Рик был одним из немногих поселенцев с индексом здоровья "три". Даже людей с "четвёркой" на Люцию отбирали неохотно. А для выращенных на планете андроидов этот показатель просто считался браком, выходом параметров за пределы допустимого.
Хорошо, что Рик уже работал на Марсе как ксенометеоролог-исследователь. Но всё равно, вместо обычной пары собеседований ему пришлось выдержать с полдюжины. И это при том, что добровольцев для Люции не хватало. Но всё-таки он попал за эту черту, манящую и страшную, и, ворочаясь в капсуле в последние мгновения бодрствования, никак не мог решить, заставило его лететь любопытство учёного или заурядная человеческая слабость.
То, что для его родных, друзей, коллег было десятилетиями земной жизни, для Рика и его новых товарищей оказалось спрессовано в мгновенье мимолётного сна без сновидений, мгновенье между покоем в камере и пробуждением на планете. А на Люции те последние два или три года, когда ждали прибытия корабля, стали временем краткого детства андроидов. Виртуального детства.
Не существовало способа вырастить полноценную личность без цепочки воспоминаний во всей их телесности, цепочки, теряющейся в сумраке младенчества - без вкуса материнского молока, царапин на коленке от коварного куста шиповника, первых друзей и первых врагов, безуспешных попыток проглотить ком в горле перед встречей с профконсультантом. Всё, что могли современные технологии - сжать всю эту цепь событий и ощущений как фильм на ускоренном просмотре, в несколько десятков месяцев, сделав её такой же стремительной, как рост тела.
Вот почему каждому из поколения Рика с рождения был вживлён микродатчик, послушно фиксировавший всё, что происходило с ребёнком и вокруг него. Со строжайшими гарантиями того что эти данные будут доступны лишь декодирующей программе, но не кому-то из людей. Уже заранее было понятно, что понадобится лишь ничтожная доля этой информации - записи тех, кто выберет жизнь на Люции. Выберет добровольно. Принуждение разрушило бы хрупкое равновесие нового мира, который сам ещё был младенцем. Нехватку людей решили восполнить андроидами - им и предназначались чужие воспоминания. На Люции уже было немало мест, пригодных для проживания, и развести двойников оказалось несложным. Их внешнее сходство не делали разительным, и даже встретившись, они не заподозрили бы ничего, не вздумай кто-то из них предаться детальным воспоминаниям - в которых для андроидов были изменены даты, названия и имена. Неравенство было бы таким же губительным для этого мира, как и принуждение, а потому каждый поселенец пробудился, не зная, реально ли то, о чём он помнит, и три ему года или двадцать семь.
Впрочем, новая жизнь оказалась такой непростой и непривычной, что мало кого тянуло думать о прошлом. Половину необходимых приборов Рик склепал "на коленке" вместе со здешними техниками. После этого данные хлынули таким неудержимым потоком, что даже сидя в убежище во время штормового предупреждения, он не переставал подсчитывать, прикидывать и обдумывать. Впрочем, через три года он, наконец, разглядел девушку, которая обычно устраивалась в убежище на скамейке рядом с ним, а через четыре - женился. Беспокоивший Рика вопрос - привело его сюда любопытство или слабость - наконец, отступил, во всяком случае, уже не надо было работать, не отрываясь, чтобы забыть о нём.
С Дэном Рик познакомился на всепланетной конференции по климатологии. Здесь собрали всех, кто мог высказать хоть что-то разумное. Люция была терраформирована недавно и не без огрехов. В первую же неделю после пробуждения Рику и всем прибывшим с ним пришлось откачивать воду и копать отводные канавы после трёх дней невероятно сильных ливней. Теперь Рик уже мог указать, что именно из влияющих на климат воздействий стоило осторожно начать менять. Уже за первые несколько дней они с Дэном успели обсудить очень многое. Положа руку на сердце, Рик в первый раз видел человека, который так легко воспринимал бы его идеи и выдавал в ответ свои. Он чувствовал, что всего за несколько дней очень привязался с Дэну - и как к коллеге, и просто по-человечески. Отчего-то именно ему хотелось рассказывать разные мелочи из земных воспоминаний - уж очень правильно тот на них реагировал. Так, как надо... И Рик рассказывал и рассказывал: о любимом физике, над которым большинство одноклассников слегка подсмеивались, о том, что на большой перемене можно было добежать из школы до ближайшей рощи, и даже успеть земляники набрать, о Марсе и палеоклиматологии, о розыгрышах Тальки. И не сразу заметил, что Дэн глядит на него уже совсем иначе. Дай Рик волю воображению, он решил бы, пожалуй, что выражение, промелькнувшее во взгляде приятеля - смесь презрения и сочувствия.
Это быстро забылось. Почти забылось, но Землю Рик в их разговорах больше не вспоминал. Не понимая, в чём дело, он не хотел будить лихо, покуда тихо. И всё же известие о том, что Дэн приезжает на десять дней поработать вместе с их группой, он встретил с неподдельной радостью и сразу стал прикидывать, как бы его устроить и что показать. В лаборатории у них всё шло как нельзя лучше. Да они попросту забыли обо всём окружающем и сидели вдвоём над данными часов по четырнадцать. А вот перед отъездом Дэна Рик заупрямился и заявил, что нельзя же только работать, пора и расслабиться. И потащил его к себе домой, где жена уже разливала по стаканам самодельное вино.
Странное дело, домой к нему Дэн шёл охотно и с явным любопытством. А вот при взгляде на Майю его просто перекосило, хотя он быстро справился с собой и ничего не сказал. Полной трезвости от них никто не ожидал, да и от домашнего вина после нескольких дней непрерывной работы развозило быстро. Но в том, как Дэн стал вливать в себя стакан за стаканом, стремительно хмелея, было что-то пугающее. Когда Майя вышла, он проговорил заплетающимся языком:
- Ты не боишься, что в конце концов окажешься с ней такой же сволочью, как с Лизой...c Талей?
- Сволочью? Я злился на Тальку, когда она меня бросила. Злился, тосковал, желал доброго пути... Но почему сволочью?
- Напомнить? То, что ты успешно вытеснил? Ваше путешествие на велосипедах, как она просила тебя прервать поход и вернуться к станции, как ехала через силу, её выкидыш?
- Не было. Дэн, этого не было, потому что я помню, как было. Я и правда занудно ворчал и громко расстраивался, что мы не попадём на концерт в соседнем городе, но честно взял оба наших велосипеда под уздцы и покатил к ближайшей станции. Кто-то из нас ошибается. Дэн, какой у тебя индекс здоровья?
- Четыре с половиной.
- У меня "тройка".
- Хочешь сказать, что я андроид? Так лучше, конечно. Значит с Лизой... с Талей не было этого кошмара. А что я подлец и недочеловек, я знаю и так. Хорошо, что это проявилось в виртуале, а не в реале.
- Погоди, Дэн, проклятье. Они не должны были давать тебе эту задачу. Это была задача для меня, не для тебя. Это нечестно...
- Не понимаю.
- Погоди. Давай по пунктам. Да выпей же ты кофе, наконец, и приведи себя хоть немного в порядок! Стало быть, с какого-то момента наши реакции разошлись. Это значит, что они должны были перевести симуляцию в реальное время и контролировать её в ручном режиме. Тебя ведь разбудили с последней партией?
Дэн молча кивнул, говоря всем своим видом "ну и что из этого?". Рик настойчиво продолжал:
- А вот из-за чего реакции разошлись - отдельный вопрос. На Люции сейчас нужны климатологи. Очень нужны. Я подходил им по всем параметрам, кроме здоровья. И мединженеры решили рискнуть - дотянуть твой индекс к концу симуляции почти до нормы. Они могли имитировать все мои травмы и болезни, но ты всё равно чувствовал себя сильным. Крепким. Я-то всем своим телом ощущал талькину слабость, ранимость и её упрямое нежелание всё это показывать. Дэн, да ты просто влюбиться бы в неё не смог! Ты не сволочь, не подлец, просто ты был слишком силён, чтобы её понять. А я...
Рик замолчал, но Дэн взглядом попросил: "Продолжай".
- Я был, наверное, даже слишком похож на неё. Скорее брат, чем любимый. Талька чистый человек, если она выбрала другого, значит так надо. Вот только отдирать себя пришлось с кровью. Я много лет боялся, что все мои научные интересы не при чём. Что на Люцию я просто сбежал. От несчастной любви, как последний идиот. От собственной слабости, и физической в том числе. И тут появляешься ты.
- Я-то тут при чём?
- Понимаешь, с того момента, как ты выбрал не то, что я, ты уже свободно решал всё за себя. Пусть в виртуальности. Ты был здоров, ты был силён, тебе не надо было избавляться от ошмётков надежды, потому что надежды уже не было совсем. И всё-таки ты выбрал Марс, а потом - Люцию. Дэн, чёртушка, ты самый нужный мне человек. Знал бы ты, как мне помог. Я не представлял раньше, как важно, чтобы кто-то понимал тебя полностью. Не делай больше глупостей и не обвиняй себя, ладно?