Сестры Фуджимото - две прелестные девочки, обе красноволосые, обе с косичками и в опрятной форме - ждали Итамае-сана на верхнем этаже школы. Итамае-сан был куратором клуба, в котором они состояли - клуба драматургии и современного искусства. Прочие члены клуба уже разошлись по домам. Остались только сестры Фуджимото - как самые ответственные.
- Заждались? - спросил Итамае-сан, входя.
- Да! - хором сказали они и, переглянувшись, звонко рассмеялись.
- Почему вы смеетесь? - удивился Итамае-сан.
Сестры опять переглянулись.
- Просто так, - сказали они.
- Это неправильно, - сказал Итамае-сан и назидательно поднял палец к потолку. - Любой поступок должен быть обоснован. Членам нашего клуба стоит знать об этом в первую очередь. Вот, смотрите, - он вытащил из спины керамический нож марки Hatamoto. - Сейчас объясню на примере.
Итамае-сан был большим и тяжелым мужчиной. Шагнув вперед, он резко ударил Фуджимото Кейко - старшую сестру - в основание затылка. Бил он правой рукой; в левой зажат был нож. Кейко слабо охнула и осела на пол. Мейко - младшая сестра - прижала руки ко рту. Она выглядела скорее не испуганной, а удивленной.
- Что вы делаете? - спросила она.
- Старшая красивее, - пояснил Итамае-сан. - Ты же мне не нужна.
Он повалил беспомощно вскрикнувшую Мейко на пол и, преодолев сопротивление, вспорол ей живот. Мейко страшно закричала. Если она и сомневалась в опасности, то теперь все сомнения рассеялись. Итамае-сан хотел убить ее! Мейко начала бороться. Она ткнула Итамае-сан локтем в лицо. Он только фыркнул - и повернул нож в ране. Мейко расплакалась и перестала сопротивляться. Итамае-сан проделал в ее животе - распарывая и одежду, и плоть - треугольное отверстие. Вяло сочилась кровь. Запустив в отверстие руку, Итамае-сан вытащил розоватые кишки. Они влажно блестели и хлюпали. Увидев собственные кишки, Мейко обмочилась. Глаза ее закатились. Итамае-сан отволок ее к окну, разбил стекло одним ударом - и перевалил Мейко через подоконник. Кишки он крепко держал в кулаке. Мейко падала - кишки тянулись из ее живота, разматываясь, словно влажные розовые канаты. Их не хватило до земли; Мейко повисла на них, когда осталось всего-то три или четыре метра. Итамае-сан привязал кишки к батарее. Мейко осталась висеть за окном. Боль слегка пробудила ее - теперь Мейко кричала, надсадно, надрывно; она сучила ногами и пыталась схватить кишки, чтобы подняться наверх. Но пальцы ее соскальзывали. Тщетные попытки.
Кейко же до сих пор не пришла в сознание, нежная девчонка. Даже крики сестры ее не разбудили. Набрав горсть битого стекла и измельчив его ботинком до состояния крошки, Итамае-сан подошел к Кейко. Он аккуратно раздел ее, оставив только черные чулочки. Остальное - включая и пахучие трусики - отправилось за окно, к Мейко. Кейко лежала, доверчиво раскинув руки. При виде ее детского личика у Итамае-сана защемило в груди. Такая красота. Тело, конечно, не развитое, бедра слишком высокие, а ноги худые - однако грудки ее, плотные, незрелые, притягивали к себе взгляд. На плоском животе выделялся маленький, узкий пупок. Итамае-сан вгляделся в ее лобок, плавно нисходящий в лоно, и вздохнул. Затем засыпал в лоно, раскрыв его пальцами, стеклянную крошку. Кейко вздрогнула. Итамае-сан вынул из кармана грубую нитку с иголками. Покряхтев, склонился над лоном Кейко - и наскоро зашил его, оставив стекло внутри. Уже на втором стежке Кейко очнулась. Она стала кричать и бить ногами. Итамае-сан резанул ее правую грудь ножом, вынуждая расслабиться. Боль была такой неожиданной и пугающей - даже в сравнении с болью в лоне - что Кейко оцепенела. Итамае-сан спокойно завершил процедуру. Он поднялся и сказал смертельно испуганной девочке:
- Издашь хоть звук - разрежу глотку. Твоя сестра уже мертва. Подумай о себе.
Кейко открыла рот и пискнула.
Она хотела кричать, видимо, и плакать. Однако девочкой она была благоразумной - и потому кричать не стала. Только дрожала и смотрела жалобно, взглядом умоляя отпустить ее.
"Что я вам сделала?" - словно спрашивала она.
- Встань, - сказал Итамае-сан.
С трудом она поднялась - и тут же согнулась от боли, когда стеклянная крошка впилась в мускулы ее лона. Из-под стежков неторопливо сочилась кровь. Она испачкала уже черные чулочки.
- Не огорчайся, - сказал Итамае-сан. - Это не стыдно. Это похоже на менструацию.
Он повернул Кейко и заставил ее руками упереться в стену. После аккуратно, действуя без особой жестокости, разрезал ее подмышки. Кейко беззвучно плакала. Кожа там была нежной и расступалась, словно масло. Итамае-сан вырезал оттуда по куску мяса и вместо него засыпал еще стеклянной крошки. Затем схватил все ниткой. Теперь Кейко прижимала руки к бокам. Это выглядело смешно.
Итамае-сан поднял мясо с пола - и, подойдя к окну, бросил его к Мейко. Та до сих пор кричала, болтаясь на кишках. Удивительно, подумал Итамае-сан.
Он повернулся к Кейко. Та медленно сползала вдоль стенки, оставляя кровавый след. Итамае-сан произнес:
- Не смей плакать.
Но она все равно заплакала - точнее, зарыдала, отчаянно, во весь голос, словно ребенок, которого мучают. Итамае-сан рывком поднял ее и отхлестал по щекам.
- Как тебе не стыдно! - закричал он.
И, перегнув Кейко через стол, стал щупать ее грудки. Они были твердыми и гладкими, как бейсбольные мячики - только теплые. Правая грудь снизу была рассечена. Кейко жалко всхлипывала, когда Итамае-сан касался раны. Поискав немного, он нащупал соски. Затем, взяв нож, отсек сначала левый сосок, затем правый. Кейко замерла - все тело ее напряглось, как тетива лука - и тут же расслабилась. Итамае-сан понял, что сейчас произойдет. Из ее глотки струем вырвалась блевотина. Она падала на грудь - и желудочный сок разъедал кровавые дыры, что были теперь вместо сосков. Кейко билась, как рыба. Итамае-сан дождался, пока он закончит, и после быстро зашил рот. Кейко смотрела на него мутным взглядом и не сопротивлялась. Итамае-сан снова развернул ее - и, слегка поласкав свой член, ввел в узкий анус Кейко. Та даже не вздрогнула. Итамае-сан, ощущая и боль, и нарастающее удовольствие, стал двигаться внутри нее. Ее кишки были теплыми и податливыми - мешал сфинктер. Итамае-сан задумался, не вырезать бы и его - но тут сперма выплеснулась из его члена, и он обмяк. Итамае-сан почувствовал скуку и разочарование. Он, уже без огонька, сшил ягодицы Кейко. Потом заставил ее встать на колени. Проделав отверстие у Кейко в груди, Итамае-сан ввел туда вялый член и попытался коснуться им ее сердца. Не получилось. Итамае-сан оттолкнул от себя уже потерявшую сознание Кейко и брезгливо вытер член.
Спросил:
- Ну теперь-то до вас дошло, дуры непонятливые?
Ему не ответили.
Итамае-сан подошел к окну, посмотрел на стонущую внизу Мейко - и, к своему удивлению, спрыгнул вниз, в манящую пустоту. В полете он зацепился за Мейко - и повис на ней. Кишки, не выдержав веса, оборвались. Два тела упали на землю. Итамае-сан приземлился на Мейко, придавив ее своим весом. Мейко, кажется, умерла. Итамае-сан слышал, как хрустнула ее грудная клетка. Он погрозил ей пальцем, подтянул брюки - и пошел прочь от школы. Он чувствовал себя пресыщенным донельзя.
Позже он узнал, что Мейко действительно умерла. А вот Кейко выжила. Через год Итамае-сан посетил ее. Кейко превратилась за это время в полусумасшедшую, глубоко несчастную девочку. Она непрерывно плакалась и боялась всех видов стекла. Родные мучили ее, показывая иглу и нитки. Итамае-сан проникся к бедной Кейко сочувствием. Он навестил ее дома - и, когда навеселился вволю, все же убил ее.
Итамае-сан - человек милосердный.