С детства выучив, что никак не на трёх слонах -
На "авось" и на тоненькой нитке, на волоске,
На уране с гептилом, на лживых договорах,
На возне реаниматологов, на песке,
На медсёстрах, что на звонок не спешат,
В третий раз звонишь - не приходят, хоть их убей,
На опаске, что скверных детей отправляют в ад,
Где таблетки неба весеннего голубей.

На твоём усталом: "Сегодня, вроде, смогла",
И на загнанном в глотку: "Я ненавижу всех".
Чтобы ненависть этой ниточки не пережгла,
Три железных на сердце обруча - твой доспех.
На зароке писать апокалипсис и постъяд,
Потому что слово сильней и верней меча,
Жизнь канает под ад - но покамест ещё не ад,
А хотелось - с мечом и знаменем полоща.

Но не меч - зажигалки бутылка сжата в руке,
Только нету вовсе на свете твоих знамён,
Мир подвешен на тонком и вшивеньком волоске,
Никому и так особо не дорог он.
Так что - врите, воруйте, рожайте детей без любви,
Бейте в рожу, особенно связанных по рукам,
Лучше так, чем никак. Лучше в перхоти, чем в крови.
"Ненавижу!", - растёт во мне, но не крикну вам.

Я хочу уснуть, и чтоб дуб зелёный шумел,
Чтоб проснувшись однажды от собственных криков во сне,
Увидать, что огромный хобот, выбеленный как мел,
Осторожно протягивается издалека ко мне.
Гладит голову пальчиками на конце,
Что у мощных слоних как у детей нежны,
Долгий выдох почувствовать на своём лице
И услышать: "Кричи, мы удержать должны".