Аннотация: В темноте казалось, что опасность исходит отовсюду: от тени под козырьком подвала, от перевернутого мусорного бака, от сдвинутой крышки люка, даже от тумана, что тонкой пеленой стелился по мостовой. Отовсюду могли показаться ОНИ.
Феликс бежал. Ноги будто сами несли его. Он не бежал, он летел на крыльях страха. Дома, переулки, подворотни проносились мимо. Мертвый город пугал. В темноте казалось, что опасность исходит отовсюду: от тени под козырьком подвала, от перевернутого мусорного бака, от сдвинутой крышки люка, даже от тумана, что тонкой пеленой стелился по мостовой. Отовсюду могли показаться ОНИ. Феликс не хотел о НИХ думать. Он не мог ИМ противостоять. Он вообще ничего не мог. Он просто бежал, стараясь поскорее покинуть это место.
Дыхание сбилось минут через десять, но он не думал останавливаться. Сердце выпрыгивало из груди, воздуха не хватало, и остановиться все же пришлось. Феликс хотел было опереться о водосточную трубу, но промахнулся, неуклюже подался вперед, и растянулся на асфальте, ободрав локоть о шершавую штукатурку стены.
Все. Приехали. Он лежал и старался не шевелиться. В нескольких метрах сквозь туман виднелся покореженный остов сгоревшей машины. Это хорошо. Профессор говорил, что металл создает помехи, и ИМ сложно почуять человека рядом с грудой металла. Можно передохнуть. А заодно, неплохо бы и сориентироваться. Город казался бесконечным, а может, Феликс бегал кругами...
Тьма, пришедшая не то из космоса, не то из жерла вулкана, не то еще откуда-то, поглотила свет. Воздух был чист, прозрачен, и порой, среди туч, даже проглядывали звезды, но редко и ненадолго. А вот утро никак не наступало. Уже вторую неделю была ночь. И почти все время шел дождь, часто с грозой. А по утрам, вернее, в то время, когда должно было быть утро, по земле стелился туман.
По правде говоря, Феликс не знал, который час, и о времени суток судил по своим ощущениям, да по этому туману. Все часы, как механические, так и электронные, вышли из строя. Он понимал, что, скорее всего, ошибается, но хотелось верить, каждый день хотелось верить, что взойдет солнце, и ОНИ уйдут.
Феликс поднялся и огляделся. Было тихо. Туман шевелился, то поднимаясь клубами, то расстилаясь тонким покрывалом по земле. На другой стороне улицы зашевелились тени. Ноги подогнулись от страха, но потом стало понятно, что это не ОНИ. Это - всего лишь туман, будь он неладен. Туман был некстати. ОНИ передвигались в нем почти незаметно, лишь тихий скрип, больше напоминавший протяжный стон, выдавал ИХ. Правда, во время дождя, не было слышно и этого. И ОНИ подкрадывались к перепуганным прохожим, обвивали, словно огромная пружина, и, резко распрямляясь, рвали на части. Феликс видел это много раз, и каждый раз не мог отвести взгляд. Ошметки тел, кровавым месивом выдавливались между витками железной пружины и летели в разные стороны. С тихим хрустом и чавканьем, как фарш в мясорубке. От человека не оставалось ничего, только бесформенная каша, разбрызганная по сторонам, и дождь вскоре смывал эти останки. А ОНИ распрямлялись и уползали. Тихо, почти бесшумно, лишь чуть поскрипывая. Это было странно, как будто они ничего не весили. Не было ни скрежета об асфальт, ни шума, когда они, продавливая двери, заползали в дома, ни шороха. Только скрип-стон, тихий, едва уловимый, несущий смерть.
Феликс прислушался. Ничего. Тихо. Профессор говорил ему, что в городе ИХ мало, но Феликс не верил. На площади, перед институтом, они то и дело ползали, порой даже свиваясь в клубки. Феликс боялся. Пару вылазок профессор совершил в одиночку. Ему ничего не удалось узнать, он уходил не так далеко, и на третий день заявил, что надо покинуть город и убираться отсюда к чертовой матери. Феликс тогда не мог даже говорить. Он только мычал от страха и смотрел в крохотное подвальное окошко. Непонятно почему, но сюда, в семнадцатую лабораторию, ОНИ не пробрались.
Вскоре профессор ушел. Он обещал привести помощь, оставил Феликсу все припасы и ушел. Он так и не вернулся.
Оставалось только гадать, удалось ли профессору выбраться из города, или они его... Феликс тихо всхлипнул и смахнул слезу. Без профессора было плохо. Он не знал, что делать, не знал, куда идти. За восемь лет совместной работы он так привык к старику, а теперь...
Отчего-то подумалось, что профессор никогда не называл ИХ - "ОНИ". Он называл их по-простецки: "рельсы". По-сути, рельсами ОНИ и являлись. Раньше. Но теперь... Феликс даже мысленно не мог ИХ так назвать.
Послышались отдаленные раскаты грома. Налетевший ветер в клочья порвал туман. Феликс вышел из оцепенения, заметив, что тьма сгустилась, и стену дома, что находилась всего в паре шагов, было уже не разглядеть. Паника, отступившая было при воспоминании о профессоре, нахлынула с новой силой.
Феликс бросился вперед по улице, спотыкаясь и чертыхаясь. Он уже не знал, куда бежит. В такой темноте распознать улицу не удавалось. Он лишь выставил перед собой руки, чтоб не налететь на что-нибудь.
Бежать пришлось недолго. Звонко, с разбегу, Феликс налетел на столб. Если б не было так темно, то в глазах бы, наверно, потемнело. Его отбросило назад, и он плюхнулся в лужу. Спустя минуту, звон в ушах поутих. И тут случилось самое страшное.
Раздался стон. Тихий, скрипучий. Холодной змеей, он вполз в самую душу. От страха свело живот. Если бы Феликс в последние дни хоть что-нибудь ел, сейчас он бы наложил в штаны. Цепляясь за столб трясущимися руками, он поднялся.
Сверкнула молния. На долю секунды она осветила окрестности. И стало еще страшнее. Феликс понял, где он находится. Доли секунды ему хватило, чтобы узнать это место. Площадь и знакомый силуэт института, с антеннами на крыше... Он вернулся, он сделал круг... он так никуда и не убежал!
Это была последняя мысль Феликса. Что-то холодное молниеносно скользнуло по телу, и... Феликс умер.
Он удивился этому. Странно, но не испугался, а именно удивился. Он видел уползающий рельс, видел площадь, крышу института. Он поднимался все выше, пока город внизу не скрылся за пологом туч.
И тут произошло еще более странное событие, которого Феликс никак не ожидал. Он, конечно, вообще ничего не ожидал, но такого и предположить не мог...
Он ощущал себя. Все еще ощущал, хотя и не имел тела. Это радовало. Он наслаждался свободой, как вдруг его окутала необычно темная туча. Она казалась густой. Усилием воли, Феликс попытался переместиться в другое место, но ничего не вышло. Пространство вокруг наэлектризовалось и притягивало его словно магнитом. Он чувствовал, будто сгущается и уплотняется вместе с тучей, превращается в точку.
А потом он устремился вниз. Он знал, что полет этот не длится и десятой доли секунды, но каким-то образом, ему удалось "замедлить" происходящее и взглянуть вниз. Землю освещала вспышка электрического разряда. Молния! Именно он сейчас и был этой молнией! А может, он всего лишь находился внутри нее...
Местность внизу была знакомая. Феликс сразу ее узнал. Парк, рядом с железнодорожной станцией. Он тут часто гулял. Тут всегда было тихо и безлюдно, лишь порой проносились мимо поезда...
В следующее мгновение Феликс очнулся. Его руки и ноги огромными железными костылями были прибиты к деревянным балкам. Он лежал распятый на этих деревяшках, вытянувшись всем телом и не мог пошевелиться. Странно, но боли не чувствовалось, скорее - ощущалась обида. Почему он должен лежать здесь? Почему ограничена его свобода?
Феликс дернулся и застонал. От этого стона стало не по себе. Звук был ему знаком, так стонали ОНИ, рельсы. От страха, он подскочил. Большие железные костыли прыснули в разные стороны, как пуговицы со срываемой одежды. Разлетелись, обиженно позвякивая. И тут Феликс обнаружил, что ни рук, ни ног у него нету. Что тело его, невероятной длины, метров пятьдесят, холодное и железное, и что он теперь... рельс.
Тихо простонав, он нырнул в сгустившийся у железнодорожной насыпи туман. Он полз по ночному парку, быстро, стремительно, и наслаждался свободой. Он не был теперь ни тем нескладным лаборантом - Феликсом, ни навеки плененным железными костылями рельсом. Он стал единым целым. Он стал сильным и свободным. Он наслаждался новой жизнью.
Феликс полз. Он чувствовал мягкое скольжение по влажной земле, чувствовал даже нежное прикосновение травы. Теперь он знал, что ощущают рельсы, вырвавшись на свободу. Ему нетерпелось с кем-нибудь поделиться. Еще он знал, что не одинок, что профессор ждет его. Феликс направился к институту.
Старый, проржавевший рельс свернулся клубком под окнами семнадцатой лаборатории. Феликс заметил его издалека. Он чувствовал профессора на расстоянии. Это было удивительно. Просто чудо!
- Феликс, дружище! Как я рад, что мы снова вместе! - проскрипел профессор
- Это здорово! То, что с нами произошло - это здорово! - простонал Феликс.
- Это мой эксперимент. Он удался. Я так ждал этого.
- Я тоже, профессор, я тоже ждал, хоть и не знал, чего жду.
- У нас много дел, Феликс, - профессор выпрямился и приготовился ползти, - нам надо продолжить освобождение. Нам нужны души. Ты не представляешь, сколько еще километров рельс томятся в неволе.
- Тогда вперед! - обрадовался Феликс. - Нас ждет славная охота!
И плавно скользнув через поребрик, они скрылись в утреннем тумане.