Знаешь,
Не цикутой травили -
Просто сыпались в глотку слова,
Как оболы в лодку Харона во время войны.
Слава, отечество, честь, всё такое.

А он-то привык,
Бережно взяв одно из них в руку -
Ну, "мужество", скажем,
Потихоньку его рассмотреть
И других расспросить осторожно.

Знаешь,
Он ведь не умер,
Просто сошёл с ума,
Спит в бочке, бомжует на площади -
Ученикам-то как стыдно.

Троллит их -
Приходит к Платону:
"Где тут стольность и чашность?
Знаю чашу и стол,
Ты что-то заврался, мой друг.

Вот чашка -
В руку беру,
Из глины могу слепить,
А пока она сохнет -
Напиться воды из горсти.

Человек.
С ним сложнее -
Поди отыщи,
Но у найденных помнишь имя,
Лицо и родом откуда".

Ты запнёшься,
Ты спросишь:
"Один человек,
Не в экклесии и не в фаланге,
Да что же он стоит?

Тем более
Чурка,
Варвар, метек,
Раб, которому волен хозяин сломать
Обе руки или ногу?

Плотник
Из дикой страны,
Какой-то еврей,
Непонятно, что говорящий
На диком своём языке?"

Улыбается:
"Знаешь,
Я не встречал
Неважных людей.
Полагаю, ты плохо смотришь".

Говорит:
"Отодвинься, мой друг,
Дай мне немного солнца,
Пока оно ещё светит.
Остальное - не страшно".