Аннотация: Один старый одессит говорил, что если долго спускаться по лестнице в ночь, могут случиться странные вещи. А там, где это ночь полнолуния, и лестница становится не нужна...
Призрачный свет луны
Призрачный свет луны,
Лестница без конца.
Только шаги слышны.
Не разглядеть лица...
Светлана Никифорова
Микрорайон обрывался внезапно. Идёшь-идёшь уютными дворами между освещённых рядами окон высотных домов, выходишь на широкую улицу с яркими фонарями, пересекаешь её, пережидая несущиеся машины... На другой стороне тоже был тротуар и фонари, а сразу за узкой полоской асфальта начинался заросший высокой травой и мощными сорняками пустырь. Через него проходила широкая тропинка - кратчайший путь от микрорайона к станции. Именно по ней я сейчас и шёл из гостей. На улице давно стемнело, полная луна медленно поднималась в небо, и вдали от фонарей окружающий ландшафт казался синевато-серым. Справа от меня тянулись огни железной дороги: здесь уже начинались пути товарной станции, ярко освещённые в течение всей ночи. Слева на пустыре виднелись редкие купы тёмных деревьев, а подальше вперёд - причудливые силуэты бывшей промзоны. Пару лет назад там работал, радуя всю округу густым дымом и резкими запахами, электродный завод, ныне переведённый в другое место, подальше от новых микрорайонов. От станции к нему вели подъездные пути, и, подходя к платформам, следовало быть осторожным, чтобы не переломать себе ноги на шпалах. Вокруг завода, пока он ещё работал, за долгие годы вырос целый лабиринт гаражей, построенных гражданами из чего попало. Сейчас автолюбители перебрались в новые, капитальные гаражные кооперативы вдоль железнодорожной линии, а от самостроя остались лишь руины. Потихоньку сносили и ветхие заводские цеха, обещая, что вся территория вскоре будет облагорожена, и года через три на этом месте раскинется роскошный парк с каскадом прудов, новое место отдыха для жителей этого подмосковного города.
Я шёл, не особенно торопясь - времени до электрички оставалось вполне достаточно - но и не очень зевая по сторонам. Всю эту местность я видел сто раз, не только вечером, но и при свете дня, провожая Зою и её подругу Зину, которые жили как раз в том микрорайоне, что остался позади. Подруги были именно то, что называется "не разлей вода", и очень часто присутствие Зины мешало нам с Зоей свободно общаться. А Зина не понимала. Некоторые вещи до неё в принципе доходили с трудом. Когда же она, всё-таки, видела, что ей несколько не рады, то поступала примитивно, то есть, обижалась на весь свет. Тут уже Зое приходилось уделять ей море внимания, буквально облизывать, чтобы только привести в чувство. Такой вот дестабилизирующий фактор в наших и без того непростых отношениях. Впрочем, в несомненный плюс Зине следовало поставить то, что собеседнице она была очень интересной - в благодушном настроении, понятное дело. В такие минуты общаться с обеими подругами вместе было и приятно, и не скучно. Обычно от Зои я уходил с грустным чувством, ощущением, что вот, не договорили, не досмотрели, а время позднее, и надо домой... и Зинка, зараза, всё никак не хочет уходить и дать мне возможность остаться. Внимательная Зоя, конечно, чувствовала моё настроение, поэтому часто вместе с Зиной отправлялась прогуляться со мной до станции. Гопников не боялись - они местные, их не тронут.
Сегодня всё было иначе, хотя, вроде, ничего особенного не произошло. Ну, поспорили о жизни, так, слегка, бывали у нас дискуссии и пожёстче, на повышенных тонах и с взаимными обидами на неделю. Потом продолжали общаться, нормально, без осадка на душе. И всё же, покидая Зоину квартиру, я впервые испытывал не грусть, а облегчение. Зоя опять порывалась идти гулять до станции, сегодня особенно настойчиво, но я так же твёрдо отказался: мол, время совсем позднее, не надо. А, оказавшись на улице, неожиданно понял. Всё. Да, какое-то время мы ещё будем общаться, возможно, даже долго, но тем отношениям, что были у нас с Зоей - конец, и ничего уже не будет, как прежде. С этим осознанием вернулся налёт грусти, и, тем не менее, впервые за всё время поездок сюда, я чувствовал себя свободно и легко.
Тоненькую фигурку, неторопливо бредущую по широкой тропе впереди меня, я увидел внезапно. Вот же как обманчив лунный свет! Кажется, при нём видно всё вокруг, на самом же деле, взгляд чуть подальше, и предметы начинают сливаться, исчезать на фоне местности. Я невольно прибавил шагу, чтобы поскорее поравняться, и чуть было не угодил в лужу, оставшуюся после вчерашнего дождя. Чёрт! Кажется, выругался я вслух, потому что девушка в коротком платье из плотной ткани и высоких осенних сапожках тотчас оглянулась на меня. Луна на мгновение подсветила серебром её профиль. У девушки было почти круглое лицо, полные губы, небольшой вздёрнутый нос и выразительные светлые глаза, то ли синие, то ли серые, при этом освещении не разберёшь.
-- Напугал? -- сказал я. -- Извините. Тоже на электричку?
-- Нет. Так просто. Гуляю.
-- Не поздновато ли гулять в такое время?
-- А какая альтернатива? Больше делать, всё равно, нечего, -- сказала девушка. И добавила тише: -- Выгнали меня.
-- Что, из дома? -- ужаснулся я. Перед глазами мгновенно всплыла красочная картина: обшарпанная грязная квартира, бутылки повсюду, в общем, типичная семья подмосковных алкашей. И вусмерть бухой папаша, выставляющий дочку за порог из-за того, что сказала его гостям слово поперёк. Наверно, поэтому она и без куртки...
Девушка, впрочем, тут же развеяла плод моего мрачного воображения:
-- С учёбы. Теперь, по идее, надо возвращаться домой, но... -- она развела руками. -- Кто меня там ждёт? У матери своя жизнь, а тут ещё я до кучи.
А, так она студентка! Я-то её сначала за старшеклассницу принял. Провинциалка, причём, то-то выговор показался непривычным. Понятно теперь, почему у неё такой похоронный вид. Кому хочется уезжать из Москвы? Да ещё, по её словам, в семье проблемы.
-- За что выперли-то? -- спросил я. -- Хвосты не сдала? Может, на академку не поздно уйти?
-- Да нет, с учёбой у меня всегда нормально было. Тут хуже. Некрасивая история.
-- Расскажи, -- я решил, что на "ты" она не обидится. -- Легче станет.
-- Думаешь? -- она оценивающе взглянула на меня. -- Ну, в общем, у нас в здании был пожар. И всё свалили на меня. Ну, что я это сделала и сделала с умыслом.
Я вытаращил глаза:
-- Поджог? Серьёзное обвинение. Но это ведь не ты?
-- Нет, разумеется!
-- Тогда какие у них были основания подумать на тебя?
-- Все обстоятельства очень красиво сходились на мне.
-- И тебя исключили.
-- Если бы только это! -- вздохнула она. -- Люди там погибли, понимаешь? А наши верхние, даже как следует не разбирались, взяли и выдали следствию меня. Как доказанную виновницу.
-- То есть, они тебя не то что не защищали, а первыми и обвинили?? Вот скоты! -- возмутился я. -- Получается, тебя теперь судить будут?
-- Был уже суд, -- махнула рукой она. -- Оправдали.
-- Фу, слава богу.
-- Благодарить надо моего учителя. Он один не поверил и, всё-таки, нашёл, кто это сделал.
-- Неужели сынки кого-то из ваших руководителей? -- предположил я.
-- Нет, обычная девочка, постарше меня. Отличница и всё такое. В знак протеста против решений руководства.
-- Чего-чего?? А с головой у неё как?
-- Меня это уже не волнует, -- она пожала плечами. -- Сама сделала - сама и ответит по всей строгости.
-- Или ляжет в психушку, если шизу выявят.
-- Для меня её больше не существует, -- каким-то деревянным голосом произнесла девушка.
-- Вы... дружили, что ли?
-- Мне так казалось.
-- Больно, когда предают друзья.
Она посмотрела на меня ещё раз, более долгим и внимательным взглядом.
-- Отрадно, что ты это понимаешь.
-- Не знаю, у нас друзья - это друзья, а предательство - это предательство. В вашем заведении разве не так?
Девушка молча покачала головой.
-- М-да, с таким руководством не удивительно, -- сказал я. -- Кстати, они-то что сказали после оправдательного приговора?
-- Извинились. Предложили восстановиться на общих основаниях.
-- Щедро.
-- Да. Я отказалась.
-- Знаешь, я бы на твоём месте тоже так поступил, наверное. Свинство всё это. Только плохо, что некуда идти...
-- Ты бы так не поступил, -- неожиданно сказала девушка и лукаво улыбнулась. -- Ведь верно? Но то, что ты стараешься меня подбодрить, приятно. Очень.
-- Мысли читаешь, что ли? -- смутился я. -- Ну, да, ты права, я, может быть, и не ушёл бы. Но ответить за клевету их точно бы заставил. Не по совести, так по закону.
-- Куда уж мне.
-- Что значит, куда? Жаловаться надо на них, козлов! В суд подавать о защите чести и достоинства. Знаешь, сколько сейчас таких исков?
-- Ты просто не представляешь, какие высокопоставленные лица там замешаны. На них можно обращаться, разве что, с молитвой в небесную канцелярию.
-- Всё настолько серьёзно?
-- Угу.
Повисла тягостная пауза. Что тут скажешь? Ничего такого существенного и не скажешь. Чувствуя, что молчание может слишком затянуться, я проворчал:
-- Вот не понимаю я, когда важные персоны ведут себя как склочные соседи. Себя-то, хотя бы, уважать нужно, нет? Они же не на рынке торгуют, во власть выбились! Понятно, интриги, карьерная лестница, тёплые местечки, это всегда было. Мне, вон, предки сколько раз рассказывали, что у них на работе бывает. Подсиживают, пропихивают своих человечков. Но опускаться до грязной уголовщины...
-- Ты рассуждаешь как девушка моего учителя, -- невесело усмехнулась она. -- Та тоже идеалистка. Защищала меня на суде, хотя ясно было, что без настоящего виновника это дохлый номер.
-- Адвокат-идеалистка? -- скептически хмыкнул я.
-- Она не адвокат, она депутат. Но в юриспруденции разбирается очень хорошо. Вы с ней, кстати, чем-то похожи, -- она машинально поднесла руку к лицу, словно хотела показать, чем именно. -- Что-то такое, неуловимое.
-- Погоди, -- сказал я. -- Депутат, говоришь? Тогда она могла бы изрядно подпортить настроение твоим ректорам-проректорам. Вместе с их покровителями.
-- Одна она ничего не сделает, а коллеги её не станут связываться. Кто я такая? Девять нулей после запятой. Нет, вмешивать её в это дело я точно не буду. Вообще... Мне нужно ещё разобраться в самой себе, прежде чем идти дальше.
-- Послушай, если я могу чем-то помочь...
-- Ты хороший. Возможно, когда-нибудь... А сейчас мне пора. Меня, кажется, ждут. Спасибо, что поговорил.
Она шагнула с тропинки в сторону - мне почудилось, что сухие будылья сами раздвинулись, пропуская её - и начала спускаться по пустырю в том направлении, откуда светила луна. Словно шла по туманной лунной дорожке.
-- Эй! Ты куда? -- встревожился я. -- Там ничего нет!
Девушка обернулась. Лунный свет рельефно прорисовывал контур её головы, оставляя в тени лицо, но я почему-то различал её глаза и очертания губ. Она улыбалась.
-- Можно пойти в любую сторону, хоть что-то там да будет, -- сказала она. -- Пока! Увидимся.
Странная девица. Как "увидимся", если я даже телефон ей записать не успел?? И не узнал, как её зовут... Но не бежать же теперь за ней? Потом, электричка скоро. Опоздаю на эту - метро закроется, а от вокзала до дома пешком часа полтора. И потом до утра - мексиканский сериал "разборка с родителями"... Жаль, конечно, что шанс упустил. Девочка, похоже, умная. И не злая, это уж точно. Что с того, что провинциалка? Зато хорошенькая... вроде бы. Задумавшись, я замедлил шаги. Казалось, в лунном свете я неплохо рассмотрел случайную попутчицу, но сейчас, хоть убей, не мог вспомнить, какие у неё волосы. Может, и всё остальное приукрасила коварная луна? А, ладно, что уж теперь жалеть! Глянув на светящийся циферблат часов, я быстрее зашагал дальше по тропинке к ярким огням железнодорожной станции. Больше случайную попутчицу я никогда не видел, хотя первое время и вспоминал её не раз. Надеясь, что жизнь у неё как-то наладилась. А потом... Потом наше собственное спокойное житьё-бытьё неожиданно покатилось под откос, и вскоре на фоне катаклизмов дня сегодняшнего все прежние события начали казаться далёким счастливым сном. Сном, который никогда уже не повторится.
Прошло двенадцать лет. Новая жизнь стала потихоньку налаживаться. Человек, особенно русский, он ведь ко всему приспосабливается, и всегда выживает. Главное, дышать не запретили, и вода в кране есть, всё остальное перемелется. После прежних потрясений даже дефолт не особенно выбил из колеи: нам-то чего беспокоиться, денег как не было, так и нет. Опять выжили и снова приспособились. Всего год спустя после того обвала я уже смог позволить себе съездить в отпуск. Не за границу и не на отечественный курорт, что последнее время было ещё дороже, а просто с ребятами в поход на двух машинах. Провинциальные городки, привалы в поле, костёр палатки, романтика - ну, это у кого девушки были. А потом каким-то невероятным образом все мы очутились за тысячи световых лет от Земли, раскиданные по разным планетам. Где я повстречал решительную молодую женщину на непривычном летающем мотоцикле.
-- Вставай. Едем со мной, -- она протянула мне руку, чтобы помочь подняться на ноги. Послеполуденное светило стояло у неё за спиной, слепило меня. Свет рельефно прорисовывал контур её головы с причудливо раскрашенными кожистыми рожками, оставляя в тени лицо, но я прекрасно видел её глаза и очертания губ. Она улыбалась. Что-то смутно знакомое было во всей этой мизансцене, как будто давным-давно виденное и прочно забытое. Девушка не дала мне времени на раздумья. Неожиданно сильным для своей комплекции рывком поставила меня на ноги. Я подхватил с земли куртку и поплёлся вслед за ней к её странному транспортному средству, отгоняя неуместное наваждение.
![Свет луны, свет солнца [Анна Куливова]](/img/m/mashoshin_a_w/002/prilunnomswete3m.png)