В облипочку одета, но как идет наряд,
красавица и только, и глаз не оторвать,
а поверху всего я вижу водопад
волос каштановых, чтоб ночью вспоминать.

Но корм-то не в коня, я это понял сразу,
но что поделать мне, коль мельтешит в глазах,
я не могу уснуть, как подхватил заразу,
жар-птица дело тонкое, не то чтобы коза. 

Неопытен еще, не брал я штурмом крепости.
Когда в облипочку она, растерян и контроль
потерян, когда надо, отсюда все нелепости
в моем неровном шаге, боюсь, прости, уволь.

Я сам себя простил, есть оправданье трусости,
ну станет пава на заморыша глядеть исподтишка,
мой взгляд на жизнь страдает вновь от бестолковой узости
шального кругозора, я перебрал лишка.

Вся жизнь, по существу, поток желаний и надежд,
порою и неглупых, а чаще, как чесотки зуд,
на умного с расчетом толпа косых невежд,
еще и караван людей, сплошь из кривых зануд.

И я теперь в числе просящих подаяние у той,
что дарит или мучает, кому что там отпущено,
поэтому хожу вокруг небритый, даже злой,
еще один отверженный, один еще расплющенный.

Мудрец бы посоветовал: смените декорации,
оставьте все чужое там за стеной, чтоб жить
своей судьбой дарованной, вам не нужны овации
и женщина, что не для вас, пора ее забыть.

Но человек же мазохист, забыть не в состоянии,
он вертится вокруг столба, где ждет его петля,
вперед и с песней, так скажу, иди ты на заклание,
коль видишь только точку там, где панорама для...

Но баста, каждый выбирает свой удел на глобусе.
Коль юбка безнадежности, то и чеши туда.
Исправил я ошибку, весь мир у меня в фокусе,
отсюда легче дышится и не грозит беда.
30.09.2020