Коты проносились над фиалками на бреющем полете. Идиотка муха, волею случая попавшая в эпицентр катаклизма, кажется позабыла, что уж она-то - зверь крылатый, в тихой истерике забившись в щель. Саша не удивилась бы, если б оказалось, что насекомое в ужасе зажмурилось и закрыло глаза всеми шестью лапами. Потому что лично ей именно этого и хотелось: зажмуриться и не видеть разворачивающегося в комнате безобразия.
Несомненно, забаву с полетами придумал подлец Актеон. Его ведь хлебом не корми - дай только учинить какую-нибудь изощренную пакость. Но от БорисБорисыча Саша такого не ожидала. Интеллектуал, с достоинством отвоевывающий у Глеба право обладания свежей газетой, эстет, который не подойдет к миске с едой, если его что-то не устроит в цветовой гамме предложенной пищи. Знаток правил приличия и хороших манер... Который сейчас, черт побери, чуть не сбросил с подоконника любимую Сашину фиалку!
Тихо зарычав, Саша ринулась спасать ни в чем не повинное растение. Прижав к груди вазон с цветком, она стояла у окна, а мимо нее с победным воплем пролетел Актеон. Хорошо хоть когтями не зацепил... Хотя нет, зацепил!! Мамочки, шторы!..
Хитрый Глеб, по всей видимости, учуял приближение кошачьей активности еще пару часов назад. Взял Альку и поспешно ретировался, якобы на дачу. Малину собирать. Саша, у которой именно сегодня было полно домашней работы, от поездки отказалась.
Зря, очень зря.
Борис, между тем, забрался на шкаф, орлиным глазом оценил диспозицию и сиганул по направлению к подоконнику. Саша ощутила, как паркетный пол медленно но верно уходит из-под ног.
Определенно, что-то в этом мире случилось.
Что-то очень странное...
Она вышла на кухню, стараясь не прислушиваться к доносящемуся с кошачьего полигона грохоту. Наверняка, от комнаты мало что осталось. Ну ничего. Вернется Глеб - будет приводить все в порядок. А Саша свою миссию на сегодня выполнила - фиалку спасла. На этом все. Финита, как говорится, ля комедиа. И нужно выпить кофейку.
Кофе с пирожным кое-как примирил ее с суровой действительностью. Немного поразмыслив, Саша пришла к выводу: Борис сам не свой от волнения. Конечно, сегодня у него тяжелый день. С утра заходила соседка и сообщила: ее Мусечка вот-вот должна разродиться. Актеон как обычно крутился под ногами, конечно же подслушал и донес старшему товарищу. Вот он и разнервничался: шутка ли, сегодня он, вполне вероятно, станет прадедушкой. Потому что изящная глазастенькая Мусечка приходилась ему родной внучкой. До того, как вынужденно остепениться, поселившись у Саши в доме, Борис успел гульнуть, да еще как! Половина окрестных кошечек воспитывала многочисленных Борисычей. И вот - правнуки... Как все-таки быстро идет время!
Из комнаты раздался особо впечатляющий грохот, бряк и бумс. Так, все понятно. Кто-то из зверюг влетел в пианино. Алька разучивала этюд и как всегда не закрыла инструмент, а Саша не обратила на это внимания, спасая фиалку. Она допила кофе, поставила чашку в раковину и прислушалась к себе. Идти в комнату категорически не хотелось, а пианино все равно пора настраивать.
Да и вообще, хуже уже не будет...
Какие они разные - БорисБорисыч и Актеон, а как подружились! Правду говорят: противоположности притягиваются.
Актеона притащила Алька. Когда зареванная дочь вошла в коридор, прижимая к груди писклявый грязный комочек, Саша с Глебом поняли: им грозит дополнительно-принудительное котовладение. Муж попытался грозно нахмуриться - помимо Бориса Борисыча в квартире в то время проживали морская свинка, черепашка, пара попугайчиков и рыбки. С завидной регулярностью поднимался также вопрос о собаке и (может быть чуть позже, не сейчас, мамочка!) еноте. Будь Алькина воля - она бы выселила из квартиры родителей, на освободившейся площади обустроив зверинец... Так вот, Глеб не успел нахмуриться, потому что от дочери буквально веяло упорством и решимостью. Глядя исподлобья на застывшего в преддверии справедливого гнева отца и на растерянную маму, Алька поведала, что лично спасла этого милого малыша от стаи диких собак. И теперь этот милый (милый, папа!) малыш будет жить здесь. Кстати, не знает ли мама, как кормят таких маленьких котят - она вроде где-то слышала - из пипетки... Малыш возмущенно пищал и никакой благодарности к спасительнице явно не испытывал. Саша с Глебом обреченно переглянулись и капитулировали.
Спасенную зверюгу Алька решила назвать Актеоном. В то время она всерьез увлеклась греческими мифами. Саша пыталась отговорить дочь, намекая на печальную участь того, первого Актеона, но переубедить Альку всегда было очень сложно. Она пожала плечами и снисходительно посоветовала матери быть выше предрассудков. "Имя ведь красивое, а времена давно изменились".
Приняв нового постояльца, они окончательно забыли, что такое покой. Рыжий мерзавец делал все, чтобы приемная семья не скучала. При этом он настолько виртуозно заметал следы своих многочисленных преступлений, что обвинить его, например, в съедении пальмы или в устройстве погрома на книжных полках не мог бы ни один прокурор. Черные делишки Актеон предпочитал проделывать в одиночестве, а потом вместе с остальными домочадцами качал головой, глядя на оборванные обои, всем своим видом выражая возмущение неизвестным варваром. Иногда у него хватало наглости намекать на то, что разбой творит морская свинка Георг XVI. Саша только руками всплескивала. Несмотря на шкодливую натуру, Актеон был очень привязан ко всем домочадцам, кроме, разве что, Георга, с которым они, очевидно, поцапались в раннем Актеоновом детстве. Остальные были под его защитой и опекой. Считая квартиру суверенным государством, а себя - пограничным котом, Актеон ревниво следил за соблюдением порядка. И если в Сашин дом случайно заходил неподготовленный гость, могли произойти разные казусы. Сторожевой Актеон обожал прятаться в засаде на коридорной вешалке и запросто мог сигануть на вражескую голову из глубины темной прихожей. Нравился такой прием далеко не всем. Честно говоря, почти никому не нравился. Зато благодаря Актеоновой подрывной деятельности Саша навеки избавилась от некоторых назойливых визитеров. Неловко, конечно, но согласитесь - глупо не воспользоваться биологическим оружием, если уж оно живет в твоем доме и регулярно ворует сардельки из холодильника.
Из задумчивости Сашу вывела тишина. Она осторожно подошла к двери в комнату, пытаясь унять тревогу: такое затишье могло означать что угодно. Правда, не хотелось думать, что коты успокоились лишь потому, что в комнате стало просто нечего крушить...
Осторожно заглянув в щелочку, она увидела, что Борис Борисыч застыл, уставившись на пианино. Непоседливый Актеон пристроился рядом и, кажется, не дышал. Борисыч почесал лапой в затылке и опять надолго задумался.
В этот момент раздался звонок в дверь.
- Саша, поздравь нас! У Мусечки четверо. Один - ну вылитый твой Борисыч, сразу чувствуется. Слушай, третий кот не нужен тебе?..
Из кошачьей комнаты раздался восторженный мявк. Орал, судя по тембру голоса, Актеон. Бориса слышно не было.
Качая головой и удивляясь своеобразному соседкиному чувству юмора, Саша вернулась в комнату - поздравить Борисыча с почетным званием прадедушки.
Вошла и обомлела.
Борис Борисович вспрыгнул на чудом устоявший в кошачьем погроме вертящийся стульчик у пианино. Потрогал лапкой клавиши. Раз, другой, еще... Звуки неожиданно складывались в мелодию - пока еще непонятную, но в ритме вальса. Раз-два-три, раз-два-три... Борис творил вдохновенно. Актеон сидел на полу, во все глаза уставившись на старшего товарища. Сумасшедшая муха тоже вылезла из укрытия и устроилась в сантиметре от Актеоновой лапы. Странно, но тот не реагировал, будто бы растворяясь в ритмичных звуках кошачьего вальса.
Саша слушала и жалела, что диктофон остался в столе.
Между тем, Борисыч вспрыгнул на клавиатуру и играл теперь всеми четырьмя лапами. Мелодия стала нежнее и тише - покончив с вальсом, Борька явно сочинял колыбельную для правнука.
Актеон зевнул, потянулся, молниеносным движением прихлопнул зазевавшуюся муху и хитро посмотрел на Сашу.