Аннотация: Шанс всегда выпадает дважды, и только от нас зависит, сможем ли мы воспользоваться им снова.
Царство мышей (отрывок)
Небесный град вечен; в нем никто не рождается, потому что никто не умирает;
там истинное и полное счастье, которое есть дар Божий.
Оттуда мы получаем залог веры, пока, странствуя, вздыхаем о его красоте.
Блаженный Августин
Рыцарь держал путь на запад. Всегда на Запад. И только на Запад.
Когда-то давно, может быть, тысячу лет назад, Рыцарь услышал предсказание - Твоя судьба ждет тебя на Западе. Всегда на Западе. И только на Западе.
Кто произнес эти слова? Воспоминания смешались в огромный ком. Иногда во сне Рыцарю казалось, что еще чуть-чуть, и он вспомнит.
Какие-то низкие своды.. потрескивание факелов.. и запах! Запах горящей травы.. Жесткие стальные глаза смотрят на него сквозь белесый дым, и чей-то каркающий голос повторяет - На Запад. Всегда на Запад. И только на Запад.
Дорога казалось бесконечной. Там, на Западе, небо светлело в самую последнюю очередь. Зато к вечеру именно там громоздились бесконечные золотые шатры, жемчужные стрельчатые арки, и именно туда опускался пылающий шар Солнца.
Сначала ему казалось, что его Судьба подъедет к нему на вороном коне в алых доспехах. У нее будет крепкое рукопожатие друга и прямой взгляд.
Много всадников встречал он на своем пути - в доспехах, алых, как роза, красных, как огонь, и багровых, как кровь. Но никто не оставался с ним дольше, чем на один день пути.
- Эй, дружище, зачем тебе ехать на Запад? Поехали лучше на Север! На Севере весело - там звенят бронзовые мечи Нибелунгов, герои никогда не умирают в битвах, потому что они бессмертны, а наградой им служит бесконечный поток золотых монет.
- Нет, - Рыцарь качал головой.
- Тогда поехали на Юг! Там в теплых лагунах плещется бирюзовое море, гибкая красавица поднесет нам тяжелый кубок пенного вина, и удовольствие будет полным, как этот кубок, и чувственным, как ее грудь.
- Нет, - Рыцарь снова качал головой.
- Может быть, ты хочешь отправиться на Восток? Туда, где ученые мужи уже раскрыли все тайны твоей души и только и ждут, чтобы научить тебя тебе?
- Нет. Нет. Нет, - говорил Рыцарь и направлял своего коня на Запад. Всегда на Запад. Только на Запад.
Скоро ему стало казаться, что Судьба явится перед ним в виде золотой кареты, запряженной четверкой белых коней, и ее лилейная ручка отогнет шелковую занавеску.
Много дев он встречал на своем пути. Девы из царства Рыб были нежны и податливы, из царства Львов - пылки и неистовы, из царства Лошадей - выносливы и надежны.
Но ни одна из них не замечала, как светлеет небо. И тогда он прощально гладил их по волосам и уходил. Уходил на Запад. Всегда на Запад. И только на Запад.
Однажды он наткнулся на Храм, где жило Божество. Божество было таким старым, что Рыцарь не понял, кто перед ним - старик или старуха. Он увидел только истлевшую парчу на костлявых плечах.
- Ты все знаешь, - сказал Рыцарь. - Скажи, куда приведет меня моя дорога?
Божество подняло голову и сверкнуло серебряными глазами.
- На Запад, - прошамкал беззубый рот. - Всегда на Запад. И только на Запад.
И тогда Рыцарь подумал, что его Судьба прибудет на бледном коне, и имя ей будет Покой.
Так прошло тысячу лет, и вот, наконец, дорога привела его в самые отдаленные земли.
Рыцарь стоял на вершине скалы, а под ним простирались зеленые пашни, прорезанные голубыми реками и желтыми дорогами.
- Где я? - спросил Рыцарь у первого попавшегося путника.
- Вы - в Царстве Мышей, сударь!
- А где тут путь на Запад?
- Отсюда, господин хороший, больше нет никаких путей, - и собеседник его блеснул черными круглыми глазами, - вы уже приехали.
Гостиница была хороша, обед тоже. Хозяин гостиницы, облаченный в белые одежды, предупредительно склонился над Рыцарем.
- Желаете еще чего-нибудь?
- Расскажи мне, куда я попал? Что вы за люди? И хорошо ли вам живется?
- Хорошо там, где нас нет, господин мой. Так сказал русский классик, - жесткие усы трактирщика пошевелились. - Но лично я доволен. Полагаю, что и большинство наших сограждан тоже. А вы надолго к нам изволили прибыть?
- Нет, не надолго. Думаю утром уехать.
- Ну-ну.. - и губы трактирщика изогнулись в странной, почти пророческой ухмылке.
Вечер накатывался стремительно. На лиловом небе выступили белые, крупного помола звезды, а над городом задрожали неясные, загадочные огни. И так же неясно и загадочно сделалось на душе у Рыцаря. Он торопливо накинул плащ и выскочил из комнаты.
В коридоре было темно. Держась рукой за стену, он спустился вниз. Лестница показалась ему бесконечной, так велико было его нетерпение.
У двери его ожидало новое препятствие - она была заперта. Рыцарь принялся ощупывать засов, надеясь открыть его, и тут почувствовал у себя за спиной чье-то присутствие.
- Кто здесь?
Во тьме не было видно ни зги, но кто-то определенно стоял рядом. Рыцарь чувствовал тепло, исходящее от невидимого тела.
- Не уходи. Останься, - прошептал ему на ухо голос, и чье-то дыхание коснулось его щеки.
- Кто здесь?
Он попытался поймать неясную фигуру, темную, еще темнее, чем темнота, но только скользнул пальцами по легкой ткани.
- Кто ты?
Легкий вздох, шорох - рядом никого. Замок мягко щелкнул, дверь приоткрылась. В слабом свете, падавшем с улицы, Рыцарь увидел что-то, скользнувшее за угол. Подол платья? Или .. (хвост?)
Однако думать было некогда, ноги сами вынесли его на улицу
Чем ближе он подходил к центральной площади, тем плотнее становилась толпа, его окружающая.
Его забавляли легкие прикосновения и страстный шепот.
- Может, познакомимся?
- А не меня ли ты ищешь?
- Вот увидишь, я тебя не разочарую!
Может быть, сердце его и дрогнуло бы.. но фигуры были так неясны.. так расплывчаты.. словно он смотрел на них сквозь воду. Да и речи их были подобны текучей воде - так же беспамятны. Не обижаясь на отказ от одного, они тут же устремлялись к другому.
Скоро Рыцарь попал в самую гущу толпы. Теперь он мог ощутить надежность мужского плеча, мягкость женской груди... Последнее было особенно невыносимо, и Рыцарь стал озираться в поисках спутницы. Она тотчас же нашлась - хорошенькая и в меру сообразительная.
Все было к его услугам, но то, что он мог взять, было настолько знакомым, что и брать-то не хотелось.
Он с тоской посмотрел на синие звезды.
- Что ты тут делаешь? - спросила спутница.
- Хочу скоротать всего одну ночь.
- Этого хочет каждый. А я спрашиваю - что ТЫ здесь делаешь?
- Жду, когда рассветет, чтобы уехать.
- На Запад? - улыбнулась она.
- Откуда ты знаешь про Запад? - поразился Рыцарь.
- Знаю - и все.
- Моя судьба ждет меня на Западе, - попытался объяснить он.
- А-а, - понимающе протянула спутница, и больше о Западе они не разговаривали.
Ее звали Миранда. Глупое имя. Да и сама она вряд ли была умна.
Миранда.
Сначала он услышал в ее имени только резкие звуки, которые издают капли дождя, падая на железную крышу. Миранда. - ан! -да!
Потом его руки легли на ее плечи. Лицом он почувствовал мягкость ее волос. Потом губ. Миранда. Мир-ра-ан-да...
Теперь ее руки лежали на его плечах. Миранда. Ми-и-ира-анн-да-а...
Ему показалось, что прошла вечность. Вечность с Мирандой.
Сначала он, как слепец, брел по незнакомой пустыне, неуверенно нащупывая верный путь. Потом вдруг превратился в тяжелую индейскую пирогу и мерно закачался на зеленых непрозрачных волнах.
Потом шквал подхватил его, и он с отчаянным чаячьим криком вознесся вверх. Вверх - на немыслимую вершину. И там застыл. А внизу - в немыслимой глубине - был бурлящий водопад. Он словно раздвоился - одно его Я, холодное и бесстрастное, стояло неподвижно у самого края. А другое - наклонялось все ниже и ниже, страшась и предвкушая сладость полета.
Когда он все-таки прыгнул, Я соединились, и время окончательно исчезло.
А потом и вечность исчезла тоже.
Прошло всего два часа. Из маленького скошенного окошка он увидел звезды, но не смог найти ни одной знакомой. Пора было уходить.
- Ты уходишь?
Он обернулся и увидел Миранду. Ее волосы разметались по подушке, и в том, как они лежали, было что-то искусственное. Миранда была красива, но имя ее было глупым, да и сама она вряд ли была умна.
- Ты обиделась?
- О, нет!
Она засмеялась, и ее смех раскатился по комнате, словно камешки по железной крыше.
- Когда будешь спускаться по лестнице, не шуми. Я не хочу, чтобы соседи подумали про меня плохо. Я ведь не такая.
Он согласно кивнул:
- Да, ты не такая.
Она натянула покрывало до глаз.
- Уходи скорей, я хочу спать. И захлопни за собой дверь.
Путаясь в полах плаща, он спускался по лестнице. И эта лестница тоже была бесконечна.
Наконец - дверь на ржавых пружинах, козырек подъезда, асфальтовый пятачок, тусклый свет фонаря. И в этом кругу - три темные фигуры в пиджаках с плечами, подбитыми ватой.
- Привет!
- Привет!
И все. Больше никаких слов. Только короткие удары - в живот, в лицо, снова в живот. И снова в лицо. Но это тогда, когда он уже упал. Кровь текла по лицу, а сознание снова раздвоилось. Бесстрастное Я парило над схваткой и смотрело, как корчится на асфальте жалкое тело.
Темные фигуры стояли вокруг него, как гробовщики вокруг открытой могилы. Он сглатывал кровь. Собственную кровь. Она была теплой и соленой, как море.
Что они хотят сделать с ним? Что еще можно сделать с ним?
Темный круг сужался, а он все глотал и глотал, точно хотел выпить море, чтобы не утонуть в нем. И вдруг...
Вдруг круг распался. Фигуры отпрянули, как вампиры, потому что чей-то высокий и серебряный голос разогнал их.
- Атас! - крикнула одна фигура, и остальные, повинуясь этому непонятному слову, исчезли. Сгинули.
А его Я снова соединились.
В новой вечности Миранда тормошила его
(Живой? Ты живой?)
помогала подняться. И он снова шел по бесконечным ступеням, тяжело припадая на ушибленную ногу и слизывая с губ кровь.
Миранда привела его к врачу - так ему показалось сначала. Какой-то старик
(врач?)
что-то делал с его ногой, вытирал кровь у него с лица и озабоченно качал головой.
За его спиной Рыцарь все время видел тревожные глаза какой-то женщины. Как ее зовут? Он силился вспомнить, но имя заслоняли звуки дождя, падающие на железную крышу и высокая серебряная трель, пугающая волков.
Старик
(врач?)
развел какое-то снадобье и дал выпить. То ли от выпитого, то ли от потери крови в голове у Рыцаря зашумело. Он запрокинул голову и закрыл глаза.
Нет, крови я потерял немного, вон, как она пульсирует в висках. Стучит, как часы. Тук. Тук. Тук. Сколько сейчас времени? Темно. Или это у меня в глазах темно? Ночь. Синие звезды. Дождь по крыше. Миранда! Он вспомнил - Миранда!
Но он только подумал, что прокричал это имя. На самом деле он произнес его так тихо, что двое, сидящие у камина, даже не услышали его.
- Кто он такой? Откуда он взялся?
- Мы познакомились с ним на площади сегодня ночью.
- Почему его избили?
- Не знаю. Я услышала шум и выглянула с балкона. Он лежал там, на асфальте и трое били его, лежачего, ногами. Он умрет?
- Нет. Ничего с ним не сделается. Даже зубы целы. Может быть, останутся шрамы.
- Шрамы??
- Чего ты испугалась, глупенькая? Пара шрамов на лбу - это неплохо для мужчины. С ними он станет еще красивей. Что ты будешь делать дальше? Надо отвести его домой.
- Зачем? Он мог бы остаться у меня. До тех пор, пока не поправится. Я бы ухаживала за ним.
Старик засмеялся.
- Да! - Миранда топнула ногой - Я буду ухаживать за ним, пока он не поправится!
- На твоем месте я бы не стал этого делать. Площадь, случайный знакомый. Он чужестранец, это сразу видно. Скоро он захочет уехать. Они все этого хотят.
- Он не захочет - я понравилась ему.
- Возможно, что и понравилась. Даже, скорее всего - понравилась. Но не забывай про Королеву Мышей.
Ба-бах! Дом потряс сильный удар. Почерневшие потолочные балки запели, словно самые толстые в мире струны. Им вторили дребезжащие голоса миллиона рюмок и оконные стекла.
- Ах! - Миранда вскрикнула, но старик быстро зажал ей рот ладонью.
- Тише! Посмотри, как он.
Повинуясь какому-то неясному инстинкту, Рыцарь закрыл глаза и почувствовал на своей щеке дыхание Миранды. Несколько секунд она вглядывалась ему в лицо, потом сказала:
- Он спит.
- Тише! - снова предостерег старик, - она может нас услышать.
- Она не сможет прийти в твой дом!
- Много ты знаешь, что она может, а чего нет. Слушай! - старик поднял вверх палец.
Рыцарь прислушался.
Дом наполнился шорохом и легким-легким поскрипыванием.
- Что это? - боязливо спросила Миранда.
- Это ее имя. - Старик посмотрел в закопченный потолок и вздохнул, - Вам надо уходить. Я позову слугу. Он поможет довести его до гостиницы, а потом проводит тебя. И не спорь!
Миранда покорно молчала, и только шорохи ходили по комнате волнами.
Здоровенный слуга схватил его в охапку и потащил по замершим улицам. Дома были черны, и только от неба исходил тревожный белый отсвет. Словно куль, слуга сбросил Рыцаря на кровать, постоял рядом, переминаясь с ноги на ногу, посопел немного и ушел, оставив за собой кислый и тяжелый, почти звериный, запах.
А Рыцарь опять впал в забытье.
Проснулся он на закате следующего дня. Косые лучи солнца освещали комнату, и скудная обстановка сияла золотом. Простой кувшин на столе превратился в пылающий хрустальный кубок, а вода в нем - в искрящееся вино.
Что это? - подумал он. И тут же вспомнил - Ее имя!
Он сощурил глаза и теперь смотрел сквозь золотую завесу ресниц.
Ее имя! Он пошевелил губами, призывая ее, и золото запенилось с еще большей страстью. Он повторил свой призыв громче. И в ответ, медленно открываясь, заскрипела дверь. Рыцарь, затаив дыхание, смотрел, как ширится черная щель, поглощая закат, и на полу вырастает чья-то тень.
- Доброго здоровья! - неожиданно громко раздался мужской голос.
Рыцарь откинулся на подушки.
- А, это вы, - разочарованно протянул он.
- Я, конечно. А кто ж еще? - Трактирщик задернул линялую штору, и магия солнца пропала. - Мне было велено ухаживать за вами, вот я и пришел узнать, не надо ли чего. Может, поужинаете? Сегодня бифштекс, но если хотите, можно и курицу зажарить. - Трактирщик пошевелил в воздухе короткими пальцами.
- Нет, спасибо, ничего не надо. Только пить.
- Как вам будет угодно, - трактирщик повернулся, чтобы уйти, но Рыцарь задержал его.
- Я хотел уехать сегодня вечером. Однако я передумал. Я останусь еще на один день.
Трактирщик наклонил голову.
- Как вам будет угодно, сударь, - и ушел, чему-то усмехаясь.
Как только черная дверь захлопнулась, Рыцарь вскочил, точно подброшенный пружиной. Тело немного занемело, но это было неважно. Лихорадочно одевшись, он выскочил из комнаты. Вниз по лестнице - о, эта ужасная лестница! Затем дверь. Рыцарь с силой толкнул ее, чувствуя, что если она будет заперта, он разрыдается, как ребенок. Но - счастье! - дверь легко распахнулась, он выскочил на улицу и
и оказался в пылающем золоте.
Закат превратил улицу в кроваво-пенный поток, который бурлил среди каменных стен и превращал булыжники мостовой в бесценные самородки. Стекла горели, как жидкое золото, а покосившиеся деревянные рамы рассыпали миллионы сверкающих искр.
Он посмотрел на свои руки - они точно покрылись золотым загаром. Он посмотрел на свою одежду - вся она, до последней пряжки, стала золотой. Он запрокинул голову - над ним расстилалась золотая Вселенная, и не было ей конца.
Золотая река накрыла Рыцаря с головой, и в сердце его родилось неудержимое веселье. Он радовался золотым волнам так же искренне и бездумно, как воробей купается в луже, как мотылек бьется вокруг зажженной лампы, как пылинка пляшет в солнечном луче.
И если это не счастье, то что такое счастье? Какое оно?
Счастье проходит.
Да, счастье проходит очень быстро.
Быстро, очень быстро золотая река обмелела, и Рыцарь остался на темной улице.
Рядом неприступными скалами возносились стены домов, в которых не светилось ни единого окна. Рыцарь был один. Один, как погнутый ржавый гвоздь в остывающей золе.
Где-то далеко впереди и вверху на небе еще сохранялся слабый золотой след - точно мазок кисти, и Рыцарь побрел туда, уже ни на что не надеясь.
Улица привела его к воротам парка Мансо. Рыцарь шел по аллее, и гравий шуршал у него под ногами. Впереди под каштанами он увидел скамейку, на которой сидела женщина. Он смотрел против света и не мог разглядеть лица, но понял - она ждет его.
Рыцарь замедлил шаг. Спешить было некуда, ибо судьба уже все решила за него.
Когда он приблизился, женщина протянула руку. Рыцарь, склонившись, поцеловал тонкие царственные пальцы и только потом поднял голову и посмотрел в лицо той, которую послала ему судьба.
Мягкие губы раскрылись, как цветок, и, повинуясь приказанию, Рыцарь опустился на колени.
Солнце село, но небо еще светилось и дрожало, как текучая зеленая вода.
Рыцарь сидел у ног Королевы. Черный шелк ее платья источал дурманящий аромат, в котором смешивались горечь миндаля и сладость ванили, и в его сердце так же мешались неясные надежды и смутные предчувствия их недолговечности.
Прохладные пальцы коснулись его лба.
- Что это?
- Это шрамы, полученные за вас, о, королева!
Она засмеялась.
- Нет, нет, след должен быть здесь, - пальцы спустились к шее. - Мои слуги целятся именно сюда.
- Со мной они промахнулись, королева.
- Если они промахнулись здесь, то они должны были попасть сюда. - Пальцы спустились еще ниже и легли на грудь. - Прямо в сердце.
Своей рукой Рыцарь накрыл узкую ладонь и сжал ее.
Время течет неумолимо.
Время течет неумолимо. Говорить так - значит упрекать в бессердечии воду, что в гулкой темноте струится по стенам пещеры. Капля воды на своде набухает - набухает неумолимо - и, в конце концов, звонко падает вниз, туда, где уже собрались сотни тысяч миллионов таких же капель.
Мгновения цепляются за мгновения.
Минуты складываются в часы.
Часы - в дни.
Дни - в годы.
Зубчики маленьких шестеренок приводят в движения огромные колеса.
Говорят, Судьба - это колесо.
Нет, Судьба - стрелок, допускающий иногда осечку, но никогда - промах.
Вскоре в столицу пришло известие, что в Семарийским экзархате, что находится на самой окраине Царства, зреет мятеж. В доносе не было названо имен, но между строк читалось, что во главе заговора стоит военачальник, блистательный и грозный Мануил Маципса. И Рыцарь был отправлен Королевой в Семарию выяснить, не причастен ли к мятежу сам наместник Капрара.
Переход через Последние горы занял три дня. Рыцарь пожалел, что не согласился обменяться лошадьми с жителями последней деревушки, попавшейся им на пути. Местная порода была неказиста, но, по крайней мере, животные не пугались звука осыпающихся камней.
Большую часть пути Рыцарю и два его телохранителя проделали пешком, ведя коней под уздцы, и с завистью поглядывали на проводника, который почти все время дремал в седле, пока его коротконогая лошадка уверенно трусила по извилистым тропинкам, пролегавшим практически по краям обрыва.
Однако ни лишения, ни физическая усталость не давали Рыцарю освободиться от наваждения - Ее имени. Оно было везде.
Легкий ветерок зарождался у лица, приятно охлаждал щеки и лоб, ласково ерошил волосы. Потом сила его нарастала, и острые снежные иголки вонзались в кожу. Точно черные крылья, развевались и хлопали полы плащей, лошади испуганно косили лиловыми глазами и беспомощно жались к людям, земля под ногами стонала и подрагивала. И, наконец, мощный поток воздуха устремлялся прочь - вверх, вниз, вдаль. Огромные глыбы срывались в пропасть, и эхо громыхало в ущельях, пытаясь вырваться из тесных гранитных стен.
И все это было Ее имя.
И мерцание костра на привале тоже носило Ее имя. Золотые и серебряные искры пробегали по черным поленьям, потрескивали и стреляли сучья, горячий жар сушил веки. И все это была Она.
Рыцарь плотнее заворачивался в шерстяное одеяло, ложился на твердую промерзшую землю и смотрел в темное небо, глубокое, как перевернутый колодец, устьем которого было его лицо.
Любовь королевы мало чем отличается от любви обыкновенной женщины. Да, больше блеска. Да, немного красивее. А душа мечется во дворце так же, как и в лачуге пастуха. Рыцарь готов был разорвать себе грудь, чтобы вынуть сердце и положить к подножию ее трона.
Утром четвертого дня Рыцарь и его телохранители пересекли границу Семарийского экзархата.
Когда-то давным-давно, когда боги еще появлялись среди людей, земли Семарии были плодородными, жители богатыми и беспечными, а правители мудрыми и могущественными. Но со временем богам надоело спускаться с небес и вершить людские судьбы. Не ангела с острым мечом посылали они карать неблагодарных, но смерч и засуху. Реки обмелели, пашни засыпало песком. Сменилось несколько династий царей, но никто из них не смог остановить наступление Великой Пустыни. Время Семарии стало течь медленно-медленно, точно тень по серому песку.
Когда на престол Царства мышей взошел Галифакс, Семарии выпал шанс возродить былое величие.
Личной унией Галифакс объявил Семарию частью своего государства и приказал возродить древний город. Воды Реки отвели в старое русло, восстановили разрушенные храмы. Жители, уцелевшие в смутах и разбежавшиеся по окрестным землям, стали возвращаться. Пленников бесчисленных войн выкупили из неволи и вернули всем их прежние права. Оживились улицы, зашумели базары. А для того, чтобы защититься от набегов кочевников, Галифакс разместил в окрестностях города легион пехотинцев.
Следующие двадцать пять лет правил он безраздельной властью - внешние враги были разбиты, а внутренние усмирены. Однако опасность подстерегала Галифакса с другой стороны. Собственные сыновья Роман и Антоний низложили его, и, сослав на отдаленный остров, насильно постригли в монахи.
- Скоро ты забудешь обо всем, и все забудут о тебе, - утешал настоятель монастыря отчаявшегося, сломленного старика и оказался прав.
Ветер разметал камни царской башни, ветер же засыпал песком могилу смиренного монаха. А Семария продолжала процветать.
Шанс всегда выпадает дважды, и только от нас зависит, сможем ли мы воспользоваться им снова.
Истинную причину поездки в Семарию знал только Рыцарь. Остальные, в том числе, и его спутники-телохранители Уллман и Лабиен, были уверены, что он приехал обсуждать условия займа, который наместник уже давно просил у Королевы. Поэтому везде, где бы он ни оказывался, Рыцарь постоянно ощущал почтительное внимание, и чувствовал себя как посланец могущественной и грозной силы, которая с равной вероятностью могла пролиться золотым дождем, а могла и смести неугодного с лица земли.