Машошин Александр Валерьевич. Обратный билет для "Кипрея"

Оглавление

Обратный билет для "Кипрея"

Камень. Размером меньше кулака. Он безобиден, когда просто лежит на дороге, об него вряд ли может споткнуться пешеход, скорее, просто отбросит ногой в сторону. Тот же камень, запущенный в окно, уже может расколотить стёкла. А если скорость столкновения насчитывает несколько километров в секунду, от небольшого камня могут приключиться очень большие беды. Именно такой камешек угодил в корпус исследовательского корабля "Кипрей-211" через несколько секунд после выхода из гиперпространственного скачка. Ощутив падение давления, автоматика захлопнула аварийные гермодвери, изолируя помещение и весь отек силовой установки. А на пульте энергетика тревожно замигал жёлтый транспарант главного накопителя. Это был не полный отказ, когда автоматика действует сама, в случае частичной аварии требовалось принятие решения человеком. Игорь надавил клавишу блокировки накопителя. Вызвал голографическую схему. По зеленоватой россыпи точек в виде лежащего на боку цилиндра проходил красный росчерк. Энергетик изучал на факультативе полевую медицину, и это живо напомнило ему раневой канал, оставляемый винтовочной пулей.

-- Что с накопителем? -- спросил командир корабля. Ему информация об отключении главной батареи немедленно продублировалась на пульт.

-- Разрушены полтора процента кристаллов.

-- Виола, метеорная обстановка? -- обратился командир к штурману. -- Это рой или пояс?

-- Пока сканирую, -- произнесла Виола, вглядываясь в висящую перед ней голографическую модель окружающего пространства. -- Нет, непохоже на рой. Мы вышли в астероидном поясе.

-- Уже легче. А плотность?

-- Предварительно около полутора.

-- Ты вдыхаешь в нас жизнь, -- скупо улыбнулся командир. Плотность астероидного пояса в полтора солнечных - ерунда. А то, что им так "повезло" при выходе, означало отсутствие других опасных метеоритных частиц на расстоянии нескольких тысяч километров.

-- Султан, ускоряемся по направлению к звезде, -- распорядился командир.

-- Есть! -- пилот передвинул рычаг, включая плазматронные двигатели главной тяги. На "голом реакторе", без помощи накопителя, они могли развивать от силы четверть максимальной мощности, но и это было немало.

-- Командир, -- доложил Джозеф, корабельный врач, выполняющий одновременно обязанности инженера по жизнеобеспечению, -- давление в силовом стабилизировалось, потеря девять делений.

-- Хорошо, -- сказал командир. -- Дальнейший план таков. Выходим из астероидного пояса, заделываем пробоину, перебираем накопитель. И по обстановке. Виола. Астрономические наблюдения в штатном режиме. Поиск и классификация планет.

Через два часа, когда по показаниям приборов наиболее плотная часть пояса астероидов осталась за кормой, экипаж уже знал, что в системе, как минимум, два газовых гиганта и две твёрдых планеты, занимающие третью и четвёртую орбитальные позиции соответственно. Две внутренние то ли прекратили существование, то ли находились за звездой.

-- Будь осторожен, -- напутствовала Виола мужа, в пятый раз перепроверяя герметичность его скафандра.

-- Успокойся, пожалуйста! Первый раз, что ли? -- инженер-связист Петко чувствовал себя неловко. Вот же развела нюни, перед ребятами неудобно. Надо было вообще оставить её дома, с детьми. Но Виола всегда была исключительно упряма, переубедить её не смог даже начальник департамента изысканий. Близнецам уже по четыре года, бабка с дедом прекрасно справятся, а она, Виола, просто обязана лететь, чтобы окончательно не потерять квалификацию.

Выпустив через служебный шлюз ремонтного робота, Петко закрепился в проёме люка и стал наблюдать, как механизм, уверенно переставляя опорные конечности, перемещается к месту пробоины. Видеть её непосредственно от шлюза было нельзя, и на заключительном участке пути Петко переключился на видеокамеры самого робота. Вот и пробоина, почерневший участок корпуса со сквозным отверстием в центре. След от бронебойного снаряда из старинной кинохроники, да и только. Хотя, вероятно, это и был "снаряд", нёсший в себе более твёрдое вкрапление, как сердечник в мягкой пуле. Однородный камень при ударе разрушился бы, а им, выходит, дважды "повезло". Петко смотрел, как, повинуясь программе, робот зачищает и заделывает отверстие разогретым композитом. После чего дал команду на возвращение.

Внутри корабля тоже занимались оценкой и устранением повреждений. Пробив прочный корпус и прорвав сравнительно мягкие слои радиационной, тепловой защиты и протектированную гермооболочку, метеорит коснулся одного из конструкционных элементов и разрушился. Мелкие осколки повредили гораздо больше кристаллов, чем показывала система контроля. Их цепи не разомкнулись, но можно было себе представить, как поведут себя треснувшие элементы при подаче зарядного тока. Игорь последними словами проклинал "новаторов", которые при монтаже увеличенных емкостей для рабочего тела решили сэкономить вес и сняли внутренние экраны с второстепенных, по их мнению, отсеков. Ну, как же, с самого начала Колонизации ни один "кипрей" не получал пробоины! А о том, что всё когда-нибудь случается впервые, эти нелетающие, разумеется, не вспомнили. Выдвигая одну за другой накопительные линейки, Игорь и первый бортинженер Ракеш удаляли все явно повреждённые кристаллы и подозрительные соседние. Взрыв одного из них при зарядке может принести ещё больше вреда. Чтобы заполнить образовавшиеся пробелы, инженеры использовали запасные кристаллы, но их в ЗИПе было слишком мало. То есть, для обычной эксплуатации более чем достаточно, двадцать пять штук, но сейчас требовалось заменить гораздо больше. Петко, сняв в переходнике скафандр, заглянул в помещение накопителя и похолодел. Горка повреждённых кристаллов в мусорном контейнере, разложенные рядами "подозрительные" и целая секция пустых накопительных линеек. Много, слишком много! Для запуска сверхсветового привода требовалось семьдесят пять процентов ёмкости накопителя, в строю, даже на глаз, оставалось едва ли две трети.

-- Мы закончили, -- доложил Игорь командиру.

-- Вижу, -- мрачно ответил тот. На большом голографическом проекторе центрального поста схема накопителя показывала нанесённый ущерб. Виола и Султан молча смотрели на тёмный сектор в боку зелёного цилиндра. Затем Виола спросила:

-- Коля, мы попали?

-- К сожалению, да, -- кивнул командир корабля. -- С таким накопителем скачок не сделать.

-- Я проверю подозрительные кристаллы, -- донёсся по интеркому голос Игоря. -- Возможно, какие-то будут держать заряд.

-- Действуй, -- сказал Николай. -- Виола, рассчитай манёвр подхода к планете, где обнаружен кислород и вода.

Великолепный, недавно модернизированный разведывательный корабль серии "Кипрей" превратился в банальный планетолёт, отделённый от других звёздных систем сотнями лет хода в обычном пространстве и неспособный даже позвать на помощь. Для передачи на гиперволнах требовалась внушительных размеров антенна, причудливо закрученная трёхмерная решётка из волноводов и излучателей диаметром больше корпуса разведчика. Технологии человечества не позволяли пока сделать её меньших размеров, а другие разумные виды что-то не спешили поделиться с людьми своими наработками. Даже на возмездной основе. И, хотя учёные Центра уверяли, что знают способ создания компактной антенны и вот-вот реализуют его на практике, за два последних десятилетия это так и осталось пустыми разговорами. Единственное, что мог сейчас экипаж - запустить сверхсветовой привод на холостом ходу и ловить чужие гиперволновые трансляции, подобно старинной подводной лодке, затёртой во льдах полярной шапки и неспособной всплыть на поверхность.

* * *

Планета была хороша. Пригодная для дыхания атмосфера, достаточное количество воды, прохладный, но в экваториальной области вполне комфортный климат. Вот уже третий месяц экипаж "Кипрея-211" исследовал её вдоль и поперёк, затем лишь, чтобы не думать о своей дальнейшей судьбе. Звездолётчики старались не показывать виду, но грозные симптомы приближающегося отчаянья командир чувствовал всё сильнее. Члены экипажа не хотели давать названия открытым морям, рекам и горным массивам, помечая их просто цифрами, а это многое могло сказать об отношении к планете, неожиданно ставшей их пристанищем. Всё реже слушали они гиперволновые передачи. Слишком тяжело для психики было осознавать, что большой мир совсем рядом, только протяни руку, а вот этого-то сделать и нельзя. Радиомаяк, оставленный на орбите, исправно посылал в эфир сигналы, но поблизости не было никого, кто мог бы их услышать. До ближайшей звезды радиоволны дойдут лишь через восемь лет, и маловероятно, чтобы там имелись радиоастрономы. Звезда была тусклым красным карликом, у таких чрезвычайно редко встречаются планеты, пригодные для жизни. Не прибавили воодушевления и эксперименты энергетика с накопительными кристаллами. Игорь помещал очередной "подозрительный" во взрывобезопасный бокс, подавал зарядный ток, и... кристалл рассыпался бесполезным порошком, годным, разве что, в качестве абразива. Иногда это происходило на последних процентах ёмкости, когда казалось - всё, кристалл исправен, но звучал резкий хлопок, и осколки барабанили изнутри по корпусу бокса, словно картечь. Выдержали цикл заряд-разряд всего тринадцать кристаллов, пятая часть от необходимого количества.

Пожалуй, последние четыре недели экипаж держался только на энтузиазме Виолы. Штурман-планетолог отказывалась верить, что вернуться им не удастся.

-- Я не могу здесь остаться, у меня дети, -- говорила она.

И в пятидесятый, сотый раз начинала поиск в очередном горном массиве этой безвестной планеты кристаллической породы, единственной, из которой можно вырастить нужный кристалл. Порода эта не была чем-то из ряда вон выходящим. Не оливин, конечно, которого в космосе просто навалом, но на планетах встречается нередко. На некоторых. Например, на Мантилье её добывали в открытых карьерах. А на других приходилось лезть в глубокие шахты. Возможно, здесь окажется так же. Но Виола искала. Заставляя всех, даже командира, участвовать в поисках и не позволяя падать духом.

Когда над одним из горных хребтов на берегу безымянного моря приборы исследовательского "прыгуна", наконец, подали чёткий сигнал, Виола и Петко на его борту не сразу поверили в удачу. Но вот он, выход породы, практически на поверхность. Командир сам посадил корабль на твёрдый грунт невдалеке от берега, и все семеро чуть ли не вприпрыжку кинулись к поднимающемуся за узкой полосой хвойного леса хребту. Пещеру первым обнаружил Султан. Её зев открывался рядом с каменной осыпью на высоте не более десяти метров, и к ней вёл довольно ровный спуск, где из травы торчали крупные камни другой, более давней осыпи.

-- Доставьте с корабля освещение, фалы и снаряжение, -- распорядился Николай. -- Пойдём внутрь.

Порода, содержащая вкрапления нужного вещества, начиналась на расстоянии каких-то двадцати пяти - тридцати метров от входа. Виола взяла анализатором пробу, вздохнула:

-- Не очень богатая. Вкрапления мелкие, редкие.

-- Может быть, подальше лучше будет? -- предположил Султан. Но, к сожалению, ожидания не оправдались. Вместо того чтобы смениться более богатой залежью, жила через десяток метров ушла в стену и пропала с глаз.

-- Ничего, -- успокоил товарищей Ракеш. -- Соберём дробилку и сепаратор на силовых полях, любое количество добудем.

-- Вездеход тут пройдёт, -- оценивающе оглядывая пещеру, заметил Игорь. -- Заложим заряды, рванём, и на волокуше сразу тонн десять...

-- Я тебе рвану! -- погрозил кулаком Николай. -- Козырёк над входом видел? Если он рухнет, мы потом год будем вход расчищать. Нет, братцы-кролики, добывать придётся лазерами, без долбёжки и взрывов.

Для перевозки породы приспособили платформы на гравитационных репульсорах. Самостоятельно передвигаться они не могли, поэтому пришлось разбиваться на пары и тянуть-толкать мускульной силой. Это было нетрудно, платформа с бортами и насыпанной породой двигалась без трения о поверхность, с минимальным сопротивлением, которое, всё же, возникало при работе репульсора. Главное - направлять массивную "вагонетку" в нужную сторону, слегка налегать на горке и одерживать при спуске. Виола вместе с двумя роботами резала лазером породу, мужчины - гоняли туда-сюда две платформы, время от времени сменяясь, чтобы передохнуть: один шёл в гору и брался за лазер, другой приглядывал за работой измельчителя. Ракеш сдержал слово. Комбинация из механической дробилки и трёх филигранно настроенных генераторов силового поля, кряхтя и похрустывая, отделяла кристаллическую составляющую от корневой породы. В лаборатории уже к вечеру первого дня можно было увидеть первые растущие кристаллы. Они тоже получались не без брака, но, по крайней мере, сейчас при попытке заряда лопался примерно каждый пятнадцатый кристалл, иногда два один за другим. Разве сравнить это с прежними результатами? Звездолётчики воспрянули духом, шутили, строили планы, снова стали охотно смотреть гиперволновые передачи. Все понимали: неделя такого труда, и линейки накопителя опять будут снаряжены полностью: хочешь, возвращайся, хочешь, продолжай путь. В задании рейда оставалось ещё шесть звёздных систем, на исправном корабле можно было посетить их все и даже не опоздать к крайнему сроку возвращения.

Несчастье произошло на пятый день работы, когда дело было почти сделано. Игорь и Петко как раз откинули борт и ссыпали породу в ковш измельчителя, когда из глубины горы долетел сначала тихий зловещий шорох, затем утробный гул, грунт под ногами задрожал, и пещера жутко вздохнула, выбросив облачко бурой пыли. Переглянувшись, энергетик и связист бросились к чёрному провалу входа.

-- Командир! -- крикнул Петко в коммуникатор. Вместо ответа из динамика донёсся отдалённый вскрик.

Добежать они не успели. Первой из пещеры выскочила Виола, за ней - Николай, толкавший перед собой не до конца нагруженную тележку. На ней поверх породы полулежал Султан. Левая нога его была вся в крови. В этот миг снова вздрогнуло всё вокруг. Раздался ужасающий хруст, и нависший над входом козырёк, как в замедленной съёмке, стал рушиться на них. Виола успела ещё оглянуться и вскинуть руки в тщетной попытке заслониться от падающей скалы. Игорь увидел поразительную картину. Гигантская глыба весом не один десяток тонн, словно испугавшись тонких рук женщины, повисла в воздухе в нескольких сантиметрах над головами звездолётчиков. Николай подналёг на тележку, выталкивая её наружу, но в последний момент споткнулся и упал. В следующую секунду козырёк обрушился на обоих. А тележка невредимая скользила по уклону вниз. Султан, не удержавшись, скатился с неё. Игорь едва увернулся от летящей на него платформы и в броске схватил пилота, не позволив приложиться головой о валун. А Петко со всех ног бежал к скале. В клубах пыли он пытался отбрасывать камни, разгребать щебень голыми руками, колотил по монолиту, разбивая в кровь кулаки, и всё повторял:

-- Виола... Виола...

Подоспевший Джозеф, не долго думая, сделал ему укол в шею. Вдвоём с Игорем они уложили обмякшего связиста на землю, и врач занялся ногой пилота. Тот лихорадочно бормотал:

-- Ракеша завалило, роботов с ним вместе... А мне глыба по колену... Командир кричит "бегите", взвалил меня поверх породы и ну толкать... Ребята, я встану, давайте теринит, лазеры, может быть, кого вытащим...

Энергетик и врач прятали глаза. Они-то понимали, что под многотонным камнем выжить не удалось никому. А измельчитель Ракеша в двадцати шагах от них продолжал работать, словно ничего и не произошло, отбрасывая в сторону мелкий щебень. Светлый кристаллический порошок мерно сыпался в бункер. Их надежда на спасение...

* * *

Студенческая археологическая экспедиция работала на планете уже четвёртую неделю. Семнадцать существ различных видов исследовали небольшой район, граничащий с заброшенной горной выработкой. Когда-то очень давно здесь был шахтёрский посёлок. С того времени прошли тысячи лет, но кое-что сохранилось в земле и спрессованном иле позднейших селей. Ребята обшаривали со сканерами сантиметр за сантиметром, копали, затем осторожно, руками разгребали грунт в глубине и с восторгом вытаскивали то кухонную утварь, то останки какого-нибудь прибора, то мелкие монеты древних денежных систем. Местные верфи предлагали студентам помощь - машины или дройдов - но преподаватель-куратор отказался, объяснив, что археология наука деликатная, и один тупой дройд может уничтожить уникальное открытие. Вскоре после того, как границы посёлка были определены и размечены, а всё культурное пространство расчищено, студенты осторожно попытались войти в древнюю шахту, но вскоре упёрлись в завал. Тогда-то у рыжего уроженца Билбринги Фарлона Геко возникла идея пройти немного дальше вдоль хребта.

-- Видишь, -- убеждал он своего приятеля, невысокого задумчивого твилека по имени Гли Ларун, -- с орбиты здесь определяются обширные выработки. Они соединяются вос с этими пустотами. А вот тут пустоты подходят прямо к стене. Может, там ещё один выход, и мы сможем попасть внутрь?

-- Давай сходим, -- согласился Гли. -- Тем более, недалеко. Но в гору я вдвоём не полезу, сразу говорю.

-- Не волнуйся, я тоже не полезу, -- успокоил его Фарлон. -- Найдём вход - позовём остальных.

Входа они не нашли, видимо, как это часто бывает, его тоже завалило после того, как шахту покинули. А может, и вовсе не было, иначе нашлись бы какие-то другие следы: отвалы вынутой горной породы, которую сканер легко обнаруживал под слоем дёрна, остатки машин и механизмов или хотя бы рельсы. Древние шахтёры, как уже установили молодые археологи, пользовались примитивными вагонетками, передвигающимися по паре скреплённых стяжками металлических профилей, безо всяких репульсоров. Ничего этого здесь не было.

-- Всё же, насколько близко здесь пустоты? -- не унимался настырный Фарлон, подходя со сканером к скальной стене то в одном месте, то в другом. -- Может, хоть машинами вскрыть удастся? О, а это что??

На экране сканера виднелся правильный прямоугольник, резко контрастный на фоне небольшой скалы, выступающей из стены.

-- Ну-ка, давай расчистим! -- воскликнул Фарлон, раскладывая ручку портативной лопаты. Гли стал ему помогать.

Через четверть часа слой грунта был снят, и взорам студентов предстала плоская гранитная плита в полтора локтя длиной и почти локоть в высоту, прикреплённая к скале. Для этого на камне было каким-то инструментом выровнено плоское место. Осторожно очистив плиту, парни убедились, что она, во-первых, отполирована, а во-вторых, на ней вырезаны какие-то надписи.

-- Вывеска какая-то... -- удивился Гли.

-- Эх ты, голова с двумя хвостами! -- воскликнул Фарлон. -- Вывески бывают где? На здании. На заборе. Кто будет крепить её там, где нет и не было никакого входа? По-моему, это мемориальная доска. Вот смотри: это, скорее всего, имена. А ниже даты и комментарии. Здесь кто-то похоронен.

-- Прочитать бы. Буквы, вроде, тионские...

-- Да не тионские, а кайр, местные жители когда-то им писали. До аурбеша. Сейчас Эрдени вызову, у неё много местных друзей, может быть, они переведут? -- Фарлон включил комлинк: -- Эрдени, ты где сейчас? Слу-ушай, мы тут прошли вдоль горы, метров триста на юг, тут такое! Что-что, древние надписи на местном языке. Можешь подойти?

Не прошло и десяти минут, как в стороне послышался голос Эрдени. Ребята принялись кричать в ответ, и вскоре девушка оказалась рядом с ними.

-- Так, ну, где ваши наскальные росписи? -- спросила она. -- Только если это обычное "Здесь был Валсил" или "Лагос плюс Корки", я вам накостыляю!

-- А мы не знаем, что это, -- развёл руками Гли. -- И надписи не на скале, а на табличке. Фарлон говорит, что это могила, под камнем.

-- Под скалой возле склона горы... -- посерьёзнела Эрдени. -- Где-то я уже слышала про это.

Обогнув скалу, девушка вышла на расчищенное место, увидела доску и ахнула, прижав пальцы к губам.

-- Под огромной скалой... -- повторила она.

-- Можешь позвать кого-нибудь из своих местных друзей, чтобы прочли? -- попросил твилек.

-- А? -- рассеянно отозвалась Эрдени. -- Что мне местные, я и сама прочесть могу.

-- Ты понимаешь?

-- Понимаю. Слушайте:

Здесь 6 июля 2427 года нашли вечный покой члены экипажа

исследовательского звездолёта "Кипрей-211"

НИКОЛАЙ БАТАЕВ

2390 г.р., командир

Жизнь - поиск

РАКЕШ АБХИР

2398 г.р., бортинженер, астрофизик

Светлая голова, золотые руки

ВИОЛА ТАНЕВА

2401 г.р., штурман, планетолог

Опустело небо без Тебя

-- Что это за месяц такой? -- почесал в затылке Гли. -- Юл?

-- Июль, балда. Обыкновенный месяц, седьмой по счёту, -- сказала девушка. -- А я ведь думала, это просто красивая сказка...

-- Ты о названии планеты? -- спросил Фарлон.

-- Да нет. Видишь ли...

-- Что-то я не понимаю, -- перебил твилек. -- При чём здесь название? Оно же читается "Ботаджеф". Ну, похоже немножко, да мало ли похожих слов!

-- Это смотря кто читает, -- отмахнулась Эрдени.

-- Послушай, а второе имя, оно не из вашего Храмового языка? -- спросил Гли.

-- Имя, вроде, нет, а фамилия да. Она от слова "обирать", в базик нет точного эквивалента.

-- Разве любое имя должно иметь смысл? -- удивился Фарлон.

-- У нас - да, -- отрезала Эрдени. -- Даже когда это "потерянные слова", всё равно известно, что они обозначали. Знаете, что, вы идите, ребята. Потом вернёмся все вместе. Завтра.

-- А ты?

-- Я приду. Чуть попозже.

Когда звук шагов затих вдали, Эрдени оглянулась вокруг, вышла за пределы расчищенной площадки. Травы здесь пахли почти так же, как на родной планете - остро, пряно и чуть-чуть суховато, как будто пыльный ветер с экватора слегка обжёг их своим дыханием. Она набрала целую охапку самых ароматных метёлок вперемешку с местными цветами, вернулась в коричневый квадрат снятого дёрна и положила дикий букет у подножия скалы прямо под плитой. Опустилась на колени и едва слышно произнесла:

-- Фиола Тано... Прости, что не верила в тебя...

Комментарии: 30, последний от 13/05/2017. © Copyright Машошин Александр Валерьевич (neirosoft@yahoo.com) Размещен: 27/02/2013, изменен: 11/08/2014. 23k. Статистика. Рассказ: Фантастика ЗВ: Infinities Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Давным-давно, в Галактике... только вот в какой именно? О том, как иногда рождаются семейные предания.

Машошин Александр Валерьевич : другие произведения.

Обратный билет для "Кипрея"

Обратный билет для "Кипрея"