1. Корейко после Бендера. Возвращается в Черноморск. Ищет способы легализации. Понимает, что "мелкий человек" это безопасно, но реализовать доходы не получается. Начинает делать карьеру. Несколько фигур - скажем, КБ инженера Талмудовского(можно писать с Гроховского или Курчевского). Корейко становится завхозом КБ. 1937 год. Посадки. Корейко выкручивается, сдав Талмудовского, как "троцкиста-вредителя" (если бы сажали за халатность и хищения - сел бы и Корейко). Заодно, опасаясь разоблачения, сдаёт геноссе Полыхаева. Картина процесса, вполне трагикомическая. Корейко главбух в другом тресте.
2. Война. Корейко произносит патриотические лозунги и организует хищения продовольствия в гомерических масштабах.
(тут военные зарисовки осады города: катера, возвращающиеся с задания по нюху - если керосином пахнет так же сильно, как семечками, значит, идёт фарватером меж Хлебной и Нефтяной гаванями, трамвай "Одесса-Фронт", -"Подводная эскадра Балтфлота Чёрного моря" - моряки на подводах близ города Балты, колоритные одесситы с жаргоном а-ля Бабель и т.п.)
Его почти берут за жабры - но тут эвакуация Одессы, и он скрывается от сержанта НКВД по крышам.
Входят румыны. Он немедленно изъявляет истинно румынский патриотизм и начинает воровать у них, не забывая делиться с гг. королевскими офицерулами. Одновременно подрабатывает перепродажей паспортов скрывающимся евреям и партизанам в катакомбах (последним объясняет свою работу на румын, как форму диверсии - "Загнал им, дуракам, эшелон толчёного мела вместо муки, ещё и денег взял!"). Партизаны, впрочем, пользуются, но не доверяют. И правильно, он успевает выдать товарища Халдеева-Хаджибейского, присланного из Москвы. Партизаны его ищут, но Корейку успевает уехать "по делам" в Бухарест. Оттуда перебирается в Австрию, сдаётся американцам и попадает в США. С собой только проглоченные перед поездкой (и регулярно "переглатываемые") бриллианты. Остальное (мешки денег) утоплено в Куяльницком лимане.
3. Послевоенье. Его едва не выдают СССР, но тут грянула "Холодная война", и он становится "консультантом по экономическим диверсиям". Однако с него требуют не голой теории, а действий, и он решает совместить возвращение собственности со служебными обязанностями. Заброска на парашюте (тут уместны аллюзии на "И один в поле воин" Дольд-Михайлика и другие отечественные шпионские романы), ночной полёт, выброска, приземление. Его едва не арестовывают по наводке бдительных пионеров. Но он в очередной раз выкручивается, легализуется, работает колхозным бухгалтером, добывает утопленные в лимане доллары и фунты и после приключений возвращается морем. В банке, в Нью-Йорке, его просят немного задержаться, и он с ужасом догадывается, что купил, очень выгодно, в 1943 банкноты, выпущенные немцами для подрыва финансов союзников. Суд. На суде он, прося снисхождения, начинает рассказывать, что боролся против СССР. Судья, мистер Сэмюэль Гольдштейн, с интересом спрашивает: "А что Вы делали в 1941?", и, выслушав, что именно, с видимым удовольствием приговаривает его, как сотрудничавшего с Гитлером, к электростулу. Последнее желание Корейко: арифмометр, нарукавники, стакан чаю с лимоном.