Аннотация: Природа долго терпит. Но если начнет мстить...
Не смотря на то, что сам по себе звонок от Яковлева с просьбой приехать как можно скорее был чем-то из ряда вон выходящим, я и не представлял, что все так серьезно. Друзьями мы с ним никогда не были, но все же пару раз в студенческие годы я был у него, и хорошо помнил, какой порядок царил в этой богато обставленной квартире. Теперь же все было совсем по-другому: здесь явно не убирались больше месяца, стоял затхлый запах закрытого жилого помещения, а на кухне все было заставлено пустыми бутылками из-под спиртного самых разных разновидностей. Вид самого Яковлева тоже оставлял желать лучшего: непричесанный, обросший многодневной щетиной, в мятой одежде, с сальной, блестящей кожей и настороженным взглядом, он заставил меня пожалеть о том, что я откликнулся на его просьбу, а пожатие его влажной подрагивающей руки вызвало отвращение. Похоже было, что по какой-то причине он не выходит из дома уже неделями, спит не раздеваясь, чего-то постоянно боится, да еще и хочет впутать меня в свои дела.
Я прошел за бывшим товарищем по университету на кухню и сел за столом напротив него, предварительно отказавшись от водки. Яковлев тоже не стал пить, вместо этого он поставил бутылку на пол к батарее и, ничего не говоря, протянул мне газету. Я пробежал взглядом предложенную страницу и пожал плечами:
-И что? О смерти Зельцера сегодня орут по всем телеканалам. Можно подумать, герой какой-нибудь погиб...
Яковлев отложил газету и ответил:
-А не говорят, что именно с ним случилось?
-Вроде бы, нападение какого-то психопата, который превратил этот жиртрест в кровавый кусок мяса.
Яковлев мрачно усмехнулся, и после непродолжительной паузы сказал:
-Я у этого "жиртреста" работал недавно.
-Извини, конечно, если я не так сказал, но живой он или мертвый, я таких людей не люблю. Это из-за него у тебя проблемы? Или из-за его смерти?
-Из-за него... - Яковлев тяжело вздохнул и привычно потянулся за бутылкой на полу, но тут же отдернул руку, видимо желая сохранять в разговоре со мной трезвый рассудок - И из-за своей глупости. Знаешь, я тебя позвал, потому что ты единственный из всех моих знакомых, который не не откажется верить в то, что со мной случилось только потому, что этого, видите ли, "не бывает"! Меня уже трое "друзей" послало - надежных, как я думал - а один так прямо мне посоветовал лечиться...
Хозяин квартиры испытующе посмотрел на меня, но я хранил молчание. Тогда он продолжил:
-Ты ничего не заметил... по дороге?
Я отрицательно и недоуменно покачал головой.
-Ну ладно, потом поймешь, почему я это спросил. А началось все с того, что Зельцер нанял меня руководить расчисткой местности под очередной свой проект.
-Какую-нибудь шоколадную фабрику? - поинтересовался я.
-Нет, на этот раз он взялся за жевательную резинку. Это вообще был анекдот: представляешь, он поспорил с каким-то своим конкурентом на банкете, что за три года сравняется с ним по прибыли со жвачки. Причем ставка в этом пари была на несколько тысяч долларов. Ну, это для нас серьезные деньги, а для них - так, ощутимая сумма, не больше. А те фабрики, что уже у него были, не справлялись.
Яковлев взял с подоконника пачку сигарет, достал одну, закурил, сделал пару затяжек и снова заговорил:
-Да и вообще, Зельцер был скотом. Просто скотом, по-другому его не назовешь. У него были все способности и возможности, чтобы выбиться в "шоколадные короли", но более человекообразным это его не сделало. Я работал с ним всего ничего, но мне хватило - даже вспоминать о нем противно. Зельцер все время старался показать и мне, и всем окружающим, какие мы ничтожества и какую власть он имеет над нами благодаря своим капиталам. Говорил он - мат на мате, интонации - как у киношных бандитов, а чуть с ним не согласишься, так сразу: "А ты кто такой?", "Я тебя в упор не вижу!" и все такое, мог по пьяни и в лицо без предупреждения дать. Пальцы все время веером держал и перед лицом тех, с кем говорит, крутил. Если бы я такого клоуна увидел по телевизору, то просто бы посмеялся, но тут пришлось работать, и деньги он платил хорошие, за которые можно было и потерпеть.
Вот прибыл я с тремя бригадами рабочих на место. Зельцер мне еще такого подлеца в помощники подыскал - Ларина -, что я только плевался. Помощник мой самому Зельцеру зад лизал, мне все время угодить пытался, а рабочих вообще за людей не считал. Но территорию очистить было надо в срок, так что я с ним не связывался.
Дело было недалеко от одной деревеньки, называлась они Власьево. Территория, которую нужно было чистить, была - хуже не придумаешь. Зельцер богатый был, на тысячи долларов спорил, а сам копейки - по своим меркам - выгадывал. На той земле, которую он забил под фабрику, был небольшой такой лесок, чтоб его насквозь пройти, и получаса не нужно. Местные его называли Вороний Грай. Небольшой-то он небольшой, а попробуй за месяц с небольшим его извести под корень да землю выравнять! Ну, взялся за гуж - не говори, что не дюж: позвонил я Зельцеру, объяснил, сколько все примерно будет стоить и что понадобится, он меня обматерил, но пообещал, что техника и дополнительное оснащение в течении дня будут. Тогда мы с Лариным пошли в лес, наметить, с чего и как начинать.
Яковлев снова затянулся сигаретой и продолжил:
-И вот что интересно. Лесок - маленький, но когда туда входишь - кажется, как будто ты в глухой чащебе. Тишина там мертвая, полумрак, мох едва не по колено... Как в сказке. А еще там - вороны. Ну, птицы.
-Ты же говоришь, там тихо было? - перебил его я. - Или для красного словца сказал?
-Нет, там и правда было тихо. И вороны сидели на деревьях и смотрели на нас. Представляешь, огромный дуб - и на нем с нижних ветвей до самой вершины пол-сотни воронов? Ни один не каркнет, не взлетит - просто сидят и смотрят. Мне не по себе стало, а Ларин даже к одному дереву подошел и толкнул его ногой, чтобы птиц согнать. Те - ни в какую, дерево тоже не качнулось, только в кроне у него загудело, как в бурю. Я помощника одернул, побродили мы с ним еще, оценили почву, деревья - работа и вправду серьезная, даже с современной техникой...
Потом, когда эта техника прибыла, я еще раз позвонил Зельцеру, сообщил об этом, а заодно попробовал рассказать про чудеса в лесу, но я ж говорю - скот... "Ты че? Ты работать туда отправлен или вола гонять? Какие, на хер, вороны?" На следующий день мы работать и начали.
До этого в лесу я просто чувствовал беспокойство, как будто что-то необычное рядом и ко мне присматривается. может быть, в птицах дело, не знаю. Трудно сказать. Но когда мы начали деревья валить - тогда мне просто жутко стало. особенно жутко, когда стоишь на свету, рядом моторы ревут, пилы воют, рабочие перекликаются и матерятся, смотришь туда, в лес, в полутьму, и кажется, что оттуда тоже кто-то смотрит, с ненавистью. Понятное дело, воронов мы всполошили - кружат над лесом, а орут так, что даже машины заглушают. Рабочие, вижу, тоже себя неуверенно чувствуют - один Ларин доволен, ходит с гордым видом, поплевывает под ноги, на рабочих кричит, чтоб не устраивали перекуров каждые пять минут, хотя те и так потные все.
Постепенно добрались мы до самой лесной сердцевины. Когда идти туда было нужно, по уже очищенной территории, то все время казалось, как будто по свежей ране идешь, земля черная под ногами - как кровь запекшаяся. Вороны уже ни днем, ни ночью не умолкали, спать было невозможно. Но кое-как дошли мы до такого дуба, который в толщину было и втроем трудно обхватить, а деревья вокруг ему и в подметки не годились. Опасно такие старые деревья валить, но ничего не поделаешь - надо, контракт на то и заключали. Вообще, дерево было удивительное, и не одно поколение пережило. Один рабочий присмотрелся и сказал, что на коре какие-то знаки вырезаны, едва заметные, и что нужно хотя бы их сфотографировать, может быть, это что-то важное, но я этого не услышал, а Ларин того рабочего послал куда подальше, чтобы намеченный план не срывал.
Начали валить. Трудно это было, древесина как каменная, две больших пилы загубили, но дело пошло. Причем твердым был дуб только на сантиметров десять в глубину, а потом какая-то белая мякоть шла, какой я у деревьев и не видел. Вороны вообще с ума сошли - мне тогда показалось, что они не просто каркают, а на каком-то членораздельном языке орут. Но это еще ладно, а вот когда старый дуб падать начал, такой крик на весь лес раздался, что я чуть не умер на месте - и крик этот явно донесся из большого дупла на упавшем дереве. Тогда мне совсем жутко стало - даже не понятно было, животное это, птица или еще кто, а кричало оно как перед смертью. Рабочие как стояли, так и замерли, кое кто даже что в руках держал, на землю выронил. Один Ларин захихикал, достал фонарик и полез в дупло. Потом меня зовет, и вроде как все еще смеется: "Посмотри, начальник, какую я херовину поймал!" Я подошел, глянул - и сразу отшатнулся, так страшно и мерзко стало, как будто на ребенка смотришь, которого из матери вырезали. Представь себе дупло, в котором все переплетено какими-то толстыми зелеными веревками - то ли паутина такая, то ли стебли, то ли еще что. И вот среди них дергается большой ворон без перьев, кожа у него белая, а глаза как будто светятся, хоть и видно, что он совсем старый, дряхлый. Мы с помощником на него смотрим, и он тоже дергаться перестал, глянул на нас - и снова закричал: меня снова всего передернуло - ведь явно он все понимает, просит нас его не убивать. Ну, тут и рабочие подошли - тоже хотят посмотреть. Ларин - и как ему не противно и не страшно было? - вытащил ворона за крыло из дупла и бросил на землю. Люди наши попятились, а птица опять закричала, совсем уж жалостливо. И опять Ларин меня опередил - пока я думал, что делать, он поднял ногу да на старого ворона и наступил со всей силы: "Подыхай, мразь бесперая! Орать тут еще будешь..." И смотрит мой помощничек на меня с довольным видом, вроде бы ждет, что я его за смелость похвалю.
А я чувствую, что что-то изменилось, только вот не могу понять, что именно. Вдруг дошло: а вороны-то больше не кричат, опять тишина мертвая повисла. И так мне сразу жутко стало, что я едва прочь не побежал, не разбирая дороги: все, думаю, доигрались мы с этим лесом, ни за какие деньги нужно было не соглашаться здесь работать, еще в тот, первый день договор расторгнуть... А Ларин уже на рабочих орет: "Ну, чего встали? Сегодня еще вон сколько сделать надо!" И надо же было так случиться, что я в тот самый момент к нему повернулся, чтобы сказать, что на сегодня хватит...
На моих глазах сверху Ларину на голову упало что-то черное, и только кровь с мозгами в разные стороны полетели, да перья вороновы заклубились, как облако. Я еще и не успел понять, что произошло, а ноги сами собой понесли прочь, и рабочие тоже побежали. Уж кое-как добрались до машин - я до своей, рабочие до фур с тягачами, и - прочь, прочь, по трассе, на предельных скоростях. Потом, когда до города добрались, сообщили в органы, дали показания, сошлись на том, что приключился с Лариным несчастный случай... Короче, там и без меня разобрались.
Я тогда сразу в этой квартире заперся, всего предварительно набрав, чтобы подольше не выходить. Сообщил я обо всем Зельцеру по телефону, он сразу заорал, что это я всю работу сорвал, что он меня в асфальт закатает... А мне уже просто все равно, меня этим не напугаешь, тем более, что я догадывался - мы все, кто к истории с Вороньим Граем причастен, свое получим.
Нервы у меня сдавать стали. Часто слышался тот крик, который я слышал, когда дерево падало. А что ночью снилось - и не передать... Темнота, и такое чувство, что собственными нервами связан с пространством вокруг, и в этом пространстве что-то такое происходит, что причиняет страшную боль, а сделать ничего нельзя. Однажды я проснулся от того, что в таком вот сне снова услышал тот крик... И понял, что это я сам кричал таким голосом, один в один, как тот старый ворон. Спятишь от такого...
Яковлев замолчал, достав еще одну сигарету. Молчал и я, ожидая продолжения. И оно последовало:
-Когда я узнал, что Зельцера нашли мертвым на собственной даче, всего с ног до головы в ранах и порезах, я сразу понял, что это не киллер и не маньяк. Его убили не ножом, а когтями и клювами! Понимаешь? Это месть! Не знаю, что с рабочими - они, по большому счету, и не виноваты, по крайней мере так, как Зельцер, Ларин... и я. Когда я узнал о смерти бывшего "шоколадного короля", я как раз хотел дойти до магазина и пополнить запасы, благо деньги оставались. Но я вышел из подъезда - и сразу вернулся назад. Потому что...
Замолчав на полуслове, он встал и широко раздвинул тюль на кухонном окне. И я увидел, что все деревья и телеграфные столбы возле его дома были покрыты сидящими на них воронами, число которых явно переваливало за две и даже три сотни! Они сидели неподвижно и безмолвно, именно так, как, по рассказу Яковлева, они сидели в своем таинственном лесу. Но теперь они ждали. Свою добычу.
-Видишь?.. - почти прошептал Яковлев, машинально задергивая тюль. - Уже несколько дней они сидят и ждут, когда я выйду из подъезда и отойду на достаточное расстояние от него, чтобы не успеть вернуться назад. Я бы мог попытаться добежать до машины, но боюсь, что не успею быстро открыть дверцу. А еще боюсь, что им надоест ждать, и они доберутся до меня, разбив стекла... Сейчас они молчат. Но позавчера я приоткрыл окно, и крикнул, что я ни в чем не виноват, что я только исполнял чужую волю, а потом стал со слезами просить у них прощения. И тогда они захохотали - хрипло, как бесы. Это был именно смех, издевательский смех... Они не воспользовались тем, что я открыл тогда окно. Они хотят, чтобы я в одиночестве сполна испытал все мучения, предназначенные мне, чтобы возненавидел свой добровольный плен и свою жизнь, чтобы не смог вынести голода и вышел к ним добровольно. Но я все же хочу попробовать добраться до машины...
Неожиданно Яковлев вцепился в мою руку:
-Теперь ты знаешь, что со мной произошло. Помоги мне, если сможешь? Помоги мне, я тебя прошу, я заплачу тебе, я отдам тебе все, что ты попросишь взамен, но - помоги мне, прогони их...
Опасаясь оставаться дальше в обществе этого психопата, я высвободил руку и, пообещав что-нибудь придумать, покинул его квартиру. В течении трех следующих дней он звонил мне по нескольку раз в сутки, но благодаря определителю номера я знал, когда мне лучше не поднимать трубку.
О смерти своего бывшего товарища по университету я узнал через неделю. Погиб он, очевидно, в очередном психическом припадке, за рулем своей машины, гоня ее по трассе на полной скорости и в результате этого столкнувшись с огромной фурой, водитель-дальнобойщик которой чудом остался жив. Впрочем, для него авария также не прошла бесследно, так как он утверждал в показаниях, что легковой автомобиль, неожиданно появившийся перед ним из-за поворота, был окружен стаей черных птиц, и потому напоминал скорее темную тучу трепещущих крыльев, зигзагами несущуюся по дороге.
В органах предпочли закрыть на это глаза, как будто и не было найдено среди бесформенной груды покореженного и оплавленного металла, в который превратились столкнувшиеся машины, нескольких черных тушек мертвых воронов...