Покуда передовые части имперской армии всё сильнее втягивались в городские бои, оставшиеся подразделения армии только двигались к мятежной столице. Гренадёры Жерне Бонара вместе со своим командиром шли на север, к городу, преодолевая леса. Молодой полковник чувствовал себя уверенно и подгонял свои батальоны. Нужно было как можно скорее пройти дремучие леса, чтобы до заката оказаться в пригороде Левора.
Теоретически это было осуществимо. Но опыт боёв на западе подсказывал Жерне, что в пути противник мог устроить засады. Ведь не только в Сорново остались отряды противника. Понимая это, полковник Бонар приказал перестроится в батальонные каре. Позади каре находились обозы и пушки. В то время как впереди полка скакали кавалеристы - разведчики. Жерне поручил им проверить, есть ли враг впереди. Хотя в глубине души он понимал: если повстанцы захотят скрыться - они это сделают. И про себя ругнулся на тех, кто дал им месяц форы.
Пока разведчики неслись по лесной тропе, высматривая возможные засады, весь полк остановился. Солдаты не покидали строя и держали винтовки наготове.
- Неужели командир думает, что мятежники сунуться на гвардейский полк? - с недоумением спросил Николя, не сводя глаз с подозрительно шумевшего леса. Его отделение оказалось в числе бойцов левой стороны каре.
- А почему и нет? Они так раньше не делали? Если я правильно помню, то летучие отряды мятежников сильно досаждали ребятам из снабжения! - сказал молодой гренадер с тонкими усиками, проверявший свою винтовку.
- Симон, ты абсолютно прав! - ответил новоиспеченный ефрейтор - они так делали много раз, я тому свидетель. От отдельных небольших колонн не оставалось ни одного живого. Да даже крупные обозы с сильным охранением иногда выкашивались под ноль. А припасы доставались им.
- Но мы не колонна снабженцев! На нас какой смысл нападать? - спросил гренадер Николя, выплевывая семечку, которую до этого он сосредоточенно жевал.
- Чтобы задержать! Чтобы мы стояли здесь, а на город не шли. Тогда красным в Леворе будет гораздо легче сражаться! - ответил из-за строя солдат лейтенант Сименс, краем уха слышавший возникшую беседу - а теперь прошу вас быть тише и сосредоточенней.
На том солдатский спор и прекратился. Отделение целилось туда, где шумели высокие ели и сосны, а кустарник между ними скрывал всё, что находилось дальше.
Жерне на своем верном скакуне находился внутри каре первого батальона и ждал возвращения разведчиков. Внешне он был спокоен и твёрд, как скала. Но в душе его имелась крупица беспокойства. Звуков пальбы не было, а это значит, что разведчики не обнаружили засаду. Или же они попали в ловушку и сейчас враг лишь дожидается подходящего момента. Сколько раз на западе такие небольшие отряды уходили в леса, а затем не возвращались, Жерне не смог сосчитать.
Однако сейчас, похоже, всё идет благополучно. Вскоре разведчики вышли из леса и направились прямо к первому каре. Гренадеры расступились, и разведчики быстро добрались до штаба.
- Господин полковник, никаких засад впереди мы не обнаружили - доложил разведчик, вытирая пот со лба.
- Вы уверены?
- Господин полковник, мы все кусты вдоль дороги осмотрели. Если бы даже они попытались спрятаться, мы бы всё равно на них наткнулись. Но нет.
- Не недооценивайте способность противника к маскировке! - Саламар еще раз посмотрел на дорогу, что шла через лес - адъютант, передайте приказ всем: выступаем, сохраняя построение. Несмотря на доклад, не исключаю возможность засады. Первый батальон - вперед!
Строй солдат, сохраняя квадрат, двинулись вперед. Вместе с ним двинулся и штаб. Сам Жерне ехал на своем коне в самом центре каре, возвышаясь над своими бойцами. Он снова находился в первых рядах, как и тогда, в первые дни своей военной карьеры. Как и тогда, его главной проблемой были партизаны, неуловимые и беспощадные, готовые совершить всё, что необходимо для разгрома противника. Потому его задача, как командира - предотвратить подобное развитие событий.
- Выше пурпурное знамя! Барабанщики - задавайте ритм! Мы пройдем через этот лес так быстро, как только сможем! - приказал первому батальону Саламар, как только первые солдаты каре оказались в двух шагах от леса. Немедленно полковой штандарт взлетел над каре, а от боя барабанов задрожала земля. Жерне отчетливо помнил, как такая психическая атака распугивала немногочисленные отряды повстанцев. Но не крупные, способные навязать бой хотя бы одному батальону имперской армии.
Батальон шел относительно быстро, и притом организованно. Никаких разрывов в строю, никаких отставших. Гвардейцы очень серьезно относились к опасности засады, потому винтовки солдат боковых сторон были направлены на лес.
Постепенно Жерне, а вместе с ним и офицеры с солдатами, полностью успокоились. Похоже, никакой засады и вправду не будет. Вскоре все три батальона оказались в лесу, и уже обоз въезжал со своими повозками и пушками на эту дорогу. Все было тихо, свет звезды Яро озарял лесные верхушки. Ветви деревьев покачивались на легком ветерке. Ни человек, ни зверюга не показались в кустах. Лишь птицы громко галдели о чём-то своем, сидя в гнездах на самых верхушках деревьев.
А меж тем гренадеры тихо судачились о своём:
- Так вот, сыграли мы как-то в свинью (одна из разновидностей игры в кости) с Сультом из третьего батальона. Было то на привале, возле деревни Сен-Рож. Может быть, помните, там еще такая горячая дочь мельника, ух! - начал рассказывать гренадер средних лет, со шрамом на правой руке, проходивший через всю тыльную сторону ладони.
- Эта та, чьи руки еле вылезали из-за ее сочных дынек? - с усмешкой спросил Николя, пережёвывая очередную семечку.
- Верно говоришь. Так вот! Этот хитрец явно что-то знал о том, как правильно кидать кубик. Что не бросит - так шестерку или пятерку выкинет. Я диву даюсь - каким образом у него это получается? А он лишь стоял и лыбился. Колдун эдакий! Десять партий ему продул, ушел без всего своего жалования и дорогущего столичного портсигара!
Это заставило засмеяться всех, кто мог услышать гренадёра.
- Оплошал ты, Венсан, ох оплошал! Надо было к стенке его припереть и спросить, не мухлюет ли он? - ответил Николя, отдышавшись от смеха.
- Надо бы, да я тогда мало что соображал!
- Что, гренадер напился до беспамятства? А я думал, что так только гусары да егеря могут! - проронил совсем молодой гренадер, попавший в гвардию из богатой доранской семьи.
- Эх, столичный ты наш Гауэйн! Ни черта ты не знаешь о том, как могут пить гренадеры! Дай нам водки объемом с великий Океан - и мы осилим его дней за пять! А потом еще и спляшем, и споем, и девиц мы пое...
- Ну ка цыц! - послышался суровый окрик лейтенанта Сименса, и Николя был вынужден прерваться.
- И что случилось дальше с тем шулером? Сбежал с твоим портсигаром? - продолжил беседу Гауэйн
- Да нет. С нами марширует. Как подавим мятеж, так с ним все вопросы и решу.
- Хорошо. Только давай без драк. А то твой горячий норов нам известен! - ответил ему Франсуа
- Эй, я никогда первым не бью! И ты об этом знаешь.
- Знаю. Как и то, что одним ударом можешь к старику отослать.
- Помилуй, но Венсан Селимистр еще никого не убил кулаком!
- Дайте небесные люди, чтобы так и было.
- Вы за лесом собираетесь смотреть, остолопы? - снова прозвучал голос лейтенанта Сименса, и в тот же миг отделение Бертольда прекратило болтовню. Всё внимание снова было обращено на лес.
Жерне чувствовал себя неуютно и с опаской прислушивался к любому малейшему шуму, который отличался от топота солдат. Его конь скакал от одной стенки каре до другой, и обратно, причем скакал вдоль третьей. Офицеры батальона с беспокойством смотрели на своего командира. Несмотря на всё это, лес так и оставался загадочно тихим.
"Ну не могла революционная партия не устроить засады. Это же их конёк! Сколько раз я уже видел их! Так почему сейчас никто не бежит на нас с криками и вилами?"
Такая мысль захватила полковника. Оттого он и метался в квадрате от одной стороны до другой. Но - ничего. Никакие партизаны не выходили.
- Впрочем, атаковать полк неразумно, не имея своего. Умные, ничего не сказать - сказал он тихо, но офицеры могли его услышать.
- Господин полковник, так может, они все силы бросили на защите Левора, и для тыловых операций никого не осталось? - спросил майор.
- Нет, господин Вильн, революционная партия всегда использовала отряды для атак по тылам наших войск. Да и первые подобные атаки произошли еще до битвы при Манлихе. Помнится, сообщалось об атаке на двенадцатый пехотный полк. Закончилось это гибелью трех солдат и ранении десятерых против двадцати убитых партизан. Правда, отряд так и не был уничтожен.
- Вы все сообщения главного штаба перехватываете? - спросил майор у Жерне, смотря на него непонимающе.
- Просто множество знакомых с академии и аристократических приёмов. Поверьте мне, дорогой Максимилиан, я получаю информацию обо всём сколько-нибудь важном для нашей армии. Правда, письма скоро будет некуда девать, придется что-то в огонь отправить, а жаль - такие документы пропадут!
- А что в этом такого? - Вильн и сам не заметил, что разговор сменил вектор.
- Вы же тоже были в академии. Разве не было у вас курса истории?
- Был, господин полковник. Но какое это имеет отношение к делу?
- Самое прямое. Письма, документы частей в них, описание событий непосредственно на месте позволяют точнее узнать о том, что происходило на самом деле. Чем меньше их, тем больше додумок, небылиц и откровенной чуши.
- Кажется, я понимаю, но всё же - так много писем приходят вам, а верна ли в них информация? Не пишет ли кто-то то, чего не было, лишь веселья ради?
Жерне слегка улыбнулся, впервые за день.
- Они знают, что я могу приехать с визитом и...
- И по обыкновению своему поговорить с каждым солдатом.
Улыбка полковника стала шире.
- Верно, майор. После чего просто поесть с ними из котелка. Знаете, солдатская каша - вкуснейшая вещь, какую я когда-либо пробовал. Не смотря на свою простоту, эта греча с мясом, взятым невесть откуда, уделывает самые прекрасные блюда лучших ресторанов нашей столицы!
- Уверен, солдаты будут рады услышать об этом, господин полковник.
Жерне еще раз улыбнулся.
- Нисколько не сомневаюсь, господин майор.
И в этот момент что-то заставило Жерне обернуться. Он и сам не понял, что это было. Или звук, или чутье подсказало ему.
- Вот что, майор, оставайтесь с батальоном. Если что-то не так - действуйте на своё усмотрение. Я выдвигаюсь с конными разведчиками к третьему батальону и обозу. Всё поняли?
Майор вместо ответа отдал честь, выставив правую ладонь перед носом перпендикулярно лицу, пальцы устремились вверх. После чего Максимилиан поскакал к офицерам, обсуждавшим что-то свое. Жерне же знаками дал понять, чтобы разведчики шли прямо за ним. И вся группа из тридцати разведчиков двинулась за командиров. Задняя стенка каре расступилась перед полковником и отрядом, что следовал за ним.
"Я что-то упускаю. И кажется, понял, что именно. Прошу, дайте мне немного времени. Совсем немного!"
Он несся с всадниками по обочине, стремясь как можно скорее обойти второй батальон, маршировавший следом. Солдаты, видя полковника, приветствовали его криками и взметенными вверх руками, и они не взирали на жесты полковника, который просил их прекратить. Птицы с веток взлетели вверх, да и мелкое зверье побежало подальше от тропы, где двигались гренадёры. Разведчики молча переглянулись между собой.
Отряд уже проскакал второй батальон и продвигался к третьему, как вдруг у обозов раздался крик десятков голосов, и он был подобен рыку медведя вместе с боевым "ура". Затем раздались выстрелы.
- Как знал! Третий батальон - на выручку обозу, живее! - крикнул Жерне и пришпорил коня, выхватывая свой револьвер. Разведчики неслись за ним, также доставая свои пистолеты.
В это время из лесной чащи на обозных стали выбегать крестьяне, вооруженные вилами и топорами, небольшими деревянными копьями и серпами, самодельными кистенями. У некоторых были старые мушкеты. Сами крестьяне были все в ветвях и земле. Прозвучали первые выстрелы. И кто первым пальнул - неясно, но в результате палить начали и те, и другие.
Жерне одним из первых оказался у места, где шел обоз. Он слышал треск деревьев, в которые попадали пули. Внезапно из-за дерева прямо на него выбежал крестьянин с деревянными вилами. Вид его был ужасен: длинные волосы свисали по всей голове, скрывая его глаза, в то время как в густой чёрной бороде можно было увидеть звериный оскал этого человека. С рёвом он несся на Жерне, стремясь нанизать имперца на свои вилы. Лишь чудом полковник смог повернуть пистолет в его сторону и выстрелить. Первая пуля поразила крестьянина в плечо, вторая же прилетела прямо в голову. Храбрый леворец упал, а его вилы оказались всего в пяти метрах от полковника. И тут же из леса выбежало еще пять партизан.
- Командир, скройтесь за нами! - кричали разведчики, скача прямо к полковнику и ведя огонь по повстанцам. Некоторые повстанцы били из мушкетов по коням, убив одну лошадь. И был бы всадник убит, если бы не подскочившие к нему товарищи.
- Обойдусь! Расстроим их атаку! - крикнул Жерне и продолжил нестись на врага, ведя огонь из револьвера и получая матерные комментарии своих товарищей в спину. Оставшиеся четыре патрона из револьвера вылетели очень быстро. Оставшись без возможности стрелять, Жерне решил перейти на саблю. Тем более, что противник был очень близко. Благо, курс ведения верхового боя в академии преподавал выходец из черных гусар, потому Жерне знал очень хорошо, как нужно орудовать саблей. Немедленно он накинулся на крестьянина, что судорожно перезаряжал мушкет после неудачной попытки убить Жерне. Теперь он в страхе глядел на несшегося к нему белого всадника, что занес над головой своё оружие. Трясущимися он торопливо вбивал пулю в ствол, а потом попытался вынуть шомпол, но не успел. Клинок Жерне ударил его прямо по шее и глубоко вошел в тело крестьянина, убив молодого повстанца.
- За полковником! Вперед! - кричали разведчики, кричали солдаты третьего полка, что также вступили в бой с отрядом красных, кричали бойцы, защищавшие обоз. Появление командира крайне воодушевило бойцов. В то же время партизанский отряд оказался под страшнейшим ударом. Крестьяне оказались деморализованы и стали отступать в леса, но конный отряд Жерне не давал им спуска. Сам полковник продолжал нестись на противника, рубя любого, кто попадется ему под саблю. Ни копье, ни вилы, ни топор, ни пистоль - ничего не могло их спасти. Потому некоторые из партизан стали бросать оружие и попытались сдаться. Но полковник этой сдачи не принял.
- Красные партизаны не подлежат никакому плену! Руби их всех! - крикнул он, несясь к очередному молодому крестьянину, что попытался сдаться. Тот дрожал от ужаса и не сопротивлялся. Потому подлетевший к нему Жерне легко нанес свой удар.
Остальные побежали дальше в лес, надеясь, что там кавалерия их не достанет. Но кавалеристы Жерне били их еще некоторое время, доведя общие потери партизан к ста пятидесяти погибшим. Лишь высокие кусты не позволили уничтожить крестьянский отряд до конца.
Жерне остановился. Вокруг него валялись трупы зарубленных крестьян. На рукавах его белоснежного мундира остались пятна крови. Шпага была в крови вся. Полковник с интересом глядел на эти пятна, в глубине души понимая, что до конца кампании их вывести ему не удасться.
- Господин полковник! - крикнул подъезжавший к Жерне разведчик.
- Всё нормально. Поехали к обозным, посмотрим, что с ними! - ответил он и направил коня прямо к повозкам. Вслед за ним поехали и остальные кавалеристы его полка.
Обозники пострадали от атаки слабо: погибло трое, еще порядка двадцати бойцов получили ранения различных степеней. Их товарищи немедленно подбегали к пострадавшим и оказывали посильную помощь. Кто рану перевязывал, кто давал воды, кто переносил бойцов в повозки. Так или иначе, когда Жерне оказался около повозок, большей части раненных уже оказали помощь, и они мирно лежали, ожидая движения. Лошади, к счастью, не пострадали.
- Господин, что делать с убитыми? - задал вопрос один из старых обозников, что был вымазан кровью сослуживцев.
Жерне недолго на него смотрел, после чего сказал:
- Всех раненных быстрее похороните около дороги, в общей могиле, и соберите их нашивки с именами на карманах. Оставьте для этого дела от восьми до десяти солдат, а сами двигайтесь вперёд. Нам нельзя терять время, ведь штурм Левора уже идёт!
Пока он это говорил, солдаты заносили последних раненных в повозки. И тут один из бойцов прищурился, заметив в одной из повозок непонятное шевеление.
- Кажись, один из краснюков к нам прорвался! - крикнул он, наведя на повозку мушкет. Совершенно случайно рядом находился Жерне. Услышав солдата, он немедленно бросился к повозке, как и многие бойцы, что находились рядом. Внутри повозки явно мелькала чья-то тень, но определить, существу какого пола она принадлежала, было невозможно. Да и было в ней что-то странное. Жерне показалось, что она была... маленькой. Особенно для коммунара.
Солдаты медленно подходили ближе, Жерне не отставал от них. Вскоре они были в метре от повозки, и один из храбрецов приподнял край белого тента и прицелился.
- Вот те на! - возмущенно и одновременно удивленно проговорил солдат. Жерне немедленно подбежал к нему и еще сильнее приподнял край тента. И обомлел. Среди бочек воды и ящиков с едою сидела маленькая девочка и кушала буханку свежеиспеченного хлеба. Ее лицо было трудно различить, но полковнику показалось, что он видел ее раньше.
- А ну вылазь, мелкая дрянь! - крикнул ей солдат, продолжая держать девчонку на мушке. Но Жерне положил руку на его мушкет, опуская вниз. Солдат недоуменно взглянул на командира, что полез в повозку за этой девчонкой.
Чем ближе подходил Жерне, тем больше понимал, где конкретно он мог ее видеть. Это была та самая черноволосая девочка, чью сестру изнасиловал и убил подонок Эванс. И она, кажется, тоже узнала странного белого офицера, за которым было очень удобно прятаться.
- Опустить оружие! Это ребёнок! - крикнул Жерне находившимся за повозкой бойцам, и те послушно убрали оружие.
Осматривая место, где сидела юная крестьянка, полковник ожидал, что будет много огрызков или чего еще, но нет. Девочка не тронула ничего, за исключением этой буханки.
- Ты проголодалась? - спросил он у девчонки, опустившись на колено. Та утвердительно кивнула и громко хрустнула хлебушком, оторвав очередной кусочек.
- П...пить... - тихо прошептала она, прожевав.
Жерне понял, что она была не в силах открыть бочки и попить, потому он снял крышку с одной из них и зачерпнул воду небольшой жестяной кружкой, что лежала рядом с бочками. После он передал кружку девочке. Та нерешительно ее взяла и отхлебнула воды, с опаской посматривая на офицера. Но видя, что он ничего не предпринимает, девчушка стала спокойней и жадно допила оставшуюся водицу.
- Ты как здесь оказалась? - спросил Жерне. Но девчонка то ли не поняла вопроса, то ли сознательно решила не отвечать. Она молча протянула кружку, прося еще водички. И Жерне взял и зачерпнул еще немного воды, передав затем кружку ей. Девочка послушно выпила воду и продолжала смотреть на полковника. Ответа всё еще не было. Возможно, девочка не умела изъясняться на общеимперском языке. Что неудивительно, ведь крестьянские семьи больше изъяснялись на старолеворском, и лишь некоторые слова были похожи на язык доранцев. Такие как сестра, мать, пить и несколько других слов, которые были не очень благозвучны. Поняв это, полковник обратился к девчонке на старолеворском.
- Как ты здесь оказалась?
- Я хотела кушать, и увидела хлеб. Я побежала, хотела его взять, но потом всё задрожало, и я испугалась.
- И ты с нами проехала всё расстояние от Сорново. Страшно, наверное, было.
- Да, очень! - девочка прижалась к деревянной стенке повозки.
- Но всё же ты очень храбрая, раз разговариваешь со мной.
- Ты добрый дяденька.
Жерне слегка опешил, услышав эту фразу. Однако быстро взял себя в руки.
- Мы должны вернуть тебя домой. Надо срочно вызвать Бриссена.
- У меня дома нет никого! И соседи меня не любят - на её глазах блеснула крохотная слезинка.
- И всё же там ты будешь в большей безопасности, чем с нами. Поверь мне.
- Не верю! - упрямо ответила девчушка. Потерявшая сперва родителей, а затем и сестру, она не знала, что будет дальше.
Жерне с жалостью посмотрел на крестьянское дитя. Он всё еще думал, что ей не место в полку, что будет воевать на самых опасных направлениях. Пусть и будет она в тылу, но коммунары не будут разбираться, кто сидит в повозках.
- Господин полковник! - с улицы послышался голос адъютанта Бриссена. Постояв еще немного в повозке, полковник развернулся и вылез. Девочка на цыпочках подбежала к краю тента, чтобы посмотреть, что будут делать эти странные взрослые.
- Бриссен, пошлите курьера к командиру гвардейских егерей, пусть передаст им это письмо - Жерне протянул слегка помятый конверт - пусть их командование знает, что вечером мы будем в пригородах.
- Принял. Еще что-нибудь? - молодой адъютант знал, что Жерне всегда имеет с десяток поручений по любой проблеме.
Сам же полковник призадумался. Он хотел сказать про девочку, но в миг, когда слово уже готовилось сорваться с языка, в его памяти всплыла фраза:
"Мы люди набожные, вы сами это знаете! Нам лучше избавиться от отпрыска бесов, чем делиться с ним хлебом!"
Жерне читал исследователей крестьянского вопроса, и убийства отпрысков тех, кого считали колдунами, бесами, ведьмами было обычным делом. И если до вступления его полка гарантией жизни для этой девочки был отряд мятежников, то сейчас крестьяне наверняка с ней расправятся, ибо некому ее защитить. Но взять ее к себе в полк на обеспечение?
- Скажи мне, Бриссен, ты когда-нибудь выбирал между смертью или возможной смертью?
Вопрос поставил адъютанта в тупик.
- Господин, ни разу, но ежели окажусь перед подобным выбором, то несомненно выберу возможною. Ведь там есть шанс выжить, пусть и небольшой.
- Так и знал, храбрец. Тогда устное распоряжение начальнику обоза. В повозке, что находится за моей спиной, сидит маленькая девочка. Пусть бережет как зеницу ока, пока не найдем для неё опекунов.
Адъютант опешил от такого поворота и с удивлением посмотрел на полковника.
- Какая девочка? Господин полковник, вы вообще о чём?
- Обыкновенная. Забралась к нам в обоз и едет с нами. Родители в Леворе, сестру убил Эванс, чтоб гнить ему в земле! Никого нет, вот и увязалась.
- Но не лучше ли вернуть ее в деревню?
- Вернём - и ее убьют селяне. А так она хотя бы день еще проживёт.
Адъютант всё еще непонимающе смотрел на полковника.
- Но ведь провизия...
- Бриссен, вы видели девочку, которая ест больше гренадёра? Я тоже ее не видел. Потому с голодухи не помрём. Если смогу, буду делиться своим пайком.
- Но... - молодой штабной офицер понятия не имел, что сказать полковнику.
- Исполняйте приказ, господин майор! - Жерне отдал ему честь и пошел к своему белому коню, оставив Бриссена одного.
После того, как полковник с разведчиками ускакал к первому батальону, движение всего полка немного ускорилось. Углубившиеся в лес батальоны не встретили никакого противодействия. В это же время третий батальон был разделён на две колонны, что шли не столько по дороге, сколько по придорожной зелени, закрывая проходивший в центре обоз. Гренадёрский полк шел вперёд, а его командир внимательно осматривал карту. Он знал, что после выхода из леса его полк будет проходить мимо деревни Трэзий, в которой можно пополнить запасы воды и сена для лошадей. Потому и торопил своих солдат. В течение часа они дошли до лесной опушки. Вдалеке показались небольшие деревянные домики селян, их поля, с которых не смогли убрать пшеницу, крохотную церквушку и дорогу, что уходила в сторону поместья одной дворянской четы, про которых Жерне ничего толком не знал. Осмотрев в подзорную трубу деревеньку, он не заметил флага. Но по улицам явно бродили вооруженные люди. Потому полковник приказал идти вперед настороже, выставив вперёд ружья. Разведчики были посланы вперёд.
Сам полковник снова находился в центре первого батальона, внимательно наблюдая за продвижением своих солдат. На выходе из леса батальоны перестроились в походные колонны. Могучий строй усачей в больших меховых шапках должен был заставить противника заинтересоваться. Однако в подзорную трубу Жерне поглядывал часто, и никакого особого оживления в селе не заметил. И не он один.