения, ошмётки любви, обрезки надежд, испорченные таланты и использованные, никуда не годные чувства. Вы бессознательно роетесь в этих кучах мусора и разбираете его, кто на что горазд. Наиболее сильные и жестокие из вас выхватывают зёрна власти, но так как зёрна уже давно сгнили, они почти всегда используют эту власть во вред. Ваши таланты, думая, что черпают вдохновение в своей душе, просто неосознанно договариваются с водителями наших грузовиков, чтобы получить мусор пожирнее. Все ваши войны и преступления есть ни что иное, как драки за сектор свалки. Не беспокойтесь, вы в избытке собираете и поставляете нам обратно концентрированную ненависть, обломки которой попадают к вам. Неужели вы думаете, всё то, что есть у вас - это искусство? Вы не можете понять, каким должно быть настоящее искусство, насколько оно прекрасно. Ваши сердца и души привыкли к вонючим отбросам. Вонючие норы в мусоре кажутся вам великолепными дворцами. Любовь! Что вы знаете о любви?! К вам попадают только протухшие отбросы. Наш мир должен куда-то сбрасывать весь наш эмоциональный, чувственный, душевный мусор. И вот, с незапамятных времён мы выбрали вас.
Его голос звенел в вечернем воздухе как раскалённый карающий меч. Каждое его слово каплей расплавленного свинца попадало в мой мозг.
- Но зачем, зачем вы мне всё это говорите?
- Я записал ваши эмоции. Для этого-то я и прибыл.
Он достал какой-то маленький предмет из кармана. Краем глаза я заметил что-то яркое.
- Что это? - автоматически спросил я.
- Конфета, просто конфета. Хотите?
- Нет.
- Ну ладно, - мягко сказал он. - Мне пора.
Он развернул конфету, изящным движением отправил её себе в рот, скомкал фантик и бросил его в урну. И исчез, так же внезапно, как и появился.
Я бросился к урне и вынул оттуда, не заботясь о чистоте своих рук, смятую бумажку. Я быстро развернул её и,.. чуть не ослеп. Невозможный в своей красоте рисунок предстал перед моими глазами. Я зарыдал от переполняющего меня счастья соприкосновения с прекрасным. Сердце трепетало в моей груди, а из глаз безостановочно текли слёзы радости. Я почувствовал, что ещё немного и счастье просто убьёт меня, разорвёт на части моё сердце. Счастье разглядывания простого фантика от конфеты. Диким усилием воли я сумел сунуть фантик к себе в карман. Всхлипывая, я сидел на скамейке и думал о том, что если фантик обладает такой силой, то какой должен быть эффект от настоящей картины в том мире. На неё, наверное, просто невозможно смотреть людям с планеты-свалки. Один лишь взгляд будет убивать их на месте.
И тут я внезапно понял, что за неясное выражение появлялось на прекрасном лице человека-ангела. Брезгливость от дурного запаха, вони, вот что это было. Нет, разумеется, запах шёл не от меня. Запах шёл от всего нашего мира, заваленного разлагающимися отбросами эмоций и чувств.
И я почувствовал дикую ненависть к этому человеку с лицом ангела. Скорее, он был отродьем ада. Значит моя с Наташей любовь - это чей-то протухший огрызок? Все собранные Наташей художественные альбомы не стоят одной несчастной конфетной обёртки. Значит мы цивилизация грязных, оборванных, вонючих бомжей? Зачем этот подлец разрушил весь мой мир?! Зачем сообщил эту жуткую, обидную правду? И ведь надо же, нашёл именно того, кто лучше всего способен его понять. Даже моя ненависть являлась всего лишь вторсырьём. Зачем было идти сейчас к Наташе? Зачем было вообще продолжать жить, зная, что ты живёшь на помойке, и всё, что у тебя есть в жизни хорошего - всего лишь чьи-то отбросы?
Я снова вынул из кармана фантик и, грустно улыбаясь, поднёс его твёрдой рукой к широко распахнутым глазам.