Мрачный бродишь. Прячешь, и брезгливо
Опускаешь взор. Ты избегаешь
Яркого назойливо светила,
И лицо под шляпою теряешь.

С ночи заживал, но воспалился
В солнцем переполненной траншее
Города тех, кто не изменился,
Свежий драный шрам в щеке и шее.

Переждать бы день, дождаться б Часа.
Если б спать, коли имелся б сон.
За своё и за чужое рассчитаться
С Ним, тогда... Но, боже мой! Вот Он.

То есть я. И сквозь толпу шагая,
Мы к нежданной встрече подошли.
Как же, друг от друга убегая,
Мы друг друга всё-таки нашли.

Удовлетворённо. Скорбно. Видишь
Лоб, глубоким перечёркнутый порезом.
А мои перчатки ненавидишь,
Пахнут тем же, что и шрам, железом.

Нам с тобой ночного мира мало.
Днём и подворотня велика.
Метил я ножом в твоё забрало.
Мне твоя протянута рука.

Та, что ночью резала и рвала
Моё тело остриём когтей.
Жажда боя наша затерялась
Средь метущихся подобий на людей.

И ни слова не промолвим. Мы привыкли
Говорить на языке размена кровью.
Только гордость с яростною силой
Сникли временно под братскою любовью.

Да, молчим. И так с тобой мы знаем
Всё, что нами уготовано для нас.
И по разным континентам исчезаем,
Чтобы дальше оказаться в нужный Час.

Провожают удивлённо взгляды,
В выходных сандалиях и шортах,
Странные тяжёлые нарады
Наши под плащами и в ботфортах.


СПб
11.12.03