Аннотация: Сатирический постмодернистский роман о жизни простого супергероя в России. Ни умение летать, ни лазеры из рук, ни сверхсила не может спасти тебя от депрессии, скуки и родного государства.
Пролог
Чем дороже на человеке костюм, тем плотнее держи рот на замке, вот что усвоила Светлана Игнатьевна за годы психотерапевтической практики. Конфиденциальность - наше все. И тут речь идет не о врачебной этике, а о простом банальном желании иметь достойную жизнь и карьеру.
Ей вручили сумму, сказали парочку указаний, заставили кое-что подписать - обычная процедура, которая стала неотъемлемой частью ее работы. К Светлане Игнатьевне доставляли только знаменитых людей, который не хотели стать знаменитыми психами. В этот раз ей даже не показали медицинскую карту, только произнесли назначенный час приема. Психотерапевт дожидалась своего нового клиента, теряясь догадками, что будет в этот раз. Самый популярный вариант - нарко или алкозависимость, чуть ниже истерия, затем депрессия, как обычно, надуманная.
Депрессия это не то заболевание которое котируется в России. На самом деле всякий русский всегда будет с сомнением относиться к чему-то, где есть приставка "психо". Психическое заболевание, психология, психотерапия - все это вызывает у типичного жителя России лишь легкую усмешку. Произноси в Америке слово депрессия, как то вызовет бурный эмоциональный всплеск, выражающие в сочувствие, в сострадании и даже в уважени. В России это скорее повод выпить, а не повод для оказание поддержки. Моральное состояние дело сугубо личное, а россияне все личное держат при себе.
Земля дрогнула, будто бы рядом с клиникой что-то рухнуло. Светлана Игнатьевна выглянула в окно, но следы повреждений на трассе не заметила. Тот самый загадочный пациент нервозно дымил на крыльце, самозабвенно выпуская дым. Девушка, лет двадцати пяти - шести, выглядела так, будто пришла сюда кому-то продать наркотики. Ничего оригинального или запоминающегося. Очередное неуравновешенное разочарование.
- Здрасьте, - она широко зевнула, поправляя на себе серую шапку. Март в этом году был неожиданно теплым, но девушка все равно была одета не по погоде. - Я эта...-палец совершил полный оборот вокруг виска, и она тихо засмеялась. - Ну вы поняли.
Светлана Игнатьевна широко улыбнулась, даже не боясь, что пациентка заметит морщины вокруг рта. Девушка села напротив нее, лениво скользя взглядом по многочисленным дипломам, сертификатам и памятным фотографиям.
- И никаких кушеток?
- Только кресла, - ласково ответила она. - Кушетки используют только в фильмах.
- У прошлого была кушетка, - пациентка широко расставила ноги, уперлась локтями в колени.
- У прошлого? Значит, вы уже были у врача?
- Да, - отмахнулась она, - после пятнадцатого февраля прошлого года правительство одержимо идеей моего психологического здоровья, - саркастично заметила та. - Они вообще мной одержимы, но и пренебрегают мной, - сделав глубокий вдох, девушка откинулась на спинку кресла.
Светлана Игнатьевна нахмурилась, перебирая в голове события, которые могли произойти пятнадцатого февраля две тысячи тринадцатого года. Прошло не так много времени, месяц с лишним. Дата казалась излишне знакомой, в голове мелькало нечто похожее, но она никак не могла уловить.
- Берегут, якобы, чтобы я могла лучше появиться в свете. Это забавно. Я вроде бы символ России, а меня прячут. Маркетологи, дизайнеры продолжают что-то химичить и просят не выходить из дома. Как можно запереть человека дома, если он умеет летать? - хмыкнула та, закинув руки за голову.
- Челябинск! - воскликнула Светла Игнатьевна, ухватившись за тонкую нить своей памяти. - Метеорит в Челябинске, так ведь? - к сожалению, роясь в собственных воспоминаниях, она прослушала всю исповедь своей пациентки.
- Ага, - девушка опять зевнула, потирая глаз.
- И это событие, - ее тон придавал вопросу еще больше важности и фальшивого сочувствия, - сильно повлияла на вас? Внеземной объект рухнул на землю, наверное, вы тогда осознали, насколько хрупка человеческая жизнь...
Пациентка нахмурила брови, рот странно изогнулся, и вся ее мимика показывало то, что Светлана Игнатьевны ошиблась.
- В этот день я пыталась покончить с собой, - просто ответила девушка, подавив очередной зевок. Рука Светланы Игнатьевны двинулась в сторону блокнота и лежащей на нем ручки. Ее глаза профессионально выражали невероятное внимание вперемешку с сочувствием и врачебной обеспокоенностью. Взгляд отточенный с годами ее медицинской карьеры.
- Метеорит так повлиял на вас? - шепнула она, готовясь написать "постравматический синдром".
Пациентка, казалось, рассержено шикнула, заставив женщину сделать первую заметку: "Раздражительность".
- Нет. Метеорит тут не при чем, точнее он при чем, - говорила она сбито, растягивая слоги и иногда громко вздыхая. - Я надеялась, что метеорит и убьет меня.
Светлана Игнатьевна заинтересованно подняла брови вверх, думая о том, какое следующее слово появится на белом листе бумаги.
- Каким образом, не могли бы вы сказать?
Девушка подняла темно-синие глаза к потолку, напрягла квадратную челюсть и мелко покачала головой, обдумывая, с чего бы начать.
- Где-то в стратосфере дождалась метеорита, - "шизофрения" царапнула синяя ручка, не оставив практически ни капли чернил на листе, - затем меня прибило к его поверхности. Как-то огонь меня особо не ранил, - она говорила таким тоном, словно объясняла рецепт лазаньи. Светлана Игнатьевна продолжала бороться с ручкой, пытаясь написать диагноз. - Думала, что камень прикончит меня столкнувшись с землей, но...- она развела руки в сторону, - ничего не вышло. Я жива и здорова.
Светлана Игнатьевна нервозно улыбнулась, отвлекаясь от своей шариковой ручки и подумывая над тем, чтобы найти где-нибудь в кабинете карандаш.
- И давно у вас мысли о суициде? - без всякого интереса спросила она, исследуя кабинет. Из открытого окна слышалась чужая ругань, привычная для этого района.
- Не знаю, - протянула пациентка, почесывая шею. - Просто...скучно. И одиноко. Мне говорят, что мои способности еще не нужны, что я достояние России как какой-нибудь газ или...нефть, и что меня важно хорошо представить, и пока они разбираются с этим представлением, мол, сиди дома, скучай. Да и знаете, кажется, что и этому миру не нужны супергерои, - сказала она с легким оттенком горечи и какой-то иронии.
- Супергерои? - переспросила Светлана Игнатьевна, едва сдерживая усмешку, но уголок губ подозрительно дернулся.
В кабинете воцарилась тишина, и только требование каких-то парней за окном отдать все деньги создавало назойливый шум. С тяжелым вздохом полным усталости пациентка поднялась на ноги и неторопливо прошла к открытому окну.
- Люди со сверхспособностями, суперлюди, мутанты, называйте как хотите, - выглянув наружу, девушка ткнула пальцем в шумную парочку каких-то мужчин, что пытались ограбить хилого подростка. Кожа на указательном пальцем покраснела и будто бы засветилась, психотерапевт внимательно следила за пациенткой, гадая, что же произойдет дальше. - Но это отстойно, - красный луч с противным жужжанием вырвался наружу, ударяя в мусорный бак. Звук был такой, будто что-то взорвалось, - быть...ну вот такой, - она указала на себя, отворачиваясь от окна. Минуту с улицы доносились удивленные и испуганные вопли, под которые девушка и вернулась в кресло. - Наверное, в этом и есть моя проблема. Понимаете, быть всесильной очень скучно. И очень одиноко.
Светлана Игнатьевна ничего не ответила.
- Возможно, - пациентка снова откинулась на спинку, - это все потому, что я не чувствую себя нужной. Кажется, летать умеешь, сила есть - иди спасай людей. Я решила поступить как правильно, поговорила с братом, он со своими коллегами. И они говорят: да, мол, России герой нужен. Вот только России я не нужна. Ну подумаешь, из рук лазеры? Пф. Будь у меня способность пенсию повышать или коррупцию отслеживать то да, такой герой нам нужен. Дума говорит, потерпи Стеш, вот-вот, и твое время настанет. Сейчас экономику подтянем, с образованием разберемся, а потом тебя как-нибудь впихнем в русскую жизнь. Нотариально впихнем, номенклатурно. Я согласна быть новым чебурашкой, олимпийским мишкой, даже на это согласна, но...- она с досады ударила по коленке. - Но на деле оказалось, что я России не нужна.
Психотерапевт кивнула, правда, как-то нервозно. Лицо у нее побелело да и взгляд уже не выражал профессиональную заботу и обеспокоенность.
- Я еще таю надежду на то, что что-нибудь придумают, что я понадоблюсь. Плохо такого желать, конечно, но какая-нибудь глобальная беда мне бы помогла трудоустроиться...
Стеша посмотрела на своего психотеропевта и по ее взгляду поняла, что прием уже закончен.
Светлана Игнатьевна свалилась на пол.