Жить в маленьком городке -- это такая скучища! Ни метро с мозаичными стенами, ни стрипбаров с подмигивающей рекламой, ни Диснейлендов никаких. Только на работу -- с работы. На работу -- с работы. На работу -- с работы. Целые поколения так живут, мучают себя и других, а потом строем заполняют местное кладбище.
Неудивительно, что главным развлечением таких городков в конце концов становится перекрёстное опыление. Ну, а чем ещё заниматься молодым мастерам сварочного участка, налитым до ноздрей гормонами и алкоголем? Конечно, если у вас есть другие, более морально-устойчивые предложения, то мы готовы рассмотреть. Нет? Я так и знал.
Раньше у Шурика Тузова была Раечка, а у меня Наталья из техотдела, но потом Раечка уехала за длинным Рублём в другой город. Рубль -- это фамилия её мужа, так что никакой опечатки тут нет, а Шурик, соответственно, обиделся и пристроился ходить к моей Наталье. Я не против. Мы -- дружбаны. Я к его Раечке тоже одно время похаживал, говорю ведь, перекрёстное опыление.
Мы с Шуриком тогда работали на одном заводе, но в разные смены, поэтому со свиданиями проблем у нас не было. Просто договаривались в пересменку кто и во сколько к Наталье рулит, а заодно и всякими светлыми идеями делились. Например, когда я первый раз приголубил мою Наталью, то подумал, что она рыба-ёрш. Костей у неё было не меньше. И торчали аналогично. Если б я её тогда хорошо обнял, то мог петь "Паду ли я стрелой пронзённый" в последний раз. Вот Шурик -- тот большой изобретатель -- сразу допёр, начал под рубашку прятать крышку от кастрюли. Жаль, я повторить его трюк не мог -- она бы сразу допёрла, что мы за её спиной конференции по обмену опытом устраиваем. Месяц ходил в кровоподтёках и уже готовился стащить кольчугу из местного музея, да она меня во время пожалела и спорола со своего белья крышки от консервных банок.
-- А это, -- пояснила, -- чтобы ты с первого дня тискаться не лез.
Если честно, что с крышками, что без крышек -- никакой особой разницы я не заметил.
Но всё бы оно ничего, да появился у нас на заводе новый помощник директора -- юрист. Интеллигент -- до шнурков. Настоящий брюнет с пробором под линеечку, нос -- мечта античных статуй, глаза... короче, вылитый дон Корлеоне и, конечно же, холостой. Наши дамы тут же исполнили стойку на бигудях. Директорская жена как встала на свои, так и погнула, даром, что из титанового сплава. Моя Наталья тоже не отставала от подруг -- центральный нападающий, можно сказать -- целыми днями на третьем этаже, возле его кабинета паслась, тёрлась о дверь несуществующей грудью. Он на неё тоже глаз положил. Ясное дело, мужики любят глазами и перед тем, как лечь на женщину всем телом, положат на неё глаз. Для пробы, так сказать. А женщины любят... Кто сказал ушами? Глупости всё это, женщины любят... Стыдно признаться чем. Они так много лет нас дурачили, утверждая, что у них этого нет. Тем не менее, любят они мозгом. Всегда взвесят, кого любить и за что. Вот на этих весах меня юрист обделал, как дворняжка забор. Сводил он Наталью по разу в кино, в кафе и на набережную, и она тут же призналась, что он свёл её с ума.
Не понравилось мне это совсем. Не договаривались мы так. Одно дело, когда перекрёстное опыление с дружбаном Шуриком Тузовым, а другое -- с Аль Пачино из Гомеля. Заревновал я настолько, что как школьник подглядывать начал. Следить за ней было легко: окна наших общежитий почти упирались друг в друга, а шторы с окна она давно запустила на простыни.
Разумеется, Шурик поддержал мою затею и даже поучаствовать решил. Но не как пассивный зритель. Ровно к девяти он припёр ко мне фотокамеру с телеобъективом и пояснил:
-- Ты представляешь, Боря, какое безобразие в постели они сейчас устроят. Я всё это засниму, а потом буду на заводе продавать по дешёвке, как порнуху.
Ладно, выключили мы свет, приготовились, ждём.
Точно. Привела она юриста, и тут же, с интеллигентным намёком, смоталась в душ. Пока он снял пальто и дошёл до кресла, наша красавица вынырнула назад -- халатик с драконами атласный нараспашку, ногу голую до пояса в разрез выставила. А юрист спрятался себе в кресле и раздракониваться не собирается. Хоть бы ширинку для приличия расстегнул. Смотрит на неё, как на инструкцию по эксплуатации. Тогда она сменила тактику и будто случайно улеглась на кровать в позу "Всё для Васи" из журнала "Плейбой". Я аж вспотел, наблюдаючи, а Шурик вообще задышал тяжело и так прижался главной частью к окну, что я испугался: "Хана другу, выпадет вместе с рамой." Да что говорить, тут бы у парализованного всё заторчало, включая галстук. Наконец, вроде и юриста проняло. Встал он. Но вместо того, чтоб двигаться к Наталье, пошёл к окну. "Ну-ну, -- обрадовался я, -- сейчас она тебе, блюститель нравственности, выскажет правду по самую матку." А ничего подобного не случилось. Скрестила моя Наталья ручки на груди и замерла -- не шелохнётся. Вроде, как померла от нереализованной страсти.
-- Ну что, Шурик, -- говорю, -- похоже, "Отче наш" за её выучить уже не успеем. Давай хотя бы сфотографируй, как этот страж закона, можно сказать сексуальный маньяк, издевается над доверчивыми работницами техотделов.
-- Зачем? Вот если бы он её прибил... -- возразил Шурик.
-- Ничего, я её потом сам прибью. Это же надо, поменять нас на это недоразумение!
-- А что, от неё убудет? -- Опять засомневался Шурик. -- От ветрености воспаление лёгких не получишь. Только от сквозняков. Так ведь сквозняк у неё, ну в очень потаённом месте.
Пока мы с Шуриком препирались, адвокат что-то сделал со своими ногами: то мы видели его в окне по пояс, а то уже до колен.
-- На табуретку встал, -- додумался за меня Шурик. -- Может, хочет моль по потолку погонять?
Только наш объект наблюдения, тем временем, как глист по водопроводу бум -- и уже на другом этаже. Что-то не помнили мы, чтоб у Натальи в потолке дырка была. Покосились мы с Шуриком друг на друга с пониманием; после нашей столовой и не такое людям чудилось.
Тем временем юрист подошёл к окну и уставился на нас.
-- Смотри-смотри, -- думаю. -- Свет-то погашен, фиг что увидишь. И эту фигу ему, значит, показал.
Увидел он её. А может, за что другое обиделся, только открыл юрист окно и зашагал по воздуху прямо к нам. Прошёл в комнату сквозь стену, оттолкнул в сторону Шурика с его фотоаппаратом и плюхнулся в кресло. Мы застыли. Мой язык в булыжник превратился. Наконец я набрался смелости и этим булыжником говорю:
-- Ну, вы впрямь фокусник настоящий.
-- Ага, Олег Попов, -- подтверждает Шурик. Он в детстве в цирк ходил и всех помнил.
Тут юрист сделался красным как кремлёвская стена и заявил:
-- Можете называть меня господином адвокатом.
-- Хорошо, только объясните, с каких пор это господа адвокаты стали по воздуху по квартирам шастать? -- совсем расхрабрился я. -- Тибулы должны работать в дневное время. Вот сейчас позвоню в отделение, опустят вас на пару лет за решётку и будете там паханам объяснять адвокат вы или так, случайно в девственницы затесались.
А он в ответ нагло так усмехается:
-- Как ты, дурак, собрался туда звонить, если у тебя телефон не работает? Вот набери милицию, набери, попробуй.
Пугает, адвокатишко несчастный. Не на того напал. Набрал я знакомый номер. Хм, никаких гудков. И вдруг мой телефон заявляет мне его голосом:
-- Боря, тебе же ясно сказано: "Твой телефон - фуфло". Так что засунь его ...
Не успел он уточнить куда, как моя рука вместе с телефоном бросились выполнять его команду. Я только успел подумать "Прощайте, новые брюки". Спас меня Шурик. Отвлёк его. Откашлялся, а потом интеллигентным баском спросил:
-- Уважаемый адвокат, какого хрена вы к нам прицепились?
-- Это вы ко мне прицепились, -- возмутился тот. -- Подсматривали, фиги показывали, мешали делать мою работу.
Пока адвокат отвлёкся я быстренько положил трубку на место, на всякий случай спрятал телефон в тумбочку и говорю:
-- Так у нас в городе скучно: ни качелей тебе, ни каруселей, ни Диснейленда, ни шоу никаких. Вот от скуки мы и подглядывали.
Адвокат посмотрел на меня и опять лицо у него стало цвета пожарной машины:
-- Сейчас я вам устрою шоу -- навек запомните! -- И поднимает указательные пальцы вверх.
И тут моя рука сама по себе сжалась в кулак и хрясь Шурика в ухо. Он соответственно хрясь-хрясь -- мне сразу в оба уха. А потом ещё и по роже. Не успел я очухаться, как глаза у меня заплыли черносливом размером с его кулак. А кулак у Шурика в два раза больше моего, впрочем, как и всё остальное. Вижу я, что проигрываю сражение, и стало мне обидно. Знаю, что он не по своей воле дерётся, а всё равно внутри саблезубые кошки скребут. Вообщем, подпрыгнул я да ухватил его зубами за нос. Как бульдог, мёртвой хваткой. Шурик начал меня что есть силы молотить, а я у него на носу раскачиваюсь -- неизвестно кому больнее.
Адвокат опустил пальцы и поправил галстук.
Мы, тяжело дыша, плюхнулись на пол.
-- Может быть, у вас есть ещё какие-нибудь пожелания или вопросы? Не стесняйтесь, -- ласково спрашивает адвокат, а сам радостно так изучает следы своего творчества на моей физиономии.
Наверное, в тот момент я был похож на китайского папуаса: лицо почернело, глаза заплыли, одни щёлочки остались. Шурику тоже досталось -- нос держался на соплях в буквальном смысле.
-- Пожеланий не будет, вопросов тем более, -- сообщил за двоих Шурик, пытаясь приладить нос на место.
-- Замечательно, в таком случае у меня будет вопрос, -- адвокат продолжал сменил ехидную улыбку на невинную. -- Кто хочет помочь мне выполнить одну миссию?
Мы молчали.
-- Я понял, желающих нет, -- подвёл итог наш мучитель, многозначительно приподнимая указательные пальцы.
-- Да мы рады помочь от всей души, -- торопливо икнул Шурик. Зелёный со страху цвет его лица гармонировал с рубашкой.
-- Замечательно, -- опять повторил адвокат. -- Теперь можно цивилизованно поговорить.
Он кивнул головой -- и позади нас выросли два кресла, каждое размером с небольшой трон, а перед ним широкий чёрный стол, после чего адвокат приступил к изложению своих пожеланий:
-- Вы не полные идиоты и уже догадались, какую юридическую контору я представляю на самом деле. Ваш несчастный завод -- только небольшая подработка по ходу действия. -- Его тонкие пальцы простучали по полированной поверхности стола "Турецкий марш". -- Как и все адвокаты, я разыскиваю наследников, но в отличие от моих, хе-хе, приземлённых коллег, мне приходится выполнять не последние распоряжения покойного по эту сторону, а первые по ту. Поясняю: умирает какой-нибудь шейх из халифатов или эмиратов, оставляет своим многочисленным барышням приличный капиталец, а они тут же, не отходя от гарема, устраивают, ммм... как это вы назвали? Во, вспомнил, "перекрёстное опыление". Естественно, ему смотреть сверху на это обидно. У него от подобной Камасутры нимб становится как бескозырка, только ленточками вверх, а на ногах копыта начинают расти. И тогда он приходит ко мне. Дескать, поспешил я с завещанием, заступись, не дай надругаться над моей светлой памятью. Конечно, можно было просто грохнуть его вдов, но для ада они нагрешили пока недостаточно, и я решил поменять их души и тела на более достойные. Как поживут принцессы в рабочем общежитии, сразу начнут ценить данные им шейхом блага. А райскими фруктами на золотых блюдах, слугами-евнухами, слонами для катания в это время попользуются более достойные. Разумеется, эти достойные должны быть, как и заменяемая девушка, царской крови. На сегодня я почти всех жён уже успешно поменял, осталось одно вакантное место. Генеалогический поиск привёл меня в ваш городок. Оказывается, жена вашего директора и её племянница Наташа, -- он глянул через окно на кровать, на которой пять минут назад усыпил нашу подругу, -- являются далёкими родственницами этой самой принцессы, -- тут адвокат загнул длинное и замысловатое имя, из которого я запомнил только "Зукини". -- А теперь вопрос: как вы считаете, кто из них более достоин поменяться с ней местами?
Я мгновенно сообразил:"Наталью оставляем себе," -- и говорю:
-- Наталья не годится. Она, конечно, настоящая суки... ой, я хотел сказать настоящая Зукини, но жена директора всё равно более достойная женщина.
И в этот момент подлец Шурик меня перебивает:
-- А вы эту жену директора видели? Она со своим весом любому слону хронический радикулит устроит. Да им придётся парадную чалму халифа продать, чтоб её прокормить.
-- Ясно, -- подвёл итог адвокат.
Потом повернулся к окну, щёлкнул пальцами и моя Наталья исчезла, а через секунду на её месте появилась такая Зукини! У-у-у! И ещё какой-то несчастный шейх смеет на неё обижаться?!
Мы с Шуриком тут же дружно вскочили: надо же сбегать, посмотреть, как чувствует себя импортная красавица после такого сложного переселения.
-- Погодите, -- тормознул нас адвокат. Нам с вами надо ещё одну маленькую проблемку решить. Как вы догадываетесь, в нашей конторе есть охранная служба. И вот, недавно мой приятель, их руководитель пожаловался, что на этой собачьей работе он уже пять тысяч лет, мол, пора бы ему на заслуженный отдых. А его без достойной замены не отпускают. Может быть, вы хотите попробовать поработать вместо него?
-- Как, сразу двое? Делать хоть что надо? Зарплата приличная? -- засыпали мы его вопросами.
-- Дел особых никаких. Ну, что делает любая охрана? Гавкает не народ. Зарплата одна -- бессмертие. Деньги вам там просто не будут нужны - у нас всё бесплатно. Только вот ответственность на этой службе очень большая. Как раз тот случай, где одна голова хорошо, а две, сами понимаете... Поэтому нужны вы оба.
-- Согласен, -- сразу обрадовался я, -- но с маленьким дополнением: можно ли сделать так, чтоб эта принцесса Зукини, -- я показал в окно, -- как-то попала к нам, в охранную службу. Обещаем её не баловать.
-- Нет проблем! Таких красавцев, как вы, она с рук кормить будет! -- Адвокат расцвёл и бланки договора достал. Я сразу подписал, а Шурик Тузов опять со своими дурацкими вопросами лезет, моё свидание с принцессой оттягивает:
-- А может, мы не подойдём, и вы на следующий день нас выгоните? Так мы вообще без работы останемся.
-- Договор подписывается на пять тысяч лет, -- успокоил его адвокат, -- но если у тебя есть сомнения...
Он не успел договорить фразу, как Шурик подписал.
Адвокат сложил договоры в карман, хлопнул в ладоши -- грохот -- и потолок упал нам на головы.
Очухался я от того, что щеку мне лизала огромная собачья голова. Что-то в ней показалось знакомым. Я не успел понять что, как услышал женские шаги и весёлый такой голос позвал:
-- Тузик, Тузик.
Это, стало быть, обещанная Зукиня прибежала нас кормить. Собачья голова перестала меня лизать и вскочила. Мне пришлось вскочить вместе с ней. Я осмотрел себя и понял, кого мне напомнила собачья голова, поэтому в ответ не загавкал, а завыл. Это надо было так лохануться! Как же нас провёл чёртов АДвокат.
-- Нет, -- говорю, -- принцесса, мы -- не Тузик, мы -- Кербер.