Я знаю многих людей, для которых их дом начинается с поворота ключа. Столько же тех, кто своим считают уже подъезд, лифт или тамбур. Некоторым, чтобы почувствовать себя дома, необходимо открыть бутылку и усесться перед телевизором. Есть и такие, которым достаточно выйти из метро на своей станции.
Сам я возвращаюсь домой в тот момент, когда ставлю машину на сигнализацию. Вдавливаю большим пальцем кнопку на брелке, слышу ответное пиликанье и на душу снисходят тишина и спокойствие. Достаю из-за уха сигарету, щёлкаю зажигалкой, глубоко затягиваюсь. Накопившаяся усталость отступает. Неспешно двигаясь к подъезду оглядываю тонущий в сумраке двор. Деревья пооблетели, бабки с лавочек попрятались по тёплым квартирам, пацанва ушла с футбольной коробки к компам и плейстейшынам. Н-да, заметно подмораживает.
Приблизившись к своему крыльцу выбрасываю окурок, прикасаюсь ключом-таблеткой к домофону. Поднявшись на пролёт заглядываю в оказавшийся пустым почтовый ящик, иду дальше, к себе, на второй. Открываю дверь, щёлкаю выключателем.
У двери ванной опираясь друг на друга стоят сапоги жены. На тумбочке у зеркала - сумочка, шарф и перчатки.
- Марин, я дома. - кричу, сбрасывая куртку. - Ты давно вернулась?
Прохожу в комнату. Ненаглядная прогибается, через голову протягивает мне руку.
- С обеда отпустили. - говорит, дотронувшись до моего свитера.
И смотрит обратно на монитор.
- Везёт. - подхожу к её стулу вплотную, обнимаю за плечи и тону подбородком в мягких волосах на затылке. Закрываю глаза, просовываю ладони жене под свитер, поближе к тёплому животу. Провожу чуть вниз...
- Отстань! Иди батарею лапай! - Марина отводит мои руки в сторону, - Нет-нет, не тебе, это муж пристаёт.
Всё понятно. С кем-то по интернету болтает. Сутками напролёт может языки чесать.
- Я сейчас. - опять, видимо, в микрофон.
Снимает наушники, кладёт их на клавиатуру. Поворачивается, касаюсь губами её лба.
- А ну быстро бриться, - командует, проведя по моему подбородку рукой. Ха! Ещё чего!
- Сразу после тебя, - обороняю своё право на щетину.
Марина заливается счастливым смехом.
- Посмотрим-посмотрим, - и переводит разговор на менее колючие темы, - Как день то прошёл?
- Компенсации это хорошо, - глубокомысленно замечает жена. - А мне вот всё никак не выплатят за кар.
И возвращается к ушам и мышке. Пытаюсь её удержать, но куда там.
- Что делаешь то?
- Кораблик фичу. - Вертит на мониторе туда-сюда какую-то несуразную хреновину. - Доми диз осталось и буду таклить с пятидесяти шести. А если на перегреве, то и с семидесяти.
- А... - перевариваю полученную информацию. В поле зрения попадает стопка из трёх тарелок на столе.
- А поесть будет что?
- Ну поищи там. - лёгкий взмах рукой в сторону двери.
Ищу. В сковородке на плите пара ложек остывших макарон. Бр-р-р. В холодильнике пакет лука, подсолнечное масло и мороженая курица. Печально. Становлюсь посередине кухни, ещё раз внимательно оглядываюсь. На подоконнике закаменелый огрызок батона, под столом рассыпана картошка. Носком ботинка выкатываю самую большую картофелину на свет. Чистить или не чистить? Долго, муторно... Заталкиваю обратно.
Выхожу из кухни, опираюсь на дверной косяк.
- Да что он тут на своём хурике накарибасит? Пусть бэша вкачает сначала, - продолжается разговор. - Вот вкачает и поговорим с ним.
На своей волне. В своём мире. Шансов маловато, но всё равно предлагаю:
- Солнц, давай до Макса дойдём? Возьмём ящик пивасика, завалимся к нему, объедим чуть-чуть тётю Лену...
Максим с матерью живёт. В такие дни как сегодня по чёрному ему завидую.
- Ты что?! - возмущается, - У меня красное кэтэа через час!
- А может ну его?
На это она выдаёт ещё одну заковыристую фразу на своём чудовищном сленге. Даже не пытаюсь вникнуть в смысл всех этих инитов, доджеров и технопосов. Как же всё погано! Что делать?
Подхожу к окну, отодвигаю штору. Прижимаюсь к стеклу лбом. Отсюда мир кажется совсем тёмным. Редкие снежинки лениво-лениво плывут вниз. Пытаются удержаться на стекле, подоконнике, но сразу тают. На освещённом пятачке у маркета напротив курит и копается в телефоне охранник.
- Пойду куплю колбасы какой-нибудь. - Отлипаю от окна. Выхожу в коридор, накидываю куртку, проверяю деньги, ключи, телефон.
- Тушёнки возьми, гречку сварю с утра. - заказывает Марина. - И хлеба нет. И к чаю чего-нибудь.
Хорошо, что не разувался. Выхожу, спускаюсь, пару секунд придерживаю дверь для подходящих к подъезду стариков с третьего. Здороваемся. Иду до угла вдоль дома, потом через улицу и к "Кварталу". Толкаю прозрачную дверь, в лицо жарко дышит обогреватель. Очередей вроде нет, да и вообще народу не сказать чтобы много. Прохожу через все отделы, беру тушёнку посъедобнее, палку колбасы, пакет мелких баранок, два батона хлеба.
Останавливаюсь у своих любимых холодильников, смотрю на нестройные ряды зеленых бутылок. Задачка, блин. Две мало, четыре не унесу, руки заняты, три - обидится, подумает, что обделяют. А туда-сюда ходить влом. Секунд пятнадцать перебираю доступные варианты в поисках наилучшего.
Две. Три. Взять литровый пакет вина. Не брать вообще ничего. А если...
Пришедшее в голову решение нравится мне до такой степени, что не могу удержаться и, смакуя каждое слово, проговариваю вслух:
- Шла бы ты нафиг вместе со своим вертячим корабликом, стерва!
Будто сбросил оттягивавший плечи тяжёлый рюкзак, выпрямился, вдохнул полной грудью и посмотрел на небо.
- Девушка! - окликаю невысокую смуглянку, переставляющую портвейн с нижней полки на самую нижнюю.
Поднимается, спрашивает, чего я хочу.
Хочу петь и смеяться.
- Девушка, а найдите мне вот такого туборга, - показываю какого, - ящик.