Дим сел на кровати, мерзко скрипнувшей панцирной сеткой, и пощупал руками собственный череп. Он казался ему глиняным горшком, треснувшим где-то тонкой, но длинной и замысловато извивистой трещинкой, через которую наружу милидозами просачивалось содержимое. Впрочем, впечатление было скорей психологическое, чем физическое. Бинтов на голове не было.
От казенного вида больничных кроватей-тумбочек на душе заскребла выпачканная в зеленке кошка, а навязчивый неистребимый запах, состоящий из лекарственного таблеточного духа с примесью ароматов общепитовской кухни, вообще выворачивал эту самую душу наизнанку. Вот ведь угораздило - попасть в больницу. И когда!? В середине мая!
Нащупав ногами тапочки Дим встал с кровати и, потянувшись с протяжным зевком не очень довольного пробуждением человека, подошел к окну. Окно, как и положено в госучреждении, было забрано снаружи грубой железной решеткой, наспех сваренной халтурщиком сварщиком из арматурных прутьев. Никакого намека на эстетику. От вида этой банальной железяки на душе сделалось еще гаже и Дим переключил внимание на то, что происходило за окном.
Окно второго этажа выходило в глухой заасфальтированный больничный двор и ничего особенного там не происходило - за исключением двух санитаров, сидящих на зеленом выцветшем крыльце запасного выхода, и пары деловитых собак у мусорного контейнера. Санитары скучно курили, а собаки привычно потрошили целлофановые пакеты.
В ограниченном куске майского утреннего неба медленно двигались розоватые облака, всем своим видом намекая на отличную погоду, прохладный ветерок, первую зелень тополиных аллей и вообще все те прелести чудесного весеннего дня, которые недоступны больничному узнику.
- Ох-хо-о... Тьфу ты нахер...- ругнулся Дим вслух, не зная как иначе выразить свою досаду. В четырехместной палате кроме него никого не было.
Где-то там, среди этих весенних аллей, в одном из домов - Мариша...Марина, Мэри, Марианна... Наверняка тоже уже проснулась, и сидит над своими учебниками, угнездившись на кровати: ворох тетрадок с шифровками лекций, под рукой дежурная чашка уже остывшего кофе, пепельница и сигареты. Наверняка тихо работает радио, а за окном на ветках чирикают бодрые утренние воробьи. Время от времени она делает глоток, закуривает, а майское солнце просвечивает комнату насквозь - вспыхивая в ее рыжих волосах... Или может быть сейчас она спешит на очередной экзамен, в том самом своем любимом голубом платье. На улице еще не очень людно и стук ее каблуков далеко и звонко раскатывается по пустынному тротуару, словно монеты из под копыт волшебной лани из сказки... Ох, Мариша.
Дим снова со скрипом развалился на кровати, закинув руки за голову. Голова уже почти не болела. Так, слегка ныло и отдавало в затылке. Обидно, конечно, что все так по дурацки вышло. И откуда только взялся на пустой улице тот безумный жигуленок? И велик жалко... Хороший был байк. Только что купил, ползимы откладывал деньги. А сейчас еще неизвестно сколько на ремонт придется угрохать. И торчать здесь теперь, вместо того чтобы приносить Марише кофе по утрам и помогать ей писать шпоры - так невыносимо и обидно. Ну ничего, все будет хорошо. Вылечат - отпустят. Сказали же - еще недельку-другую максимум. Может и Мариша будет заглядывать, если найдет время. Можно потерпеть. Все будет хорошо.
Дим достал из тумбочки любимого Бредбери (спасибо маме) и уткнулся в книжку. Собаки за окном устроили отчаянную и громкую перебранку.
Доктор Неволин в одиночестве попивал безвкусный утренний чаек из пакетика и поглядывал в единственное окошко своего кабинета, барабаня пальцами по столу. На столе лежала пухловатая синяя пластиковая папка с аккуратной, сделанной черным маркером надписью: "Дмитрий Сергеевич Смагин. История болезни".
- Смагин, Смагин... Что же нам с тобой делать? - риторически спросил Неволин сам у себя и, достав из пачки "Marlboro light" очередную сигарету, щелкнул дешевой пьезой.
Немного подымив в направлении форточки он взял со стоящего на столе телефонного аппарата трубку и набрал внутренний номер.
- Галина Ивановна? Неволин. Да, уже пришел... Зайдите пожалуйста.
Положив трубку на место он продолжил молча и задумчиво поглощать никотин.
- Все курите, Сергей Иваныч, - замахала руками "старшая сестра" с самого порога и поместила свое грузное пожилое тело в кресло напротив стола. - Бросать ведь собирались?
- После сорока мужчина не должен менять своих привычек, - отшутился Неволин и затушил окурок. - Что там у нас сегодня?
Выслушав излишне подробный отчет о состоянии больничных дел, включающий и информацию о том, что один из санитаров вышел на смену пьяным, Неволин глотнул остывшего чаю и спросил:
- А как там у нас Смагин в 25-ой?
- А, принц-то наш? Ничего... спокойный, не жалуется.
- А почему принц? - не понял Неволин.
- Ну а как же. Один в четырехместном изоляторе! - сестра усмехнулась. - У нас же с местами сами знаете как. А у него и туалет персональный в палате. Его тут сразу так все и прозвали, как вы его туда определили.
- Понятно... принц... - Неволин невесело ухмыльнулся, взял в руку карандаш и постучал им по синей папке. - Принц значит...Ну вы сами знаете, что это вынужденная мера. Свободного одиночного изолятора у нас пока нет, так что придется... Ему сейчас необходим полный покой. Надеюсь вы проинструктировали дежурную, чтобы никого из посетителей ни под каким предлогом к нему не пускали? Только персонал.
- А как же, конечно, - закивала сестра. - Вчера вот мать у него приходила - передачу отдали, а саму не пустили.
- Хорошо... Ну, я пожалуй к нему загляну после завтрака. Вы можете идти.
- Да, кстати, сегодня еще новенькая практикантка на вахту выйдет.
- Хорошо. Не забудьте проинструктировать.
Как только дверь за сестрой закрылась, Неволин достал из пачки новую сигарету.
Завтрак принесли в девять. Тарелка пшенной каши, несколько кусков белого хлеба и стакан мутного кофейного напитка - все без труда уместилось на синем пластмассовом подносе, который пожилая сестра поставила на соседнюю тумбочку. В отдельном пластиковом стаканчике - несколько разнокалиберных таблеток.
- Давай-ка сначала лекарства, - деловито наставила сестра. - Надо перед едой.
- Знаю, знаю...- пробурчал Дим, откладывая книгу и вставая с кровати. - А доктор сегодня зайдет?
- Когда надо - тогда и зайдет, - не особо вежливо, но беззлобно сказала сестра. - Он с нами не советуется. Глотай давай.
Дим проглотил таблетки одну за другой, запивая минералкой, и она ушла.
Без особого удовольствия приговорив больничный завтрак, Дим было снова завалился с книгой, когда в его апартаменты предварительно постучав зашел Неволин.
- Здравствуйте, доктор, - обрадовался Дим, усаживаясь на койке.
- Ну здравствуй, Дмитрий, - Неволин присел на кровать напротив. - Как себя чувствуешь?
- Отлично! Ничего не болит, голова прошла. И вообще все в порядке.
- Точно прошла? Не кружиться, когда резко встаешь например?
- Да нет, нисколько, - Дим поерзал на кровати. - А когда меня уже выпишут, доктор?
- Можешь называть меня Сергей Иваныч.
- Хорошо, Сергей Иваныч... так когда? Я же себя отлично чувствую.
- Видишь ли, Дмитрий... - Неволин почесал подбородок, - не все с твоей травмой так просто. Внешне она может сильно и не проявляться, а вот внутренне... Потому и изоляция твоя - вынужденная мера. Тебе сейчас нужен полный покой - иначе могут возникнуть нежелательные последствия. Понимаешь?
- Не совсем, если честно... - Дим нахмуренно насторожился. - Что это значит - нежелательные последствия? В каком плане? В психическом что ли?
- Да нет, нет, что ты, - поспешно ответил Неволин. - Но ты сам человек взрослый, должен понимать, мозг - очень тонкий инструмент. Здесь спешить с выводами не стоит.
- То есть я здесь могу надолго задержаться? - Дим вопросительно и пристально глядел на Неволина.
- Да нет, не обязательно. - Неволин успокоительно развел руками. - Сегодня пятница, в понедельник проведем еще кое-какие тесты, и там уже скажу наверняка...
- В понедельник. Хорошо...
- Может тебе что-нибудь нужно, чтоб... не скучать?
- Даже не знаю... - Дим задумался. - А можно мне курить в окошко? Я вчера покурил - сестра учуяла и сказала что нельзя.
- Почему бы нет, кури конечно. Я сестрам скажу, что я разрешил...
- Спасибо...- Дим немного замялся. - А...это...если вы курите - у вас не будет ли сигареты? А то у меня ночью кончились...
Неволин усмехнулся и похлопал себя по карманам, нащупав пачку, и протянул ее Диму.
- Держи конечно. Там полпачки вроде есть.
- Спасибо...- Дим смущенно принял дар. - Я пожалуй сразу покурю, если вы не против.
Он встал с кровати и закурил у большой открытой форточки.
- Я с тобой, за компанию...- Неволин тоже подошел к окну. - Если угостишь сигаретой...
Майский день за окном уже вступил в свои права. Собаки во дворе мирно дремали у мусорных баков. Дим молчал, немного смущенный демократичностью врача, который явно был почти в два раза старше его.
- Ты я гляжу, всего пару дней здесь, а уже очень спешишь отсюда выйти, - сказал Неволин, стряхивая пепел в форточку. - Куда так торопишься, если не секрет? Учеба? Работа?
- Ну да, - Дим с облегчением поддержал разговор. - Дел хватает... А вообще то меня подруга ждет. Мы с ней уже год живем вместе. У нее сейчас дел выше крыши, сессия идет во всю. А я здесь прохлаждаюсь из-за этой аварии дурацкой, вместо того чтобы с ней быть...
- Ну тебе еще повезло... мог бы сейчас на кладбище прохлаждаться.
- Это да... Сергей Иваныч, а мне что - совсем ни с кем пока общаться нельзя?
- Пока нет. До понедельника точно. - Неволин выкинул бычок и улыбнулся Диму. - А там, я думаю, все будет в порядке.
- Ну ладно, раз надо...
- Бредбери, смотрю, увлекаешься, - сменил тему Неволин.
- Да, очень люблю, - ответил Дим.
- Есть у него один замечательный рассказ, по моему "Земляничное окошко"...
- Есть такой, про цветное окно через которое можно было видеть параллельный мир.
- Да-да... Ну ладно. Рад что хорошо себя чувствуешь. Надеюсь в понедельник ты будешь такой же бодрый. До свидания, Дмитрий.
- До свидания... Сергей Иваныч! - Дим окликнул Неволина уже в дверях.
- Да?
- Знаете, мне кажется, я вас где то уже видел раньше, до больницы.
- Вполне может быть... Поправляйся.
Послеобеденные часы в любой больнице - самые тягучие и утомительные. А если ты в добавок еще и обречен на одиночное заключение - каждые ничтожные полчаса превращаются в целую уйму пустоты, требующей заполнения. Дим старательно экономил немногочисленные сигареты, отмерив себе минимальный промежуток между перекурами - не меньше часа. Хотя от безделья курить хотелось каждые десять минут.
Иногда, откладывая в сторону книжку, Дим размышлял над утренней беседой с Неволиным. Его не покидало ощущение того - что они уже виделись ранее. Причем не просто виделись. Вся встреча с доктором была пронизана для Дима навязчивым ощущением дежа-вю. Словно все это уже было. И что с этим связано что-то очень важное... Связанное с ним, с его жизнью...
Как же жаль, что в аварии расколотился мобильник. Сейчас бы позвонить Марише, услышать ее голос, узнать как у нее дела и непременно, обязательно сообщить о том, что она - единственная на всем белом свете... И услышать от нее в ответ - такие нужные, самые бесценные несколько слов...
Дим посмотрел на часы - можно перекурить. Он подошел к окну - похоже, к вечеру пойдет дождь. Синеватые кучевые облака почти затянули небо, передвигаясь по нему довольно быстро.
Тут его осенило - можно попробовать позвонить с вахты. Почему бы и нет. Шансы на то, что сестра нарушит запрет врача конечно невелики, но попытка не пытка. В конце концов - это не посетители, а всего лишь телефонный звонок. Конечно, придется постараться в убеждении и красноречии - за то какова будет награда в случае удачи! Дим докурил и несколько раз измерил шагами небольшую палату, обдумывая в подробностях весь план. Его апартаменты находились в отгороженном "аппендиксе" коридора второго этажа, и наружу можно было выйти только по лестнице, ведущей на первый этаж. Внизу был расположен пост дежурной по этажу - миновать его было невозможно. Все что нужно сделать - тихонько спуститься вниз, и затаившись на лестничной площадке, выбрать момент, чтобы дежурная была в одиночестве. Лишние свидетели ни к чему.
Собравшись с духом Дим решился и тихонько приоткрыл дверь своей палаты. В коридоре никого не было. На лестнице тоже было тихо. Стараясь не шуршать тапками, Дим осторожно спустился по лестнице к двери, ведущей в коридор первого этажа. Он прислушался - все было спокойно. Медленно приоткрыв дверь, он с уверенным видом шагнул в коридор. Стол дежурной был в пяти метрах, и за ним сидела...
- Марина... - Дим встал столбом. - Что ты здесь делаешь?
На улице уже смеркалось и в ординаторской неживым светом горели мерзко зудящие лампы дневного света. Два молодых врача сидели за столом перебирая бумаги, заканчивая дневную смену.
- Наконец то пятница, - сказал один, явно еще совсем недавно покинувший студенческие аудитории. - Еле дождался.
- Ничего не говори...- поддержал другой, слегка постарше, с модной бородкой. - У меня на выходных шашлыки запланированы. Я уж думал - неделя никогда не кончится.
- Неволин здесь еще? - поинтересовался молодой.
- А как же, он раньше семи никогда не уходит. Даже в пятницу.
- Понятно...- молодой бросил в ящик стола стопку бумаг и с громким стуком задвинул его, как бы подчеркивая, что это было последним его действием связанным с работой. - Кстати - что там за пациент у Неволина в 25-й? Он вроде как лично с ним работает?
- А-а-а.. Смагин. А ты что, не слышал еще о нем? - бородатый даже оторвался от бумаг с любопытством посмотрев на молодого.
- Нет, конечно. Я же только второй день у вас. А что?
- О-о-о, коллега, это же целая история! Он же у нас настоящая знаменитость!
- Серьезно? Поделись. Очень интересно.
Бородатый тоже задвинул ящик с бумагами и, удобно развалившись на стуле и закурив, с явным удовольствием рассказчика, начал:
- Вобщем, дело было три года назад...
Молоденькая практикантка мгновенно растерялась, увидев в дверях молодого парня, которого, как ей сказали перед первой ее сменой, было строго настрого запрещено выпускать из изолятора.
- Вы... Вам нельзя выходить...
- Что ты здесь делаешь, Мариша? - повторил свой вопрос парень. На его лице было искреннее неподдельное изумление, смешанное с чем то еще...
- Я... Меня Катя зовут... - девочка вконец растерялась, уже начиная паниковать в душе от того, что абсолютно не знала что ей делать в этой ситуации. - Вам нельзя выходить...
- Катя? - искренне удивившись переспросил парень и подошел к столу. - Но ты... Вы...
Практикантка от неожиданности резко встала из-за стола, уронив деревянный стул. Сухой звук падения выстрелом пронесся по тихому коридору.
- Вам нельзя выходить... - уже почти беспомощно твердила девочка в отчаянии хлопая накрашенными ресницами, глядя на парня округлившимися глазами.
- Ты... Вы так похожи на нее...даже удивительно, - не сводя с нее глаз проговорил парень. - Не могу поверить... Я на самом деле просто хотел позвонить. Даже не ожидал, что увижу вас.
- Вернитесь в палату, пожалуйста, - лепетала студентка, бесконтрольно пятясь от парня. - Или я вызову санитаров...
- Санитаров? Каких санитаров? - парень, казалось, был озадачен. - Зачем санитаров? Я ведь просто хотел позвонить. Можно? Или давайте просто поболтаем... Знаете, я целый день сижу один. Даже не с кем поговорить, а вы - вы так на нее похожи...
- Я вызову санитаров...
- Не надо санитаров, - парень изменился в лице. Теперь в его глазах была искренняя просьба. - Мари... Катя, пожалуйста, не надо. Давайте лучше просто...
Рука девочки нашарила кнопку на стене, и по пустым коридорам разнесся хрипло-дребезжащий сигнал вызова, сливаясь с отчаянным криком...
- Не на-а-адо-о-о-о!!!!...
- ...я тогда как раз первый год в этой богадельне работал, когда его первый раз сюда привезли.
Бородатый достал из своего ящика резервный дежурный коньяк и разлил по чайным чашкам. Официально смена уже была закончена, поэтому выпить за окончание трудовой недели с новым коллегой было весьма кстати.
- Так вот, значит, предыстория была простая. Попал парень в аварию - сбили, когда ехал на велосипеде. Ну ты знаешь, сейчас таких велосипедистов как грязи развелось. Вобщем получил парень черепно-мозговую. Не смертельную, но в реанимации полежать пришлось. Отлежался - вроде ничего. Тесты ничего серьезного не выявили - так незначительные нарушения внимания, легкая заторможенность... Короче списали на сотрясение, мол через пару месяцев пройдет, как обычно и бывает. Месяца полтора он в травме провалялся - вышел. А тут дело такое - до аварии была у него девушка. Жили вместе и все такое... Любовь-морковь короче. Вроде даже жениться собирались. Ну он после больницы сразу к ней. Не знаю в подробностях, что там у них вышло, (мы вообще все это гораздо позднее узнали), то ли он застал ее с кем-то, то ли просто ушла... Вобщем, бросила она его. С другим. Пока он в больнице был - не подозревал ни о чем, а тут, значит, получил новость...
Короче нашли его через сутки где-то в пригородах абсолютно невменяемым. Менты приехали на вызов - мол тут у нас какой то наркоман бродит. Те его приняли, тоже сначала подумали что обдолбаный, потом поняли что у парня реально с головой не впорядке. Вобщем сначала в скорую, а оттуда к нам...
Ну, давай - за выходные.
Коллеги звякнули чашками с коньяком и, довольно крякнув, с наслаждением закурили.
- Ну и что дальше? - нетерпеливо спросил молодой.
- Короче выяснилось, что в результате черепно-мозговой у парня появилась серьезная патология. Сразу после травмы выявить не удалось, потому что, как оказалось впоследствии, случай был уникальный. Первоначально постановили - особая форма шизофрении. Причем абсолютно аномальная. И, судя по всему, для него эта история с подругой тогда сработала как детонатор. В случае сильного стресса парень полностью теряет чувство реальности, целиком перемещается в собственный мир, к тому же с частичной амнезией. Причем для него самая навязчивая идея - прошлое. То есть он в случае приступа перемещается в свои воспоминания до аварии. Когда у него все было нормально...
- Ну в принципе известны подобные прецеденты, - перебил молодой. - Защитная реакция психики.
- Известны-то они известны, да только не в такой ярко выраженной форме как у нашего Смагина. Он же вообще уникум в этом плане. Сам потом увидишь. Короче привезли его тогда в первый раз, и Неволин, он тогда уже два года как Главным работал, сразу же им заинтересовался. Одних консилиумов только сколько собирали... Сам Равинский из Москвы приезжал...
- Да ты что!?
- Серьезно. Вобщем наделал он шума. Да только пошумели - пошумели и затихли. Через год о нем уже никто и не вспоминал. После первого приступа он три месяца у нас лежал, Неволин кое как его на ноги поставил, выписал. Понятно, что у парня вся жизнь под откос с таким диагнозом. За три года он уже четвертый раз у нас... И каждый раз только хуже. Один Неволин только с ним и возится еще, все пытается что-то сделать, деньги на исследования выбить... Только кому этот Смагин нужен? На что Неволин надеется - не понимаю... Я как то раз ему так и сказал - "Вы, Сергей Иваныч, со Смагиным только время теряете, он же безнадежный. Клиника".
- А он что?
- А он меня спрашивает - Вы, коллега, свою жену любите? Я говорю - а при чем здесь это? А он - В том то и дело, что ни при чем. Сноб эдакий. Никогда он мне особо не нравился. Ну ты может сработаешься... Короче такая вот история.
- Да уж...- проговорил молодой. - Странная история.
- Странная, это точно. Причем самое странное здесь знаешь что?
- Что?
- А то, что Неволин судя по всему в итоге вбил себе в голову идею, что корень смагинской патологии именно в той его подруге, которая его бросила... точнее в его чувствах. Нет, ну ты себе представляешь? Романтика, блин, да и только! Просто смешно, ей богу... Врач такого уровня - и занимается такой ерундой! Тут лоботомию делать надо, а он Юнгом себя вообразил...
Они снова разлили. Где-то в соседнем корпусе протяжно прозвучал сигнал вызова санитаров.
- О, - кивнул бородатый. - Опять психи буянят... Ну, давай еще по одной, и пойдем. Поздно уже, а меня жена дома ждет.
- Где он? - спросил подоспевший Неволин у размазывающей по лицу слезы с тушью студенки-дежурной.
- Там...- всхлипывающая студентка кивнула в сторону изолятора. - Он вышел, а я ему говорю... А он мне - Марина... а потом закричал...
- Так, ясно. Успокойтесь... все нормально.
Неволин поднялся в изолятор. Санитары держали Дима на кровати, зажав руки и ноги. Дим уже почти не вырывался и не кричал, только слабо дергался и бормотал что-то еле слышно, глядя стеклянными слезящимися глазами в потолок.
- Дмитрий... Дима, это я, Сергей Иваныч. Что случилось? - Неволин присел рядом, придвинув стул, и проверил пульс.
Неволин достал из нагрудного кармана шприц, закатал рукав на правой руке больного, перетянул плечо жгутом и безупречным движением сделал укол в вену.
- Все будет хорошо, Дима. Засыпай, все будет хорошо...
Через минуту он отпустил санитаров, оставшись наедине с затихшим и обмякшим пациентом. Затем не спеша выкурил сигарету у форточки - за окном начинал накрапывать ночной дождь, тихо барабаня по жестяному подоконнику. Докурив, он еще раз подошел к кровати, проверил у спящего пульс. Выключил в палате свет и тихо вышел.