- Как ты отличаешь город от поселка? - спросила Ж. - Как ты отличаешь? Город от поселка...
- Я не отличаю... Я просто иду.
- А может, я не могу идти? Может, я устала?
- Я не думаю об этом.
- Ты думаешь только о себе.
- Мне есть о чем думать, поверь.
- Я тебя не узнаю... Раньше ты был таким внимательным, таким... Ты ухаживал... Мне казалось, ты настоящий мужчина...
- Я настоящий мужчина.
- Ты хоть видел, что я на каблуках?
- Хватит.
- У меня болят ноги...
- Замолчи!
- Как ты разговариваешь со мной, ты!
- Я не хочу сейчас разговаривать.
Если бы я хотел разговаривать, я бы рассказал ей о поселке городского типа... Пэгэтэ... Рассказал бы о тех, кто живет в нем. И о тех, кто будет жить. Я начал бы с самого важного... Поселком может стать не только село, но и город. Я начал бы именно так.
Пэгэтэ - это болезнь, от которой нет спасения. Очень скоро все горожане окажутся на одной улице, будут ездить в город и одевать самые модные базарные шмотки.
Голоса станут громче, а тон более обиженным.
Пэгэтэ.
Честно говоря, я тоже болен.
Если вы уверены, что вы не больны пэгэтэ - значит, вы больны пэгэтэ.
Больные пэгэтэ пытаются выглядеть как городские. В этом их главное отличие от городских, которые обычно никак не выглядят. Они ведут себя слишком правильно, чтобы обращать на них внимание.
Вот, например, один. Плюет семечки не на землю, а в кулечек. Городской. Тихий. Про одежду ничего не скажешь определенного. Он просто незаметно одет.
- Вы доктор? - спросил я.
- Простите?
- Вас окружает пэгэтэ. Каждый прохожий - переносчик пэгэтэ. Но вы не боитесь заразиться. Значит, вы доктор.
- А вы, значит, больной?
- Не приставай к человеку, - сказала Ж.
- Его все равно никто не замечает. Стоит тут без толку.
- Вы правы, со мной никто не говорит, - сказал доктор. - Не знаю, зачем я здесь.
- Что вы знаете о пэгэтэ? - спросил я.
- Ему сложно противостоять. Города и села болеют пэгэтэ. А затем сами становятся пэгэтэ. Больные считают весь мир родным. Обнимаются с каждым встречным. Доходит даже до поцелуев.
- Как эротично, - сказала Ж.
- Пэгэтэ делает всех большой семьей, - сказал доктор. - А в семье общий стол и общая музыка.
- Музыка врубается на полную громкость, потому что для всех, - сказал я.
- Вот именно, - сказал доктор. - А ещё пэгэтэ везде себя чувствует как дома. Дом пэгэтэ похож на мусорку, поэтому пэгэтэ мусорит где вздумается.
Первый дом пэгэтэ появился в селе. Но его владелец ещё не был болен пэгэтэ. То есть пока не стаскивал в дом всевозможный хлам.
У владельца, как полагается, была жена. А та, как полагается, была толстой. В селе жены главные, поэтому едят больше, а работают меньше.
Они жили хорошо, работали и ещё раз работали. Это могло бы продолжаться вечно, но жена попала в город. Она увидела много такого, чего ей видеть не полагалось. Ей до смерти захотелось того и сего, она даже заболела.
Муж думал, что жена выздоровеет, однако заболел сам. Ему не нужно было ехать в город. К несчастью, он был достаточно богатым, чтобы превратить дом в бордель. Всем командовала жена. Муж расстилал ковры и прикручивал позолоченные ручки даже там, где не было дверей. Позже в доме появились картины, статуэтки и чучела животных.
Все, кто приходил к ним в гости, становился пэгэтэ.
- Я выросла в таком доме, - сказала Ж.
- Ничего удивительного, - сказал я.
- Тогда чего вы убегаете?.. Да, я с деревни. И не стесняюсь своих корней.
- Спасайся!
- Та куда вы?
- Оглянись!
- А-а-а!
- А-а-а!!!
- А-А-А!!!
Это был монстр.
Пэгэтэ срослись животами. Переплелись бычьими нитями, пустили члены из баблолистиков... Лишние головы пэгэтэ незачем, а вот руки в хозяйстве пригодятся.
- И тут я такой... - сказал монстр.
Как и все пэгэтэ, он не говорил, а кричал. На нем был спортивный костюм-тройка. Мобильный телефон оглушительно плевался рэпом.
- Сышь, кто такие?
- Свои, - сказал я.
- Ты шо? - сказал монстр.
- А шо? - сказал я.
- Стоп! - сказал доктор. - Надо не так.
Доктор оказался настоящим доктором. Он распахнул свою грудь и прикрыл нас.
- Сышь, кто такие? - сказал монстр.
- С какой целью интересуетесь? - сказал монстр.
- А тебе западло со мной побазарить?
Монстр навис над доктором, каждая его рука сжалась в кулак.
- Я вас не знаю, - сказал доктор.
Монстр сдался.
- Я Пацан, меня тут все знают.
Он пожал нам руки, а мы пожали ему. Заканчивали уже во тьме.
Ночь в поселке такая же, как в селе, если не считать пьяных криков. На этот раз кричал Пацан. Он кричал, что всегда кричит и всегда пьян. Даже во сне.
Во сне он богател и дрался за свое богатство.
Во сне он имел много голов, каждая из которых хотела быть главной. Поэтому Пацан часто дрался сам с собой.
Во сне он ходил пьяным по пэгэтэ, а пэгэтэ было целым миром.
Он кричал об этом на весь мир.
- Шо-то я похудал до костей, - сказал Пацан.
Пацан стоял перед зеркалом, с трудом втягивая живот. В зеркале отражался грязный пупок, в котором росла полевая трава.
- Гля, кожа висит мешком.
Он протянул к нам ближайшие руки, и мы увидели сорняки под ногтями.
- Я захавал бы вас не жуя... Но клянусь грязью из-под своих ногтей, шо не трону вас...
- Премного благодарны, - сказал доктор.
И доктор посмотрел на Солнце, пока ещё не больное пэгэтэ.
- Шо? - сказал Пацан.
Пацан тоже посмотрел на Солнце. Лимонно скривился.
- Вы нормальные пацаны, а пацаны пацанов не хавают.
Мы все посмотрели на Ж, которая дрожала под одеялом.
- Но ты не отпустишь нас? - спросила Ж.
- А тебе в падлу со мной посидеть? - сказал Пацан.
- Ей не в падлу, - сказал я.
- Просто она не нормальный пацан, - сказал доктор.
Пацан снисходительно ухмыльнулся. Привстал на цыпочки и снова посмотрел на свое отражение.
- Я тоже... - сказал Пацан.
Мы вопросительно посмотрели на него.
В ответ он снял трусы.
- А-а-а!!!
- А-А-А!!!
Мы конечно ожидали увидеть много поп, но под трусами было кое-что похуже.
- Ну... у меня как бы есть не только сосиски, но и пельмени, - сказал Пацан.
Тошнота подступала все выше, я уже принялся надувать щеки. Тем же самым занялась Ж.
А вот доктор заинтересовался настолько, что пошел ковырять и щупать Пацана. Было видно, что он возбужден.
Слы, пакши убрал, - сказал Пацан.
Пацан засунул все неприличие обратно в трусы и отошел от нас.
- Иногда я швартую тёлок. Отсюда пелотки, - сказал Пацан. - Зато я могу сам с собой...
- Можете?
- А шо, хошь проверить?
Мы отрицательно помотали головами, а доктор промолчал.
- Я обещал вас не хавать, но могу пришвартовать.
Рука Пацана хлопнула Ж по попке.
Мы несогласно помотали головами и поднялись с кровати.
- Нам пора, - сказала Ж.
- Честно, - сказал я.
- Сидеть! - сказал Пацан.
Пацан повалил нас на кровать и лег сверху.
- Я возьму у вас самое лучшее. У неё - жопу для красоты, у тебя - щеки для красоты, а у доктора - пакши для ласки.
Доктор молча лежал рядом с нами.
- Доктора вообще трогать нельзя, он не пэгэтэ, - сказал я.
Потом я стал Пацаном.
Мне было больно. Доктор зачем-то резал меня скальпелем. Где-то рядом светилась попа Ж. Доктор резал и её. Странно, что никто не кричал.
Мы были посреди пэгэтэ, где все ругались и бросали мусор на землю.
Барабаны ушей стучали в такт музыке, которая накрывала все пэгэтэ.
Почему-то все это раздражало.
Видимо, я так и не стал нормальным пацаном.
- Я хочу домой, - сказала Ж.
- Как твоя попа?
- Болит... Отвези меня домой...
- То есть попа на месте?
Она подняла юбку, чтобы я мог убедиться.
- Или скажи, где автобусная остановка, - сказала Ж.
- Она далеко.
- Но мы можем попытаться? Ведь можем?
- Многие пытались. Для пэгэтэ любая остановка автобусная. Для городского - наоборот.
- А где доктор?
Я не мог ответить на её вопрос. Мы оставили доктора где-то в прошлом. С Пацаном. В нашем будущем ему не было места.
- Тебе не кажется, что он похож на доктора Хауса? - сказала Ж.
- Нет, ты что...
Определенно, доктор был похож на кого-то из нас. Точно не на Ж, потому что она женщина. А я был и буду пэгэтэ.
Что-то не сходилось.
И мы с Ж пошли вперед, хотя у нас все болело.
- Мало найти остановку, нужно ещё залезть в автобус.
- Мы попытаемся, - сказала Ж.
- Многие пытались. Пэгэтэ считает, что автобус - его, поэтому не признает других пассажиров. Он не знает, что такое очередь, толкается и топчется по ногам.
- И не уступает место.
- А как иначе?
Я посмотрел на то, что осталось от её каблуков. На то, что осталось от неё. Она выглядела жалко, и я пожалел её.
Когда я обнял Ж, впереди показалась автобусная остановка, под завязку забитая пэгэтэ.
- Мы едем купаться. Мы едем на реку. Мы едем купаться на реку, - сказал пацан.
Он был намного меньше Пацана, но тоже был пацаном.
- А это мои тёлы, - сказал пацан.
Возле него терлись девчонки, сильно похожие друг на друга. Они носили одинаковую одежду и одинаковые прически. Все цвета у них были одинаковыми.
Увидев то, что осталось от Ж, они захихикали.
- Первый раз в пэгэтэ?
Мы кивнули, хотя Ж выросла в доме пэгэтэ, а я давно болел пэгэтэ.
- Оно и видно, шо гарацкие.
Мы промолчали. На горизонте показался автобус пэгэтэ. Мы сразу узнали его. На нем незачем было писать, что он идет из Пэгэтэ в Пэгэтэ.
- И куда дальше? - спросил пацан.
- На речку.
- Мы тоже хотим купаться, - сказала Ж.
- Ясно.
А затем начался штурм автобуса. Телки и пацаны сразу же заняли свободные места и проходы. Нас с Ж припечатали к дверям. Хорошо, что река текла уже на следующей остановке.
- Был тут один...
Пацан кричал из хвоста автобуса. Где-то там заливались смехом девки и матерились пацаны.
- ...один доктор. Мы дали ему погонялу Хаус. Он гарацкой. Ещё никого не вылечил...
Девки снова завизжали - пацаны приставали к ним.
- Он вылечил Пацана, - сказал я.
- Пацан неизлечим!
- Хаус сделал из Пацана много пацанов.
- Та не гони!
Смех сразу же прекратился.
- Хаус убил Пацана, его больше нет, - сказал пацан.
На остановке автобус вырвало пассажирами. Толпа понесла нас на берег, где уже загорали пэгэтэ. Все - в строгих купальных костюмах. Многие вообще стеснялись раздеваться.
- Какая грязная река! - сказала Ж.
- В пэгэтэ всегда грязные реки, - сказал я. - В них сливаются нечистоты. Пэгэтэ не знает и не хочет знать, что такое канализация.
- Шо такое канализация?
Пока я объяснял пацану, что такое канализация, Ж немного разделась. Весь пляж принялся таращиться на грудь Ж. Пацаны покраснели, девки побледнели. Одни поперхнулись, другие - нырнули и не вынырнули.
- Что-то не так? - сказала Ж.
- Они никогда не видели женской груди.
- А...
А вот её грудь часто видела Солнце. Аппетитный загар ровно покрывал тело Ж. Будучи пэгэтэ, я тоже засмотрелся на неё.
- Увидел что-то новое? - спросила Ж.
- Ну как сказать...
- Давай поговорим об этом.
- О чем?
- Не притворяйся.
- Ну да, в последний раз я был не на высоте.
- Почему? Я тебе не нравлюсь?
- Нравишься... очень, - сказал я. - Ты красивая.
- Тогда в чем дело? Почему ничего не вышло?
- Ну, кое-что вышло.
- Ни фига не вышло!
- Возможно, ты должна быть более активной.
- Я ничего тебе не должна. Если ты настоящий мужчина, ты должен сделать все сам.
- Я и делал...
- Что?!
Она поднялась и пошла помочить ноги. Море пэгэтэ расступилось перед ней. На берегу остался лежать только пацан. Он лежал на животе.
Киоск дразнился сверху надписью "ЖИВОЕ ПИВО".
Пэгэтэ грудилось возле него. Это были пацаны и их телки, похожие друг на дружку отсутствием животов. В толпе красовался доктор - весь в крови.
- Доктор!
- Только вы меня замечаете, - сказал доктор.
- А может, я приехал сюда лично к вам.
- Я не умею лечить пэгэтэ.
- Зато умеете другое.
Он посмотрел на свои окровавленные руки.
- Угостите пивком? - сказал доктор.
Пацаны стояли не в очереди, а просто так. Уже через миг мы тянули пиво из пластиковых стаканов.
- Вы должны меня разделить. Очистить настоящее от ненастоящего. Оставить только мужское начало, - сказал я. - Хочу быть настоящим мужчиной.
Доктор засмеялся. Он опьянел от пива.
- Вас уже разделяли, - сказал доктор. - То есть нас.
Я не понимал его. Пришлось взять ещё пива.
- Мы ведь похожи, - сказал доктор.
- Говорят, что вы похожи на доктора Хауса, - сказал я.
- Значит, и вы похожи, - сказал доктор.
Доктор снова засмеялся. Пэгэтэ не обращали на него внимания, как и раньше.
- Ничего подобного, - сказал я. - Вы гарацкой, а я - пэгэтэ.
- Раньше мы были одним человеком.
Я помотал головой и попятился.
- Да-да, - сказал доктор.
- Вы пьяны.
- А откуда у вас шрамы?
- Это после кесарева.
- Да вы сами пьяны! - сказал доктор.
Я побежал, на берегу упал и разлил пиво. Когда я поднялся, доктор уже стоял рядом.
- И вам не убежать от меня, - сказал доктор. - Мы две половинки, поэтому нас тянет друг к другу.
Доктор явно был сумасшедшим.
Однажды я уже отделил настоящее от ненастоящего. Я порезал себя... Вы - ненастоящий, - сказал доктор.
А кто же он? - сказала Ж.
Ж оказалась между нами. Уже одетая.
- Моя темная половина, - сказал доктор.
- По-моему, вы темнее, - сказала Ж.
Доктор удивленно осмотрел себя. Он и вправду был более загорелым.
- Или? - задумался доктор.
- Вот именно, - сказала Ж.
- Это вы - моя темная половина, - сказал я.
Доктор стал пэгэтэ. А может, всегда был им. Он выругался и плюнул на землю. Он нацелил на меня скальпель.
- Бежим!
Пятки Ж засверкали впереди. Она забыла об усталости. Мы бежали быстро. И мы знали, куда бежать.
Доктор остался темным пятном в прошлом. Со всех сторон его окружало пэгэтэ.