Многих, наверное, а не только меня, с детства, со школьных ещё лет, мучит вопрос: ну почему? Почему такой талантливый, такой интеллигентный, любимый всеми, такой "двужильный" писатель - Антон Павлович Чехов - умер таким молодым? ("Двужильный" - это для тех, кто знаком с фактами его биографии, что уже с гимназических лет он взвалил на себя заботы о своей семье - включая старших её членов - мать и отца, был опорой для всех них. А ведь ещё учился! Ещё работал! Ещё писал!)
И вот недавно в одной из публикаций я нашёл ответ на этот вопрос. Ответ, который потряс меня своей точностью и убедительностью.
Антон Павлович подорвал своё здоровье поездкой на Сахалин.
Да, именно это больше всего походило на правду. О том, что это была за поездка и какие трудности перенёс (преодолел!) в ней писатель, я как раз прочёл несколько лет назад в его документальном повествовании "Остров Сахалин".
Один, через всю Россию, "на перекладных", среди суровых необузданных сибирских жителей и ямщиков, подвергаясь жестокости сибирского климата, проваливаясь в ледяную воду через переправы по льду рек - он достиг своей цели: чуть ли не самой дальней точки Российской империи и увидел мир каторги и арестантских поселений своими глазами. Лично, а не узнавая о них из чьих-то рассказов и слов.
Плюс - провёл п о л н у ю перепись тамошнего населения, добравшись до каждого населённого пункта, поговорив практически с каждым жителем.
Это ли не подвиг? Самочинно, по собственной инициативе, за свой счёт?..
Но зачем этот подвиг нужен был Чехову?
Это, кажется, я тоже прекрасно понял.
Он говорил потом о поездке, что стал другим человеком. Взрослым, сильным, мужественным... Он доказал себе, что он чего-то стОит, представляет из себя зрелую личность и на многое способен - видимо, Антону Павловичу было важно это самому себе доказать, самому - подняться в своём развитии на новую ступень.
И он поднялся.
Но вот о чём я, читая "Остров Сахалин" как-то не задумался, что и здоровье своё он при этом очень сильно - и уже необратимо - пошатнул. Заплатил за своё возмужание огромную, почти непомерную цену.
Так стОило ли оно того? Пошёл бы на свой подвиг Чехов, если б знал, к какой ранней смерти он его приведёт?
Мне кажется, я догадываюсь, какой ответ дал бы сам А.П.
Поберечь ли свою жизнь, как драгоценное вино в надёжном, хорошо закупоренном сосуде или открыть это вино - и выпить? - пока оно не скисло, не протухло от старости?
Чехов выбрал второе. Тема непрожитой жизни была затронута у него в "Человеке в футляре", но ярче всего - он раскрыл её в пьесе "Чайка". Трактовка В. Ермилова, когда я её не так давно встретил, показалась мне самой верной.
Героиня "Чайки" Нина Заречная ринулась в жизнь и прошла через все муки грязной, страшной, уродливой действительности: страдания, унижения, пошлость и смрад. Но она - ЖИЛА. Она играла на сцене и несла людям свет своей души, она оставляла в других хоть и крохотный, маленький - но след своего горения и своего бытия.
А Костя Треплев, как бы ни был он в этом не виноват - не осмелился. Не дерзнул. Тихо и безвестно существовал в имении своей матери, так и не увидев настоящей, большой жизни. "Все думают, что это написал очень глубокий старик", - передала Косте мнение "столиц" о его произведениях Нина.
Так оно, в общем-то и было. И именно поняв это, Константин Треплев не выдержал, наложил на себя руки.
Видимо, именно такой участи, прекрасно понимая и реально для себя осязая её, хотел избежать Чехов. И он доказал - всем и себе - что не кис и не гнил, а активно жил. Дерзал. Брался за неимоверно трудные задачи и умел их решить, умел - побеждать даже в таких тяжёлых схватках, как эта поездка.
А то, что это может сократить земные дни... Думаю, он понимал. Чахотка - бич тогдашней эпохи, такой диагноз - это верный смертный приговор, врач А.П. Чехов должен был знать о её опасности ещё лучше других.
Но он хотел жить, а не прозябать. И я почему-то вспоминаю теперь его слова из книги "Остров Сахалин" (цитирую по памяти): "Проплыв по всему течению Амура, мне кажется, я столкнулся здесь со всеми природными уголками, которые только есть на нашей планете. И суровые скалы, и тайга, и пустыня, и степь, и тропический лес - всё это здесь есть, и всё это я видел, не успевая удивляться, как одно - быстро сменяется другим. Дух захватывает от таких красот и хочется крикнуть: всё, теперь можно и умереть! Я видел всё! ПОжил, будет с меня, довольно! Теперь не страшно и уходить!"
----------------------
Так жалеть ли нам Антона Павловича, который со своей высоты, возможно, давным-давно жалеет любого из нас?