Стремление улучшить образ нашей жизни
бьет рикошетом жестко по старикам, по мне.
На мне набор забот опять колодой виснет,
чтоб изменить привычки, я в суете, в огне.
Консервативен очень, когда о быте речь,
так берегу себя я для письменных напрягов,
от этой неувязки растопленная печь
во мне пылает долго, толпа тупых варягов.
На этом недостатке повязан был всегда,
качнуться в сторону от письменной заботы 
казалось верхом мужества, к тому ж еще байда.
А жизнь идет вперед (по технологиям оценка),
тут век живи и век учись, иного для нас нет,
и надо бы представить, какая эта сценка,
когда старик за партой, то детский дружный смех.
Хоть говорю такое, а сам прилежно парюсь,
разучивая новое, чтоб не отстать от всех,
но руки-то не те, не удержать мне парус.
однако, поспешаю, старик - и смех, и грех.
Но я хорош всегда, когда я с рифмой под руку,
мы созданы как пара, чтоб одолеть барьер,
всё остальное пришлое, порой всё это побоку,
я сам себе хозяин и стих мой интерьер.
Так утешаюсь часто, когда в пролет лечу,
сильнее тяготение, когда в смятенье тело,
но я упертый малый, не плачу, не ворчу,
а возвращаюсь снова, что взяться вновь за дело.
В небесном дневнике запишут мое имя,
уж очень досаждаю кому-то в небесах,
но я земной до корня, земля подставит вымя,
чтоб я набрался сил опять, и не бродил впотьмах.
Энтузиазм поддерживает жизнь мою до гроба,
надежда есть, что прав я, торопясь в делах,
и кто-то шепчет рьяно: пробуй снова, пробуй,
хотя уже давным-давно заботы метят в пах.
Упёртый я, и бочку качу туда, где пропасть,
но так я жив еще, в заботах и труде,
и сколько мне осталось босым по миру шлепать,
неважно, что и как, тут повесть о балде.
11.10.2020