Годы все усерднее стирают из памяти имена и даты. И все более спасительным становится слово "приблизительно". Так вот, приблизительно в конце 70-х - начале 80-х годов (уж куда приблизительнее!) я оказался в санатории Министерства среднего машиностроения СССР, где и услышал эту неправдоподобную историю из уст очевидца. Каждый раз диву даюсь изобретательности советских чиновников в подборе названий учреждений. В очередной раз полез в интернет.
На одном из сайтов нашел: "Среднее машиностроение включает группу машиностроительных предприятий, отличающихся узкой специализацией, широкими связями по кооперационным поставкам. Сюда относят автомобилестроение, самолетостроение, станкостроение (производство небольших и средних металлорежущих станков), производство технологического оборудования для пищевой, легкой и полиграфической отраслей промышленности".
А в Википедии: "Министерство среднего машиностроения СССР (Минсредмаш, СССР) - центральный орган государственного управления СССР, осуществлявший функции по управлению атомной отраслью промышленности и обеспечивавший разработку и производство ядерных боезарядов". Вот такое вот существовало министерство с 1953 года по 1989 год. Туда входило около 40 научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро, а также более 35 закрытых городов и предприятий. В народе это министерство называли "государством в государстве". Комитет по атомной энергии, куда непонятно каким боком входил и наш Ереванский физический институт (ЕрФИ), также был в составе Минсредмаша. В течение многих лет этим комитетом управлял легендарный А.М. Петросянц, переживший годы сталинских репрессий и проживший 99 лет.
Естественно, Минсредмаш имел много всякого рода домов отдыха и санаториев для полноценного восстановления здоровья своих работников. Эти санатории были разбросаны по всему Советскому Союзу. Они были и в Минеральных Водах на Северном Кавказе, в Кисловодске, в Ессентуках и пр. Санатории были комфортабельны и хорошо оснащены. Медперсонал был на высоком уровне. Это были благословенные времена, когда можно было "забесплатно" поехать в санаторий по профсоюзной путевке чуть ли не на месяц. Учитывая то обстоятельство, что членами профсоюза были все, от уборщицы до академика, лечиться туда приезжал очень разношерстный народ. Вот в один из таких элитных санаториев в Ессентуках я и поехал, чтобы немного подлечить свое "надорванное в условиях высокогорья" здоровье.
Мне очень повезло. Со мной за столом сидела супружеская пара. Не помню, как их звали, ну, скажем, Владимир и Галина. Это были очень милые и интеллигентные люди, постарше меня лет на десять. Мы сразу нашли общий язык и иногда собирались после ужина за бутылкой с легкой закуской, или у них в номере, или у меня в комнате. По известным причинам, в этих санаториях не принято было спрашивать, где и кем ты работаешь. Но наши отношения сложились очень доверительно. Уже через неделю они знали, откуда я, кем работаю и где. Они тоже, в свою очередь, сообщили, что приехали из закрытого города, не помню какого, скажем, Арзамаса-21. Часто эти города располагались в сотнях километров от города с одноименным названием, дабы запутать засланных империалистических шпионов. Там были расположены секретные подземные заводы, в одном из которых Владимир и работал главным инженером. Естественно, я не спрашивал, что это за завод такой и что они там производят.
И вот однажды у них в номере, когда мы почти допили бутылку, Владимир рассказал мне эту историю, которую я назвал "Замес". К нему в гости приехал его друг, тоже главный инженер, но другого секретного завода из другого закрытого города. Они были дружны еще со студенческих лет. Приехал он неожиданно, и у Владимира не оказалось дома водки, чтобы отметить приезд друга. Решили поехать в гастроном и попытать там счастья. Сама зона завода и жилых домов для его сотрудников находилась в густом лесу, обнесенном забором. Как и везде в Советском Союзе, в заборе были лазейки, через которые, при необходимости, можно было проникнуть на территорию без всяких пропусков. Сам большой гастроном находился на отшибе, но к нему предусмотрительно была проложена трамвайная колея. С водкой в закрытых городах было туго. Ее поставляли редко и в ограниченных количествах. Слишком уж ответственная работа выполнялась на этих подземных заводах. Короче, друзья сели в трамвай и поехали на конечную остановку, где и располагался пресловутый гастроном. Он действительно был большой с двумя входами, которые в этот день использовали как вход и выход. Перед входом стояла огромная очередь, напрочь отбившая у двух главных инженеров желание поинтересоваться, "кто здесь крайний?". Но наблюдать за очередью со стороны было очень интересно. Это была колонна из нескольких сот страждущих купить водку, по 5 человек в ряду. Была поздняя осень, и в лесу у гастронома было довольно холодно. Народ переминался с ноги на ногу и подпрыгивал, чтобы согреться. Рядом с колонной прогуливался милиционер с овчаркой, прямо как на настоящей "зоне". А чем она была не настоящей, подумал я, слушая этот фантастический рассказ и живо представляя эту картинку. Очередь была на несколько часов, и не дай Бог кому-то понадобится углубиться в лесочек по малым, а тем более большим нуждам. Обратно в очередь он уже не попадет. Загрызут, или люди, или собака.
Через некоторое время вышла сотрудница гастронома, что-то сказала милиционеру, и он громко крикнул: "Пошел следующий замес". И это слово "замес" относилось не к тесту, а к людям! На глазах у (так и тянет к ненормативной лексике!) остолбеневших главных инженеров часть колонны из 50 человек, т.е. 10 рядов, под завистливыми взглядами оставшихся была запущена в "святая святых". В этот день выдавали максимум по три бутылки водки в одни руки. От этого "в одни руки", особого, присущего только Советскому Союзу выражения, повеяло родным.
Друзья были так заинтересованы происходящим, что переместились к выходу из гастронома. Их глазам предстала следующая картинка. У выхода стояла огромная урна, вся утыканная белыми хризантемами, происхождение которых прояснилось при появлении очередного счастливчика. Помимо трех гарантированных бутылок водки, он держал в руке одну хризантему. Радостно воткнув цветок в урну, он направился к остановке трамвая. Оказалось, что город получил незапланированные хризантемы, и администрация города решила реализовать эти цветы в качестве довеска к столь затребованной водке.
Друзья вернулись домой ни с чем. Владимир одолжил у соседа спирт, развел его, и выпили они за несокрушимую Советскую Власть. Ни Владимир, ни я еще не знали, что нас ожидает лет через десять, когда топором и кувалдой разрушат, казалось бы, незыблемое. А под этими обломками погребут и то хорошее, чем мы жили, гордились и по сей день помним.