Аннотация: - Ненавижу... - вкрадчиво прошептал Матвеевич и тут же повторно осознал - будущее его возможно только с маленькими зелеными человечками
ПОД СОЗВЕЗДИЕМ ГОНЧИХ ПСОВ.
Вечер был тихим и в меру теплым. Над крышей старого коровника лениво всплывала луна, и Алексей Матвеевич, шагая к косогору, часто оглядывался, взирая на ночное светило строго и пристально. Когда из-за обветшалых стен доносилось долгое басовитое мычание, он хмурился, теснее прижимал к груди заветную книгу, лишь после этого шел дальше.
- Сегодня день знаменательный, даже очень необычный, - говорил он себе. --- Сегодня среда, а, значит, пришельцев будет побольше. Это без сомнения следовало из таблицы в конце книги. Еще он думал, что место ему удалось подобрать чудное; там, за холмом, в достаточной дали от нашей земной цивилизации, находилась поляна. Причем такая в аккурат круглая, что не могла ни стать объектом особого внимания инопланетных посланцев. Только сотня - другая шагов отделяла его от радостной цели. Твердо ступая по скошенной траве, радовался Алексей Матвеевич, что вся непутевая, серо-черная жизнь вот-вот останется за бортом. Пролетят, унесутся прочь эти противные криво-косые улицы, полные рытвин и злых собак. Сгинут никчемные дела, грязные, любимые лишь тараканами, магазины, недобрые лица соседей. И жена - гадина, вся измазанная губной помадой, тоже, наконец сгинет.
- И поделом вам! Идите к чертям! - в сердцах воскликнул он, улыбаясь. Поляна была перед ним. Молодая рощица заботливо окружала ее, а сверху существовало бесконечное вечное небо, где жили звезды и мечты, такие светлые, что, не разобравшись, трудно представить.
- Нужно только попросить, - повторил Матвеевич строки из книги. - Нужно медитировать к небу, желать его, и голос тот услышат наши стар-шие братья...
- Братья! Вот он я, вот он! - произнес он с вдохновением, стоя в центре магического круга, еще шибче смедитировал и почувствовал, как истома разлилась по телу, а земля будто отлипла от ног. - Здесь я, родные! Милости просим!
Он смотрел на звезды и ждал, когда расцветет сказочными огнями темнота, тихо или легко жужжа, как там бывает, сойдет похожий на диск серебристый корабль. Ну, ничего, если окажется тот корабль формой ближе к шару или огурцу - мудры и изобретательны посланцы далеких планет. Оглядывая горизонт, мечтал Матвеевич, как явится ему мир, где луны будет три или четыре, а не одна, привычно желтая, где будет... Да что загадывать, если сказано, есть вещи и близко не снившиеся земным мудрецам!
Он опустился на траву и извлек книгу. Листая ее в таинственном лунном свете, Алексей Матвеевич пытался понять, кого же он желает видеть: тех, которые крохотные зелененькие или лучше четырехметровых без шеи, но с головой? Раньше такой вопрос не возникал. Сидя же в ночной тиши один, он почему-то решил, что встретиться с крохотными, теми - проворными, ему предпочтительнее. Жаль только, что цвет у них этакий необычный.
- Я здесь, братцы. Я жду вас, - произнес он, с надеждой поглядывая вверх. Никакого ответа или явного знака небеса пока не давали. Становилось грустно. Вспомнилась неубранная квартира, бесконечная ругань и возня за стеной. Едва ли не сердечный приступ родила мысль, что четверг, который завтра, по-прежнему рабочий день.
- Ненавижу... - вкрадчиво прошептал Матвеевич и тут же повторно осознал - будущее его возможно только с маленькими зелеными человечками. Вдруг звездоч-ка , тусклая, как тающая искра возникла на горизонте над лесом, решительно двинулась через небосвод. Он вскочил и крепко впялил взор в объект. Однако радостное волнение быстро сменилось разочарованием - не мог никак звездный корабль предстать таким неброским, плыть столь прямо и бесцельно. Не было сомнений - той никчемной искрой был обычный, человеческий спутник, которых вокруг тысячи, которые бесцеремонно считывают номера машин да считают зажженные во Владивостоке спички.
- Вот он я, вот он!!! - корча злую физиономию воскликнул он и выругался.
Ему захотелось завыть, как одинокой собаке, веруя, что где-нибудь в созвездии Гончих Псов услышат этот некрасивый, но вполне душевный звук. Пусть спасут его не те зеленые черти, а красные или синие! Ведь каждую ночь над землей кружат сотни распроклятых тарелок! И берут, берут на борт желающих и нежелающих! Ну неужели, во имя справедливости, не найдется там места ему?! Так рассуждал он, и когда жалость к себе, наконец, обернулась возмущением, он заорал: - Ну, где же вы, твари тошнотные?! Мать вашу!.. Где вы, ублюдки лупоглазые?! Я торчу здесь третий час! И не хера результату!
Приступ ярой злости скоро достиг апогея - его прорвало такими словами, что небо подернулось рябью. Матвеевич взмахивал книгой, автор коей считал, будто прогулка на транспорте пришельцев - дело обычное. Душевно взмахивал и, цитируя многие фразы, укреплял их иными, совсем не книжными.
Неожиданно поляна озарилась светом; тихо жужжа над верхушками осин, появился корабль. Нет причин сомневаться - звездный! Поток слов из Матвеевича быстро сходил на "нет", а корабль садился - это становилось понятным по мере его снижения. Причем стремился он приземлиться возле землянина. Матвеевич оценил сей факт сразу. С углублением в суть происходящего у него неудержимой дрожью затряслись колени, челюсть ненадолго отвисла, но потом лязгнула и, зубы отстучали нечто задорное.
Космический экипаж не был в полном смысле тарелкой, ни даже огурцом, скорее он походил на кастрюлю надежно соединенную со сковородой, только цвета не кухонного. Иные заоблачные тона отражались на несокрушимом теле - лазурь вперемешку с бирюзой, местами проступало драгоценное серебро. От этого у контактера рябило в глазах да больше дурманело в голове. Когда дверца превратилась в лесенку, Матвеевич вновь пришел в себя и негромко с опаской промолвил:
- Здравствуйте, родные!
Такого скромного приветствия оказалось достаточно - на лесенке возникло существо и пред-ставилось совершенно по-русски:
- Ушиан, инспектор галактической Службы Чистоты Мыслей.
- Потеряев, - коротко ответил Алексей, реже вздрагивая, он рассматривал посланца. При том, вроде все было верно, по-человечески. Только нос оказался огромным, вислым до подбородка, что мешало разглядеть загадочную улыбку губ. Да уши как-то выглядели великовато. " Ух!.. На такую башку шапку не наденешь! И рожа!.." - подумал землянин. А существо, словно то было сказано вслух, заметило:
- Ваша не лучше.
Ушиан не злился, он не умел злиться, как и многие, живущие вне Земли. Он мог улыбаться или горько сожалеть. И теперь, наблюдая Потеряева, он сожалел, что этот представитель местной фауны родил столь мощную волну дурно окрашенных мыслей. Из-за него на шестом витке Галактики вышло из строя восемь смыслоподавителей - весь кошмар его слов стал доступен звездному братству. Дальше было хуже: во время важного доклада стошнило председателя комиссии по этике, а в Дельте Девы от стыда покраснели самцы голубых гурий и теперь их путают с самками. Да много чего еще случилось непоправимого. Ему же, выполняя свой долг, пришлось нестись сюда с сумасшедшей скоростью, отчего сгорела джамп-подвеска - он чувствовал это по ужасному тошнотворному запаху из днища корабля. Ну что же, такова работа...
- Пройдемте. - Подражая голосу диктора московского радио, попросил Ушиан.
За окошком проплывали звезды, Земля осталась далеко позади. Среди многих надписей на стене, так похожих на творения на беленых стенах общественных туалетов Алексей Матвеевич не забыл оставить свою. Присев в уголок на корточки он любовался - панорамой уже близких светил Гончих Псов и думал: "Как легко так круто изменить свою жизнь! Только взять, и от чистого сердца невзлюбить всех..."