Аннотация: /Оглянувшись, я могу увидеть, как исчезает место, где я провёл прошлый день - как будто его стирает гигантская резинка./
Дом и дорога
Наверное, это было наказанием за нелюбовь. После того, как родители развелись, и мы с мамой переехали в новую квартиру, разменяв старую, я не воспринимал никакое место как собственный дом. Я жил с матерью, скитался по домам приятелей, сам снимал квартиры, привозил туда холодильники и аудиосистемы, подключал Интернет, приглашал компании, водил девушек. Но, повернув ключ в замке, никогда не чувствовал, что сейчас окажусь у себя дома, в родных владениях.
Останься моя жизнь обычной, год или два спустя я мог бы заполучить собственную квартиру. На горизонте вырисовывался очередной размен с доплатой. Смог бы я поверить, что квартира теперь окончательно моя? Вряд ли. Вместо этого я оказался на Дороге. Иногда я думаю, что ушёл сюда сам, нарочно забыв, как это произошло и как с неё вернуться. На то, чтобы не сжигать мосты, у меня просто не хватило бы духу.
Каждое утро мне приходится покидать место своего ночлега и шагать по Дороге вперёд, всего час или большую часть суток, как получится. Глотая пыль и бензиновую гарь в солнечный день, прикрываясь капюшоном от косых капель в дождливый. Оглянувшись, я могу увидеть, как исчезает место, где я провёл прошлый день - будто его стирает гигантская резинка. Придя в новый город, посёлок или на небольшую ферму, я обычно могу куда-то наняться и заработать. Немного, но тут много и не надо. Во всяком случае, на еду и ночлег мне хватает всегда. Если гостиницы нет, меня обычно пускают переночевать в дома. На Дороге почти всегда можно отдохнуть. Помочь древней старушке достать ведро из колодца и поболтать с ней о том, как парни ухаживали за девками во времена её молодости. Самому принять чью-то помощь, когда тебя предлагают подвезти. Главное - помнить, что всё это назавтра станет давно прошедшим. Иначе здесь невозможно прожить. И ещё - нельзя пытаться разглядеть на горизонте один-единственный дом, давно уже мне знакомый.
Ночуя каждый раз под новой крышей, я довольно скоро стал видеть повторяющиеся сны. Внятные, чёткие, хорошо запоминающиеся - раньше они никогда не были такими. Пожалуй, эти сны отличались от яви лишь одним - в них можно было создать что-то из ничего. Здесь можно было вызвать к жизни птицу или вырастить дерево. Можно было даже построить дом, если удавалось вспомнить, как он устроен. Как соединяются "в лапу" брёвна, как кладутся друг на друга кирпичи.
Что-то подсказывало мне, что во сне я смогу построить дом для себя. Подходящий именно мне и никому больше. Тот, в котором снова можно будет жить каждый день, вставать по утрам, чтобы пойти на работу, приводить в него друзей. С этого момента я начал относиться ко снам серьёзно. На Дороге я рассматривал множество домов, сравнивал, запоминал. Потом стал наниматься помогать плотникам и каменщикам. Во снах я возводил свою надежду медленно и неторопливо, почти как строитель из яви. Котлован. Фундамент. Первый этаж. Перекрытие. Второй этаж. Крыша. Я не забыл подвести воду и устроить так, чтобы печь обогревала все комнаты. Мастера успели показать мне не всё, но в магазинах городов, через которые я проходил по Дороге, попадались очень полезные книги. Больше всего времени заняли отделочные работы. Наверное, потому, что под конец меня стал мучить страх неудачи. Что будет, если я дострою дом, а попасть в него наяву всё равно не сумею?
Так оно и вышло. Но ещё оставалась надежда. Может быть, если сделать мир вокруг моего дома реальным, настоящим и подробным, я найду свою постройку в яви и больше уже никогда не потеряю?
Эта задача оказалась для меня не такой уж сложной. Я был ещё молод и силён, в моём рюкзаке помещалось немало книг, в которых рассказывалось, как устроен мир - от звезды до капли воды из пруда. Но сотворение даже небольшого кусочка мира стало достаточно долгим занятием. Возможно, это выручало меня, позволяя не думать о том, что будет, когда всё закончится. Мир можно было переделывать, дополнять, сотворять всё более и более реальным. Я уже не верил в успех, но продолжал заниматься своей работой. Если это и не помогало мне днём, то ночью я, во всяком случае, оказывался в месте, которое было мне всё больше и больше по душе. Раньше мне часто снились кошмары, и я не хотел снова их видеть.
Тот сон начался так же, как сотни предыдущих. Черепичная крыша моего дома блестела в лучах восходящего солнца. Когда я попадал сюда, всегда был день, ночи я не заставал ни разу. Я пошёл вокруг дома, чтобы попасть внутрь, и тут в зарослях малины возле дома увидел её.
Пожилая стройная женщина в полотняном костюме почему-то улыбалась мне немного виновато.
- Я поняла, что меня занесло в чужой мир, но, честное слово, я не нарочно. Иногда у меня само так получается. Мне надо было бы сразу уйти, но любопытство пересилило. Вы так интересно работаете с деталями, это как раз то, чего мне не хватает.
- Вы тоже строите свой дом?
- Да. И небольшой кусочек мира в придачу. Женщины почти всегда живут в доме родных, но я много пережила и многих потеряла. После этого решила строить свой.
"Она, наверное, очень одинока", - подумал я.
Но женщина продолжала:
- У меня есть внуки. Мне хочется, чтобы в моём доме им было...
- Уютно, - мысленно закончил я.
И вместо этого услышал от пришедшей ко мне:
- просторно. У меня вокруг дома есть самые настоящие скалы и песчаные дюны. И я собрала там сосны со всех частей света. Они очень разные, если присмотреться. А вот детали вроде улиток или иван-чая мне плохо даются.
- У меня были друзья-биологи. Знаете, они хорошо помнят, какой занятной может быть самая маленькая тварь. Я даже сохранил некоторые книги, которые брал у них почитать.
- Ну, ваших виноградных улиток особенно маленькими не назовёшь...
- Сначала я хотел какую-нибудь тропическую. Они бывают ужасно яркими - потом я вам покажу. Но всё-таки решил ограничиться виноградной, чтобы соблюсти единство стиля. В конце концов, сейчас это тоже почти экзотика - съели бедных тварей злые французы.
- А также испанцы с итальянцами, - подхватила она. Улитка, которую моя собеседница посадила на руку, уже успела распуститься как цветок и ползла к её запястью, близоруко подрагивая рожками.
- Есть ещё существа совсем маленькие и неизвестные. Слышали когда-нибудь о миксомицетах? Сегодня как раз солнечный день после вчерашнего дождя, они должны вылезти разбрасывать споры. Если получится, я покажу вам.
- Обязательно получится. Один я уже видела - такой небольшой стемонитис, изящный до невозможности.
- Вот как? Тогда, пожалуй, лучше сначала напоить вас чаем.
Мы прошли в дом. Она была почти с меня ростом, и я задумался, не слишком ли низка притолока. На кухне я оглядел несколько закопчённых кружек и спросил.
- Из чего вам хочется пить чай? Китайский фарфор? Или саксонский? А может быть наша родная гжель?
Гостья хмыкнула.
- Честное слово, чай из кружек мне всегда нравился. Но если вы так настаиваете, то раскрашенная глина. Что-то вроде японских чашек, только чтобы масштаб был калужский или мытищинский. Чая должно быть много...
- Какой-то у вас дом ... нежилой, - сказала она, осмотревшись. - Очень хороший, но нежилой. Вы тут недавно, не освоились ещё?
- Я попадаю cюда только во сне, - честно ответил я. - Иначе не получается.
- Вот оно что... Может быть вы пока не поняли, что делать, чтобы дом был для вас НА САМОМ ДЕЛЕ домом?
- Да я почти и не видел НА САМОМ ДЕЛЕ домов.
- А в детстве, когда вы не знали, что таких домов очень мало, как вы их себе представляли?
- Когда я был маленьким, наш собственный дом ещё был на самом деле.
- А что в нём было такого?
- Ну, я не знаю... Там было спокойно. Никто тебя не торопил, как в садике, можно было делать то, что хочется. Всегда чем-то вкусно пахло. И собака тогда у нас жила. Ещё мы тогда часто выбирались из дома в гости. Возвращались обычно поздно-поздно, во всяком случае, для маленького мальчика... Несколько огоньков в квартирах, луна и звёзды на небе. От всего этого просто дух захватывало - так торжественно и чуть-чуть страшно. И к нам тогда ещё тоже приходили гости. Шумно, весело, свободно.
- Вам это важно? Чтобы гости?
- Да.
- А почему?
- Не знаю. Если отвечать уже за взрослого, каким я стал, то мне всегда нравилось дарить и получать подарки. Но казалось, что по-настоящему это можно делать только в родном доме.
- Интересная связь. Я, кажется, понимаю вас. Чтобы дарить и получать, надо быть по-настоящему сильным. Дар могут отвергнуть, а подарком можно связать. А в своём доме каждый чувствует себя сильным, даже улитка.
- Да, это правда. Что бы ни случилось, в родном доме у тебя всегда остаётся запас сил. Времени. Беспечности. Так, чтобы не страшно было попробовать ещё раз, чем бы ни кончилась предыдущая попытка.
- А подарите мне кое-что. Парочку улиток. Чтобы у меня они тоже размножились.
- С удовольствием. Хоть полдюжины, - я снял с полки корзинку, чтобы переложить не любящих сухости созданий влажным мхом.
Когда я вышел из дома, то увидел, что солнце уже клонится к закату. Я никогда не видел здешних закатов - ещё до их наступления я просыпался там, на Дороге. Всё вокруг стало как будто совсем настоящим. Ступенька под ногой оказалась скользкой, и я едва не приложился в грязь. Вечерний воздух был приметно холоднее. Неужели я наконец оказался вместе со своим домом в реальности? Я боялся поверить, но множество мелких деталей убеждало в этом. Пели птицы, которых я никогда не создавал.
- Ну вот, - сказала женщина, - теперь вам придётся здесь по-настоящему обустраиваться. Зайдём ко мне, я вас протащу, сегодня у меня получится. Хочу отдарить вас парой саженцев сакуры. Чтобы в весеннее полнолуние вам не казалось, что чего-то не хватает.
- Той самой сакуры? Здорово. Самурайского меча у меня, конечно, нет, но в весеннее полнолуние я всё равно смогу ей полюбоваться.
Тут вдруг я осознал, что сейчас мне придётся покинуть этот мир. Только что обретённый собственный мир. Предстояло сделать всего один шаг, но меня бил озноб. Можно было отказаться, однако я понимал, что если не сделаю этого шага, построенный мир никогда не станет по-настоящему моим.