Аннотация: Книга первая из сборника "Возвращение Муркотенка". Хорошо вернуться на родину, где ты не бывал без малого тысячу лет. Да вот только родина сильно изменилась и она не ждет с распростертыми объятиями своего блудного сына.
АЛЕКСАНДР МАРТОВСКИЙ
ВОЗВРАЩЕНИЕ МУРКОТЕНКА
КНИГА 1. ПЛАНЕТА МУРС
ОТ АВТОРА
Семейный круг клана Мартовских. Он тихий-тихий, он добрый-добрый. Если хотите, он самый подходящий, чтобы внутри него нечто водилось и хлюпало. Впрочем, водятся тараканы, а хлюпает вода в унитазе. Но данный случай совсем не про это. Вода и тараканы как первая ипостась, а тихое и доброе нечто как ипостась номер два. Распространение семейственности круга за круг Земли иногда приводит к образованию некоторого мыслительного пространства, которое в свою очередь охватывает нашу родную планету. Существующая действительность на фоне пространства иногда к нему не относится, но иногда она и есть та самая точка, откуда мы начинаем отсчет своих суеверий, предположений и мыслей.
Кто-то сказал, обстановка обязывает. Я не спорю, но и не соглашаюсь. Современное общество опять-таки круг. Если не засосало, то и не так чтобы вдохновляет на подвиги современное общество. Хлама много, а толку мало. Хлам как интерьер современного образа жизни чуть ли не последняя стадия мыслящего человечества. Сидишь тихо, улыбаешься ласково, в носике доброта, в глазиках то же самое. Но это не по природной твоей доброте. Улыбка скорее отсутствующая, чем присутствующая. Она предмет мебели, того же хлама и всей обстановки.
Вы не расстраивайтесь, товарищи. Не все так плохо на русской земле. Если мысли не могут быть слишком глубокими, если не пробиваются выше вселенской вершины и не опускаются ниже вселенской низины, если не достигают чего-то дикого, первобытного и прекрасного, а только торчат по углам, все равно это мысли. Точнее, часть времени, отражение эпохи, интеллект человека. Если ты человек, если придурошнее всех остальных тварей, значит, время пришло проявить милосердие для остальных тварей хотя бы по капельке и не выбрасывать отработанную капельку после того, как она потеряла свою привлекательность.
Это почти совет Александра Мартовского. Каждое существо, погнавшееся за большими шишками, в конечном итоге выскальзывает из семейного круга своего человечества и выселяется из современной квартиры современных ему человечков. Советую, попридержать свои шустрые ножки, чтобы они не попали под шишки. С погнавшейся тварью каши не сваришь и за один стаканчик не сядешь. Последствия несанкционированной погони настолько непереводимы на русский язык, что перевести не удастся. Слова вроде русские. Если каждое слово само по себе, кажется, что-то и перевел. Но предложения и фразы чужие. Ничего не скажу, божественного мусора в этих фразах хватает, зато человеческое барахло на нуле. А наше русское барахло всегда человеческое. Улыбнулся, поперхнулся, стаканчик налил, вот и все наше. Никакого божественного мусора, никакого так его сяк божества. На божество напоролся в своих суетливых скитаниях, и какой теперь русский?
Дальше еще интереснее. Лики святых, которые были блудниками и негодяями при жизни. Вдохновение ангелов, которые сотворили гадство похуже дьявола. Наконец храм, который больше большего погряз во грехе и меньше меньшего в добродетели. Теперь этот самый придуманный суетным человечеством бог, откуда следовало начинать наш рассказ. Александр Мартовский его не придумывал, и Владимир Александрович Мартовский здесь не участвовал, тем более не примазывайте сюда нашу любимую мамочку Татьяну Анатольевну Мартовскую. Однако бог есть, он всегда с нами. Он не то чтобы стопроцентная дурость, я имею в виду бога, но очень и очень похоже на то. Его тишина, что удар молота. Его доброта, что три пули в желудок. Его энергия, что катализатор русской души. А душа почти лед. А лед необходимо топить и растапливать. А катализатор подходит на это. Чтобы ты перестал улыбаться, но зато поспешил поклоняться вытащенному из небытия богу. От пеленок своих, от начала начал, от тупости и дебилизма до величия и вершины ума. Повторяю в сто тысячный раз, чтобы ты поспешил на пиршество самого главного бога на русской земле. А именно бога Мамона.
Совесть тихо и мирно коснеет,
Застывая очком и ребром
Над мошною торговца злодея,
Над набитым дерьмом сундуком.
Застывает без важной причины,
Без причины ложится под плеть,
Потому что желает кончины,
Потому что желает коснеть.
Потому что плюет на иконы,
Ожидая счастливый конец,
И целует у бога Мамона
Отощавший от жмотства крестец.
Короче, никак не получается уйти на покой Александру Мартовскому. Даже в тихом семейном кругу поджидают подводные камни, о которые разбиваются головы, руки и ноги. Представляете, какая фигня отскочила от нашей земли за последние годы и пошла городить огород по вселенной?
ВОЗВРАЩЕНЕЦ
Муркотенок вернулся на родину. Нет, планета Земля не его настоящая родина. Планета Земля для землян, а для Муркотенка нечто другое, где он родился, или где породили его вопреки его настоятельному желанию. Никто не докажет, что именно в нашу эпоху захотелось родиться на свет Муркотенку. Даже самый выдающийся мордобой во вселенной не имеет права на место и время рождения. Ну и соответствующие выводы. Если на планете Земля хорошо, оно не значит, что здесь родина. Тем более, если ты не какой-то землянин, но Муркотенок.
Хотя погуляйте, товарищи. Категория возвращенца опять же не значит, что вас ожидали на исторической родине. Время приходит, время уходит. В период прихода одна родина, в период ухода совершенно другая. Никто не сказал, что на последнем этапе не лучше чем до последнего этапа, как никто не решил, что бывает и лучше. Ты исчезаешь на долгие-долгие годы, ты возвращаешься без предварительного звонка или какой информации. Лапы мокрые - это от слез. Усы грязные - это от воспоминаний. И вообще развалилась по атомам потрясающая непобедимая система по имени Муркотенок.
Оружие ржавеет в ножнах.
Когти заросли шрамами.
На ушах вязаная шапочка.
Бляшка на ремне (какой ужас) утеряла свой блеск.
И забыл где-то в космосе 'Устав младшего координатора'.
Наконец, под вязаной шапочкой застряла непотребная песенка: про леса, про поля, про маленьких жирненьких кошечек с зеленоватыми глазками.
Ах, эти зеленоватые глазки! Кто-то сказал, они преследуют во сне бесстрашных солдат. Заснул такой товарищ, и не может проснуться. Вокруг взрываются планеты, гаснут звезды, катится в тартарары очень большая и очень дурашливая вселенная. Очень нужно, чтобы проснулся солдат. Неужели не понимаете, как нужно, чтобы парень проснулся? Может от его единственного вздоха и от его единственного взгляда зависит судьба не какой-то там завалящейся планетки, но судьба целой вселенной. Проснись, твою мать, или кончится к черту вселенная! Но не просыпается, не может проснуться солдат. Ему снятся леса, и поля, и опять же маленькие зеленоватые глазки.
- Господи, что остается нам смертным?
А я не знаю, черт подери. На планете Земля не обучают бесстрашных солдат для очень страшного и коварного космоса. Как уже говорилось не раз, солдаты учатся в космосе. То есть учатся во время вполне конкретной работы, где они решают вполне конкретные задачи для блага общей вселенной. Иногда учеба несет положительный результат, после которого открывается крохотная лазейка на родину. Но иногда отрицательный результат, после которого тьма, пустота, никакой родины.
Ну, и остальная порнуха.
КОММЕНТАРИИ
Все мы бываем отщепенцами, все мы бываем возвращенцами. Причины того и другого еще выясняются, то есть пока выясняются и, может, не выяснятся никогда. А Муркотенок уже не причина, но реальная действительность, существующая в нашей вселенной. Собрал документы, поставил печать, даже две с половиной печати, ибо одна из печатей оказалась расплывчатой ровно наполовину. Собрал и вернулся. Вот именно, в то самое место вернулся, где впервые звучало его непокорное 'мяу', или мохнатая мама носила его на руках, точнее носила на лапах, и щекотала усами.
- Ах ты, мой маленький, - цитирую мохнатую маму.
- Никакой я не маленький, - это мохнатый сынок.
- Для меня будешь маленьким, - снова она.
- Нет, не буду, - снова сынок, переросший мохнатую маму.
Что за нежности? Что за придурство для мордобоя по имени Муркотенок? Кто поверит, что маленьким был мордобой? Да никто не поверит. Режьте на части, бейте по морде, не был он маленьким никогда. Всегда здоровый, всегда суровый, всегда скала и кремень, всегда похожий на мордобоя, а вы говорите, он чем-то похожий на маму.
Просто ошибка, черт подери! Если не против, вы в заблуждении. Блудили, блудили и заблудились среди своих собственных глупостей. Кто не знает товарища Муркотенка? Каждый знает товарища. Его стихия это стихия бойца. Схватки, погони, побеги, жужжание адских машин, тонны тротила и ядерной грязи. Опять же пуля в живот, три пули в башку, граната, бомба, снова граната. А вы говорите о родине. Неужели в тысяче тысяч галактик, на тысячах тысяч звезд и планет найдется хотя бы единое существо подобной породы? То самое единое, черт подери, самое-самое существо, неужели оно найдется, чтобы родить Муркотенка?
- Я тебя полюбила задолго, как родила, - тот же источник, что несколько тактов назад.
- Э, пора успокоиться, - теперь Муркотенок.
- Я тебя воспитаю в любви, - вот дальше совсем чепуха.
- Ладно, только закрой свою пасть, - и опять Муркотенок.
Нет, он не грубый, но очень подкованный на работе, чтобы нежничать и рассыпаться любовными блестками. Детство как детство, работа только работа. Чуть отвалил в сторону, и уже не боец. Душа может быть мягкая, но не в рабочее время. У тебя погоны координатора. На горбу целый сектор с ублюдками и придурками. За тобой, как за самым надежным барьером, триста цивилизаций высокого уровня и сто тысяч еще недоразвитых цивилизаций. А ты распустил сопли. Такого быть не должно. Для того выдается ружье, чтобы выстрелило. Для того дергают за кольцо, чтобы взорвалась граната. Для того активируется термоядерная реакция, чтобы враги стали раком. Опять же всякие правильные координаторские действия носят правильный ярлык 'профилактика'. Поэтому если идет профилактика, значит в твоей голове профилактика. Остальное дерьмо прошу в нерабочее время.
Муркотенок достаточно проторчал на Земле. Паршивенькая планетка, ничего не скажешь, но это работа. Земные грехи, земная эстетика или этика, наконец, оземеливание всего неземельного контингента опять же работа. Про бабочек и цветочки забыли. Коготь на курке, задница на гранате. Впрочем, на бомбе сидеть еще интереснее. Но вот такая вот пресловутая бомба за долгие годы координаторства выжигает каленым железом какие желаете бредни (тем паче сентиментальные) из сердца координатора. Дальше доказывать нечего. Муркотенок и координатор в одном лице. Пропитался грехами Земли, а теперь попробуем остаться хотя бы на пару процентов тем маленьким славненьким Муркотеночком из галактики Млечный Путь, из туманности Зет, со звезды неизвестно какой и планеты далекого детства.
Спела песенку букаха,
Не известно для чего.
На душе три банки ахов
И три пули под ребро.
Только песенка простая:
Ля-ля-ля и ле-ле-ле.
Не растет, не исчезает,
А засела в голове.
Ладно, закончили распускать сопли, пора переходить к другой стадии.
О ЧЕМ ЭТО МЫ?
Ах да, о работе. Работа неблагодарная, только грехи накапливаются. Так было, так будет всегда, это вошло в систему, и ни в коей степени облегчится система от непосильного бремени. Только не надо мне впаривать про удачные обстоятельства, якобы облегчающие нашу нелегкую жизнь. Ибо жизнь растворилась в работе. Тем более что работа сожрала остатки галактики Млечный Путь, а что не сожрала, то извратила практически навсегда. Туманности извращенные, звезды замудоханные, планеты не лучше чем звезды. Я уже не говорю про мохнатое, чистое, светлое детство. Ах ты, мой мохнатенький! Ах ты, мой толстомордичек! Ах ты, лапушка, дорогая моя!
Для придурков повторяю, это работа. Каждый выстрел в упор, каждая бомба, опять-таки каждая пуля распространяют на грешной Земле новое торжество хорошего над плохим, доброго над поганым, разумного над неразумным. Правда, распространяют слишком ничтожными порциями и в ничтожном количестве. Словно это замазка, которая потекла по усам. Усы шевелятся тихо, а замазка намазывается густо. Если не срыгиваешь, то есть свои прелести. Если облизываешься, то необходимо еще очень много замазать. Следующая порция на усы, следующая, следующая. Процесс практически бесконечный, как наша вселенная. Кто-то такое слизал, что-то в конечном итоге осталось. Кто-то намазал очередным слоем, и снова слизал, пока не подкрались другие товарищи. Хотя Муркотенок привычный товарищ:
- Заступая на должность координатора, я поклялся перед лицом вселенной и неделимым вселенским разумом положить свои силы на благо мне неизвестной планеты.
Муркотенок не возражает:
- Сначала клятва, затем планета. В этом и заключается должность координатора, на которую тебя взяли. Если бы планета была известная, тогда зачем клятва?
Но доводы неубедительные для сегодняшнего Муркотенка:
- Незнание много хуже чем знание. Клятва, отпущенная в пустоту, есть почти вымогательство. Я надеваю погоны, я цепляю звездочки, а меня вымогают до самой смерти в рабы за погоны и звездочки, потому что была клятва.
Впрочем, товарищ ворчит:
- Для младшего координатора что-нибудь самое младшее. Планета его из пороков, дерьмо двести лет разгребать, с разумом сплошные проблемы. И вообще, откуда здесь разум?
Во время депрессии поворчать не мешает. Про начальство с купленным образованием. Про работу на старой помойке. Про отсутствие карьерного роста и прочие гадости, что придумали исключительно для тебя с исключительной целью нагадить. Ну, и про планету, которая при определенном стечении обстоятельств могла оказаться межгалактическим курортом со всеми вытекающими отсюда последствиями, а оказалась, чем оказалась.
- Модный костюм, бронежилет, ордер на убийство, плазменный автомат, гравитационная пушка и генеральская хрень на погоны почему-то не водятся в закоулках вселенной. На межгалактическом курорте, где и стрелять некуда и охранять нечего, почему-то они водятся. Вот такой парадокс.
И еще очень долго ворчит Муркотенок:
- Купился пацан, твою мать. Посмотрел на красивую фотку киношного мордобоя, взял и купился. Бутафорские звездочки затмили глаза. Автомат с заклепанным дулом оттянул лапы. Бомба из плюша согрела заднее место. И осталась одна мохнатая мама.
Господи, что за фигня? Еще не хватает напиться и прослезиться. Все мы стоим перед выбором в детские годы. Не этот путь так другой. Не эти почести так другие. Не эта прибыль так все равно какой-нибудь пряничек. Не обязательно среди звезд, что обязательно звездные. К лику святых приобщаются разными путями. Палка, решетка, стакан, клеймо вечного изгоя и работа на родину далеко-далеко от самой родины.
Наконец, полегчало.
- Мохнатые пацаны обмохнатились, я хотел сказать, забурели, - перл из коллекции Муркотенка.
- Однако не все поголовно, - опять из коллекции.
- Скорее всего, забурел некто конкретный товарищ и может быть самый мохнатый...
Да чего он еще вытворяет? Посыпаем голову пеплом или пылью, которая на погонах. Погоны старые, ну те чертовы, что получил перед клятвой. Пыль только новая. Возможно, она из души, так и оставшейся принадлежностью доброго котика. Возможно, она только пыль беспощадного времени, что не изменила погоны. И даже звездочки на погонах не изменила. Всегда маленькие будут звездочки. Всегда только младшего координатора, если не случится какое-нибудь чудо. Зато перхоть большая. Из постаревшей башки высыпается, по постаревшим плечам растекается. И шкура не такая мохнатая, как в прежние годы, и шерстка не такая блестящая, и усы потеряли свой блеск. Разве что шрамов хватает на три спецназовские команды, а остального добра даже в светлое время почти не осталось. Комбинезон, бронежилет, автомат. Этого как раз не осталось. Пыль перемешалась с многострадальными нитками, кнопками, желваками, застежками и обрывками светозащитного слоя. Ничего не знаю по поводу пулезащитной материи или брони. Ответ отрицательный. Только перхоть и пыль. Только следы на полу, заплывшие перхотью. Плюс такая эротичная горсточка пыли, и никакого контакта со звездами.
- Ох, затошнило! - опять Муркотенок.
- Ох, не могу! - его лозунги.
Тошно и грустно, это болезнь, никакого просвета на долгие годы.
Кровь несется по жилам
Горяча и густа,
Плещет с прежнею силой,
Как в младые года.
Бьет дубиной по шее
И трещит в позвонках.
Все быстрее, быстрее.
На сносях, на сносях.
Но добравшись до мозга
Устремляется вниз,
Расщепив свои розги
О зубастый карниз.
О застывшее рыло
Расщепив свой экстаз
Кровь несется по жилам
В унитаз, в унитаз.
И на данном этапе
Мозг стекает в кусты.
Что без шляпы, что в шляпе
Умирают мечты.
Э, последний вопрос, кто там кричал про величайшего мордобоя вселенной?
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТЕМЫ
Соглашаюсь, не украшает болезнь Муркотенка. Младший координатор обязан быть яростным, оптимистичным и деятельным. Ярость есть продукт оптимизма, оптимизм опять же продукт деятельности. Деятельный Муркотенок ни в коем случае болезненный Муркотенок. Ничего не рассчитываю, никуда не заглядываю, ни о чем не задумываюсь, только действую. Все поступки праведные, все решения правильные. А болезнь притупила деятельность координатора на девяносто девять и девять десятых процента. Это в самый неподходящий момент, когда вселенная оказалась в гравитационном коллапсе, и черные дыры вышли из мрака, чтобы творить свою черную мессу.
Муркотенок на волоске от гиперпространственной катастрофы. Сами знаете, что такое должностное несоответствие. С погонами старшего координатора разрешается любая болезнь, но с погонами младшего координатора не разрешается, тем более не разрешается несоответствие. Младший координатор по сути бомба, удар, пуля в висок и четырнадцать жертв от одного проницательного взгляда. Взрываю города, целые страны, планеты. Расчленяю корабли, целые армии и всю силу предателей. Свирепствую над дрянью. Для этого тебе присвоили звание 'младший' на карточке 'координатор'. Грех, разврат, грязища, дерьмо - оно в подчинении младшего координатора. А младший координатор всегда в подчинении старшего координатора, который имеет болезнь. Неужели не догадались, что значит 'имеет' и 'право'? Вот поставят старшим тебя, тогда и пойдет разговор о высоких материях.
Но не поставили. Старших координаторов более чем достаточно в Координаторском центре, только с младшими товарищами получаются заморочки и недоимочка. Первый срок отслужил, четвертый, сорок четвертый. Все при одних погонах и звездах, которые маленькие, все в одной должности. Впрочем, были другие погоны на несколько месяцев. Погоны координатора-исследователя высочайшего класса. Но о них вспоминать не хочется, или тоска совсем загрызет. Умные люди сказали:
- Хуже не будет.
Муркотенок не так чтобы умный, но соглашается:
- Естественно, нет. Ибо хуже некуда.
Такая высокая стратегия, такой государственный интерес, такой-разтакой гипервселенский подход к талантливой молодежи не пощадили лучшего мордобоя вселенной. Чего его щадить? И зачем с вышеупомянутым лапочкой нянчиться? Координаторский центр не то же самое, что институт благородных девиц. Здесь работают профессионалы, отнюдь не придурки, которые нянчатся. Для больного на голову непрофессионала повторяю в последний раз, здесь работают. И вообще, если попал в машину, пора подточить коготки, пора научиться быть младшим товарищем. Чтобы в конечном итоге рулили другие товарищи, а ты, словно крохотная деталь всего механизма, им подчинялся и не пытался катить в обратную сторону, даже если назвали тебя Муркотенок.
Хотя погодите, какого черта столь непочтительный тон? Мало ли кого кем назвали и как с бодуна, но во вселенной был и все еще есть Муркотенок. Это даже похоже на ругань. Вместо беззаветного служения правильной положительной цели у нас надругательство над святынями, маты и самодурство. Так не пойдет. Мы поставили на должность крепкую экосистему. Мы тренировали, накачивали, воспитывали нашего ставленника, чтобы против подобной экосистемы целая вселенная была, что мусор в картошке. Если хотите точнее, в экосистему по имени Муркотенок вкладывались вполне конкретные денежки, на которые можно купить миллиард триллионов авосек все с той же картошкой. И вдруг такая хреновина.
Короче, не повезло. Бомба кислилась в рюкзаке, гранаты заржавели на поясе, пули утратили свою целкость в обойме. Вроде они есть, вроде их нет. Муркотенок не тренируется, не развивается, не нарывается на новое боевое задание. В его более чем зомбированных мозгах (о чем позаботились лучшие преподаватели координаторской службы) какие-то несанкционированные мысли и чувства. Еще пол беды, если бы сумел на человеческом языке описать эти мысли и чувства непобедимый боец Муркотенок. Но хреновина в том заключается, твою мать, что ничего не сумел описать Муркотенок. Даже вот на такусенькую ничтожную хрень. Только мячит, только кряхтит про какие-то мысли и чувства.
Короче, самое время выписывать белый билет и отправлять мужика на хрен.
И СНОВА ВСЕ О НЕМ
Нет, ребята, мы договорились, что государственные или общенародные денежки просто так не разбрасываются. Следовательно, переходим ко второй стадии по операции 'а-ля Муркотенок'. И что такого, если болезнь потрепала известнейшего мордобоя вселенной? На дальних звездах и малоизученных планетах разные случаются болезни. Не надо нам впаривать, что случай с младшим координатором из особенных. Да, сначала болезнь была незаметная. Слонялся товарищ с тупой рожей, пил водку.
Небо квелое
Стало темнее.
Жизнь веселая
Стала гнуснее.
Сдохло чистое
На обочине.
Стала истина
Червоточиной.
Все явления
Или благости
Стали тлением,
Стали пакостью.
Затем болезнь оказалась заметная, даже чертовски заметная. Начальника не поприветствовал, большие погоны не облобызал, и вообще забил болт на субординацию боец Муркотенок. Вы понимаете, в каком смысле забил? Вот именно, в том самом смысле, что в правительственных организациях не поощряется, и начальник не переваривает. Очень большой начальник может кое-чего переваривает, мы с подобным фруктом не сталкивались. Зато маленький начальник, который чуть старше, чем младший координатор, очень обиделся.
- Твою мать, непорядок!
Вот мы и в деле. Кто известнее всех во вселенной? Опять Муркотенок. Кто стреляет без промаха? Он и в который раз он. У кого десять тысяч побед и ни одного невыполенного задания? Снова знаете, у кого. Муркотенок один во вселенной. Даже заболевший, свихнувшийся, депрессивный. Любой из малых или больших начальников не стоит коготка Муркотенка, даже самой паршивой чешуйки от пыли и перхоти на координаторской голове, даже пука такого матерого сыщика. Точно, теперь разобрались. Каждый начальник из этих 'нестоящих' начальников желает быть 'стоящим' начальником. Сопли пустил, глазки прикрыл и ну высмеивать идеал современного воина.
- Что за лопух? - из-за спины Муркотенка.
- Что за балбес? - это в дальнем углу, где товарищ не слышит.
- Что за слюнявчик? - опять же морзянкой или нечленораздельным шепотом, пока сливается вода в унитазе, где только что побывал Муркотенок.
Зря стараетесь, дорогие мои. Муркотенок точно не слышит. Задумчивый, ностальгический, шизонувшийся представитель семейства кошачьих. Стопроцентное соответствие кликухе 'тупой кот'. Ах, родная земля мурсианская! Ах, дорогая планета! Ах, чаровница всей жизни моей! Увижу тебя или нет? Кажется, никогда ни за что не увижу. Мне не может так повезти. Закопался в работе, задохнулся в бумажках, навешали всякую дрянь доброхоты с огромными звездами, плюс еще плановая отчетность. Но где-то в космосе, кажется, неизвестно где, совершает очередной оборот родная планета. Неужели не догадались, это родина мордобоя зовет мордобоя назад, это она посылает флюиды в космическое пространство и ностальгирует мордобоя?
Муркотенок давно догадался. Очень догадливый во всех отношениях боец, хотя со здоровьем не очень. В остальном все то же дитя. Подленькие взгляды не замечаются, завистливые словечки не принимаются. Грамоты, наградные листы, премиальные - не самая лучшая пища для координатора. Зачем награждать, поощрять или нечто иное еще, если любовь награждает и поощряет без всякой награды? Святая любовь, ностальгическая любовь, нежная, черт подери, и все к мохнатнувшейся родине.
- Стопроцентный старик, - снова подлая речь на задворках галактики.
- Спекся на сковородке, - снова язва за язвой среди доброхотов с огромными звездами.
- Из такого даже котлет не наделаешь, - последняя капля в общий котел, что обязана убивать, но ее игнорирует Муркотенок.
Мелкие звездоносцы все равно останутся мелкой пылью в координаторском сообществе. Кто не запасся протекцией и принес клятву старшего координатора, тот себя погубил навсегда под названием 'мелочь'. Кто запасся протекцией, тот другого покроя товарищ, о чем не желает теперь рассуждать Муркотенок. Твоя протекция все равно, что моя перхоть. Этого много и этого много. Перхоть падает, но сердце не радуется на подобную благодать. А протекция только основа для злобы.
- Перед нами кумир извратившейся черни, - так или примерно так на межгалактическом русском языке выглядит очередная плюха в адрес бойца Муркотенка.
- Цум тойфель, сиюминутный кумир, которого не пропустят в счастливое ремембэ, - так или примерно так выглядит смесь межгалактического языка и прочих местных наречий.
- Помылка ликаря, доннэр веттер, гезетц, - дальше непереводимое ругательство.
Говорить можно долго, рассуждать можно много. Крупные звездоносцы не то чтобы мелкие звездоносцы, а мелкие звездоносцы вообще никакие. Но что они стоят против бойца, мордобоя и стопроцентного победителя всех земель и народов. Я не преувеличиваю, они ничего не стоят. Межгалактическим языком в координаторском сообществе овладели не только здоровые мужики, но младенцы и старые бабушки. Межгалактический язык, конечно, прекрасная вещь, только бомбы не останавливаются данным оружием, а пули не извлекаются из мертвого тела. Может оно и приятнее бегать с блестящими аксельбантами, но аксельбанты опять-таки не оружие, когда пожелают вырвать язык. При чем у каждого из присутствующих за исключением Муркотенка.
Обидно, очень обидно, черт подери! Не совсем чтобы молодой мордобой, но все равно Муркотенок. А ты и старый, и молодой, и не знаю какой, но все равно только мусор из-под хвоста, несоизмеримый с пылью и перхотью. Наставляешь неверующих дураков, воспитываешь чернь, определяешь стратегию цивилизации, а тем более разума. Но Муркотенок во всех отношениях он Муркотенок. И засунь себе в задницу неподъемные звездочки, что никогда не сумеют затмить малых звезд Муркотенка.
И ЧТО В РЕЗУЛЬТАТЕ?
- А не пора ли нам продвигать молодежь?
Первая дельная мысль. Не припомню, кто такое сказал, но мысль чертовски понравилась. Особенно в отсутствие задвигаемого товарища, когда тот разглядывал цветочки и обнюхивал ягодки.
- У нас достойная молодежь.
Короче, мысль действует. Кое-кто даже слюни пустил, и глаза засверкали. Бомбометатель, гранатоноситель, пулеметный и автоматный маньяк сегодня не в моде. Оно забывается, когда живая легенда исчезла. Нет легенды, нет ее имени, нет ничего. Племянничек коммерческого директора на четыреста выстрелов дважды попал в мишень, вот он легенда. Дочурка главного идеолога доплыла до конца стометровку и не утонула, она легенда. Внук самого президента компании сполз самостоятельно со стула и самостоятельно залез на горшок, здесь не просто легенда, но будущее и надежда всей нации. А Муркотенок в цель попадает четыреста раз на четыреста выстрелов, даже если хотите, все восемьсот или тысячу раз, ибо каждый выстрел как минимум поражает две или три мишени. В первую пуля вошла, проскочила насквозь, а там глядишь зацепила вторую и третью мишень рикошетом. Такого никто не может, но может один Муркотенок. Я уже не говорю про прочие легендарные штуки.
- Без молодежи никак.
Начальники бегают, они родимые возопили. Мало ли чего хочется, другое дело как оно получится. Молодежь в Солнечную систему не заманить баграми и батогами. Место не очень жирное, но для племянников, дочурок и внуков опять-таки прибыльное. Если вышепредставленное дело надлежащим образом обустроить. В Солнечной системе находятся два прибыльных объекта. Во-первых, планета Уран с урановыми рудниками, открытая часть сектора. Во-вторых, планета Земля с вымирающим населением, закрытая часть сектора. Муркотенок не сумел удержать Землю от катастрофы. Его методы оказались не самыми подходящими в сложившейся ситуации. Все почему? Муркотенок сама простота. Муркотенок не договаривается без добротной пушки или винтовки. А умный человек не особенно меткий стрелок, не для того ему ум, значит, он договаривается.
Думаю, все понятно. Сектор есть. Хозяин сектора заболел. Из желающих товарищей очередь. Эй, больной, отвали, не мути наши яйца! Но не слушает, не отваливает Муркотенок, он точно больной на голову. Намеки мимо, а дать пинка никто не решится. Кажется, ничего проще. Подошел, замахнулся, дал. Ты уже старенький, ты уже липовый, твое дело к черту катиться и богу молиться. Или не хочешь катиться? Вот тебе новый пинок. После подобной процедуры полный порядок, а подобающий кандидат имеет сто шансов пройти в сектор.
На словах оно вроде бы правда. На практике все та же галиматья: кто с пинками придет, тот от пинка и погибнет. Как-то не получается на деле пинок. У тебя он слабенький, у Муркотенка тот самый, которого нет у тебя. Ты, может, проявишься в образе руководителя сектора и новоиспеченного младшего координатора на десять миллисекунд до того момента, как отреагирует на пинок Муркотенок. Впрочем, может случиться не совсем, чтобы так. Ты ударил, а он не заметил. Комарник, клопик, мушка и прочая пофигень слились в твоем грандиозном ударе, а он не заметил. Он далеко за пределами реальной действительности, он в обалденных мечтах, и твои выдающиеся подвиги и прочие притязания на верховную власть в секторе не больше чем мусор с помойки.
Ну-ну, не ругайтесь товарищи. Обмельчал Координаторский центр. Скисла и скурвилась база. Не бойцы, какие-то подлые олухи. Чего же вы захотели? Времена меняются, вселенная кувыркается, нынче нет смельчака, способного подобраться к координатору с элементарным приказом об элементарной отставке, его просто нет. Вселенная не рожала подобное чудо, мохнатая мама не пестовала. Подберешься, и сразу каюк. Средства телепортации, компьютеризации и ассенизации здесь не помогут. Очень просто состряпать приказ, но и на это нет добровольцев. Даже вывести слово 'уволен' не может рука без позывов к поносу и рвоте.
Вот вам клич богатырский, кто уволит непобедимого сыщика, тот становится непобедимым героем вселенной. Сектор твой, звезды твои, погоны твои. Имеешь право на дополнительное обеспечение в тридцать четыре мрота. Ничего не жалко, только сделай вот эдаку мелочь, только уволь. Но не найти смельчака. Тяжелый случай, вам повторяю, очень тяжелый. На парсек не приблизиться к бойцу Муркотенку.
Вы не верите? Попробуйте сами, благо, что место свободное, никакой очереди. У приближающихся товарищей происходит разлитие желчи, закупорка вен, цирроз печени, отрыв селезенки и мочегонные легкие. А когда моча потекла изо рта, оно не очень приятно, даже наоборот. Не хочется, чтобы в юношеском возрасте что-то такое текло изо рта. Тем более в старческом возрасте очень и очень не хочется. Нам еще жить, нам еще управлять, нам еще пользоваться благами нашего положения в обществе. А вы нам черт знает что предложили. Это почти оскорбительно, и достоинство навсегда пострадало.
Начинаю сначала
Разговор по душам.
Спесь жрала и гуляла
По канавам и пням.
То валялась в параше,
То сидела в мехах,
То была аки каша,
То была аки прах.
Но паря над землею
Выше неба всего,
Кроме мрази гноя
Отливала ничто.
Теперь забираемся в шкуру начальника.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ВСЕ ТОЙ ЖЕ ИСТОРИИ
И вообще, что такое шкура начальника? На сегодняшний день перед нами не самая лучшая шкура. Координаторским центром четырнадцать сроков подряд руководит Николай Девятый, неизвестный родственник того самого Николая Второго, которого на планете Земля произвели в страстотерпцы. Кодовая кличка 'начальник'.
Не будем заморачиваться, почему Николай Девятый руководит Координаторским центром. Демократия, свобода совести, открытое голосование, ну и так далее. Не наша задача оспаривать волю десятков и сотен звездных систем, поддержавших на четырнадцатый срок вышеупомянутого товарища. И почему такие деньги платят начальнику?
Кажется, договорились, оно почему. Все тот же классический пример с Муркотенком. Муркотенок в своем секторе: кнопку нажал, бомбу взорвал. Для начальника один сектор все равно, что один атом, даже если туда замыкается сорок четыре звездных системы. Я уточняю, вселенная огромная, а координаторская задача огромнее вселенной, по крайней мере, вершка на четыре. Теперь понимаете, откуда льготы и деньги?
- Мир рушится, - кто-то из подхалимов выпустил когти.
- Наступает конец, - кто-то сумел сподхалимничать первого кто-то.
- Как прожить? - вопрос не совсем, чтобы праздный.
Ах, если бы только вопрос. Но неуважительное отношение к младшему координатору перекинулось на каждого старшего координатора. Вы не умеете командовать младшим по званию, вы не умеете его заставит, вы не научились справляться в своей среде со своей швалью, а глазки уже повело далеко за пределы вселенной. Так не пойдет. Если не научились, значит, не научились. Мы может быть недоразвитые, но мы не собираемся терпеть еще более недоразвитых руководителей, тем паче руководителей, утративших авторитет при первом более или менее робком ответе со стороны подотчетной машины, даже если она Муркотенок.
- Вот тебе бабушка твоя губушка! - дальше уже не ответ, но наглеж.
- Вот тебе дедушка кусок бабушки! - очень похоже на анекдотец дурного пошиба.
Я понимаю, кое-кого уволили за анекдотец, кое-кого за ответ, но легче не стало. Первопричина она все та же, она Муркотенок. Зато первое следствие после первопричины суть Координаторский центр. Страсти кипят, и получается весьма поганая каша. Адская смесь этот центр. Вчера спокойный, вчера в удовлетворительном состоянии и по самые уши удовлетворил любое начальство. Сегодня не есть вчера. Сегодня хакерская атака на головы. Никто не работает, каждый сплетничает. Хочешь, дьявольские козни? Хочешь, ведьмин шабаш? Хочешь, путь саботажника? Чего хочешь, того и получишь. Я повторяю, успокоенные на предыдущем этапе противники координаторского движения почувствовали слабые точки в более или менее отлаженной системе координации и провозгласили теорию всеобщего равенства. Нет различий на младших, старших и средних координатров. Есть теперь только сплетни.
- Муркотенок опять оплошал, - это которые против.
- Ты сам оплошал, - это которые за.
И не уступают, черт подери, ни те, ни другие:
- Муркотенок ошибся в расчетах.
- Расчеты ему ниже пояса.
- Муркотенок испортил компьютер.
- А компьютер ему еще ниже.
- Муркотенок просто вандал.
- Ну, конечно, вандал, в три минуты ломает три армии.
Короче, полная кака. Если не возражаете, то самое место, где много-много растет огурцов. И это нормальные работники, законопослушные, интеллигентные, даже с дипломом? А некоторые товарищи получили два, или три, или четыре диплома. Для чего учились, если в конечном итоге не научились они ничему. Я имею в виду, не научились работать. Ибо одна очень маленькая зацепочка с закорючечкой снесла с катушек налаженную систему вместо того чтобы доказать превосходство правильного образа жизни над прочей вселенной. И получается, что из такой непростой ситуации с положительным балансом выбрался только единственный и неповторимый герой. Угадали, опять Муркотенок.
- Господи, почему бы не проигнорировать всю вашу хрень?
Правильно кто-то заметил. Но промахнулись товарищи. Раньше следовало проигнорировать, покуда не лихорадило Координаторский центр. Тогда были хорошие шансы, тогда следовало. Или еще умнее, не следовало задевать Муркотенка. А теперь машина поехала, и повернуть не получится. Амбиции, инвестиции, престиж. Или-или, как говорится в правительственных документах. Или младший координатор отправится за борт, или всех остальных координаторов отправят туда с какими угодно погонами.
ТАК НЕ ДОГОВАРИВАЛИСЬ
Черт подери, что вы такое здесь предлагаете? Работа в центре хорошая. Бумажка туда, бумажка сюда и еще целый ворох очень нужных бумажек. Работники носятся с каждой бумажкой. Ибо каждая бумажка секретная, она против врага, она панацея от всякой беды, даже если беда с большими усами и называется 'Муркотенок'. Хотя от данной беды вряд ли можно найти панацею.
- Принесите конфет, - так написано в первой бумажке.
Вы думаете, отсюда погоны облагораживаются, а Муркотенки отсылаются куда-нибудь подальше? Ничего подобного. Но меры предосторожности приняты. Конфеты поступают в антиударной таре с часовым механизмом. Если противник попробует тару открыть, тара взорвется. Если нормальный товарищ попробует, то сработает механизм, и тара взорвется несколько позже, аккурат после того, как извлекли конфеты.
- Застрелитесь с противником, - следующая бумажка.
Отнюдь не кодовое название, это прямой приказ. Просто компьютер чуть-чуть подшустрил не в ту сторону. Просили его разобраться в сложившейся обстановке, а в результате маленький такой турнирчик с использованием огнестрельного оружия. На следующих этапах технические подробности вычленились, благодаря программам минимизации и локализации, остался только приказ. Ну, и твоя реакция на приказ. То ли тебя подставили, то ли время рвать когти, то ли достаем пистолет и художественно выполняем, чего приказали. Не каждый, конечно, готов подчиниться приказу (кивок в сторону Муркотенка), но некоторые выполняют. Чем очень взволнован противник.
- Подорвите все к чертовой матери, - почти шедевр бумажной продукции.
Оно бы можно донивилировать до стопроцентного результата подобный шедевр. Но никто не знает, где находится 'мать', тем более, где находится 'все', и сколько необходимо взрывчатки, чтобы не больше, не меньше, а в самый раз довести до ума поставленную задачу. Муркотенок, пожалуй, знает. Но неужели забыли, секретная связь повернула в обход Муркотенка, и лучше подохнуть, чем оказаться ему обязанным за самую малую малость на работах с бумажкой.
Я не шучу. Тяжелый момент в практике дармоеда. Координаторский центр не то чтобы погибает, но издыхает в последних муках и корчах. Его моторчик пыжится, ежится, однако же не фурычит. Его машина хлопает, выпускает пары, однако же не катается. Мы понимаем, что Координаторский центр на тысячу тысяч процентов - машина! Мощная, грозная, немножко громоздкая и тяжеловесная. Или больше не понимаем? Тяжесть еще есть, пара и масла совсем не осталось. Сколачивалось столетиями, сколачивалось эпохами координаторское добро. Вот ни в коей степени сколотилось, зато точно откинуло шестеренки и протянуло свои лапки. А как было здорово? Силы добра против мрачного мира! Силы мира против злокозного склепа! Козни стратегии против мерзостей антистратегии! И вот развалилась машина, тянувшая столь обалденную красоту. Очень жалкое зрелище. Смотреть просто не на что. Самое время стреляться.
- Что делать? - вопрос пятисотой бумажки.
Никакой секретности, идет открытым текстом вопрос, без подписи и печати. Больше того, некто приложил сюда свои неумелые пальчики. Может, впервые за тысячу лет побывал в этих пальчиках карандашик, которым и наклепали вопрос в правом верхнем углу рекламного проспекта про противозачаточные средства. И пошла гулять по Координаторскому центру такая странная и не соответствующая уставу бумажка.
- Как делать? - следующий вопрос стоит первого.
Не люблю изобилие вопросов, на которые не существует ответов. Это мрак, это дурь, это боль. Господи, как они мне надоели! Неужели вопросы выдумывают только начальники? Неужели другие товарищи их не выдумывают? Неужели начальники и другие товарищи не одного корня ягодка? И еще двадцать две тысячи 'неужели'. Вот такие тысячи я не люблю. Пока зацикливался на ответах на каждый вопрос, пришла костлявая бабка, взмахнула косой и утащила в свою безысходную норку. Не лучше ли наоборот? Посадили за вопросы костлявую бабку, пускай не разменивается по мелочам, пускай отвечает.
- Куда делать? - снова посылка из центра.
Господи, что за придурки нами командуют. Начальство давно озаботилось об удобствах своих сотрудников. Координаторский центр просто напичкан удобствами. Незачем повторять прописную истину: хороший координатор - освободившийся координатор. Для дураков есть еще указатели, которые указывают путь к ближайшему освобождению и другие технические подробности. А если обделались все? А если удобств не хватает? Отсюда последний вопрос, опять же технического порядка. И тут не виноват Муркотенок.
Нет, Муркотенок прежний и несколько порозовел в лучшую сторону. Новый приступ ностальгического патриотизма принес первые результаты. Видится дальше, слушается лучше, осязается как никогда хорошо. Патриотическое лекарство и другие психотропные вещества концентрируются на планету планет, на родину и отечество. Вот у тебя отрицательные вещества, а у него положительные. Муркотенок ничего не отрицает, только подкладывает в свой бардачок. Ядерная бомба, бомба под номером два, опять и еще бомбы: номер третий, четвертый, семнадцатый. Все разобрал, отредактировал, снабдил взрывателями и хранит у себя под полой Муркотенок. Может взорву, может нет, пока не решил величайший взрыватель вселенной по имени и фамилии Муркотенок. Хотя очень и очень на это рассчитывает, как на маленький, но заслуженный пряничек.
Развеется пыль,
Развеется страх,
Развеется гниль,
Развеется прах.
Поглотит эфир
Дурная парша.
Расплавится мир,
Воскреснет душа.
И можно сказать,
С воскресшей душой
Мы будем вдыхать
Вселенский покой.
А вот другие товарищи они на другой результат рассчитывали. И здесь их подвел Муркотенок.
СУДЬБА МИЛОСТИВАЯ
А еще судьба божественная, судьба мученическая и незлобивая. Где для мучителя час, там для освободителей вечность. Все-таки вечность больше чем час, по крайней мере, она предпочтительнее. Поэтому обалденная вечность. Еще потрясающая, черт подери. Несусь по склону, выскакиваю из виража, снова несусь на одной лапе. Натура ненасытная, склон пока что не развалился. На вышеупомянутом склоне наступит то самое насыщение, ради которого вся предыдущая работенка. А может и не наступит, но при определенных обстоятельствах тебе померещится то ли вспышка огня, то ли наше любимое солнышко.
- Без паники, - вместо вспышки огня померещился облезлый котяра.
- И, пожалуйста, без рук, - он же сегодня символизирует солнышко.
- Наша подача пошла, - теперь комментарии.
Никогда бы не подумал, что судьба или, как ее называют, вселенская благодать обозначается через синоним 'котяра'. Неизвестно откуда судьба отвалила подарочек, неизвестно как вылез подобный товарищ, более чем соответствующий вышеописанному названию. Он из шелудивых, он бородавчатый, он в струпьях и шевяхах. Больше того, он катается на пятой точке и чертыхается, как первоклассник. Еще он стучит хвостиком и перекручивается на пример потаскушки с сорокалетним стажем. Ну и прочие гадости. Никто не поверил, что можно выделывать нечто подобное без напряжения триста восемьдесят вольт, а шевяхи без синусоидального тока.
Хотя постойте, товарищи, некоторые поверят и даже очень поверят. В отсутствие спасателей и котяра спасатель. Перед носом великой беды и маленькая надежда почти что великая. Мы устали терпеть, мы устали ломаться, мы устали трястись за любимую службу свою, что скоро исчезнет, если чего-нибудь не случится из милости. Котяра это из милости. Он ободранный, он полуголый, у него вены просвечиваются сквозь шкуру, а шкура просвечивается сквозь кости. И бородавка одна отскочила, оставив после себя маленький такой, гаденький такой корешок. И при взгляде на прочие корешки есть надежда, скоро каждый получит в презент бородавку.
СУДЬБА ЛАСКОВАЯ
Задымил чинарик котяра, вытер сопли о занавеску и приступил к операции.
- Да вы не стесняйтесь, - развязная речь.
Не знаю, кто там стесняется, но первая жертва начальник Николай Девятый по кличке 'начальник'. Именно к нему обратился котяра:
- Морда ваша чего-то не нравится. Сигареты чертовски паршивые, и закуска, и водочка.
Смутился начальник:
- Ну, знаете...
- Не знаю, и знать не хочу. В следующий раз подготовьтесь, пожалуйста, чтобы не было никаких нареканий и за работу обидно.
Вторая жертва посыльный начальника:
- Положи на стол и катись, чтобы больше тебя не видели.
Опешил товарищ посыльный:
- Это Потапу Потапычу от Николая Девятого.
- А забили мы на Потапыча. Или хватит болтать, или придется писать бараньими яйцами.