Аннотация: Кто то и когдато дал название племени людей, может это было так.
Одна история каменного века.
Одноактная пьеса в трех действиях с прологом и эпилогом.
Эта история правдива, хотя бы потому, что наши доисторические предки оставили достаточно документов, на стенах своих жилищ. Причем таких историй было великое множество и свидетельство этому одно. Человечество до сих пор существует.
Действие первое.
(прелюдия)
Место действия дикий, девственный лес где-то на Урале.
Время действия: давно, очень давно.
Уважаемый читатель, мне трудно представить природу того времени. Только одно знаю точно, природа была дика и великолепна. Поэтому, учитывая давность происходящего, я полностью полагаюсь на Вашу фантазию.
На пригорке, в тени колоссального голосемянного дерева, возможно сосны, недалеко от своего жилища лежал огромный пещерный медведь по имени Гырхм, местный авторитет, обжора, хулиган и большой любитель подраться. Он совсем недавно очень сытно пообедал свежей олениной и теперь валялся, сыто прищурившись, наблюдая, как совсем недалеко от его носа собирал упавшие с дерева шишки маленький, полосатый зверек, предок современного бурундука. Гырхм знал, где у его гнездо, он также знал, что в нем много всяких вкусных вещей в виде сушеных грибов, ягод. Знал, где зверек хранит собранные на зиму орехи. Он иногда подумывал над тем, чтобы сожрать все эти запасы. Но так как при всей своей вздорности характера, был медведем справедливым, понимал, что зверек не выживет, а есть его самого, пускай даже из гуманных соображений не хотелось. Больно симпатичным было это маленькое, трудолюбивое создание.
Не спалось. Дневная жара постепенно уступала место вечерней прохладе. Слабо дул ветер. Лес из-за заходящего солнца казался огромной черной стеной и если бы не шум деревьев, птичьи крики, да плеск воды, который раздавался с ближайшего озера, на которое пришло на водопой стадо, каких-то травоядных, то могло показаться, что это самое спокойное место на земле.
Делать было нечего, и Гырхм подумывал о том, чтобы пойти искупаться, как неожиданно, из, чащи выскочил волк. Тогдашние волки были крупными животными, значительно больше своих потомков, с мощными челюстями и буро-красной шерстью. Волк, бежавший, как будто за ним гнался бешеный носорог, увидев медведя, встал как вкопанный. Загнанно оглядевшись, он, поджав хвост, обессилено пригнулся к земле и, обнажив клыки, стал ожидать свою участь.
Это был старинный медвежий враг, вожак волчьей стаи, которая соперничала с ним за место под солнцем, деля охотничьи угодья на данном участке огромного доисторического леса. Не раз, одному из самых сильных и свирепых зверей тайги приходилось спасаться от стаи бегством.
Поэтому, увидев врага, одинокого и усталого, Гырхм несказанно обрадовался. Нечасто в дикие и сложные времена представлялась возможность одновременно развлечься и отомстить давнишнему врагу за все неприятные и даже больше сказать, весьма опасные минуты, которые пришлось пережить, соседствуя с волчьей братией.
Медведь приготовился к нападению, собираясь одним ударом своей могучей лапы, переломить волчий хребет, но в последний момент его остановило то, что лесной разбойник кажется, даже не думал защищаться. Это было не характерно для столь опасного и сильного хищника, который даже в одиночку мог доставить Гырхму неприятности в виде укушенной рваной раны. Медведь, видя такую реакцию, недоуменно остановился от врага в паре метрах и, усевшись, спросил.
-- Ты чего? Заболел что ли?
Волк, набычившись, молчал. Только взгляд его стал еще более обреченным, казалось, он смирился со своей участью.
-- Ну, ты это, того, защищайся.
-- Делай, что собирался, только быстрее или отстань, без тебя тошно.
-- Ну, рассказывай. -- Потеряв агрессивное настроение Гырхм, улегся рядом с волком и, свесив свой большой розовый язык, приготовился слушать.
-- А, что рассказывать то. Плохо все. И не смотри так, -- волк, оскалившись, поднял голову, -- скоро они до тебя доберутся, не будешь таким толстым и счастливым.
-- Э, давай по порядку. Что случилось и кто эти страшные, которые до меня доберутся?
-- А мамонт их знает кто они такие. Птицы, что на юг летают, говорили, что там похожие существа живут, только они более волосатые и фруктами питаются. Обезьянами их там зовут. А эти, -- волк горестно вздохнул, задор охвативший его на какое то время утих, -- а эти питаются не только фруктами.
-- Они, что у тебя еду отобрали. Не ожидал, что волки такие слабаки, каким то чужакам, причем никому неизвестным поддадутся.
-- Перестань, ведь ты, старый мешок с костями, ничего о них не знаешь.
Гырхм не заметил оскорбления. Он катался по траве, приговаривая.
-- Волчат обидели, косточку отобрали. Волки слабаки. - Затем видать, одумавшись, решил дальше не дразнить, готового вцепиться в него волчару. Успокоившись, он продолжил расспрос. - Ну, рассказывай.
-- Осень скоро.
-- И что?
-- Я начал собирать стаю, к зиме. Мы охотились немного севернее, чтобы с тобой не, сталкиваться, все-таки, нас пока мало было.
Гырхм довольно ухмыльнулся.
-- Молодцы, понимаете, кто в лесу хозяин.
-- Однажды, мы натолкнулись, на нескольких двуногих существ, которые несли, недавно убитого оленя.
-- И что?
-- Напали и отобрали, ведь они почти не сопротивлялись. Поели, отдохнули, и стали их караулить. Потом еще несколько раз отбирали добычу. Пока...,-- волк заскулил, поджав хвост. - Пока, они всех не убили.
-- А ты, как уцелел?
-- Я задержался в гостях у одной симпатичной волчицы, а остальная братва пошла, как обычно за своим ужином. К тому же Бешеный, он ходил днем на разведку, рассказал, что они теперь просто стали оставлять нам нашу долю. Они привязали целого быка прямо на поляне.
-- Нашел, кому верить, он же из всех вас, прямо и так умом не блещущих, самый большой придурок, да к тому же у него вечный насморк. - Гырхм презрительно махнул лапой.
-- Да, ты прав. - Волк помотал головой, словно отгоняя жуткое видение.-- Когда, я пришел на место, все было кончено. Моя стая была полностью уничтожена. Часть из них попала в огромную яму, остальных добили охотники, предварительно окружив поляну, какой цинизм, огнем. Брр, так приличные существа не поступают. Иметь дело с этой дьявольщиной. Увидев все это, я в ужасе побежал, и вот наткнулся на тебя.
Медведь встал, потянулся. Рассказ давнего недруга, его заинтересовал. Впереди маячило приключение.
-- Гырхм, -- прорычал медведь, потянувшись еще раз, за этот рык он и получил свое имя, -- пошли, проводишь.
-- Ну, нет, уволь дружище. Я лучше пойду носорогов дразнить, знаешь это значительно безопаснее. Они хоть предсказуемы. Если шкура недорога, иди. Пойдешь по лосиной тропе на север, к закату будешь на месте.
-- Постой, постой, ведь в той долине хозяином кажется, этот саблезубый ревматик был, как же его имя. - Гырхм, почесал лоб, пытаясь вспомнить, затем, оскалившись в улыбке, от которой теряли самообладание даже пещерные львы, добавил. - Я его прошлой зимой хорошенько отделал засранца. А, в общем, неважно.
-- Ты знаешь, -- ответил ему, обернувшись, уходящий волк, -- тигром там и не пахло, -- так, что подумай. - И он хромая ускакал в чащу.
А медведь, не вняв предупреждению, отправился не север по лесной тропе.
Дорога заняла несколько больше времени, чем говорил волк. Гырхм шел по широкой тропе, проложенной за многие года лосиным стадом, сквозь дикий, мрачный лес, как хозяин.
Лес же жил своей жизнью. Мрачно ухали неизвестные нам птицы. Кто-то от кого-то убегал, кто-то кого-то догонял, а догнав, закусывал там же, где и поймал. Что лишний раз доказывает, что меняется лишь оболочка, а нравы, нравы остаются прежними. Только приобретают более циничный характер.
Действие второе.
(основное)
Гырхм уже некоторое время наблюдал, сидя скале, как там, внизу в долине, эти существа праздновали победу над волчьим племенем.
Стемнело. Слабый свет молодой луны с трудом пробивался сквозь кроны огромных деревьев растущих на скалах окружающих долину. Только слабые отблески иногда играли светлым серебром на волнах, протекающей сквозь долину речке. В центре, окруженный со всех сторон десятком хижин пылал огромный костер, около которого лежали шкуры убитых волков, а вокруг, в диком первобытном танце металось десятка два двуногих существ, размахивающих какими то предметами. Мерный топот периодически прерывался гортанными криками.
"Какая дикость": -- проворчал вслух Гырхм, -- " Разве можно так долго радоваться своей победе. Это ведь просто неприлично, что подумает лесная общественность. Какие то дикари".
Дул слабый ветер в сторону этих непонятных существ, нарушивших своим появлением, пускай тяжелую и достаточно жестокую, но понятную и простую жизнь огромного леса.
Гырхм держал нос по ветру и поэтому не боялся быть обнаруженным. Решив еще некоторое время подождать, он улегся по удобнее, и стал наблюдать за этими двуногими, пытаясь понять логику их веселья.
* * *
-- Ух! Ууух!! Ах! Ааах!! Ааах!! Ух! Ух!! Йохо хо!!! - Возбужденные крики танцующих охотников, вылетая их первобытных глоток, веером разлетались по долине и, отражаясь от окружающих скал, гулким эхом возвращались обратно.
Вождь племени по имени Мудрый Ёж, смотрел на это веселье сквозь полуопущенные веки, при этом его маленькие, налитые до краев хмельной водой глазки излучали не скрываемую радость. Сегодня племя праздновало победу над могучим и опасным врагом. Он еще некоторое время сдерживал себя, с трудом пытаясь сохранить достоинство вождя, затем раздавил в бороде очередную вошь и, издав в помощь своим соплеменникам боевой клич, бросился в толпу танцующих.
-- Йохо хо!!! Ууух!! - проорал он, пускаясь в пляс.
Сидящие вокруг женщины и небольшое количество детей, не отягощенных нынешним воспитанием, радовалось вместе с мужчинами. Чему в большей мере способствовал тот бык, при помощи которого племя приманило волков. Теперь в виде варено-жареных кусков он покоился в желудках, где вместе с достаточным количеством хмельной воды, полученной путем брожения меда диких пчел, ведь домашних животных в те времена еще не было.
Победа над врагом, сытная пища, обильная выпивка, что еще надо, когда мир так не стабилен и дик.
Постепенно веселье затихало, как затихает бурная горная река уставшая биться о скалы и неожиданно попавшая на равнину. Большинство уже спало тревожным сном первобытного существа, готового в любой момент подняться и защищаться или спасаться, в зависимости от обстоятельств. Только вождь, да десяток самых крепких охотников оставались еще на ногах, продолжая свой танец и входя еще в больший экстаз.
Костер догорал, тени танцующих становились все длиннее и изломаннее. Они метались по земле уже не в такт со своими хозяевами, существуя собственной, отдельной жизнью. Вдруг вождь остановился, поднял вверх правую руку с зажатым в ней в ней копьем и обращаясь к звездам протяжно завыл, остальные поддержали его выступление, затем с яростью набросился на лежащие волчьи шкуры и стал в ярости их топтать, плеваться на них, под конец помочился. Остальные не отставали от своего предводителя.
* * *
Гырхм долго наблюдал за этими незнакомыми и непонятными ему существами. Иногда с интересом, временами с презрением, но в основном с равнодушием. Он уже собирался уходить спать, решив, заявиться потом, еще посмотреть и в случае если они ему не понравятся, напасть и выгнать. Как вдруг увидел, как эти существа стали пинать волчьи шкуры. Медведь напрягся, вся его этика, весь инстинкт впитанный с молоком матери и опытом веков дикого медвежьего существования, восстал. Он не понимал этих существ. Никогда ни один зверь, убив противника, не стал бы издеваться над поверженным. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, был поступок вождя.
Гырхм поднялся, уши его непроизвольно прижались к голове, и презрительно прорычав, он бросился вниз.
Ворвавшись в круг не ждавших опасности танцоров, он стал крушить на право и на лево, ломая кости, снимая скальпы, проламывая черепа. Пронесясь сквозь поселение, как ураган медведь по дороге развалил несколько хижин, раздавил не успевших проснуться и убежать пару стариков и громко рыча, умчался в лес.
Вождь, который стал главой не только из-за своей силы, но и из-за ума, тихонько бросился за ближайшую хижину и притворился мертвым.
* * *
Так хорошо начавшийся праздник неожиданно закончился горем.
Но в те далекие времена еще не умели долго горевать над своими потерями. Не прошла и половина дня, как племя стало жить своей обычной жизнью.
Вождь же собрал уцелевших охотников, и они стали решать, что делать дальше. Уходить или защищаться. Покидать столь гостеприимную долину не хотелось, здесь было удобно. Окружающие скалы хорошо защищали от ветра, река была нескончаемым запасом питьевой воды и рыбы. Уйдя от сюда, племя так много теряло. С другой стороны, чтобы выжить и борьбе за существование с суровыми соседями, надо было драться. А они еще плохо умели это делать.
Им, этим существам, совершенно неожиданно появившимся на бескрайних просторах планеты было тяжело. Они еще очень плохо могли общаться между собой, они даже не знали, как называться.
-- Ых, ух, ай яй яй, -- пробурчал вождь, что означало, давайте думать.
Остальные наморщили лбы, стали почесываться, смотреть друг на друга. В общем, думать над проблемой. Думали долго, но никто так и ничего не сказал. Вождь начал проявлять нетерпение, которое выражалось в грубом ворчании и раздавании тумаков ближайшим соседям.
Наконец самый смелый произнес историческую фразу.
-- Йха, бум,бум, -- что означало, врага надо убить.
Мудрый Ёж от такого глубокомысленного замечания аж посерел. Он встал, подошел к говорившему и крепко звезданул "умника" по уху. После такой критики, сделавший предложение упал, и тихо заскулив, отполз в сторону.
Видя такую реакцию вождя на конструктивное предложение, остальные затихли, предпочитая не высовываться. Пострадавший же, втайне радовался тому, что отделался так легко, могло быть и хуже. Славившийся своей непредсказуемостью начальник, мог ведь, и заставить выполнять предложенное.
Совета не получалось. У вождя, как назло не было после вчерашнего ни одной мысли в раскалывающейся с похмелья голове, остальные вообще умом не блистали. Они бы еще долго так сидели, ожидая результата, как вдруг самый маленький и слабый из собравшихся сделал предложение.
--Хум, вех Лиса. - Надо позвать Лиса, означало его предложение.
Вождь начал бешено чесаться, что было крайней степенью раздражения. Предложивший позвать на совет Лиса весь сжался, ожидая расправы, но Еж, пересилив свое негодование, согласился всего одной фразой.
-- Хай!
Поняв, что расправы не будет, советник, не дожидаясь дальнейшего развития событий, быстренько соскочил, и убежал за Лисом.
Лис был самым старым членом племени, когда вождь, да и большинство сидящих на совете охотников были детёнышами, он уже был очень стар. Когда-то очень давно, когда родители сегодняшних взрослых были детьми, Лис, тогда молодой и крепкий охотник повстречался на узкой тропинке с саблезубым тигром и сумел спастись, при этом даже отделался всего лишь одной сломанной, правда, в двух местах, ногой. Кучей ссадин, несколькими сломанными ребрами, снятым на половину скальпом и сплющенным носом. С трудом, выжив, Лис навсегда остался калекой, с трудом, передвигавшимся при помощи им самим сконструированного костыля. Природный ум, позволил ему со временем из милости живущего превратиться, наверное, в самого нужного члена племени. К нему шли с любой возникшей проблемой. Лис давал советы, лечил, принимал роды, объяснял охотникам повадки животных. Короче говоря, был самым нужным существом в племени.
Лис подошел, и по приветствовав вождя, уселся, ожидая просьбы. Он был очень умным и знал, что Мудрый Ёж его не любил, ревнуя старика к своей власти в племени. Но при этом знал, что вождь понимал, что без Лиса возникнет много неразрешимых проблем.
-- Ух, ай яй яй Лис, -- произнес вождь, сквозь силу. Это означало примерно следующее, что нам делать Лис.
Лис скорчил многозначительную гримасу, затем оглянулся на все четыре стороны света и только потом, тихим шепотом начал говорить.
Речь его была долгой, многозначительной и сводилась к одному. Мол, напал на них могучий и свирепый лесной дух, и победить его будет трудно, ну очень трудно. Но все-таки при его непосредственной помощи можно обратиться к еще более могучему духу. Для этого, завтра к жилищу Лиса надо будет принести побольше оленьего мяса, свежей рыбы, сладких кореньев, меда. Все это он принесет в жертву более сильному духу, и тогда он должен им помочь. А пока пускай Пискун, это тот, кто предложил позвать Лиса, пойдет с ним.
-- Хай, -- только и смог произнести совсем удрученный вождь.
Полуденное солнце уже давно припекало так, что все разумное давно спряталось, кто куда мог. Лишь дети, да рыбы самозабвенно плескались в речке протекающей через долину. Да некоторые самки беспокойно наблюдали за своими чадами. Но они разве разумные.
Лис отвел Пискуна в свою хижину, где накормил до отвала и велел отдыхать, а сам сел возле входа и стал что-то задумчиво чертить на сухой земле, периодически бубня себе под нос только ему понятные мысли.
Действие третье.
( развязка)
Гырхм недавно искупавшись в ближайшем от его пещеры озере и еще не совсем просохнув с наслаждением, чесал спину о крепчайшую кору огромного дерева растущего рядом с пещерой. Затем еще раз, отряхнувшись, он некоторое время валялся в толстом ковре нападавшей за много лет хвои.
Подсохнув настолько, чтобы чувствовать себя комфортно, медведь направился по тропе к оставленным со вчерашнего дня останкам кабана, чтобы подзакусить. Он не боялся того, что не сможет застать свою добычу целой, крупных хищников теперь в его владения не обитало, а от разной мелочи пузатой еда была защищена хорошо, Гырхм подвесил то, что осталось от добычи на дерево.
Дойдя до места, где он оставлял свой запас, медведь с удивлением обнаружил, что добычи на дереве нет и в помине. Только в воздухе витал смутно знакомый запах чего-то неприятного, связанного с недавними событиями.
Гырхм с опаской стал оглядываться в любой момент, ожидая нападения, но вдруг он вспомнил, что запах этот, принадлежит тем существам, которых он так недавно напугал и победил. Шерсть на его загривке еще недавно стоявшая дыбом улеглась, морщины разгладились. Медведь стал принюхиваться тщательнее, надеясь найти по запаху воришек и задать им жару, и чем носорог не шутит, может, кем нибудь из них и закусит за место остатков кабана.
Напав на след Гырхм медленно, тщательно принюхиваясь, пошел по следу. Он хорошо помнил волчий рассказ. С каждой пройденной сотней шагов запах становился все сильнее и сильнее, пока не стал настолько отчетливым, что медведю уже не надо было держать свой нос в полной готовности. И только он собрался прибавить шагу, как из-за ближайшего валуна выскочило одно из тех существ, которое так недавно видел Гырхм трясущимся возле огня. Существо скорчило медведю довольно противную гримасу, а затем показало ему такой жест, от которого покраснели бы даже лесные похабники, кабаны.
Гнев застил разум хозяину леса. Глаза его налились кровью и, не разбирая дороги и, забыв об осторожности Гырхм помчался за своим обидчиком. Силы были явно не равные, и когда медведь уже почти догнал такое глупое существо, что решило тягаться с самим Гырхмом, произошло непонятное. Убегавший завернул в узкий проход между скалами, который как точно знал живущий здесь всю жизнь медведь, тупиком. Пробежав через проход, он стал метаться в панике, пытаясь выбраться из каменного мешка.
Гырхм остановился, зарычал и, растягивая удовольствие, медленно пошел сквозь узкий проход, с трудом протискивая свое массивное тело между камней.
Вдруг медведь ощутил страшный удар по спине, и мир, окружавший его, и еще мгновение назад радовавший своим разнообразием померк. Огромный валун, сброшенный со скалы, ударил медведя по спине, сломав ему позвоночник.
Гырхм жил еще несколько мгновений и даже попытался, зарычав броситься на своего врага. Но могучее тело уже не могло двигаться, а за место боевого рыка из его горла вырвались непонятные звуки.
-- Ллююдии!
Это слышали все, кто присутствовал при гибели лесного великана, только Лис придал значение последнему слову медведя.
Вечером, во время традиционного праздника по случаю победы он торжественно произнес речь, последней фразой которой была.
-- Али хали-гали люди, -- что означало, дух назвал нас люди. С тех пор племя имело свое название.
Эпилог.
Прошло несколько лет. Многое изменилось. У племени было название, оно разрослось. Мир, время, природа были к нему благосклонны.
Лис, первый из племени людей умер, естественной смертью. Пискун занял его место и тоже уже был не молод. Мудрого Ежа на месте вождя сменил в начале Бык, которого вскоре задрал саблезубый тигр, его в свое время сменил Самшит, которого затоптали буйволы, во время большой охоты. Правящий сейчас Добрый Медведь, был вождем справедливым, умным. Он старался во всем советоваться с Пискуном, короче говоря, после того, как племя расправилось с Гырхмом, оно стало процветать. В нем даже появились старики.
Много мест сменило племя людей с тех памятных событий, и вот волей случая они вновь оказались в той же самой долине.
Пискун сидел возле маленького костра, который очень уютно горел перед входом в его хижину. Перед его жилищем, на шесте был насажен череп бедняги Гырхма. Обгладывая вкусную мозговую кость, он размышлял о том, как завтра он начнет учить старшего сына Тучки тем премудростям, которым в свое время научил его Лис. Да и сам он кое-что в своей жизни познал.
Было уже почти совсем темно. Пискун собрался выбросить кость и пойти спать, как вдруг из темноты вышел волк. Наверное, это был одним из потомков того, волка, который столкнулся с людьми раньше медведя.
Бедное животное было очень тощим, ребра выпирали, словно каркас хижины непокрытый шкурами. Красноватая некогда шерсть приобрела серо-грязный характер, свалялась и выпадала клочьями.
Зверь с жадностью смотрел на кость в руках Пискуна. Подивившись на столь необычное явление, как "появление дикой твари из дикого леса" среди людей, Пискун бросил кость волку. Тот с жадностью разгрыз и проглотил нежданное угощение и молча ждал продолжения банкета. Удивившись, еще больше Пискун вытащил из хижины кусок вяленого мяса, и кинул изголодавшемуся зверю. На этот раз, волк, схватив подарок, стрелой метнулся в темноту, но недалеко, потому что Пискун слышал его жадное чавканье не так далеко.
Пожав плечами и раздумывая над тем, какая польза может быть племени от этого волка, он потянулся, откинул шкуру заменявшую вход в жилище и пошел спать.