Аннотация: Этот рассказ напечатали в журнале Космопорт Љ 1 за 2013 год, но написал-то я его гораздо раньше.
Метро.
Рабочие с выпученными от ужаса глазами выбежали из туннеля и бросились к подъемнику. Все, кто находился на станции, поняли, что надо спасаться, побросали инструменты и тоже побежали к подъемникам. Возле них выстроилась очередь и если бы не прорабы, возникла паника и давка, а рабочие передавили бы друг друга. Итак, когда туннель прокладывали, грунтовые воды свод его размыли, порода обвалилась и погребла под собой трех человек. Впрочем, кто там с потерями считается, когда партия приказала метро к юбилею революции открыть.
Впрочем, звуков обрушивающегося свода, никто не слышал, не ощущался и запах сернистого газа, на дне же туннеля воды почти не было, а, следовательно, не возникла опасность, что водоносный горизонт прорвал стенки тоннеля и мог его затопить вместе со всеми, кто не поспешит выбраться на поверхность. Но в суматохе и в голову никому не пришло, что причин для бегства нет. Лучше подстраховаться...
Яков Михайлович - начальник строительства уже проснулся, когда за ним пришла машина, облачился не в самый свой новый костюм, в который обычно ходил под землю, поверх него надевал робу и каску, а ботинки - менял на сапоги.
Позавтракать вот только не успел - какое там, когда к тебе приезжает не твоя машина, а черный лимузин, в котором трое военных. Жена, увидев их, заплакала, подумав, что муж домой больше не вернется. Знала ведь за кем такие машины приезжают. Не разглядела она сквозь слезы, что главным среди визитеров куратор стройки майор Быстров, а значит, и вправду может по делу приехали.
На кухонном столе дымилась чашка чая.
Жена протягивала мужу наспех сделанные бутерброды, завернутые в газету.
- Может вещей теплых взять, - то ли спрашивала, то ли советовала она, но обращалась не к мужу, а к Быстрову.
- Не надо Маша, - сказал Яков Михайлович. - У меня на стройке всё есть. А сейчас и времени нет. Ведь правда?
Пока еще не понятно была цель визита, Яков Михайлович держался отрешённо. Ему уже звонили, сообщив, что на стройке что-то стряслось. Толком дежурный инженер объяснить ничего не смог, просил побыстрее приехать. Однако визит трех военных для Якова Михайловича стал полной неожиданностью. Стройкой он руководил очень ответственной, знал, чем может закончиться срыв сроков, но ведь не вышли они ещё, а значит, и забирать его было не за что. Впрочем, все так говорят, а потом выясняется, что повинностей перед народом множество. И увидев эту троицу, Яков Михайлович подумал, что его хотят заменить, сместить с руководства, как не оправдавшего доверие. Оправдывайся, не оправдывайся - в результате всё равно окажешься английским шпионом, завербованным империалистами, чтобы затормозить великую стройку социализма. Не трудно догадаться, каким будет наказание.
- Простите, Яков Михайлович, времени и вправду совсем нет, - сказал Быстров. - В машине покушаете. У нас термос есть с чаем. Пока доедем, как раз и позавтракаете. Давайте сверток помогу вам донести, а то он мешать вам будет.
Яков Михайлович никак не мог унять дрожь в руках. Затравленно прижимал сверток к груди, будто там что-то ценное, без чего он жить не мог. Предложение ему было сделано очень мягко, но может это тактический приём? А вдруг жена вместо бутербродов подсунула мужу нож или, чего доброго, пистолет именной. Был такой у Якова Михайловича. С гражданской войны остался, на гравировке подпись самого Фрунзе.
Чтобы не обидеть военного Яков Михайлович сверток всё ж отдал, причесал пятерней седые, чуть всклокоченные волосы.
- Пойдемте...
Двое военных поспешно вышли, каблуки их сапог зацокали по ступенькам.
- Да что случилось-то? - решилась спросить жена.
Слезы в её глазах высохли. Она пришла к выводу, что военные приехали действительно по важному делу. Впрочем, они всегда вели себя вежливо, если тот, за кем они приезжали, не сопротивлялся, за наганом не лез и шашкой не размахивал. Она знала об этом, когда, приложившись к замочной скважине, слушала, как соседа забирали - комбрига. Потом выяснилось, что он предатель, семью его выселили, но новых жильцов пока не вселили. Квартира стояла пустая. Вот только забирали, как она знала, ближе к полуночи. Никогда утром.
- Ничего страшного, - улыбнулся Быстров, пропуская Якова Михайловича вперед. - Вы ведь знаете, какой стройкой ваш муж руководит. Без него никак. Вот и тревожим. Кое-какие технические сложности надо разрешить. Простите, что побеспокоили.
На лице его проступала улыбка, которую он, вероятно, разучивал, стоя перед зеркалом, но взгляд у него был цепкий и скользкий. Он точно маску надевал. Словам Быстрова супруга Якова Михайловича нисколько не верила, но была вынуждена изобразить на своём лице лёгкое подобие улыбки.
- Понимаю вас... Ничего вы нас не потревожили. До свидания!
В машине Яков Михайлович так ничего и не выяснил. Военные сами ничего толком не знали. Про бутерброды он как-то забыл, не съел в машине, и пришлось их там оставить, потому что разгуливать по стройке со свёртком было неудобно.
Работы всё ещё не возобновились. Каждая минута простоя в вариантах развития дальнейшей судьбы Якова Михайловича склоняла чашу весов на ту строну, где лежал тюремный срок, а так хотелось, чтобы реальность другая стала - с орденами, почетом и званиями!
Несколько рабочих, тех, что еще не заступали на смену, окружили барак, где обычно переодевались, прежде чем под землю лезть. Они не понимали, отчего их не пускают в барак, пробовали заглянуть в мутные, будто сделанные не из стекла, а из слюды, окна, но разглядеть, что происходит внутри, всё равно не удавалось. Стоило кому ухо к стеклу приложить, всех тут же гнал прочь часовой, стоявший возле входа в барка.
- Куда лезете? Неприятностей захотели? - кричал он.
Учитывая, какая на нем была форма - синие штаны, гимнастерка, да фуражка с синим околышем, - все понимали, что угрозы эти не праздные. Никому неприятностей не хотелось, но рабочие не расходились.
Яков Михайлович знал, что в бараке сейчас специалисты, которые и подняли панику. С ними общаются дознаватели. Он усмехнулся, позавидовав тому, как у органов все хорошо организовано, - можно быть уверенным, что с такой организацией ни один шпион не замеченным не останется.
Среди рабочих тоже были осведомители спецслужб, да и как без них обойтись на таком ответственном строительстве. Наверняка недруги диверсионные акции организовать захотят и денег любых на это не пожалеют. Чего-чего, а денег у империалистов много, но вот сознательности совсем нет никакой. Диверсии эти предупредить надо. Яков Михайлович в лицо осведомителей не знал, не его это дело, но подозревал, что в каждой смене их с десяток наберется. Так вот, они то, сообщив куда следует, не дали не то что слухам по городу расползтись, но и по стройке, а то ненужные разговоры еще больше стройку затормозят. Итак, она от графика отстает. Да еще церковники (не в открытую конечно, кто ж им позволит такое, а втихомолку) стройку эту не одобряют и среди прихожан своих распространяют мысли о том, что лезть так глубоко под землю - не можно. Так и до мест, где души грешников свой срок отбывают добраться недолго, а что случится, когда они вздумают на поверхность выбраться? Только, если логике этой следовать, и скважины нефтяные бурить нельзя. Тоже на грешников натолкнутся можно...
Не думал Яков Михайлович, что подобная агитация на рабочих его как-то повлияет. Все-таки Советская власть вот уже два десятка лет как установилась и народ за это время всяким церковным байкам верить перестал.
- Не пойду я туда! - срывался на крик рабочий, - Хоть режьте...
Сидящий напротив него следователь в форме улыбнулся последней реплики, но комментировать ее никак не стал, как и разубеждать допрашиваемого в том, что есть и другие, более эффективные, нежели упомянутый, методы для развязывания языков.
- Да никто от вас таких подвигов пока и не требует... - сказал он.
Услышав, что дверь отворилась, следователь, недовольный, что его от дела отвлекают, посмотрел на вошедших, но, узнав их, вскочил и вытянулся по стойке смирно. Тоже самое сделал и допрашиваемый, хотя посмотрели они на разных людей.
- Простите, что беспокою вас. Продолжайте. Нам хотелось бы послушать.
- Слушаюсь, - сказал следователь, потом обратился к допрашиваемому: - Повторите всё то, что вы мне сейчас сказали.
Вошедшие сели на свободные стулья сбоку от стола следователя, сел и сам следователь, жестом предложил сделать это и рабочему. Тот мялся, то ли забыл что-то, то ли стеснялся. Ему был нужен наводящий вопрос.
- Итак, что вы видели? - помог ему следователь.
- Ну это, б... в туннеле мы были, ага, шли значит... Я только с Петькой шел, а Колька - он со своими ребятами бурил, вот и это... Ну камень какой-то большой обвалился, а за ним - пещера, смотрю. Я не разглядел - большая или нет. Только фонариком туда посветил, а там..., - на последних словах голос его начал вибрировать, тело дрожь бить все сильнее и сильнее, точно у него припадок какой начинался. Членораздельно он все слова не выговорил, зато очень отчетливо стучали друг о друга его зубы.
Следователь протянул ему стакан с водой, уже на треть пустой, из чего можно было заключить, что не в первый раз таким образом он успокаивал рабочего. У того теперь зубы выбивали дробь по стеклу. Он судорожно глотал воду, будто жажда его мучила, но когда стакан опустел, дрожь еще не улеглась.
- Ой, не хорошо мне, това... гражданин следователь, вспоминать такое, ага... Я-то фонариком в пещеру ту посветил и обомлел прямо, глаза там сперва увидел желтые такие, как у кошки. Много глаз. И людей. Может, ошибся я... Ростом-то они не высокие. Как дети малолетние, ага... но кряжистые такие. Дети такими не бывают. А тут рядом со мной Пашка Скоробогатов - ударник наш, стахановец, парень в общем ещё тот герой, про него и в газетах писали и фотографии его в стенгазете не раз ...
Следователь остановил жестом рабочего, показав, что не стоит отвлекаться.
- Ага, - после некоторой заминки продолжил рабочий, вспомнив что же он хотел сказать, - во... это... Пашка как закричит: "Мертвяки это! Тикаем братва, пока и нас ещё глубже под землю не уволокли!" Ну, а мы тот тут все и побежали без оглядки. Не закричи Пашка, может и остались, - тут до рабочего дошло, что своим рассказом может он друга своего под монастырь подвести, впаяют ему срок и поспешил оплошность свою как-то исправить; - Он-то... это... Пашка-то - не верующий, комсомолец, и чего такое понёс, сам не знаю.
Рабочий посмотрел на следователя, осёкся, нервно облизнул губы и продолжил свой рассказ:
- Ага... бежим, толкаемся, пихаемся, как бы побыстрее выбраться. Отдышались, только когда солнышко увидели. Я вот ещё чего думаю, не прав Пашка-то. Если это мертвяки, то ростом они всё равно с человека быть должны. А эти маленькие и кряжистые, прямо сучковатые какие-то? Почему так, а?
Следователь эти вопросы оставил без ответа.
- Вот и всё... - закончил рабочий. - А в туннель я не пойду! Вы уж меня Яков Михайлович простите, уволюсь я со стройки... Не могу под землю больше лезть, как глаза эти вспомню, так мурашки так и бегают, так и бегают... Теперь и спать не смогу.
Следователь слушал всю эту болтовню и размышлял - стоит ли ему сказать рабочему, что если тот не полезет в туннель, в землю его все равно закопают - хочешь живьем, а хочешь с пулей в черепе. Лучше бы не артачится, да приказы выполнять, но потом не стал рабочего стращать.
Яков Михайлович вначале подозревал, что рабочие накануне смены выпили сильно, вот от похмелья им и почудилась под землёй всякая нечисть, но, к удивлению его, следователь и Быстров рассказ этот на смех поднимать не стали, а, напротив, отнеслись к нему очень серьезно.
- Как вели они себя, агрессивно? - спросил следователь.
- Ась? - не понял рабочий заковыристого слова.
- Они нападали на вас?
- Мертвяки-то? Да не успели они. Убежали мы быстро, а если б остались, то и не знаю, что с нами тогда сделали...
- Перекличку провели? - спросил Быстров у следователя, когда рабочего увели.
- Да, товарищ майор. Вся смена на поверхности. Под землей никого не осталось.
- Это хорошо, - сказал Быстров, - потом обратился к начальнику стройки: - Что скажите, Яков Михайлович?
- Саботаж какой-то... Я мог бы выступить, рабочее в туннель и вернутся, может смену бы заменил. Работы возобновлять надо, а то к сроку не успеем. Проходка трудная. Грунт часто течёт. Водоносные слои - трудные, воду постоянно откачиваем, с гидроизоляцией замучились... Трудно, в общем. Если простоим чуток, как потом наверстаем?
- Яков Михайлович, похоже, рассказ своего рабочего вы серьезно так и не восприняли...
- Да бред потому что, вот и не воспринял! Полно вам, - отмахнулся Яков Михайлович, - какие там мертвяки?
-Ай, ай, как вы о своих рабочих не хорошо говорите... А ведь стройка серьезная. Здесь любой проходчик должен быть проверен, и вы в нём должны быть абсолютно уверены. Да ведь и я за эту стройку тоже ответственность несу...
На словах "ответственность несу" Яков Михайлович невольно голову втянул в плечи, догадавшись, что если в сроки не уложится, подобная встреча может в менее комфортных условиях состояться. Впрочем и нынешнего его собеседника могут всех званий лишить, отправив лес в Сибирь валить или того хуже - пулю в затылок пустят.
- Пока я не стал бы всех, кто в этой смене работал, по домам отпускать, - продолжал Быстро. - Мы их задержим немного. Чтобы всякие ненужные нам слухи по городу не распространялись... Не беспокойтесь, за саботаж пока привлекать не будем. Пусть очухаются, поразмыслят, может и сами поймут, что всё им привиделось.
- Значит, всё-таки привиделось? - обрадовался Яков Михайлович.
- Пусть это они поймут, а наша задача их в этом убедить и разобраться, что же на самом деле произошло. Для этого нам самим спуститься в туннель придётся. Вы, часом, не боитесь, как этот рабочий?
- Что вы, нет, конечно! Каждый день под землей не один час провожу и клаустрофобией не заболел ещё.
- Мы не одни пойдём. С небольшим сопровождением. На всякий случай. Я уже распорядился. Подождём их немного. Они скоро приедут... И да, если что, вы, Яков Михайлович, с противогазом обращаться умеете?
-Да. Давно, правда, не пользовался. Но когда с Тухачевским банды Антонова по лесам газом травили, пришлось научиться. Думаю, что вспомню. А зачем противогазы нам нужны будут?
- Что-то подсказывает, что понадобятся, - сказал, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения, Быстров.
Красноармейцев привезли в машинах. Кузова были закрыты брезентовыми тентами. Военные спрыгивали в грязь, пачкали сапоги и шинели, строились возле подъемника.
Рабочих отогнали подальше - так, чтобы они не видели, что происходит, но разговоры о том, что приехали военные, по стройке разнеслись быстро.
Клетушки подъёмника были рассчитаны на то, чтобы за раз брать на борт не более семи человек. Яков Михайлович порывался всё попасть в первую партию, но Быстров попросил его не торопиться. Инструкции бойцам он дал заранее. Приказ надеть противогазы без лишних вопросов все выполнили. Яков Михайлович, хоть и руководил строительством объекта, приравненного к оборонному, всё же посчитал, что приказ к нему не относится. Быстров дал ему подсумок с противогазом, когда они ещё в конторе находились
С противным скрипом и грохотом, точно это кандалы каторжников гремят, клеть стала проваливаться под землю, унося красноармейцев в преисподнюю. Резина противогазов уже обезличила их. Не разглядишь, бояться они или нет.
Под землей было влажно и холодно. Лучи фонарей шарили в темноте, но не могли её разогнать и часто не добирались даже до стенок туннеля, ослабевая по дороге.
Систему водооткачки остановили. Никто за её работой не следил и никто её не контролировал. Это грозило тем, что вода могла полностью затопить туннель.
Капли падали с потолка в нескольких местах, просачиваясь через породу, разбивались о брошенную технику, которая, оставь её здесь без дела хоть на несколько дней, тут же начнет покрываться язвами ржавчины. Она и сейчас уже казалась мертвой, будто стоит здесь не один год, а стройка напоминала археологические раскопки учёных, наткнувшихся на следы древней цивилизации.
Вода хлюпала под ногами.
Красноармейцы озирались по сторонам с заметным интересом, точно оказались в сказке, в подземном царстве, а кто там его знает - будет ли рад местный хозяин не прошенным гостям или скорее это вызовет его гнев.
- Противное местечко,- сказал Быстров Якову Михайловичу. Противогаз он не надел, в случае необходимости ведь это ему придется командовать. - Вы полагаете, что люди сюда добровольно отправятся, да ещё деньги за это платить будут?
- Ну, здесь сейчас совсем не так, как будет. Дворцы здесь подземные вырастут, с хрустальными люстрами, с мраморными полами, со стенами, выложенными мозаикой!
- Сказочник вы, одно слово... - усмехнулся Быстров.
Они уже подошли к концу туннеля. Здесь валялись брошенные в спешке рабочими отбойные молотки, на рельсах стояли тележки с породой, которую из туннеля не забрали на поверхность. В стене туннеля зияла дыра.
- Мда, - сказал Быстров. Он заглянул в пролом, пошарил по нему лучом фонарика. - Никого там нет.
- А я что и говорил! - обрадовался Яков Михайлович. - Можно, и я посмотрю?
- Да бога ради, - разрешил ему Быстров.
Яков Михайлович протиснулся к пролому.
- Да-а, - протянул он, разглядывая пещеру. - В принципе, можно эту естественную пещеру для дела использовать. Местоположение станции изменять не стоит, а вот, скажем, какие-нибудь подсобные помещения здесь обустроить или депо для поездов с вагонами - это вполне осуществимо. Всё лучше, чем пещеру эту засыпать.
Начальник строительства уже поворачивал голову к Быстрову, когда почудилось ему, что в глубине пещеры промелькнула какая-то тень...Однако, поразмыслив, Яков Михайлович пришёл к выводу, что ошибся и принял за тень живого существа всего лишь игру света от собственного фонарика.
- Всё ж мы проверим, что там к чему... - сказал Быстров.
Пролом увеличивать было не надо, а то пришлось бы либо рабочих заставлять делать это, либо красноармейцам сменить ружья на отбойные молотки. Многих из них призвали прямо с заводов. Руки по настоящей работе чесались и они с таким же удовольствием, как для кого-то посещение бегов или казино, принялись бы вгрызаться в эту породу.
Что там уж произошло, когда первый красноармеец сунулся в пролом, Яков Михайлович понять не смог. Услышал лишь какой-то противный свист, потом тупой звук удара... Боец вмиг обмяк, выпустил из рук винтовку - упало она с пронзительным грохотом, с каким бьётся стеклянная посуда.
Быстров подскочил к упавшему, диким взглядом шаря по темноте пещеры. Пистолет из кобуры он вытащил, водил им перед собой, отыскивая мишень, но ничего подходящего не видел. Красноармеец упал лицом вниз. Быстров перевернул его, содрал с головы противогаз, мазнул лучом фонарика по лицу. На лбу виднелась красная отметина, кости черепа чуть вмялись.
- Камнем, значит, саданули... - прошипел он.
- Кто? Что? - рассеяно переспросил начальник стройки, думая, что это к нему обращаются.
- Не пустомели ваши рабочие, Яков Михайлович... - сказал Быстров. - Дело и вправду серьезное. Чёрт его разберет, кого мы тут повстречали... Но против отравляющего газа, думаю им не совладать. А, что скажите, Яков Михайлович.
- А вдруг это для науки ценное открытие? - неожиданно для себя выдал начальник строительства.
Майор внимательно посмотрел на него, но спорить не стал.
- Всё может быть.. - сказал он. - Только знаете ведь, что стройку в этом случае мы к сроку никак не закончим. Чем нам это грозит? - Яков Михайлович молчал. - Вот и я про то... - продолжил Быстров. - Вы меня понимаете, у вас тоже семья, дети будут, кто о них позаботится в случае чего? Ну, а кроме того, они на нас первыми напали, а значит - должны за это ответить.
- Жив? - спросил Яков Михайлович, посмотрев на красноармейца.
- Нет, удар сильный, камнем череп раскроили...Этак и нас тут всех перебьют. Много в темноте мы не настреляем. Газ - вот наше спасение.
Яков Михайлович кивнул, соглашаясь.
Быстров от пролома отодвинулся, так чтобы его, если кто ещё один камень запустит, не задели. Он подозревал, что пещера эта соединена, с ходами - сунешься в какой-нибудь из них, заплутаешь, останешься здесь на веки вечные, потому что даже если путь свой отмечать всё равно обратно не выберешься. Местные обитатели найдут способ, как тебя запутать.
- Противогаз наденьте, - посоветовал Быстров Якову Михайловичу и тот быстро выполнил это распоряжение.
Темно в пещере, только прожекторами авиационными и осветишь её всю, но пока эти махины сюда притащишь, пока подключишь, да разместишь, это сколько времени-то пройдет, да и не дадут их расставить - побьют камнями, прежде чем они заработают.
- Пошли, - махнул Быстров красноармейцам.
Сам тоже противогаз надел.
К пролому придвинулись два бойца с раструбами в руках, которые соединялись гибкими шлангами с баками за их спинами, открутили вентили.
В противогазах с хоботками они походили не на людей, а на выросших до человеческого роста насекомых каких-то и видом своим внушали страх.
Что-то противно засвистело, заклубилось возле ног, потекло в пещеру, точно океанский вал, стало её заполнять.
Подождав немного, красноармейцы перелезли через пролом, двинулись вперёд, фонариками высвечивая себе дорогу, но теперь из-за газа даже то, что под ногами творится, невозможно было разглядеть, куда уж там замахиваться на большие расстояния.
Якову Михайловичу почудилось, что он слышит завывания, далёкие, очень далёкие, почти не различимые. Но так могла завывать подземная река, а не умирающие существа.
"Что же делают они? Что случиться, если газ это поднимется, пробьется сквозь породы, как делает это влага и начнет расползаться по улицам города?"
Яков Михайлович содрогнулся от картин Апокалипсиса, которые промелькнули перед его взором.
Там над ними сейчас все руководство страны... да любой прокурор, дойди дело до судебного процесса, тут же обвинит его и всех, кто сейчас рядом с ним - и Быстрова, и всех этих красноармейцев, которые из-за узости своих взглядов, не понимают во что ввязались, в том, что они готовили покушение на лидеров государства. И признаний выбивать не придутся. Всё итак понятно...
Но Быстро, наверняка, всё просчитал, отдавая приказ выпустить газ.
Под ногами что-то противно хрустнуло, размазалось по подошве. Яков Михайлович и нагибаться не стал, чтобы посмотреть - что же это было...
Они прочесали всю пещеру, ощупали буквально каждый её уголок, никогда не нашли и чуть не пропустили зияющий ещё более черным провалом, чем эти черные стены, вход в туннель - узкий и низкий, так что в него человек пройти мог, согнувшись почти вдвое. И вот там, почти сразу же, они натолкнулись на маленькое тело карлика, сплошь покрытое шерстью. Карлик лежал на камнях, подогнув под себя ноги.
Быстров толкнул его ногой. Тело, утратив жизнь, еще не утратило подвижность, оно поддалось, распрямилось. Быстров отскочил, потом нагнулся. У карлика было в руках что-то напоминающее пращу.
"Вот, значит, кто бойца моего убил. Так тебе по заслугам и воздалось..."
Якова Михайловича чуть не вырвало, он задохнулся от спазмов и всё никак не мог удержать содержимое желудка, а если бы те треклятые бутерброды съел, что жена ему подготовила, точно его вырвало бы и тогда он захлебнулся в собственной блевотине. Только мысль о такой нелепой смерти, только то, что он знал: сними противогаз - обязательно задохнёшься, помогло ему справиться со спазмами.
"Кто это?" - очень хотел разузнать Яков Михайлович, но в противогазе не много-то и поспрашиваешь, да и знал ли Быстров ответ?
Яков Михайлович, хоть и страшно ему было остаться здесь совсем одному, всё же не решился дальше пойти, а лишь смотрел, как растворяются в тумане фигуры красноармейцев. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем они стали возвращаться. Каждый из них нес тело карлика. Те были маленькими, точно дети.
Противогазах все бойцы были одинаковыми. Среди них Яков Михайлович Быстрова и не узнал бы, но тот сам отыскался, похлопал начальника строительства по плечу, махнул в сторону пролома, показывая, что надо возвращаться.
Противогазы они сняли только на поверхности. Под резиной головы совсем запотели, волосы у всех слиплись. Тела карликов сложили в ряд. Шерсть у них была густой, тускло-серой. Света теперь было предостаточно, чтобы их получше рассмотреть, но Яков Михайлович делать этого не стал, а напротив, всё отводил взгляд в сторону. Ему приходилось убивать людей, в Гражданскую иначе не выживешь - либо ты, либо тебя, - но сейчас он чувствовал себя преступником, хотя, по сути, он ведь никого сам не убивал, был лишь пассивным соучастником этого убийства.
Быстров все не унимался, отдавал какие-то приказы, откуда-то притащили мешки, в которых обычно картошку перевозят, стали в них запихивать тела карликов (как раз по росту эти мешки пришлись), забрасывать в кузова грузовиков, на которых приехали красноармейцы.
- Думаю, что через пару тройку часов газ станет безвредным, - услышал Яков Михайлович, голос Быстрова.
-А? - переспросил он, не понимая.
- Говорю, что газ через пару тройку часов безвредным станет, - повторил Быстров, - Мы ещё там приберемся немного, чтобы следов совсем не осталось, тогда и работы возобновить сможете. Только сперва с дозиметрами кого-нибудь пошлите, а то незачем мне, чтобы на строительстве ещё и отравившиеся появились, - Быстров всё говорил и говорил чего-то, похоже, чтобы нервозность скрыть, но Яков Михайлович мало, что улавливал из сказанного.
- Что с ними делать будите? - Яков Михайлович кивнул на грузовики.
- займутся этим вопросом те, кому следует... уклончиво сказал Быстров.