Где-то там, наверное, луна все-таки есть. И светит. Где-то там, за этим плащом, с промокшей подкладки которого время от времени срываются ледяные капли и с картавым всхлипом ныряют в реку. В холодную ночную реку, густую и тягучую, как патока. Кормовое весло беззвучно колеблется хвостом неведомой рыбы, проталкивая лодку сквозь медлительную темную воду и лодочник тихо мурлычет себе под нос - наверное, поет. Или ругается. Как он еще видит в такой темноте?
Неподалеку плеснуло и довольный голос с кормы пояснил: - Сом балует. Ничо. Я ему жабу припас. О! - из темноты возникает кусок веревки с перекрещенной дохлой жабой. - Три раза, паскудь, обжирал. Пускай теперь попробует. Покойная жаба с тихим плеском возвращается в исконную стихию.
- И в прах отыдеши... Ты куда лодку правишь, рыболов?!
- Не бойсь, твоя милсть, мимо берега не пристанем.
Несколько безголовых статуй, обломки рассохшейся бочки... Пристань старого Бони. Скупердяя из скупердяев. Из тех, что за грош удавятся. И ведь удавили. Я и удавил. Прямо здесь, где бочка. Погода была - хоть расценки поднимай. Вроде сегодняшней. Кстати, о расценках - плывут. Мокрые, несчастные... Они еще не догадываются, какие несчастные. Как пятьдесят эстерлинов.
Ярбонелова пристань, так охаянная любителем сомовины, встретила пришельцев ржавым светом единственного факела, бесстыдно вывернутыми кишками сетей и густой селедочной вонью. Длинные ноги, щеголевато обутые в старые башмаки с новыми четырехугольными пряжками, пересекали ее в самом узком месте, неожиданно исчезая в полбочонке, снабженном сверху чем-то вроде крыши. Оберегая башмаки от грязи, владелец поместил ноги на старую корзину и теперь раздумчиво пошевеливал ступнями.
-Приятель, эй... - Этиар запнулся. Нарываться на драку было не ко времени, а подобным образом, случалось, ночевали и студенты Конкорецы, славившиеся нравом вздорным и скандальным. - Эй, там...
- Эй... - хрипловатым полушепотом отозвался хозяин башмаков, после чего бочонок со скрипом подался назад и наружу образовалась фигура, укрытая плащом: - Вот они идут.
- Что?!
Обладатель плаща подобрал под себя ноги, поскребся и пояснил:
- Вот они идут к какой-нибудь распутной шатунье, иская поддержать порок, а между тем...
...Короткий черный взмах и заглуше...
Нож расцвел в руке раньше, чем он понял, что происходит. Темный шевелящийся ком...
...глухо брякнул о дерево и он отшагнул с коротким всхлипом, прижав опустевшую руку к животу. Следующий удар вышиб из него остатки воздуха и бросил на колени, в чей-то вскрик... мальчик! Бреоган, застонав, приподнялся, губы шевельнулись... Пепел. Пустые бессильные слова, сухой пылью забившие рот. Мертв. Черный крылатый исполин в полнеба, тусклый багровый свет...
Привычные руки быстро обшарили его пояс и смутно знакомый голос разочарованно произнес: - Опять!.. Босота... M-merde!
Причудливое переплетение руны Гриан, почти уничтоженной сморщенным шрамом. Ожог... Райе стоял, глядя на избитое тело и всегдашняя боль привычной тяжестью стыла в груди. Неудачник. Отец прав. Младший сын, хранитель титула, спасший детей и спасавший каждый день этих десяти лет, предательством, кровью и деньгами пробивший им дорогу во дворец... он, Райе, неудачник. Бригит умрет. Все напрасно - весь ночной шепот, весь страх... Он не исполнит. Тяжелые кулаки сжались, блеснув медью волос. Все - зря. Такой пустяк... Носком башмака пошевелил голову колдуна. Та безжизненно мотнулась. Неудачник.