Маркович Ростислав Юрьевич : другие произведения.

Искусственная совесть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это первая история цикла рассказов о трех друзьях. "Нас было трое. Впрочем, почему было? Нас до сих пор трое, просто число три какое-то заколдованное. Нас много раз могло остаться двое (иногда это даже удавалось!), также много раз мы оставались один на один, и мне кажется, что как-то, раз нас вообще не было, но об этом − тсс! Не дай Бог, Они узнают об этом. Мы − это Василиса, Кощей и я. Возникает законный вопрос, зачем об этом писать? Мало ли кто может сказать: "Нас было трое ..."!? Мы честно признаем, многие могут так сказать, даже очень многие. Но не будь мы столь скромными людьми, какими являемся, мы бы сказали сразу: "Нас было трое, мы спасли мир и не один раз ...".
  Искусственная совесть
  
  Это было в то время, когда я еще работал в НИИ каких-то страшных проблем. Работал младшим научным сотрудником, или старшим помощником младшего подавальщика письменных принадлежностей, надежд и дурацких идей. Младше меня были только подопытные крысы. Работа доставляла истинное удовольствие, особенно в те моменты, когда меня оставляли в покое, и я мог, спокойно поплевывая в сторону крыс и приборов, заняться обдумыванием своих гениальных научных идей или банальных чужих мыслишек. Особенно приятной темой для размышлений были идеи нашего заведующего лабораторией, чьим самым большим открытием в жизни, после обнаружения собственной лысины, было открытие легкого способа для карьерного роста.
  А занимались мы тем, что доводили до ума, проект "Искусственная Совесть", или попросту "ИС". В чью-то пустую голову, и я настаиваю, именно, "в пустую голову", ибо в наполненную мелкими эгоистичными мыслями ничего подобного пробиться не может, пришла мысль кардинально решить проблему преступности вообще, проблему огромных проблем на содержание тюрем, лагерей, социальную реабилитацию бывших заключенных. Решение этих проблем нашли в создании микрочипа, вживляемого в мозг. Как только у человека появляются какие-либо дурные помыслы: украсть, убить, обмануть и т. п., микрочип включается, блокируя возможность совершения противоправных действий. Естественно, у микрочипа предусматривалось несколько уровней воздействия. Первый − сигнальный, то есть легкий электрический импульс под названием АЯ-ЯЙ-001, что в переводе означало - "не делай это", если модель поведения не менялась, то под воздействием специальных электрических импульсов в мозгу должны были вырабатываться вещества под кодовым названием "Стоп-Г", блокирующие мозжечок, если и это не помогало, то микрочип переключался в режим уничтожения. Страшно? Вот так это должно было быть.
  Мы пару лет испытывали модели на крысах, свинках, а потом... потом я в очередной раз опоздал на работу. Дело в том, что я патриот. 9 мая для меня настоящий праздник, а не просто дополнительный выходной, в который люди, что постарше, корячаться на шести сотках, а, которые помладше, пьют пиво с шашлыком. Обычно праздники я не планирую, у меня всё происходит спонтанно. В иные года я становился активным зрителем и участвовал в парадах, случалось дрался со скинхедами, бегал от милиции, пил с ветеранами на Поклонной горе. Как правило, человек я мирный и даже употребление алкоголя не толкает меня к насилию, но в этот раз что-то меня страшно растрогало. Хватил ли лишний стакан, или дедуля мне попался особенно героический, не помню, что это было, но я с кем-то воевал, кого-то оплакивал, собирался мерседес отправить под откос, который оказался в пьяном поле взгляда. Праздник закончился в кутузке. Не обошлось без досадных ссадин, синяков, рваной одежды, дурного запаха и чувства выполненного долга.
  Рабочий день начался также внезапно как и война, застав меня врасплох. Так что в лаборатории я появился лишь после обеда битый и рваный, но с высоко поднятой головой. Даже если бы я пришел с утра, то мои подопытные крысы всё равно бы погибли. Однако тогда у меня была бы возможность представить все, как естественный ход эксперимента. Дело в том, что вверенные мне крысы с последними образцами "ИС", сдохли от голода. И не в результате моей халатности, я-то их кормил, но так получилось, что у них на неделю остался один сухарь на двоих и они, не желая отнимать хлеб насущный у товарища, померли от голода, глядя на лежащий между ними кусок хлеба. Меня вызвал шеф и сообщил, что у меня есть два варианта, либо лишиться работы в лаборатории накануне получения Нобелевской премии, либо на пару недель стать подопытной крысой. Я, конечно, поинтересовался, нет ли других альтернатив, например, встретить очередной рассвет в нашей уютной лаборатории, выясняя каким образом "ИС" привела к смерти вверенных мне грызунов, или на худой конец на остатки зарплаты устроить пышные похороны и поминки любимых крыс. Но шеф, чеканя заученную 30 лет назад латынь, дескать, третья ему не дала, то есть он мне не доверит сдувать пыль, с принтера, на котором будет печататься его нобелевская лекция.
  Вот он момент истины! Вот она − Жизнь! Вот он − выбор! Страшно подумать, что было бы, если бы я струсил и не принял этот вызов.
  Я взял дополнительную минуту на размышление, но вместо этого нашел в кармане монетку, подбросил ее, загадав, если выйдет орел − буду крысой, решка − безработным. Выпала решка, я еще раз обманул Судьбу (последний раз, честное слово), и согласился стать крысой. Человек я не тщеславный, но и мне хотелось кусочек нобелевского пирога, или хотя бы лаврушки государственной премии.
  Технология вживления микрочипов у нас давно отработана, поэтому операция прошла быстро и безболезненно. Вечером я вернулся домой и сразу же лег спать.
  Утром, как обычно, зазвонил будильник. Надо было вставать, умываться, пить кофе и не опаздывать на работу. Это был голос моей собственной Совести. Услышав его и проворчав спросонья ей в ответ: "Ни тебе "Доброе Утро", ни "как спалось?", только и знаешь: "Давай-давай, вставай!", я удовлетворенно повернулся на другой бок с намерением поспать еще пять минут. Совесть у меня развитая, закаленная, опытная, она родилась лет на двадцать раньше меня. Я спокойненько под это "Давай-давай!" досматриваю утренний сон, но в этот момент срабатывает "ИС". Внезапно что-то щелкнуло, стрельнуло, загудело. Остатки сна от этой стрекотни разлетелись, да так, что и не соберешь. Делать было нечего, пришлось вставать и идти на работу. Пришел на работу раньше всех, что само по себе дико. Сижу, что-то делаю и чувство внутри какое-то странное: "Чтой-то не так!". Тогда останавливаю себя, начинаю соображать, что происходит. Мало помалу всплывают подробности: зачем-то пришел первым на работу, хотя имел полное основание к обеду прийти, сославшись на неприятные ощущения от вживления "ИС", но как будто этого недостаточно, сразу же взялся за работу, аж дым коромыслом. Конечно, когда есть интересная работа мало, что замечаешь вокруг, но чтобы так сразу, даже не попив чайку с товарищами, не посудачив о радиусе кривизны взгляда нашего шефа, очень странно! Не успел я, как следует поразмыслить над этими странностями, как всплыла еще одна утренняя сценка. Впервые за два последних месяца мне удалось усесться в метро, этому можно не удивляться, из дому-то вышел, когда люди с нормальной совестью еще чаи гоняют дома. Я уже было мечтательно закатил глаза в положение, из которого никого не видишь, никого не слышишь, как в вагон, запыхавшись забежала немолодая женщина. И в этот момент, когда уже можно притвориться спящим и невменяемым, я подскочил как напуганный и уступил ей место. "Интересно-интересно ...", − подумал я, но в этот момент что-то щелкнуло, стрельнуло в голове, воспоминания вылетели, работа потекла дальше.
  Ситуация вышла из-под контроля. К концу недели не только наша лаборатория перестала работать, но и соседние с нездоровым интересом наблюдали, как я один справляюсь с работой всей лаборатории. Где-то в глубине своей души, куда не могли добраться щупальца Искусственной совести, я ненавидел их! Исключительно ради чистоты научного эксперимента замечу, что в их умных глазах, было не только одно сострадание и научный интерес, с каждым днем там было все больше страха, растерянности и раздражения. Я работал − они наблюдали, ходили, записывали, о чем-то шептались у меня за спиной. Умом-то я их понимал, конечно, но сердцу не прикажешь!
  Но больше всего меня бесила лысина шефа, она блестела и лоснилась от гордости собой, от предвкушения успеха, она излучала мечты о заоблачных креслах, об ангельских секретаршах, толпах учеников с раскрытыми от изумления ртами, новых волосах, пересаженных из ушей, носа и прочих атрибутах взятия научного Олимпа.
  Однако наступила суббота − первый выходной посреди этого кошмара. Я смертельно устал на работе и надеялся полноценно отдохнуть в выходные. Вы думаете, я спал до обеда, предавался праздности и мечтам о цвете татуировок на скальпе моего начальника? НЕТ! С раннего утра и до позднего вечера я трудился. Я вычистил дом, подъезд, и мне кажется, несколько прилегающих кварталов, я выбросил хлам, копившийся с прошлого тысячелетия. Я написал письма и открытки всем родственникам, друзьям и мало-мальски знакомым девушкам, поздравив их всех со всеми прошедшими и наступающими праздниками. И лишь засыпая, я вспомнил о своей собственной совести, ехидно спросив ее:
  − Ну, ты теперь довольна?
  Обычно она скора на суд и расправу, и за ответом в карман ко мне не лезет, а тут она призадумалась. В молчании ее сквозила легкая горечь и ностальгия по тем временам, когда она могла меня монопольно тиранить, почувствовался даже укол ревности по отношению к "ИС".
  − Такие дела! − ответил я ей и уснул сном искусственного праведника.
  Под утро во сне было мне видение страшное, будто все наше народонаселение превратилось в пешки и ходит теперь только по прямой, ни тебе налево, ни тебе направо, ни на месте потоптаться, чуть что берут тебя на проходе. Проснулся я − ни жив, ни мертв, ну, думаю приехали. На неделе эксперимент со мной признают успешным и начнут внедрять, не успеем очухаться, как превратимся в страну законопослушных трудоголиков. Стараясь не спугнуть "ИС" позвонил друзьям, Василисе и Кощею, передав им по открытому каналу секретный сигнал - "Человечество в опасности". Они как настоящие спасатели отреагировали оперативно, Кощей был у меня к обеду, а Вася чуть задержалась и приехала к ужину. Кощей меня успокоил, сказав, что, я сэкономил на обеде. Но посмотрев, сколько съел мой тощий друг, мне захотелось проклясть эту экономию.
  Когда они оба насытились и были готовы узнать, что такого случилось, я им подробно описал всю историю и мои опасения по поводу человечества, которое, по моему мнению, надо было немедленно спасать. Сначала они долго смеялись, потом смех постепенно стих, они переглянулись и погрустнели. Я готов биться об заклад, что они, наконец, представили, как изменится их собственная жизнь, если им тоже вошьют "ИС".
  − Неужели, дошло? − с немалой долей сарказма спросил я.
  − Да, дело серьезное, − с вековой печалью в голосе ответил Кощей.
  Мы с Кощеем посмотрели на Васю. Согласно ритуалу, она должна была выдать несколько междометий с общим смыслом: "Как это ужасно!". Но вместо этого она сдержанно зевнула и тоном уставшей от громкой славы звезды, спрашивающей, куда ей теперь ехать на съемки очередного блокбастера, спросила:
  − Что будем делать?
  − Мир спасать, − не сдержался и нервно хихикнул Кощей.
  − И как мы это сделаем в этот раз? - тем же тоном осведомилась Вася.
  − Нужно сделать что-то такое, чтобы они посчитали эксперимент неудачным, - сказал я, поморщившись от боли, потому что Искусственная совесть не позволяла мне думать о провале эксперимента.
  − Что с тобой? − участливо подняв бровь, спросила Вася. Слава Богу, вместо меня ответил Кощей. Он объяснил ей, что Искусственная совесть не позволяет мне размышлять над негативными идеями, она включает первую сигнальную систему. После этого Кощей сделал настоящую подлость. Конечно, в целях демонстрации вышесказанного Василисе. Он щелкнул меня по носу. В другое время такая фривольность могла закончиться для него сломанным пальцем. Но в тот раз я просто заплакал от боли в голове и невозможности навалять Кощею.
  − Видишь? − тоном бывалого естествоиспытателя спросил он Васю, - он нуждается в нас, без нас он просто биоробот полезный государству и бесполезный для нас. Он даже думать не может! - под аккомпанемент моих рыданий закончил объяснения Кощей.
  − Может все рассказать журналистам, они раструбят?
  − Вася, ты смерти моей хочешь?
  − А это мысль, − подхватил Кощей.
  − Плохая мысль, мне завтра на работу надо идти. Я бы может и не пошел, но меня совесть замучает.
  − А мы тебя сейчас привяжем к стулу, заклеим тебе рот скотчем, а для отвода глаз перевернем у тебя все вверх дном и украдем у тебя что-нибудь ценное. Кстати, у тебя есть что-нибудь ценное?
  − Ты никак на чужой беде нажиться решил, Кощей ты эдакий! − вспылил я, − и потом, когда меня найдут, я им все расскажу, сдам тебя с Василисой и себя в придачу со всеми потрохами. Я же врать не могу!
  − Просто не верится, что ты врать не можешь, − съязвила Васька, − а ну проверим: отвечай − кто придумал в качестве подарка Кощею сделать обрезание?
  − Ну, − начал тянуть я, чувствуя, как сразу пересохло горло, заболела голова, − я-я-Я! Черт возьми!
  − Ух, ты, работает, − восхищенно выдохнула Васька.
  − Чему ты радуешься, недалекая ты моя? Скоро ты не сможешь ни сбежать с работы на распродажу позавчерашних вещей по вчерашним ценам, ни у парикмахера лишний часик посидеть, а ногти свои точить ты будешь прямо об гранит науки.
  − Ладно-ладно, Иванушка-умник, давай выясним, в чем разница между твоей хваленой Совестью и искусственной.
  В чем никогда нельзя было отказать Кощею, так это в трезвомыслии. Даже будучи очень пьяным, он сохранял способность ясно излагать мысли, идеи, напутствия. Рукой уже пошевелить не может, а заливается как соловей, сыплет датами, именами, цитатами. Потом вспомнить о чем плел, куда и кого посылал, не может, но люди верят, идут и некоторые даже приносят, плачут, но отдают.
  − И как мы это выясним?
  − Будем создавать тебе ситуации, и смотреть на твою реакцию.
  − У нас не хватит времени на перебор всех вариантов.
  − Тогда применим системный подход.
  − Ух, ты! А что это? − Вася восхищенно глянула на Кощея. Удивительно, не первый день знаем друг друга, а она до сих пор ловится на его красивые словечки.
  − Ну, это, − сразу распетушился Кощей, − такая штука, в смысле, способ или подход...
  − И не пробуй, все равно, даже если ты сможешь объяснить, в чем лично я сильно сомневаюсь, Вася скорее уснет, − Вася болезненно насупилась, сдвинула брови, готовясь ответить, − ты не обижайся, Вась, помни, человечество в опасности.
  − Задача-то вроде бы не сложная, − прервал мои объяснения Кощей, − нужно придумать как обыграть твой микрочип, там ведь наверняка простая иерархия ценностей зашита.
  − Слушай, а сколько лет твоему завлабу? − задумчиво спросила Вася.
  − Не понял.
  − Я подумала, если у нас не получиться обыграть иерархию ценностей, ему действительно дадут Нобелевку?
  − Лишай тебе на типун! − хором отреагировали мы с Кощеем.
  − Да я так, − вяло оправдалась Вася, − может использовать личный фактор.
  − Ты умница, Васька! Какая же ты умница! − закричал я, кинувшись к ошалевшей от моего крика Василисе. Она успела лишь подскочить, но я настиг и начал обнимать-целовать ее.
  − Во, дела, - сказал Кощей, засмущавшись.
  Придя в себя, Вася поправила прическу и сказала, что она не только умная, но красивая. Потом вырвалась из объятий и спросила:
  − Какие вы в сущности примитивные существа, стоило начальником заинтересоваться, как ты сразу заметил, что я умная и красивая! А в чем собственно дело?
  Кощей ерзал по стулу содрогаемый приступами мелкого смеха. Я принял позу Наполеона.
  − Ну, и? − отсмеявшись, спросил Кощей.
  − Завтра вы, мои дорогие, станете преступниками! − я любовался ими, как медленно сползали их улыбки, как резко очерчивались скулы, появлялись морщины, когда трансформация достигла предела, я пояснил, − в отличие от меня, вы все еще можете это себе позволить.
  Им не хотелось этого, они не знали, как мне об этом сказать. Не давая им опомниться, я продолжил:
  − Дело в том, что "ИС" − логическая система, в которую заложена действительно простая, но строгая иерархия ценностей: не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, исполняй волю начальников своих и т. д. Завтра в моем присутствии вы обрушите свой гнев и заботу обо всем человечестве на лысую голову моего шефа. А я демонстративно пройду мимо, как бы он не умолял меня о помощи.
  − Так он лысый?! − с разочарованием спросила Вася. На секунду показалась, что лучик надежды на спасение человечества, который только что мелькнул, отразившись от лысины шефа уйдет в космос и больше никогда не вернется. Мы с Кощеем машинально ощупали и огладили свои младые кудри, убедившись, что они на месте, мы в один голос сказали Василисе, что лысина мужику не помеха, а иногда даже большая помощь. Исключительно с целью отвлечь Васю от грустных мыслей о лысине, Кощей заметил, что лысина дает большую экономию для семейного бюджета на стрижках и шампунях.
  − Остановись, − попросила Вася Кощея и обратилась ко мне, − ты сказал, что должен исполнять волю начальства, как же ты сможешь пройти мимо и не помочь?
  − В том-то все и дело! Аристарх Платонович является начальником с 9-00 до 18-00, а все остальное время он для меня − лысый враг рода человеческого!
  Вася задумалась, Кощей придвинулся ко мне поближе и тихонечко спросил:
  − Скажи, друг, как я его буду бить, если он знает меня как облупленного?
  − Бить Аристарха - это же восстанавливать справедливость и равновесие в мире, бить Аристарха... − я мечтательно сжал кулаки, представляя удовольствие от хука, но снова сработала "ИС" и выдала мне порцию импульсов, от которой подкосились ноги и расслабились кулаки.
  − Завидую я тебе, Кощей, раз в жизни бывает такая удача. Он ведь и тебе успел крови попортить? Наденешь маску и отмутузишь его и за меня, понял? А чтобы он тебя не вспомнил, его Вася отвлечет.
  Я поднял Кощея на ноги, придирчиво осмотрел его, оценил бицепсы, легонько постучал ему по прессу, замахнулся было для подзатыльника, но вовремя передумал, похлопал его по плечу и сказал:
  − У тебя нет выбора, поэтому ты справишься! Если не справишься тебе первому воткнут в голову эту дрянь, и станешь ты таким законопослушным-законопослушным, ты, наверное, этого не переживешь.
  − Положим лавры первого зомби-зомби мне не светят, ты у нас вне конкурса, - огрызнулся Кощей.
  
  Понедельник, 8-50 утра, у входа в здание института.
  Я притаился на ступеньках, поджидая шефа, и в сорок седьмой раз перевязывал шнурки. Попутно я почти придумал новый кодовый язык, который основывался на многообразии методов шнуровки ботинка. Когда начальник поравнялся со мной, я сладким от предвкушения голосом пропел:
  − Доброе утро, Аристарх Платонович!
  Аристарх вздрогнул от неожиданности, но, увидев меня, расплылся в довольной улыбке.
  − Здравствуй, Иван. Как наши дела?
  − Все прекрасно, Аристарх Платонович. Скажите, как скоро закончится эксперимент?
  − А что? − напрягся он.
  − Да так, мозги натерло.
  − В среду будет совещание у директора с участием заказчиков. Там тебя покажем, презентуем, так сказать, проект. Так что потерпи, хотя зачем тебе избавляться от "ИС"? Ты стал замечательным работником, думаю, премию получишь в этом месяце, а там глядишь и повышение, сам понимаешь!
  В этот миг мир заслонила женщина, она бесцеремонно протиснулась между мной и Аристархом. Я хотел было возмутиться. Чтобы высказать ей в лицо все, что думаю о ее поведении, мне пришлось обойти ее и встать плечом к плечу с начальником. Даже зная наверняка, что передо мной находится Василиса, я в это не верил. Ни дать, ни взять, девушка с обложки какого-нибудь Моршанского Плейбоя. Эффект был сногсшибательный. Это я понял, увидев как взгляд Аристарха остановился в ложбинке между выставленных на показ грудей и там умер от счастья, дыхание его почти остановилось, а нижняя челюсть медленно поползла вниз, еще чуть-чуть и слюна бы потекла. Василиса спросила у Аристарха, который теперь час. Надо сказать, она могла спросить, как пройти в библиотеку, или как зовут вождя кубинских коммунистов Фиделя Кастро, это не имело значения. В миг отупевший от нахлынувшего, Аристарх мучительно вспоминал, что такое время. В соответствии со сценарием в третьем действии нашего миниспектакля должен был появиться Кощей. Он налетел, словно смерч, просто повалив Аристарха на ступени.
  Кощей всегда любил театральные эффекты. Поначалу это шокировало, потом умиляло, затем раздражало, однако теперь я привык. Он был в одет в длинный черный плащ, на голове черная маска, сам высокий тощий. Уронив маленького, но упитанного Аристарха, Кощей эффектно развернулся, взмахнув плащом, и начал сосредоточенно его топтать, приговаривая:
  − Ах ты, старый козел! Будешь знать, как приставать к чужим девушкам!
  Потом Кощей схватил хрипевшего Аристарха за грудки и попытался его поднять, но под тяжестью шефа грудки, т.е. лацканы пиджака просто оторвались. Настала очередь удивляться Кощея. Он поднес лацканы поближе к глазам, с интересом их рассматривая, наверняка его заинтересовал какой-нибудь значок. Воспользовавшись специально выделенной паузой в избиении, шеф, бешено вращая глазами и головой искал сострадания и помощи, за одно подавая сигналы SOS голосом:
  − Па-ма-ги-те-е-е-е!
  Прежде, чем Кощей понял, что значок большой ценности не представляет и продолжил методичное надругательство над телом, Аристарх нашел глазами меня. Меня трудно было не заметить, так как я стоял рядом, с удовольствием глядя на работу Кощея.
  − Ну, что же ты стоишь? Помоги мне, убери этого психопата!!!
  Я было двинулся к нему, но вдруг схватился за голову, посмотрел на часы и ответил:
  − Извините, Аристарх Платонович, уже девять! Я теперь не могу опаздывать на работу. Вот поднимусь к себе на седьмой этаж и сразу же позвоню в милицию, − развернулся и пошел.
  Мне в след звучала сладчайшая из песен − проклятья, стоны и глухие удары. В этот понедельник работалось мне особенно хорошо. Воодушевленный утренним успехом я сделал очень много хороших и полезных дел. Ближе к вечеру меня вызвал шеф, о котором я и думать забыл, настолько самозабвенно трудился.
  "Вот он − Час "Ч"! Вот она − минута "М"!", − подумал я, входя к шефу. Он сидел печальный, озадаченный и побитый.
  − Что-нибудь случилось, Аристарх Платонович?
  Мой вопрос вывел шефа из ступора, в котором он находился, по-видимому, с утра.
  Да ты что? Дурак что ли? Издеваешься? − с места в карьер припустил он, − меня чуть не убили утром, а ты сбежал, как последний трус, и еще спрашиваешь: "Что случилось?". Это я у тебя спрашиваю, что случилось?
  − Отвечаю: не дурак, не издеваюсь. Утром я не мог вам помочь по той причине, о которой я вам утром и сообщил.
  − То есть?
  − Я сегодня днем все проверил. В иерархии ценностей "ИС" помощь людям не заложена. Зато есть четкие директивы о времени прибытия на работу.
  Все-таки не напрасно некоторые люди становятся нашими начальниками. А мы, несчастные подчиненные, возводим тонны напраслины на наших шефов, пробегаем десятки километров от кабинета до курилки и обратно (хорошо, что нам запрещают курить на рабочем месте, а то бы мы еще и ожирели в добавок к прочим нашим недостаткам), тратим бесценные часы нашей жизни, обсуждая недостатки наших начальников, их жен, любовниц, детей, машины. У всех есть свои недостатки. А начальниками эти люди стали в силу того, что у них есть нечто такое, чего нет у нас. У одних есть особенные родственники, которые имеют особенное положение в обществе или даже власть. У других есть талант. Некоторые из них талантливы в установление "дружеских" связей с вышестоящим начальством, они услужливы и угодливы. Другие имеют талант к языку и разговорам. Обычно это выражается в хорошо подвешенном языке, отсутствии костей как в нем, так в других частях, и особенной изменяемой геометрии лба, что проявляется, как способность впадать в состояние рабочего транса и говорить-говорить-говорить. При этом слушатели на второй минуте тоже впадают в транс, но это другой транс, в нем можно только слушать, нельзя возражать и желательно аплодировать при первой же возможности. Аристарх Платонович обладал всеми этими талантами в избытке. Не моргнув глазом, он на одном дыхании выдал пламенную речь о том, насколько важен для нашей страны в целом, для нашего института в общем и для него самого в частности этот проект. Потом он провел краткий, минут на двадцать, анализ недостатков, ошибок и упущений, совершенных или замысленных нами, его подчиненными, которые не сведут его в могилу, так как он уже одной ногой там. Но пока его вторая нога здесь, он решительно потребовал ускорить процесс исправления ошибок в "ИС", чтобы послезавтра он мог продемонстрировать действующий образец на ученом совете. В финале он одарил меня щедрой минутной паузой с закатыванием глаз, потиранием ушибленных мест и прочими ужимками провинциального клоуна, дававшими понять, что хватит хлопать ушами, пора идти и исправлять свои ошибки.
  Итак, цель была достигнута, осталось внести небольшие изменения в "ИС", и можно будет спать спокойно. Если кто-то просит о помощи, "Искусственная совесть" должна подсказать, что надо прервать выполнение предыдущих директив и помочь. После поспешных изменений в программе появился некоторый дискомфорт, связанный с тем, что иногда люди просят им помочь в прямо противоположных делах.
  Наступила среда. Самый простой вариант воспрепятствовать презентации проекта "ИС" − вообще не ходить на работу, занимаясь помощью в важнейших делах друзьям. Вася с Кощеем составили поминутный план на день, по честному разделив меня пополам, оказывается у них накопилась масса не сделанных дел. Но мы сочли этот план недостойным дезертирством. Поэтому в среду утром у входа в институт был разыгран еще один небольшой спектакль. Постановка осуществлялась силами нашей маленькой труппы и одной приглашенной лысой звезды.
  Без пяти минут девять Вася поймала в свои цепкие объятия Аристарха. Ничего не подозревающий Аристарх шел на работу, наверняка прокручивая в голове свое выступление на ученом совете, вяло улыбался, жмурился солнышку. Василиса издала боевой клич и кинулась ему на шею. Я никогда не видел у Аристарха на лице сразу столько эмоций. Это было недоумение, замешанное на страхе, страх, замешанный на радости, радость, опустошенная испугом и раздражением. А интенсивность этих эмоций говорила о том, что сейчас годовой запас их будет использован. Воровато оглядываясь по сторонам и пятясь назад, Аристарх заметил меня. Выдох облегчения не успел вырваться из его нутра, крик о помощи застрял там же, придавленный воплем Василисы, которая предпочитала работать на большую аудиторию:
  − Арик, милый, не оставляй меня! Ты испугался ребеночка? − Василиса отодвинулась, − или ты меня больше не любишь?
  − Вы меня с кем-то путаете, − неумело попытался отмазаться Аристарх.
  − Ах, вот как! − взвилась наша неистовая Валькирия, − после всего, что было между нами, ты меня не узнаешь? Ах ты, подлец!
  − Девушка, успокойтесь, не надо так кричать, − Аристарх, конечно, узнал очаровательную девушку, из-за которой, как он считал, его побили в понедельник.
  − Мерзавец! Как ты смеешь называть меня девушкой? − Василиса коротким неуловимым движением легонько двинула Аристарха по щеке. Пощечина вышла звонкой и сочной, − ну, ты же обещал жениться! − Василиса натурально завыла, снова бросившись ему на шею. Выглядело это очаровательно. Маленький лысый красный Аристарх с портфелем в одной руке и напротив красавица Василиса, стоящая ступенькой выше, что позволило ей практически облокотиться на него. При этом лысина Аристарха едва виделась, поскольку его нос был глубоко утоплен в декольте. Какое сладкое удушье! Как утопающий, Аристарх начал размахивать руками, но Василиса поднажала, перенеся почти весь вес тела на его плечи, при этом пустила слезу, не переставая громко причитать:
  − Я все прощу! Ну же, маленький мой, давай уедем! Только ты и я ...
  Аристарх в отчаянии уперся руками в живот, напрягся и толкнул Васю. Она расцепила руки и неловко упала навзничь. Раскрасневшийся Аристарх, вытаращив глаза и вперив указательный палец в Васю, заорал:
  − Оставьте ваши шуточки! Я знать вас не знаю, и знать не хочу! И оставьте меня в покое!
  В это время Василиса пустила загодя припасенную кровь, медленным движением она подняла голову, позволяя струйке крови эстетично сбежать вниз по подбородку, шее, груди. В глазах, наполненных искренними слезами, стояла неизбывная тоска отвергнутой и поруганной первой любви, но она не была долгой, мгновение спустя голос обиды разрезал окружавшую нас тишину:
  − Да что же это делается!? Граждане! Он меня обманул, а теперь отказывается ..., − указующий перст, раскрашенный лаком в цвет крови, неумолимо указывал на оседающего Аристарха, − да неужели никто не вступится? − здесь уже послышались истеричные нотки склочной базарной торговки. Среди людей, падких на скандалы и успевших уже собраться, послышался легкий ропот, начались движения, громкие сочувствующие негодующие поддакивания. Мне, нам ("ИС" и мне) захотелось помочь и вступиться за поруганную девичью честь. Не помня себя, весь, отдавшись минутному порыву, я рвал и метал, грыз, пинал, душил. Меня, конечно, оттащили, привели в чувство и отпустили на поруки Василисе.
  Аристарха увезла скорая. Дело о хулиганском избиении завлаба замяли, поскольку я был подопытным кроликом. Аристарх получил еще взбучку от директора института за отвратительную постановку эксперимента и провал проекта. Оказалось, что среди толпы зевак, наблюдавших за очередным избиением Аристарха был и представитель заказчика, более того, ему вроде бы тоже досталось, когда меня оттаскивали от начальства. Вот так мы остановили уверенное шествие киборгов по нашей планете. Не обошлось и без потерь, из института меня все-таки уволили. Но были и мелкие радости, ушлый Кощей заснял на мобильник драку возле нашего специнститута и продал ее телевизионщикам. Так что на радостях мы спасли от разорения какую-то пивную, в которой отмечали победу свободу совести.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"