После нелепой смерти старшего сына, источником всех бед в семье стала дочь. Ярко-рыжие волосы и огромные серые глаза на тонком лице не давали покоя матери.
Началось все с отца Феофана, организовавшего в 90-ые годы в небольшом наукограде в ста километрах от Москвы церковь, постепенно мать стала посещать ее и недавно обрела веру. После посещения страстных проповедей, женщина поняла, такое сочетание во внешности - признак сатанинской силы, а от нее надо избавляться, но вот как. Подсказал отец Феофан - коленопреклонение и ежедневная молитва могли спасти дочь.
Дочь была хилым угловатым подростком с острым языком, в тот период она не собиралась молиться, она хотела познавать мир. Поэтому гуляла допоздна с друзьями старшего брата, принимала участие во всех их шалостях: разбить окна палатки и забрать сигареты с пивом, наловить рыбы в Протве и нажарить на костре, проиграть все деньги, выданные на завтрак в игровом автомате, сбежать, наконец, с уроков и весь день гулять по Арбату, распевая песни Цоя.
Между тем, мать придумывала истории про дочь, рассказывала их соседям, двоюродной сестре по телефону, пришедшему с работы отцу. У мужчин воспитание простое - вечером доставал ремень с пряжкой в форме звезды и зашибал ею по ногам, или лупил наотмашь ладонью по лицу и Наташка, так звали среднюю дочь, пыталась увернуться или закрыться в комнате на ключ, если успевала.
В семье еще жил младший брат, на мир он смотрел с ужасом, но мать его любила. Наташа с высоты своей независимости в похождениях с парными, брата презирала и обходила стороной, так это осталось на всю жизнь. Как можно бояться всего, думала Наташка, глядя на младшего брата, ведь жизнь такая удивительная и мир такой огромный.
Наташка не долго думала, как вырваться из родительской семьи, где после смерти старшего брата не имело смысла находиться, в семнадцать лет она забеременела. Предстояло решить с матерью принципиальный вопрос. В один из дней, когда отец ушел на работу, Наташка вытащила из ящика самый длинный нож и подошла к матери.
- Если ты, сука, не устроишь так, чтобы отец отдал квартиру, что стоит пустая мне, я убью тебя. Я - беременна, жить с тобой, и калечить дальше свою жизнь и своего будущего ребенка не буду, разумней будет с миром разойтись.
Мать поверила, что-то во взгляде дочери было такое, наверное, вспоминала она потом, эта прозрачная стеклянность, до точки суженный зрачок, искаженный ненавистью рот с пухлыми губами. К вечеру вопрос был решен, и к выходным Наташка переехала в новый дом.
Как Наташка собиралась в нем жить, главное, на что она не думала, была уверена, что как-то все само устроится. И правда, все сложилось хорошо. Какие-то знакомые приняли в местный дом ученых, на вакантную должность секретаря, кто-то принес коляску, появилась кроватка, кастрюли, чайник, вилки, хотя Наташка не помнит, чтобы все это покупала.
Как-то она увидела, что кто-то из соседей выносит кровать. Оценив состояние, она попросила занести на этаж выше. Так квартира обрела уют, и наступили самые счастливые времена свободы. Вечером к ней приходили друзья, приводили знакомых, они беседовали до утра, пили чай, кофе, иногда что-то готовили. Родился ребенок, незаметно рос. Кто-то отводил в детский сад, забирал, иногда были деньги кормить дома, чаще надежда на еду была только на сад. Работа была низкооплачиваемой, но Наташка не сдавалась, она понимала, что заработать можно везде и предлагала продавать разработки научно-исследовательского института, главное не сидеть и ждать, когда вспомнит государство и даст денег. Оно скорее занято собственным выживанием. Но ее никто не слышал. Какая-то наглая рыжая малолетка без образования будет учить маститых и известных? никогда.
Однажды на пороге дома появился Юрик - молодой, начинающий актер. Вот бы от него ребенка, талантливым будет, подумала Наташка. Знает много стихов, умеет красиво шикануть и пропить весь гонорар. В один из вечеров он разыгрывал перед Наташей сцену неземной любви и остался на ночь. Через месяц она узнала, что беременна. Через два они расписались, через семь месяцев родился сын, через полтора еще один. И все бы хорошо, но Юрик теперь играл богатого мажора, который не считает денег. Наташке приходилось деньги считать, точнее она не знала, где их брать, игра мужа перед соседями и друзьями не приносила в семью доход.
В один из дней, Наташка собрала вещи Юрика и выставила за дверь. В загсе развели быстро.
К тому времени она думала о выходе на работу. Ей не нужны были алименты. Все итак устроиться.
Наташка стала менеджером.
- А кем еще,- говорила она. Трое детей, образования нет, а торговля по телефону, когда я сразу определяю по голосу, с кем я говорю - единственное, что нужно. Она умела вынуть душу из любого, ей звонили как на исповедь. Помогала советом и человеческим участием любому и в благодарность, у нее покупали больше других. Полученные деньги она вкладывала в казино. Рулетка - страсть и риск, опасность и смерть. И когда проигрывала все до копейки, говорила так, да ладно, все как-то устроиться.
Когда появился Вадим под окнами ее квартиры, никто уже не помнит. Он ночевал в машине напротив окон ее четвертого этажа. Наташка смеялась. В то время она продумывала варианты устройства своего бизнеса, уговаривала лучших менеджеров уйти с ней. И когда Вадим оказался у нее дома в кровати, утром встала пораньше и уехала регистрировать свой бизнес.
Так Вадим и остался. Наташка родила двух замечательных девочек. Корейское происхождение Вадима и сошедшее со страниц журналов анимешное лицо, (теперь стало понятно, какому типу принадлежит Наташка) дали прекрасные результаты. Все были счастливы, кроме родителей Вадима.
- У нее трое детей и властный характер стервы, - сокрушалась мама.
- Она не делает прививки детям, - говорил педиатр папа.
- Мы собираемся купить дом, папа, там вокруг никого, только лес.
Продали квартиру, купили дом в лесу, родили сына. Дом записали на маму Вадима.
- Наташка, сколько еще детей ты будешь рожать, - спросила я.
- Не знаю, - честно ответила она. Думаю, завести мейнкунов, устрою клетки, буду разводить и продавать. Бесконечное деторождение.
- Зачем?
- Это приятное времяпревождение.
Наташка отдала мужу бизнес, но ему не был он интересен. Его страстью было порно и деньги. Когда Наташка была директором, а он при ней, все было хорошо, когда она передала бизнес ему, а сама села дома, что-то мучило Вадима и терзало. Он был уверен, что справиться, но дела шли все хуже, потом и вовсе сошли на нет. Спустя время, банковские счета закрыли и сотрудников распустили.
Однажды утром Вадим посмотрел порнуху по компьютеру, потом резко встал с кровати, собрал троих корейских детей, отвез своей маме. Наташке он прокричал в ухо что-то про то, что она уже не та, что все плохо у них и в этом виновата только она, он еще что-то кричал, Наташка плохо помнила что.
Наташка свернулась в комочек и легла на кровать. У нее не было голоса и сил говорить, идти и искать работу или восстанавливать бизнес у нее не было. Спустя время Вадим приехал, сфотографировал дом, посмотрел на лежащую в одеялах, пледе и подушках бывшей их спальне, фыркнул что-то "опять лежишь", и уехал. Денег не было. Дети по очереди заходили в комнату и просили сделать что-то. Младший приносил иногда попить. Наташка лежала молча, иногда выла. Так прошел год. За это время умерли все кошки одна за другой. Дети научились выживать.
И вдруг приехали покупатели. Вадим просил Наташку встать, она не могла. Лежа все в тех же простынях, что и год назад, все в тех же пледах, одеялах и подушках. Подвывая иногда замолкая, глядя в одну точку.
Пришла пара. Мужчина еще не старый, но предпенсионного возраста и его сын. Обошли дом. Первый этаж огромный, кухня красная, яркая, динамичная линия плавной кривой переходит в блестящий матовый белый, огромный холодильник, морозильная камера, удобные диваны в гостиной с креслами и круглым столом, колонки расположены так, что если включить из любой точки ты погружен в музыку, отличная стереосистема, в соседней комнате тренажерный зал, кабинет со звукоизоляцией, все в дереве, кожаный диван. Мужчины поднялись на второй этаж, еще на лестнице они услышали, какой-то звук. Будто скрипит что-то или завывает щенок, только учиться, набирает сил. По телу пробежали мурашки, трусливо захотелось сбежать.
- Что это, - спросил старший.
- Бывшая жена, мы развелись, я женился, она пережить не может, - ответил Вадим.
- Она всегда так? - спросил младший.
- Год уже, второй пошел, но Вы не волнуйтесь, кстати, у меня есть отличный коньяк, предлагаю выпить. Давайте, принесу, а Вы пока осмотрите комнаты, там налево детские, заходите, не стесняйтесь. И побежал на первый этаж, разливать по бокалам.
Мужчины переглянулись, им было не ловко. Эти всхлипывания и поскуливания или подвывания, скрежетания зубов и дерганье кровати раздавалось постоянно. Оно не было громким, но стало понятно, что как только они вошли в дом, странные звуки тоже были. Они не могли смотреть друг другу в глаза, все это не правильно быть сейчас здесь, на втором этаже. Что-то происходило противоестественное, что они ощущали, но понять не могли, имеют ли право заходить в ту комнату, откуда шли звуки. Старший все-таки решился, его глаза как бы говорили, а вдруг нужна помощь.
В спальне было темно и грязно, пахло чем-то кислым, но не так как у старых людей, это был другой запах, проникающий в волосы и оставляющий в нем пыль земли, человеческих слез и немного кошачей шерсти. Они увидели девушку с запутавшимися рыжими волосами, не причесанную, с заостренным лицом, остановившимся взглядом. Она скрежетала зубами, вид ее был ужасным.
- Отойдите от нее, она ни с кем не хочет говорить, - сказал Вадим.
- Но послушайте, год человек вот так, есть же психологи, психиатры, привезите их сюда.
- Зачем, чтобы она меня послала. Она же самая умная. Бизнес построить - она, детей и кошек навязать - она. А я ей психиатра - шишь! - И Вадим показал в сторону двери кукишь.
Мужчинам неприятно было оставаться рядом с ним. И уходить было неловко. Дом перестал нравиться, нужно было отсюда бежать, но как это сделать правильно было не понятно.
- Вы знаете, мы, пожалуй, пойдем, - сказал старший. Мы же за рулем, какой нам коньяк.
- Давайте я вам покажу баню, сарай, теплицу, участок, вы не все еще видели.
Мужчины поддались на уговоры, прошли посмотреть. Младший выпил. Легче не стало. Как же отсюда уйти правильно, думал он. И когда они проходили мимо окон спальни, они невольно останавливали шаг и им делалось невыносимо больно. И каждый вспоминал что-то свое, кого он обидел и когда, обидел ли когда-нибудь женщину и плакала ли она также, как плакала эта когда-то красивая женщина.
Ничего, все как-то устроиться, думала Наташка одну мысль уже год, какая-то боль изнутри все время поднималась и не давала встать с кровати и выйти ко всем этим людям, что иногда приходили, кажется иногда приходили дети, иногда их друзья, сейчас вот какие-то мужчины, кто они, мысль тягуче плыла в голове, но Наташка продолжала лежать, свернувшись в комочек