Мама, я больше не хочу видеть Рифико-сан. Она не сделала ничего дурного, нет - но я ненавижу ее. Мама, это так больно. Будто мою душу положили на холодный пол и оставили умирать. И каждый миг я ощущаю, как отмирают мои чувства. Мне ужасно больно, мама.
Теперь я много времени провожу с девочками.
Юрико-сан сказала: "Рифико сама по себе полная дрянь", - и добавила, что с ней лучше не водиться. Я согласилась с этим. Юрико-сан среди нас самая старшая, ей уже четырнадцать лет. Она терпеть не может Рифико-сан.
Куруми сказала однажды, что Юрико-сан и Рифико-сан были знакомы еще до формирования команды. Я хотела спросить, что их связывало раньше - но так и не решилась. Я боялась разозлить Юрико-сан. Она может рассердиться по любому поводу. Однажды она ударила меня - просто так - и рассмеялась. Я заплакала, и тогда Юрико-сан разозлилась. Она кричала: "Не позорь нас, тварь!" - и била меня ногами. Я думала, что умру. Потом Юрико-сан надоело это занятие, и она пошла спать. Я лежала на полу и тихонько плакала. Потом я забыла о режиме. Я стала завывать; я захлебывалась собственным плачем, мама. Мне было ужасно тоскливо и страшно. На шум прибежала Рифико-сан. Она закричала: "Марико-тян!" - и я чуть не задохнулась от обиды, потому что Рифико-сан казалась такой искренней в своем беспокойстве. Она опустилась передо мной на колени, раскрыла гостеприимные объятия - чтобы я положила голову ей на плечо, как обычно, и выплакалась хорошенько. Но я отвернулась. Я изо всех сил старалась задушить слезы. "Марико", - прошептала Рифико-сан, и мне вдруг послышалась просьба в ее голосе. Я нехотя посмотрела на нее. Рифико-сан была совсем рядом, тянула ко мне руки. Она выглядела такой несчастной. Лишь однажды я видела ее такой - в кабинете командующего. Это воспоминание рассердило меня. Я утерла слезы кулаком, сказала тихо: "Ненавижу тебя!" - и убежала, оставив Рифико-сан за спиной. Она так и не поднялась с колен.
Потом я долго лежала в постели - и не могла заснуть.
На следующий день Юрико-сан вела себя как обычно. Улучив момент, отвела меня в сторонку. Сказала: "Вчера я немножко перестаралась, извини", - и игриво толкнула меня локтем. "Все нормально, Юрико-сан", - произнесла я, опустив глаза.
Потом мы тренировались в специальной комнате - делали хеншин, учились владеть оружием. Мы с девочками были в одном углу, Рифико-сан - в другом, в полном одиночестве. Я старалась не глядеть в ее сторону.
Кори-тян, мой маскот, сегодня не пришел. Мне пришлось делать хеншин самой. Это было трудно, мама, но я приложила все усилия - иначе бы Юрико-сан разозлилась.
Тренер кричал: "Быстрее! Быстрее!" - и мы раз за разом ускоряли движения. Я аж вспотела - так я старалась, мама. Юрико-сан полностью погрузилась в упражнения. Куруми тоже - она перестала шутить, и была теперь суровая и сосредоточенная. Хитоми молчала, как всегда. За все время мы с ней разговаривали всего пару раз, мама. Мне кажется, она меня ненавидит.
А вечером мы сидели в общей комнате. Юрико-сан пила невкусный ликер из бутылочки, и с каждым глотком все больше и больше мрачнела. В ногах у нее лежал маскот Фиро-тян; Юрико-сан лениво поглаживала его пяткой.
Допив ликер, она сказала: "Может, развеемся?"
Куруми была согласна. У нее аж глаза загорелись, мама. Хитоми равнодушно промолчала. Я спросила: "А что нужно делать?" Юрико-сан расхохоталась и вытащила сверток с мальчишеской одеждой.
Переодевшись, мы тайком покинули базу. На мне висели большие штаны и просторный свитер. Юрико-сан сказала, что эта одежда когда-то принадлежала ее брату.
Куруми постоянно болтала. Я хотела, чтобы она замолчала - мне было страшно. Я хотела вернуться на базу, к Рифико-сан.
В городе мы встретились с каким-то гаденьким дяденькой. Хихикая и пуская слюни, он отсыпал Юрико-сан белого порошка. Ему заплатили, и он ушел.
Мы стояли в темном переулке. Куруми-тян пыхтела от восторга. Она взяла щепотку порошка - и быстро втерла себе под язык. Юрико-сан укорила ее: "Первой должна быть я", - но бить не стала. Бьет она только меня.
Вслед за Куруми, Юрико-сан и Хитоми втерли себе порошка. Они мгновенно расслабились. Я не хотела пробовать, но меня заставили, мама. Куруми держала меня за руки, а смеющаяся Юрико-сан забрасывала мне в рот порошок. Пальцем она размазала порошок по языку, втерла в слюнные железы, в небо. Я задыхалась. Я хотела убежать.
А затем мне стало хорошо.
Как будто Рифико-сан была рядом.
Я смеялась. Мы бродили вчетвером по городу - и смеялись, и плакали от радости. Потом вернулись на базу. И не спали всю ночь. Мы лежали в кроватях и наслаждались теплотой, что разливалась по нашим венам.
Мама, это было чудесно. Я хочу повторить.
Я обязательно это повторю.