Позвонила Катя. Очень поздно позвонила... Я уже спать лег. Не люблю ночные звонки.
- Слушай, пойдем завтра на вечеринку, а?
- Значит, ты в два часа ночи пригласить меня решила?.. Умные мысли тебе иногда посещают! Ночью особенно....
- Ну да. Тебя же и не поймаешь днем... И - трубку не берешь. А ты один?
- Собственно, тебе-то какое до этого дело? Конечно, не один.
- Значит один. А вообще, - и вправду, никакого дела. Но ты ей все-таки скажи, чтобы не сердилась: это твой боевой товарищ звонит. По партии. Конспирато. Так и скажи.
- Кому скажи?
- Ну ты же - не один.... Так пойдем? А потом к тебе?
- Зачем?
- Что - зачем?
- Интересно, - говорю. - А как же твой мол-чел? Юноша твой, который....
- Не хочу сейчас это обсуждать. Поздно уже, спать пора. Ну, пожалуйста, пойдем, а? Там взнос всего - тысяча. Что это для тебя? За две тысячи - и оторвемся....Ну и потом. Тоже оторвемся.
На следующий вечер заехали куда-то к черту на рога. Катя тут же и пропала - как она умеет.
Я - мыкайся. В одной руке тарелка с бутербродиками на один укус, в другой - одновременно и вилка, и ножик, одноразовые, и стаканчик пластмассовый. Фуршет, в общем. Очень удобно. А за две тысячи - вообще в самый раз.
- А вы актер? - говорит какая-та белокурая, мелким бесом, с голым животиком.
- Да, говорю - из театра. Одного актера. Слышали, наверное.... О нем сейчас много говорят. А также - пишут.
- Слышала. Ваши афиши видела. Только на спектакль не попала.
- И что же там? На афишах? Интересно было бы - подробнее узнать.
- Ну, я так, подробно, не приглядывалась. По-моему - кони какие-то.... Или зебры.
- Точно! Это я был. С зебрами. Судя по всему - в Африке, на охоте. Или - в зоопарке.
- Шутник вы, Федор.... Да бросьте вы эту тарелку куда-нибудь. Вон, в угол поставьте. Давайте лучше танцевать.
- Я так быстро не люблю - говорю. - Мне больше нравится медленно - прижавшись. И вообще-то меня не Федором зовут. Совсем не Федором.
- Ну и пусть, что вы не Федор. Меня вот все Ксюхой зовут, а я, вообще-то, Даша. А вы с Катей пришли?
- Да, - говорю. С Катей.
- Тогда с вас еще тысяча.
- Сорри, не понял. А это - за что?
- Так вон, видите - ее Петя приперся. Она так и рассчитывала - на троих. А вас мне отдать. Сказала, что вы классный чел! И действительно - ничего, так, внешне. Хотя я пока вас не очень хорошо знаю. Она сказала - что вы уже в Голливуде сниматься начали.
- Да, - говорю, в Голливуде. Местного рОзлива. Вечер съемок у меня как раз - сегодня.
- Так, а чего же вы сюда пришли? Наверное, штраф большой заплатите, что сейчас не на площадке....
- Конечно, больше, чем тысячу - за Петьку.
- Да, Петя у нее какой-то ботаник. Как это она вас бросила, просто не понимаю! Ничего он не умеет, никуда не ходит, и денег у него нет. И замуж не предлагает. Тупой какой-то.
- Слушай, Ксюха, то есть, Даша. Что-то мне не хочется за Петю с Катей платить. Поеду-ка я, пожалуй. На съемки еще успею. В Голливуд.
- Ну нет! Так мы не договаривались. Слушай, Федор, то есть, прости, не Федор.... Можно я с тобой уеду - раз так уж вышло. Все равно она тебя для меня пригласила. Я мешать не буду. Посмотрю, как там на самом деле - съемки как идут. Никогда не видела. Там, наверное, много знаменитых людей...
- Съемки? Туда посторонних не пускают. Знаменитых охраняют. От излишнего внимания.
- Ну, пожалуйста. Я себя хорошо буду вести - молчать буду. Скажешь, что я твоя племянница. Из Тамбова. Что меня девать некуда ... Пришлось с собой взять....
- Из Тамбова, говоришь? Занятно. Ну ладно, так и быть. Только молчком, никому ничего не говори! И ничему не удивляйся! Коли уж так вышло....
В полшестого позвонила Катя.
- А ты где? А Дашка - где? А Петька куда исчез?....
- Катя, еще раз в такое время позвонишь - и я действительно разозлюсь. А когда я злюсь - со мной лучше не связываться. Ты сама это прекрасно знаешь....Ищи своих Петьку с Дашкой без меня, пожалуйста.
...- Это Катька звонила? Вот дура! Ты и вправду - чел! С большой буквы! Забирайся обратно скорее, холодно как-то... Погрей меня быстро! Смешно как - Голливуд, Голливуд!.... Эх, Федор....
Дают. Но крайне неохотно. Как будто не понимают, куда зашли.
Приходит тут один - спрашивает:
- Чего берете?
Я - ему - взятки беру! Деньгами желательно. Щенками, конфетами, мотоциклами,секретаршами - не беру. Только купюрами. В твердой валюте. Предпочтительно - в евро. Их меньше подделывают. Пока еще не научились как следует подделывать
- В смысле как - взятки? В каком смысле?-
Я - ему: в прямом! В самом что ни на есть!
- Странно, - говорит. - Я почему-то думал - сюда только за заслуги пропускают.
- Не только, говорю. Нет, конечно, биографию изучаем. СудИм, не судим, женат, не очень женат. Или сколько раз сразу женат. Дети какие? Полые или разнополые. И где бегают? И неизвестные также - где бегают и с кем?
- Стаж там трудовой. Сколько домой лампочек с завода вынесли. Сколько старушек у церквы ограбили, сколько старичков с дороги машиной в морг спихнули. Все это - конечно, смотрим, проверяем. Но при прочих равных - еще и купюрами подкрепить надо. В евро, если можно. Ну, в крайнем случае - в долларах США. И никаких там тугриков или рублей. Не принимаются к оплате. У нас порядки строгие.
- Ладно, хорошо, говорит - а дальше.... А дальше что?
- А что дальше? Известное дело - дальше я вас представлю, Петру представлю. Ему тоже надо что-нибудь дать. Он же ключами заведует. Без этого замки не отопрет. На масло надо дать, петли смазать - чтобы ворота не скрипели. Они за тысячи лет заржавели страшно. Коррозия, эрозия, собачки пИсают, выхлопы, порча климата ну и прочие прелести цивилизации.
- Мда, - задумался. - А если нету? Если денег нету?
- Тогда, боюсь, просьбу придется отклонить.
- У меня же и биография - как минимум, герсоцтруда! И семьянин на загляденье, и вообще, - и начинает талмуд целый с листочками на столе моем чистом раскладывать.
- Что вы, дорогой, - даже и не раскладывайте. И смотреть не буду.
- А что - и управы на вас нет? Если я главному пожалуюсь? Вот сейчас пойду тут рядом в одно место, свечку зажгу - и пожалуюсь.
- Жалуйтесь, конечно. И у нас с вами будет много-много времени все разобрать и обсудить. Прямо до самого Страшного суда времени будет.Почему? Да шесть миллиардов вас таких на Земле. И все каждый день ему жалуются - уж минимум по разу. Знаете, какая очередь.... Занимайте. Пока до вас дело дойдет - даже я умру. Хоть и бессмертный, и бестелесный по определению - вроде бы, нечему и помирать.
- Что же мне делать?
- Коли денег нет, попробуйте ниже на этаж. Там такой же, как я сидит - только с рогами. Они поменьше берут. У них там - эконом класс. Жарковато что-то, обгореть можно, если не предохраняться, да и влажно, как в тропиках. И All Inclusive в системе отсутствует. И палаты совместные - женские, мужские. Но многим нравится. Зато и скидки постоянные, и компания там! Ух! На все руки! Да вы не расстраивайтесь так - хоть у нас и семь звезд, золотые унитазы, арфы, амброзия и все прочее - все же скучновато. Я бы и сам, если бы не служба - к ним, вниз пошел. Невзирая на жару. К слову, они меня уже приглашали поработать - я вот все думаю. Деньжат поднакоплю - и приму решение.
Ты не почувствовал, как легко сегодня дышится с утра? После всех этих ночных кошмаров под вывеской "за минус тридцать!?"
И пальцы не обжигаются о металл гаражного замка.
И девушка засмеялась - как дорогой подарок сделала.
И полетела, полетела в распахнутой курточке - мимо, мимо, - в легком утреннем снеге своей чудесной жизни!
Ведь что-то определенно случилось. Совершенно явно.
Снег летит и не колется. И ветер дует - почти теплый.
Снеговик с полосатой палкой на повороте улыбается не очень хищно. И серый и угрюмый город начинает опять становится родным.
Потому что едешь по Таганке. По своей исторической родине. И среди перестроенного быта встает вдруг ушедший купеческий ампир. И Дровяной переулок напоминает о печном времени, сараях с дровами, о роскошных, острых как бритва, финских ножах ,о Варе по прозвищу Мальвина....
А дом с цыганами, давным-давно, сто тысяч лет назад снесенный, как призрак опять маячит на месте разрытых парящих траншей Большой Коммунистической.
"Ведь у надежд всегда хороший цвет. Надежный и загадочный немного. Особенно, когда глядишь с порога. Особенно, когда надежды нет" (с).
И что-то звякает в дальнем, замерзшем углу души. ...
Настойчиво и тонко.
Что-то определенно звякает.
Как отважный колокольчик на ветру - посредине ледяной пустыни.