Ночь темна. Ночи всегда темные, когда без снов. Когда без слов - наоборот. На то они и ночи. На то они и молчат. Потому что их тайны - не разгадать. Потому что их почерк - не подделать. И остается одно - наблюдать за ними со стороны, осторожно подзывать к себе, гладить по спине, как кошку - и прикрывать глаза. Я рассказываю все это Мигелю (или Хуану, или им обоим), а он (или сколько их там прячется в темноте) напоминает о себе лишь негромким дыханием и иногда - сверканием глаз. Это правильно. Мигель знает о ночи гораздо больше меня, он специалист в своем деле. Но ему нравится мой голос - и я говорю. А ночь движется к нам медленными шагами. И занавески уже не скрывают её, не могут спрятать полностью. Она шелестит за дверью, за каждым окном. Ночью кривы зеркала, развязней помыслы, кофе вкуснее и мягче. Мигель умеет почувствовать эту перемену, как никто другой - и улыбнуться ей первым. Он (о, сколько же Мигелей и Хуанов прячутся в нем!) обнажит свои белые зубы, как только услышит о том, что ночь раскрывает свои объятья путникам и домоседам, укрывшимся под покрывалом. Мигель умеет выждать нужный момент, чтобы схватить плутовку за руку, умеет заставить ее покориться, хотя бы на миг. Но позже она и от него убегает. Он же сидит и слушает, а уши у него лучше, чем у многих. Загадочные уши Мигеля... Он любит загадки. И джаз на пластиках. А больше я о нем ничего не знаю. Ведь было бы сложно рассказывать о ночи человеку, которого знаешь, как свои пять пальцев. И я считаю их заново. Мигелей, Хуанов... и ночи. И они становятся ближе, задумчивей и соблазнительней. Между ними тонкая связь, которую лучше всего чувствуешь, прикасаясь к ней языком. Ночи все длинней, дышат в затылок, повисают на кончиках волос. Да, Мигель, да... но что мне еще сказать, раз ты все видел гораздо раньше чем я, слушал ночной пульс - и когда нужно - подпевал. Ночь темна. Меряет шагами комнату, опрокидывает минуты, стулья, бушует на одной ей понятном языке. Хотя нет, Мигель (Хуан, Хорхе - как правильно тебя назвать?) все понимает - и понимал, когда меня еще не было на свете. Сколько тебе лет, всезнающий дон? Сколько ночей вдохнул ты с воздухом, сколько вопросов задал им? И ночь все слышит. И часы не нарушают тишины, лишь мой голос разносится эхом. Ни скрипа - ни запаха сигарет. Только ночь, только Мигель с Хуаном - и я...