Отодвинешь роман,
выплетание кружев, потушишь ночник, лежишь за
занавеской и слушаешь. Вползает тишь. Мягкими
лапами, насторожено, пугливо. Цокают коготки на
полу. Тянется вода из крана нудной, как боль,
бесконечной каплей. Тяжело поднимает голову кот,
прислушиваясь, ловит глазами с ряской на дне
круглый месяц в своем углу с подоконника. Ночь
кудлатым брюхом жмется к окнам, не по-людски зло
усмехается, растягивая уголки на щеку.
Терпко-зеленые два глаза, как два медные месяца в
соленой воде.
Когда такая тишь, как вода, в
ней живут предметы. Обрастают ворсом, существуя в
себе, выискивают в жесткой шерсти моль и белых
тараканов. Такая ночь есть тишина и покой.
Тотпокой, о котором говорят — хочу покоя. Как
прибой в ушах, когда слышишь глубину. И слушаешь.