К обеду небо как-то затянуло мглой, и от легкого весеннего денька, наобещавшегося с утра, не осталось и следа. Сквозь витраж кафе - весьма по-осеннему выглядит. Серо и зябко. И дождь накрапывать начал. Сначала потихоньку, а потом уже и в полную силу пустился.
***
А ведь я с утра помыл машину... Как всегда - Фома неверующий. В прогнозы и в приметы - не верю. И - по простому, сто пятьдесят рублей - и коту под хвост... Обещали ведь дождь, он и состоялся. Неприятный, холодный. Но - чего еще от такой весны требовать?
***
Сижу и жду. Непонятно - чего жду. Совершенно ясно, что она уже не придет. Почти часовое опоздание. Жаль, конечно, но все это - давно и вполне предсказуемо.
И довольно утомительно теперь уже. Пора сию оперу заканчивать. Ставить точку в конце предложения. Вместо затянувшегося многоточия. Давно пора было, да все рука не поднималась. Но - пора пришла.
***
Так чего же я сижу? Разве мало у меня других дел?
В конце концов, как говорят мудрые люди, человек - это то, что он ест. А также - то, что он пьет. С кем спит, кого любит, а кого - нет. Не пора ли мне перестать питаться всем этим? Перейти на другой рацион? Более подходящий данному организму.
***
Официантка 'Кофе-Хауса' в длинном бордовом фартуке, несколько скрывающем фигуру, вопросительно смотрит на меня. Посчитать или еще чего-нибудь принести?
- Давайте еще кофе, - говорю. - И посчитайте, пожалуйста...
Она накрывает пепельницу с окурками чистой, чтобы ее заменить, и не рассыпать при этом пепел по столу:
- Может быть, попробуете наш десерт? Очень вкусный. Итальянский, фирменный...
***
Конечно, можно еще и десертом напитаться. Вкусным, итальянским, фирменным... Заесть, так сказать, горькую пилюлю одинокого кофейного сидения. Хоть и ждал, что к этому придет, а все равно - неприятно. Как прокол колеса на дороге. Всегда его ждешь, и всегда приходит внезапно. Потому что от постоянного ожидания к этой мысли привыкаешь, она уже не пугает сильно, не напрягает особенно. До тех пор, пока тебе сзади кто-нибудь не посигналит фарами: 'Смотри, что у тебя с колесом творится, парень... Резину угробишь...'.
Дошлепаешь до обочины, вытряхнешь все из багажника на общее обозрение - чтобы запаску вынуть. Грязные варежки наденешь, и гайки крутишь, согнувшись в три погибели. А мимо машины все летят и летят, невесомыми брызгами обдают. А на тебя седоки палятся, на твое барахло на обочине. Вот интересно-то...
Не самое приятное мероприятие на свете - замена колес в дороге.
***
А мы здесь, в этом 'Кофе-Хаусе' частенько кофе пили. Прежде чем ко мне отправиться. Программа выходного дня, так сказать. Или - в кино, если что-нибудь интересное идет. Или пиццу поесть, пообедать, - а потом уже ко мне. Даже уже и не договаривались заранее. Суббота, в два часа, в 'Кофе-Хаусе', нечто вроде семейного обеда. С непременным фисташковым мороженым.Его здесь очень неплохо делают. И не созванивались даже предварительно. Так прямо подъезжали.
***
Можно было бы, конечно, и сейчас еще позвонить. Но я никогда не звоню в такой ситуации. Даже и мысли не возникает. Наверное, что-то в этом есть не совсем правильное. Вроде болезненного самолюбия. Но - уж так сделан. Рука не поднимается номер набрать. Какое-нибудь вранье слушать. Или уткнуться в отключенный номер: 'Аппарат абонента выключен или временно недоступен'. Как пропущенный прямой удар в челюсть. Унизительный и болезненный. Отправляющий в нокаут.
***
Не переделаешь человека, пока он сам не захочет, чтобы его переделывали.
Обойдемся без звонков и вранья. Пусть ее кто-нибудь другой переделывает. Если большое желание есть.
***
Просто - потерян интерес, и чего мартышкой теперь прыгать? Мы ж, слава богу, не в Африке живем. Посредине родной, среднерусской... У нас все по родному. По свойски. Мартышки только по зоопаркам свои сроки отсиживают. Публику веселят, бананы или другую дрянь выпрашивают. Там и умирают, в неволе, за сеткой. А нам еще - рановато, пожалуй. Мы ведь - не за сеткой пока, слава богу.
***
Нравится мне именно этот 'Кофе-Хаус'. Вроде бы, все одинаковые кофейни, по одним корпоративным стандартам. Один фрэнчайзинг, надо думать. Но тут, и кофе повкусней, на итальянский похож, и официантки поприветливей. Поулыбчивей. И лица уже знакомые. Немного даже родные уже лица, различимые.
***
Да и они, надо думать, посетителей запоминают, с той стороны стойки изучают. Истории завсегдатаев у них перед глазами проходят. Знать бы еще только, что они про себя при этом думают?
Хотя, в общем-то, понятно, что думают.
***
- Юля..., - говорю, глядя на ее бэйджик с именем, - десерт попробую - только, если вы со мной за компанию.
- Спасибо, мне нельзя. Я на работе.
Другого ответа и быть не могло.
- А после работы? Вы сладкое - любите? Фисташковое мороженое?
- Нам запрещено с посетителями знакомиться, - улыбается.
Очень милая улыбка. С ямочками на щечках. Веснушки. Соломенные волосы, собранные сзади в хвостик-косичку.
- И сладкое я не очень люблю.
- А мы с вами заочно уже давно знакомы. Так что - никаких нарушений правил.
- Да, вы часто у нас бываете.
***
Я давно ее приметил уже, эту Юлю. Самая из них симпатичная. И мне кажется, на меня она тоже с интересом поглядывает. Сколько ей - двадцать семь, двадцать восемь? При этом свете - и не разберешь.
И, кажется, действительно уже давным-давно знакомы. Или - так только кажется? Льщу себе? Я ведь тоже только сейчас бэйджик прочел с ее именем. Видимо, раньше и ни к чему было ее имя знать. Но что-то на ней все время, и раньше - взгляд останавливало. А когда не работала - как-то тут пусто было. Как будто - чего-то не хватало. Или я только так сам себе сейчас фантазирую? Из-за непонятного моего настроения?
***
- Ну, так как? Никто ведь и не узнает. Не мороженое - так чего-нибудь кислого возьмем. Или - соленого. Селедку, например, если нравится. Хотите?
- У вас свидание не состоялось?
- Да. Деловое.
Она улыбается - понимающе. Не улыбаются только глаза. Внимательно и недоверчиво смотрит на меня. Красивые глаза у нее. С длинными ресницами. Теплые и грустные, зеленые.
- Буду вас вечером там ждать, - я показываю сквозь витрину на стоянку супермаркета. - Вон моя машина, крайняя в ряду, номер 180. Легко запомнить. Там же и припаркуюсь.
- Я подумаю... Так десерт будете?
- Буду. Если обещаете, что придете.
- Не могу обещать. Не хочу обещать. Подумаю...
***
Вечером бреюсь, что мне по вечерам не свойственно, а сам - в нерешительности. Поехать? Подождать на стоянке официантку?
Или это глупо?
Или - все равно уже бритье затеял, значит уже, про себя, решил - поехать?
И не еду.
***
Расхаживаю после душа с бритой физиономией, сам собой даже слегка довольный. Правда, не очень понятно - чем, конкретно, доволен.
Суббота, вечер, и что? Сладкий сон в обнимку с телевизором? С бритой на ночь глядя физиономией?
Чудесные перспективы. Лучше не бывает.
Хотя... она, официантка Юля - сто раз про тебя уже забыла, думаю. Так и будешь сидеть в машине. На те же грабли наступив. Даже телефон не взял, идиот. Даже свою карточку с телефоном не сунул.
От уверенности в своей неотразимости? В зеркало себя давно не видел?
А глазки-то у нее - очень красивые ... Зеленые... внимательные... И вообще - спортивная такая. Не худая,но гибкая, что тоже приятно.
Ну, да ладно, чего жалеть об убежавшем молоке.
Чувства ведь тебе подавай, без этого - с трудом. С натугой. Глазки зеленые ... Что за самокопание? Проще будь, как дерево. Живи - как живется. Сейчас живи. Чем-нибудь по дому займись, если руки некуда девать.
***
Звонит мобильник:
- Ах, ты извини, пожалуйста, что я так тебя продинамировала. А почему ты мне не позвонил?..
И дальше - целый набор какой-то чуши. Не то, что отвечать, слушать даже не хочется, тошнит.
- Ладно тебе врать-то, - говорю. - Устал я от твоего вранья.
И выключаю телефон.
Кажется, этот звонок, это - и есть соломинка, переломившая верблюда пополам.
***
Смотрю на часы - а ведь еще вполне успею. Даже - не очень торопясь. К одиннадцати.
И еду на стоянку супермаркета.
***
Дождь, зараза, и не думает прекращаться. Стекла заливает, они потеют, и ни черта сквозь них не разглядеть. Только силуэты и видны служащих, которые, покидают огромный магазин, перебегают лужи на пути - к служебному автобусу.
Что-то никто из них на мою официантку Юлю и не похож.
Запускаю двигатель - кондиционер быстро сушит стекла. Почти половина двенадцатого, надо было, дураку, дома остаться. Ты ж уже давно не мастер по сексуальным многоборьям. В любители перешел.
***
Опять звонит мобильник:
- Ты уже спишь? Нет? А где же ты?... Едешь куда-то так поздно? Зачем ты телефон выключаешь?
Дверь машины открывается:
- Это вы? Я не перепутала?
- Извини, - говорю в трубку, - не могу с тобой сейчас разговаривать. - У меня тут гости.
- Прямо на ходу в машину садятся?
Я нажимаю на красную трубочку и опять выключаю телефон.
***
В слабом свете нарождающегося дня, падающего сквозь маленькие окошки загородного домика, постепенно проступают очертания предметов. Дождь закончился, но только что-то все еще тренькает за стенками - капли, падающие в бочки, поставленные по углам домика - для будущего полива огорода. Который, судя по всему, будет еще очень и очень не скоро. Воды уже столько вылилось, и продолжает выливаться столько, что на два лета хватит. И еще останется. Еще на одно лето.
***
Юля спит беззвучно и сладко, свернувшись калачиком, положив ладонь под щеку. Очень жалко ее будить, а мне, в общем-то, наверное, пора. Не хорошо, если кто-нибудь машину по утру увидит незнакомую - мокнущую у палисадника. Зачем так девушку компрометировать - живущую одну в крохотной умирающей деревеньке под Звенигородом. Куда почему-то, не добрались риэлтеры.
Начинаю потихоньку выбираться из скрипучей постели, и вижу, что она уже не спит, лежит все в той же позе, и наблюдает за мной.
- Рано еще... Ложись. Пожалуйста, ложись. Или ты - на один раз? Как все?
***
Ах, Юля-Юля... Глазки мои зеленые...
Что же тебе на это ответить?
И я опять, как в легкий, сладко летящий сон, погружаюсь в ее горячие нежные объятия. Как будто внутри сорвало стоп-кран. Все летит и несется без тормозов. Под бульканье воды в желобах, жесткий скрип пружин старинной железной кровати, и наше тяжелое дыхание.
***
Мы едем по Минскому шоссе. Воскресенье, машин мало, если бы не ДПС, можно было и понестись. Но нет особого настроения - нестись.
У Юли с утра - смена, но по такому движению мы и к девяти успеем спокойно, не очень разгоняясь.
- Мы созвонимся вечером? Увидимся? - спрашиваю я.
- А ты там уже закончил? Все дела закончил? - Юля показывает на мой, лежащей внизу, у рычага переключения передач мобильник. Так и выключенный - со вчерашнего вечера. Боковым зрением я вижу, что щеки и носик в легких веснушках подозрительно порозовели.
***
В половине десятого вечера, перед закрытием, сижу на том же месте в 'Кофе-Хаусе'. Меня обслуживает другая официантка. А Юли что-то не видно.
Пью кофе, ем этот итальянский десерт, план кафе делаю. Жду.
- Не хотели бы рассчитаться? - спрашивает меня официантка. - Мы скоро закрываемся. Если вы в кино - там тоже есть бар. Можно поп-корн купить. С пивом.
Хорошо, говорю я, рассчитаемся. Сколько с меня? Пиво не пью - за рулем. И вам не советую - фигуру испортите.
Девушка улыбается, кладет передо мной маленькую папочку из кожзаменителя с вложенным внутрь чеком.
Отсчитываю рубли. Кладу в папочку.
- Приходите еще! - говорит она мне вслед.
- Непременно... Как нибудь...
***
На огромной афише кинотеатра, парящей над галереями супермаркета - счастливые лица киногероев. Еду, пересаживаясь с эскалатора на эскалатор, вниз, провожаемый их взглядами в спину.
На стоянке полно машин - это как раз посетители кинотеатра. Приехали на последние сеансы.
Открываю заднюю дверь, и с сидения беру припасенную розу. Красивая, выбросить -вроде даже и жалко. Втыкаю ее в мягкий, оттаявший болотистый газончик перед капотом.
Цвети, детка, на радость уборщикам. Цвети - сколько сможешь.
Завожу двигатель, и медленно выезжаю со стоянки на темный проулок, ведущий к главной дороге.