Посидели у деревенских помоек, - и обратно улетели. Не понравилась. Скучно тут, грязно.
И с неба льет, и колено ноет, и голова будто тряпками набита. Не болит, но и не соображает. Будто накануне - литр деревянного самогона заглотал. А ведь я - трезвенник, и ничего такого не глотал. Уж лет десять, как не глотал, и даже не дегустировал. Не нравится.
И - кому это все понравится - такой расклад воскресного дня?
***
Ляля нежно, как умеет, гладит меня по руке, лежащей на рычаге переключения передач, заглядывает в глаза, заслоняя дорогу:
- Ну, что ты? Что ты такой сонный, а? Встряхнись... Есть не хочешь ли, случайно? Говорят, когда мужчина голодный, с ним лучше не разговаривать. Или, может быть, еще чего-нибудь хочешь? Нет настроения? Ты как, вообще-то?
***
Как я? Да - отлично. Лучше всех. Как всегда.
Только от этого голова легче не становится.
Угробил почти половину выходного дня, чтобы помочь Ляле выбрать машину. Женский каприз, обращенный к старому другу, которым считаюсь.
И машину не подобрали, и приятеля расстроили, и настроения - никакого.
***
И что это она вбила в голову, что ей вот салатовый цвет нравится? А другую вот машину не хочет. А салатового нет, и не предвидится в ближайшем квартале. Ну, нет в поставке этого цвета. Ну, не покрасили французы машинки в салатовый цвет! Ну, в голову им не пришло, что Ляля этим цветом заинтересуется. Французы же, что с них взять! Про Лялю забыли, легкомысленные.
***
Моего приятеля почти до истерики довела. А это надо уметь. Он - вообще-то малый с крепкими нервами. В отличие от меня. Много чего он повидал. Даже в Чечне пострелять довелось. Он ей про ходовые качества и удобства... Она ему - про салатовый.
Он ей про экономичность и длительность междусервисных пробегов, а она ему - про салатовый...
Он ей про разумное сочетание цены и качества... А она ему - опять про салатовый.
Он ей про опции - да еще за такую-то цену, про гарантию продленную, про сервис расчудесный...
А она ему опять... Чтобы ее машинка салатового цвета была, договорились?!
И еще - что это он про ремонт с сервисом ей все?... Машинка-то - новая, зачем ей ремонт? Плохая, что ли? Бракованная?
А я - молча отошел, и стал делать вид, что проспектами интересуюсь, и к их беседе не прислушиваюсь.
***
Потом она пошла носик припудрить, а он меня спрашивает:
- Слушай, где ты ее откопал, а?
- Там же, - говорю, где и ты - свою жену.
- Еще скажи, что ты ее трахаешь...
- А как же, - говорю, - не без этого... Иногда. По-моему, очень мила.
- Угу, - говорит. - Как моя жена - в точности, мила. Только мне ее трахать - приходится, а ты - добровольно... Иногда... Эх, герой!
***
На том и замолчали - пока Ляля не вернулась. А вернулась она подозрительно быстро.
- Слушайте, - говорит она, - Вадик, у вас тут в салоне такой туалет отвратительный... Такой грязный... Вы тут себе дорогими машинками торгуете, а на уборщицу денег нет? Я даже не могу туда зайти... носик попудрить,... не говоря уже обо всем остальном... вонь страшная.
Нет, определенно, все-таки у Вадика крепкие нервы.
***
- Ляля, - говорю, - милая, нам пора. Посоветуемся еще, подумаем. Правда? Ведь не горит же... И у тебя еще впереди сдача вождения, время есть... И французы одумаются... А не одумаются - так мы с тобой сами перекрасим любую - хоть вот ту, синюю... Я тебе помогу...
- Как это - перекрасите? - вмешивается мой приятель. И смотрит на меня, как на полного идиота.
- Как перекрасим? Легко! Кисточки возьмем, и перекрасим...
- А ты считаешь, что я вождение не сдам? - говорит вдруг Ляля.
- Что ты, что ты... Конечно сдашь. Пойдем лучше где-нибудь другой туалет поищем.
***
- Ну, так как ты? - спрашивает Ляля уже дорогой. - Есть настроение? Давай, а? - и гладит меня по руке. - Чтобы отдых полноценным вышел.
- Давай, - говорю я. - Конечно, давай. Камасутру освежим. Книгу о вкусном и здоровом сексе. Что-то мы давно с тобой сексом не занимались...
- Не сердись, пожалуйста... И не люблю я это называть сексом. Давай просто позанимаемся любовью. Без всякой камасутры. Мы ж с тобой - влюбленная пара? Или - не влюбленная?
Влюбленная пара... Женщине виднее. Будешь с ней спорить? Стоит ли? Если, к тому же, ее иногда трахаешь?
- Конечно, влюбленная.
***
У женщины, говорят, самый хороший любовник - последний. Впрочем, думаю, у Ляли я - совсем не последний любовник. Столько уже времени знаемся, не один год.
А вот у мужчины - какая любовница - самая хорошая?
Черт его разберет.
***
- А твой Вадик - неприятный тип... Он женат, да? Как это с ним жена живет? Какой-то несговорчивый, упрямый... Все время спорит по пустякам. В конце концов, цвет - не главное в машине. Важно, чтобы комфортно было, чтобы сервис поблизости, и чтобы педалей только две, а не три, как на советских...
***
Серебряная птичка аэробуса почти висит над МКАДом, летит прямо нам навстречу. Вот она разворачивается, и уходит, продолжая снижаться, вправо, в Домодедово, что ли? В отличие от грачей, которые, захотели - улетели, у нее одна дорога. В аэропорт. Нравится аэропорт тебе, не нравится - а садиться надо. Пора, топливо кончается, и пассажиры, несколько нервно подобравшись, ждут волнующего момента встречи с землей.
Нельзя обмануть их ожидания.
***
И вообще, что ты действительно кукситься надумал? Сидит рядом с тобой красивая женщина, предлагает тебе сексом заняться, а ты - будто чмо болотное себя ведешь... Ну, подумаешь, цвет, ей в душу запал... Это что - повод, что ли, ругаться? Или - про педали объяснять будущему Шумахеру в юбке?
Маневрируя между злобными фурами, съезжаю под эстакаду - на разворот в город.
***
- Все-таки, ты, наверное, голоден, - говорит Ляля. - Ты ж не кончил даже. Совсем от рук отбился... Наверное, у тебя давно женщины не было.
- Да, - говорю я. - Давным-давно не было...
***
Мы лежим с ней на моем диванчике, и я прикидываю, что будет, если сейчас она захочет продолжения этого скромного фуршета. Скорее всего - нет, ни черта не будет. Как не старайся - не будет. Даже и пробовать не стоит.
***
- С нашей с тобой последней встречи и не было. Да это не так уж и важно - кончать. Главное, чтобы тебе было хорошо. - И я, провожу легонько ладонью по ее груди.
- Ой, очень сильно... - говорит Ляля и отстраняет мою руку. - Дело к менцу. Очень чувствительное все. Прямо невозможно даже в лифчике ходить. А без него - так пялятся, проходу не дают. Твой Вадик вон сегодня - как пялился! А я ведь в лифчике была.
- Он продавец, обучен смотреть клиенту в глаза. Чтобы доверие вызывать...
- А смотрел все время на мою грудь... Значит, не доучили как следует. Доверия он не вызывал. Определенно. Наверное - бабник. Лучше бы он так на свою жену смотрел, а не на чужую женщину. Я бы на твоем месте ему бы замечание сделала. Терпеть не могу бабников.
***
А черт его знает, бабник Вадик - или нет. Никогда на эту тему не думал.
- Я ему скажу, при случае.
- Вот-вот, скажи, не забудь. А то прямо - проходу не давал. Нельзя же так, при живой жене-то...
- Жены-то там не было. Я ее там не видел.
- Тем более. Да и ты мог бы вмешаться. А то делал вид, что ничего не замечаешь.
- Это удел красивых женщин, Ляля. И некоторым женщинам нравится.
- Нет, приятно, конечно,не спорю, но мы же по делу пришли.
- Да, жаль, что не было салатовых... С двумя педалями.
***
- Ладно, - говорит Ляля, - не начинай, пожалуйста, я устала. - И кладет мою руку себе на животик. И потом медленно сдвигает ее ниже, ниже. - Ты ведь тоже устал... С непривычки? Можешь так, легонечко, просто погладить меня - и все. И будем собираться. Через пять минут будем уже собираться. А то поздно.
А жаль, что не было. Я бы сразу в банк побежала, кредит получать... Ты бы меня отвез... Вот бы классная суббота получилась...
Ну, давай же, что ты какой-то сонный... Погладь легонечко...Поласкай потихоньку. Пальчиком...