Глава 3, о зайцах и капитанских башмаках

Глава 4, об особенностях музыкальных инструментов

Глава 5, в которой капитана похищают, а штурман пускает пузыри

Глава 6, в которой говорится о сбруе, но ни словом не упоминаются лошади

Глава 1, о безработных и работодателях

Сашка Белобрысов, двадцати пяти лет от роду, штурман высшего допуска, и при этом, что характерно, мичман запаса [1], рассеянно бренчал в кармане последними монетами и раздумывал, не сходить ли ему к маяку и не поиграть ли там на альте. Отчаянно хотелось булочек с повидлом, - в воздухе плыл дразнящий запах сдобы, - но он сдерживался.

Затем Сашка вспомнил, что оставил альт на кровати в номере общаги. Намерение это, таким образом, приняло исключительно абстрактный характер.

Однако к белой башне маяка с синей крышей все равно хотелось: там холодный ветер с моря, и вода шумит, и разноцветные камни, и песок, по которому можно ходить босиком, и ракушки... Далекий-далекий горизонт, по которому Сашка каждый раз в эфире успевал так соскучиться, что города начинали его, потомственного горожанина, почти раздражать.

Он посмотрел, прикидывая маршрут, вдоль длинной Кузнечной улицы, что полого сбегала вниз с холма, щеголяя недавно переложенным булыжником. Из открытых дверей - не все дома до сих пор оставались кузнями, иные были распроданы под магазинчики сувениров или мини-пекарни - раздавался нестройный звон. Звук совершенно не мешал черным кошкам, спавшим на черепичных навесах и широких каменных стенах вокруг садов с акациями. Почему-то в Порт-Ардене было особенно много черных кошек - и еще больше акаций.

"Все эти фелиции определенно не к добру", - подумал Сашка, и бросил тоскливый взгляд через плечо, на здание, из которого только что вышел. Над двойными дверями, покрытыми облупившейся коричневой краской, красовалась выцветшая, но все еще ясно различимая табличка на трех языках:

Employment Office

Arbeitsvermittlung

Центр занятости

Сунув руки в рукава, молодой человек с самым независимым видом, наплевав на послеполуденную жару - плевок зашипел на булыжнике, испаряясь, - направился вниз по улице. Нарочно по самому центру. Вряд ли здесь встретится какой-то экипаж - а даже если и встретится. Не трамвай, объедет.

Эфирники, привыкшие к относительной свободе ветров и течений, довольно вольно обходились с городским транспортом.

Неизвестно, чем бы закончился Сашкин длинный и сложный день - возможно, и в самом деле меланхоличными размышлениями над вечерним морем - когда бы не зазвонил телефон в телефонной будке. Одной из многих на Кузнечной.

"Вот тебе на! - подумал он удивленно. - Какой это ясновидящий меня ищет?"

Его могли разыскать родственники по матери (те еще кровопийцы). Могли, например, кредиторы - Сашка с шестнадцати лет усвоил, что если ты не знаешь о своих долгах, это еще не значит, что у тебя их нет. Наконец, телефон мог зазвонить случайно. В этом случае лучше было не обращать внимания, однако любопытство пересилило. Он мигом оказался в крохотной кабинке с грязноватыми, поцарапанными стеклами и схватил трубку.

- Белобрысов слушает.

- Сашка! - раздался в трубке знакомый, возбужденный голос. - Времени совсем нет, старт завтра утром, а наш штурман внезапно отказался! Если тебе дороги жизнь и здоровье, ни в коем случае не будь через два часа в Малом порту, у причала 3-45.

- Стой! - Сашка машинально вскинул руку, хотя собеседница, конечно, не могла его видеть. - Ты вообще откуда звонишь? Ты знаешь, что я в Пирс-Ардене?

- Солнце ты мое золотистое, я все, все о тебе знаю: и то, что тебя из флота выгнали, и то, почему выгнали, и то, что ты работу уже третий месяц ищешь... Ну, будь ласков, появишься?

- Санька, три ярда тебе в... - Сашка смущенно закашлялся: снаружи будки на него заинтересованно глазел смуглый ребятенок на самокате. - Какого... ты мне раньше не позвонила?! Еще друг называется...

- Чертяка, ты не представляешь, что у меня тут творится! Меня же тоже выгнали, ты знаешь? С воот такенным скандалом, искры до звезд, я удивлена, как ты про это в газетах не видел! Но это все слишком долго рассказывать, а я тут еще даже кристаллы не приняла... меня Людоедка наша живьем сожрет, если я все немедленно не приведу в строевой порядок. Короче, как из тюрьмы вышла, и секунды свободной не было с тобой связаться... Приезжай, поговорим! Ты обречен стать нашим штурманом! Тем более, ты сэйл-мастер.

При слове "сэйл-мастер" Сашка отчетливо представил облако зелено-голубых парусов, легче пуха и прочнее металла, что разворачиваются прямо у него над головой и волокут его вниз по Кузнечной, стукая спиной о каждый мало-мальски выступающий булыжник.

- Я?! Санька, бездна с тобой, я паруса поднимал раза два в Академии... и какая тюрьма?! Сандра!

- Все, некогда болтать! Короче через два часа, причал три-сорок пять, малый порт, если вдруг забудешь, бригантина "Блик", фамилия шкипера - Балл, с двумя "л". Целую в ухо.

После этой скороговорки, во время которой Сашка отчаялся вставить хоть слово, в трубку щедрой рекой полились гудки.

Сашка пораженно уставился на ни в чем не повинное дерево телефона, размышляя, не послать ли ему для разнообразия Саньку на восемь загибов. Совершенно заслуженно послать, между прочим. Однако Сашка никогда не мог сопротивляться женщинам, даже если они были ему практически братьями.

Он снова вздохнул, повесил трубку, и стал прикидывать, хватит ли ему времени и денег, чтобы за час добраться от Кузнечной до Площади герцога Ришелье, откуда до обоих портов ходили прямые ковры-самолеты. Выходило, что он даже успеет на один из рейсовиков, если поднажмет - и если он правильно помнит месторасположение остановки. А он мог и не помнить: будучи прирожденным штурманом и прекрасно ориентируясь в не-эйнштейновом пространстве-времени, Сашка испытывал перед обычным трехмерным миром некоторую оторопь. Он мог легко заблудиться в трех соснах три раза до обеда, и даже две сосны уже представляли некоторую сложность.

***

В порту царила обычная суета, к которой Сашка привык с младых ногтей, и которую не променял бы ни на что даже с доплатой. Он с наслаждением внимал многоязычной брани, запаху смолы, краски, нагретого дерева и металла и практически не спотыкался о мотки каната, разбросанные по обширной площади дока.

"Scher dich hinaus, Schweineschlacke!.. Links!"[2] - двое ребят, кажется, плотников из чьей-то палубной команды, тащили здоровеннную доску и едва не задели ею Сашку по затылку. Один из них прибавил несколько более крепких эпитетов по-голландски. Белобрысов их не понял.

"Сами вы schweinen..." - добродушно отозвался штурман: во-первых, брань плотников по портовым меркам засчитывалась за дружелюбную, во-вторых, он сам был виноват, и в-третьих, его настроение ничто не могло испортить.

Сашка с трудом пробрался сквозь грузовую зону к финишной прямой: грандиозному изгибу "сухого пирса", от которого отходили длинные, сложнейшие конструкции причалов - каждый заканчивался огромным желобом, по-русски называемым ПСУ [3], по-английски - launching-gun [4], в просторечии "пушка", а совсем в просторечии - нецензурно. Что-то около полукилометра впереди и далеко внизу лениво шевелилось море, накатываясь волнами на золотистый пляж "мокрого" пирса. Мировая несправедливость в действии для Пирс-Ардена: почти весь берег в черте города каменистый, а единственную приличную песчаную полосу заняли под зону безопасности космопорта! Результат очевиден: весь длинный, пологий склон холма не застроен и огорожен, - это диктовали правила безопасности, - однако у воды Сашка таки различил несколько рисковых купальщиков, просочившихся через металлическую изгородь.

На самом деле, купаться там было не так уж и опасно - Сашка с однокурсниками сам часто бегал на Финнский залив в академические годы. Тонны воды (а может быть, и тонны заговоренного дерева эфирного судна) на голову пляжникам грозили бы только в случае отказа пушек или, например, холостой продувки орудий - но, очевидно, граждане Пирс-Ардена хорошо изучили статистику родного порта. А вот чуть правее, где начиналась зона посадочной акватории, людей было значительно меньше, из чего Сашка сделал вывод, что заклятия Мягкой руки, гасящие волны, здесь по-прежнему сбоят.

"Причал три-сорок пять... три-сорок пять..." - бормотал он под нос. Причалы следовали на расстоянии около сотни метров друг от друга, так что пропустить нужный было сложно, даже не повторяя его номер каждую секунду; однако вскоре молодой человек обнаружил, что следует вдоль второй дуги, а не третьей, да еще и в обратную сторону. Пришлось возвращаться в мешанину грузовой зоны и поторапливаться - время поджимало.

Несмотря на свои неприятности с цифрами, до причала он добрался почти вовремя, и остановился в недоумении: на первый взгляд ему показалось, что "пушка" пуста: из желоба не выглядывало даже кончика грот-мачты. Неужели он ошибся?..

Тут только Сашка сообразил: "пушка" по диаметру куда больше, чем полагалось бы под бригантину, так что если сам кораблик чуть меньше средних размеров для своего класса, то края желоба могли накрыть его с клотиком.

Все-таки Пирс-Арден - не самое заштатное местечко. Сухое докование, автоматика, дополнительное обслуживание, более сорока "пушек". Могут позволить судну простоять на стартовом сайте пушки несколько дней.

Сашка выпустился в первой пятерке своего курса (чему очень удивлялись все хоть немного знающие его люди), поэтому с самого начала ходил не меньше чем на фрегатах и линкорах. Подумав о размере кораблика, на котором ему предстояло теперь служить... да нет, не служить, работать... ("tub"[5] было самым мягким из эпитетов, которые он никак не мог прогнать из головы), молодой человек отчего-то испытал в желудке неприятное, холодное чувство.

"Ладно, - сказал он себе, - пусть желудок дрожит, но когда он пустует несколько дней, это хуже. Полцарства я отдам, чтоб только не торчать на планете".

- Александр Иванович Белобрысов? - на флоте нервные не выживают, поэтому он не подпрыгнул при звуке спокойного скучного голоса у себя за спиной, а просто обернулся.

- Так точно, - ответ был машинальным, да и честь Сашка едва не отдал: стоявшая за ним фигура так и излучала власть. Капитанские эманации. Невозможно с легким сердцем подчиняться капитану, который ими не обладает.

Этой... женщине?.. он охотно повиновался бы даже в свои полуразбойные подростковые годы, когда понятия не имел о флотской дисциплине

Колебания Сашки по поводу пола возникли не случайно.

Голос у Балл был низкий, но непонятного тембра; рост - скорее, средний (впрочем, по сравнению с Сашкой почти все казались карликами), сложение худощавое. Пойди различи вторичные половые признаки под широкой капитанской накидкой! Загорелое ассиметричное лицо для мужчины сошло бы за красивое, у женщины показалось бы уродливым. Правда, коса, скрученная кренделем на затылке... А что коса? Мало ли, кто носит длинные волосы.

На этой мысли Сашке страшно захотелось подергать свой собственный "конский хвост", но он сдержался.

- Меня зовут капитан Марина Федоровна Балл, я шкипер этой красавицы, - сказала женщина, махнув рукой в белой перчатке в сторону пушки. - Сандра о вас хорошо отзывалась. Сказала, что опыт у вас есть, и что временные трудности, которые вы испытываете, вовсе не из-за недостатка навыка.

- Ну... да, вроде верно, - растерянно сказал Сашка. - Только я впервые слышу, чтобы Сандра ушла из торговцев... а вы чем занимаетесь, капитан? Частный перевозчик?

- Особый курьер и почтарь, - кивнула Балл. - Вот уже десять лет. Преимущественно. В этом рейсе по стечению обстоятельств, почти весь экипаж новый: я приняла вашу подругу, нового пилота... теперь вот понадобился новый штурман.

- А почему ушел старый? - спросил Сашка.

- Заболел. Когда я последний раз с ним говорила, он обдумывал, не остаться ли после выздоровления на берегу. Как бы то ни было, на этот рейс нам человек точно нужен, а там посмотрим. Вы не возражаете против временного найма?

- Я готов рассмотреть эту возможность, - сказал Сашка, осторожно подбирая слова и стараясь не показать, что он вообще говоря не знал, чем оплачивать общагу на следующую неделю. Еще немного, и пришлось бы идти на поклон к родственникам. - Вообще, должен с почтовой службой легко освоиться: мне приходилось работать на военном почтовике.

- Это, в основном, забота моя и моего казначея, - пожала плечами Балл. - Вам, как штурману, почти не придется сталкиваться со спецификой... - она неожиданно подчеркнула голосом это слово, заставив Сашку примерно минуту поразмышлять над тем, что бы это могло значить. - Если вы волнуетесь об оплате, то могу сказать, что она несколько повыше, чем в среднем по почтарям, - женщина назвала цифру, значительно превышающую зарплату старшего лейтенанта на военном флоте. - Меньше, как правило, за рейс не выходит: особые доставки и оплачиваются особо. Вас устраивают такие условия?

- Вполне, - кивнул Сашка, радуясь, что вопрос об оплате поднял сам наниматель. Он никогда прежде не устраивался по найму и не вполне представлял себе, как нужно подводить разговор к таким вещам.

- Возвращаясь к вашим способностям... - Сашке показалось, что пауза очень хорошо продуманна. - Сандра мне сказала, что вы еще и сэйл-мастер?

- Ну да, способности у меня есть, - Сашка потеребил серьгу. - Я поднимал паруса в Академии, на тренировках, и потом пару раз... для себя. На военных кораблях это не требуется, вы же знаете.

- Но в принципе, вы можете это сделать? - капитан смотрела на него очень пристально, прищуренными черными глазами, и взгляд ее был на удивление пронизывающим.

"Господи, да она же вампир! - сообразил Сашка. - Отсюда и голос, и гендерная неопределенность..."

Поняв это, Сашка расслабился: к вампирам он привык.

- Я имел дело с парусами... - сказал он. - Но сразу хочу сказать: если вам нужен именно сэйл-мастер, лучше возьмите опытного человека.

Мысленно он на всякий случай попрощался с возможностью возобновить свою тающую независимость и для разнообразия поработать вместе с Санькой. Большинство вампиров очень ценят искренность, потому что сами плохо умеют юлить, но всегда есть шанс нарваться на оригинала. Или просто трикстера.

- Тогда я и искала бы сэйл-мастера, а не штурмана, - Сашке показалось, что Балл улыбнулась. - Но категорию вам дали?

- Как любому начинающему. Пятую.

- Ладно. Далее. Сандра рассказала мне, отчего вы ушли с флота, однако, хоть у меня и нет оснований не доверять ее провидческим навыкам, хотелось бы услышать вашу версию.

- Заехал капитану в челюсть, - Сашка внутренне подобрался, даже закаменел. Это была та самая причина, по которой он уже начал искать работу на планете: "дисциплинарников" не жаловали даже у торговцев, дело понятное.

- Вот как? - Балл подняла брови. - И вас не послали под трибунал?..

- Это случилось в порту, шкипер. Вне корабля. Ссора ... личного характера. Так что они ограничились увольнением.

- Личного характера? Из-за женщины?

Сашка неохотно кивнул.

- Вы можете мне приоткрыть обстоятельства?

- Боюсь, что нет, - ответил Сашка. - Прошу прощения, но...

- Хорошо, оставим это пока. У вас есть записи о ваших переходах? Удостоверения?..

Удостоверения у Сашки имелись, и даже довольно аккуратные.

Капитан Балл изучила его бумаги до конца, в одном месте снова приподняв брови: должно быть, тот рейд к Вазату. В конце концов она сказала:

- Что ж, несмотря на вашу молодость, опыт достаточный. Осмелюсь выразить сожаление, что такая многообещающая военно-эфирная карьера прервалась на самом старте... Зато частный флот в моем лице, возможно, приобрел еще одного талантливого штурмана. Вы приняты. Можете ехать за вещами, но до захода солнца необходимо быть на корабле. Завтра с рассветом отчаливаем.

- Отлично... - Сашка немного растерялся: он не ожидал, что решение все же будет принято, и сейчас почувствовал, как будто ему дали обухом по голове. - Я, безусловно, очень рад, шкипер... А скажите, кто, кроме Сандры, в экипаже?

- О, - Балл произнесла невозмутимо, но с ощутимыми нотками удовольствия в голосе, - экипаж у нас небольшой, но в высшей степени компетентный: кроме меня, вас и кормчего у нас еще пилот и казначей, он же старпом. Я не сомневаюсь, что вы прекрасно сработаетесь.

***

Белка неприязненно посмотрела на их нового штурмана. Никак не интеллектуал, слишком уж красивый, и явно об этом знает: очень ладное, открытое лицо, высокий (над маленьким пилотом он возвышался, как башня), длинные, выцветшие до белизны волосы падают на широкие загорелые плечи, щедро открытые белой безрукавкой, в одном ухе серьга в виде Сатурна (а геи в каком носят? В левом или в правом?.. не вспомнить), белые парусиновые штаны и мечтательная, немного смущенная улыбка. Где, интересно, таких выращивают - в специальном инкубаторе неприспособленных к жизни?..

Кроме того, он слишком молод: лет двадцать пять, не больше. Ну как в таком возрасте можно быть надежным штурманом?..

Самой Белке месяц назад исполнилось девятнадцать. Она выпустилась только в этом году.

- Маленький... - заметил штурман Белобрысов, обозревая бригантину. Действительно, "Блик" едва занимал треть объема "дула".

Они залезли с пускового края, чтобы Сашка бросил взгляд на корабль, прежде чем ехать за вещами, - он вдруг понял, что не вынесет нескольких часов дороги и формальности, если не будет знать, на чем ему идти в этот раз.

Ну что ж, ничего малышка: ладная, аккуратная, не то что старая расхлябанная колоша каботажника, о котором Сашка до сих пор вспоминал, как о кошмарном сне. Без особых на то оснований Сашка решил, что такая птичка не может оказаться врединой.

- Нам дали не тот размер, других свободных не было, - сказала Белка, словно защищаясь.

- А я что? - удивился штурман. - Я ничего, - он оценивающим взглядом скользнул по комбинезону Белки, заметил кровавые пятна от жертвы корабельному духу и спросил: - А характер у нее как?

- Нормальный характер, - пожала плечами Белка, которой не хотелось сознаваться, что с другими кораблями она никогда еще не знакомилась - только с учебными. - Только "Блик" мужского рода.

- Кстати, мы как, на вы или на ты? - продолжал настырный штурман.

- Как угодно, - Белка только плечами передернула.

- А там кто уже на борту?

- Куликова устанавливает устанавливает, Лю... Людмила Иосифовна собиралась размещать груз.

- Людмила Иосифовна - это старпом Берг?

- Старпом, казначей, суперкарго... - "всевидящее око и корабельный бог", додумала Белка, но вслух не произнесла. Нужно было быть куда более уверенной в себе и куда менее осторожной, чем первый и единственный пилот "Блика", чтобы вот так проверять свое остроумие на незнакомых людях. - Они с Мариной Федоровной давно ходят вместе.

У штурмана в глазах появилась такая экзистенциальная тоска, что Белке вдруг стало его жаль. Она представила, кого он видит перед собой - очень маленькую (метр сорок, еще и сутулится!) смуглую девчонку с торчащими во все стороны лохмами, в мешковатом рабочем комбинезоне, заляпанном смолой и жертвенной кровью, тощую и похожую на взъерошенного воробья из-за торчащих в разные стороны кудряшек - и это пилот, с которым ему придется работать?

"Работать" в эфире неминуемо означает "доверять свою жизнь".

Такого пилота, как Белка, пожелает себе только самоубийца... просто удивительно, как капитан Балл ее наняла.

"Прочь пораженческие настроения, - пригрозила себе Белка. - А не то оставлю без прогулки к морю. И без ужина. Нет, без ужина мне нельзя, я и так тощая, и еще теряю в весе... заставлю съесть самую жирную и противную крысу, которая только найдется в парке".

- Вы переживаете из-за размера экипажа? У нас будет мало времени на конфликты.

- Нет, просто... одни бабы! - пробормотал Сашка. - И как я на это согласился?!

***

Бабы или нет, а другого корабля, который согласился бы Сашку взять, и притом так быстро, в Пирс-Ардене не было и быть не могло. Штурман счел за лучшее как можно быстрее разобраться с администрацией общежития, где проживал, - одной из полублаготворительный общаг, содержавшихся на отчисления из кармана Пилотского Братства, - и прибыть на борт. Чтобы забраться на "Блик", уже лежавший в желобе пушки, требовалось обойти погрузчик и подобраться снизу, от грузового шлюза.

Ворота были распахнуты настежь, но обычной портовой активности Сашка там не увидел. Очевидно, все уже погрузили утром. Высокая, широкоплечая и весьма полнотелая дама лет сорока сидела на поставленном на попа деревянном ящике, курила сигару и полировала бруском короткие ногти. На поясе у женщины висел огромный тесак, практически квадратный, будто мясницкий - Сашка чуть было не присвистнул. Никогда он прежде не видел, чтобы женщины таскали такие. Тем более в порту: по пьяному делу здесь недалеко и до беды, поэтому большинство офицеров предпочитало оставлять свои мечи в капитанских сейфах.

- Белобрысов? - спросила она, подняв на него прищуренные от солнца карие глаза; их выражение не сулило ничего хорошего. У дамы были веснушки, видные даже сквозь загар, и светло-русые кудрявые волосы, перехваченные на лбу белой повязкой. "Обережница". Обычно на таких рисуют иероглифы; эта же была девственно бела, и Сашка решил, что иероглифы на подкладе.

- Так точно, - сказал Сашка. - А вы - казначей Берг?

- Она самая. Willkommen[6] и все такое, - дама коротко улыбнулась, показав крупные зубы; у другого человека Сашка назвал бы их "лошадиными", но здесь они наводили на мысль о хищниках. - На флоте служили, господин штурман?

- Да, - кивнул Сашка, думая, насколько все-таки необычное дело: назначать в старпомы казначея, который в случае чего сам корабль вывести не может; впрочем, дело было вовсе не неслыханным: случись что с Балл, Берг так старпомом и останется, а командование возьмет либо пилот, либо штурман...

Сашка с ужасом отмел эту мысль: по-хорошему, три вахтенных офицера для бригантины - это уже маловато. Балл следовало бы взять еще хоть двоих. Лучше не представлять, как они будут обходиться без капитана. Да еще с таким пилотом, как эта мрачная, закутанная в шаль девочка. Она вообще в эфире хоть раз была?

- А какие корабли? - спросила Берг.

- Из наших "Александр Невский" и "Жанна Д'Арк", а один раз ходил на союзном бриге "Дженнифер", - перечислил Сашка. - И несколько каботажных катеров в промежутке, когда я застрял на Окраине.

- Наш пострел везде поспел? - воскликнула Берг с веселым сочувствием. - Как это вас угораздило остаться на Окраине без найма?

- Корабль потерпел крушение, - пожал плечами Сашка, - Адмиралтейство предпочло не платить за наш проезд до дома, а перепихнула это дело на местное командорство, они тоже мошну не растрясли, предпочли припахать на месте - ну, шкипер еще потянул за ниточки, а младшие офицеры застряли, и я в том числе.

- Хоть на Наталье-то побывали? Водопады посмотрели? - так же дружелюбно продолжала допрашивать казначей, но что-то было в ее голосе, отчего Сашке хотелось ежиться.

- Не успел, - независимо отозвался Сашка, - мы так глубоко никогда не заходили... Но вот Перешеек я изучил от и до.

- В Перешейке мне тоже приходилось бывать, - одобрительно согласилась Берг. Сашке захотелось сбежать отсюда на всех парусах, пока не поздно. - Да, я-то на флоте не служила: все больше frei, - она имела в виду свободный найм. - Лет с пятнадцати в эфире. И почти все это время с Мариной Балл. Вам, юноша, очень повезло: капитана лучше не найти во всем эфире, хоть на военном флоте, хоть в свободном. Выдержите под ней хоть пару рейсов - станете таким спецом, что хоть сейчас к адмиралу на флагман.

Последнюю фразу Сашка пропустил мимо ушей - очевидно, Берг не знала, что он вылетел с "волчьим билетом", - но прочие ее слова, особенно более чем короткий рассказ о карьере, заставил Сашку призадуматься.

Словосочетание "свободный найм", - не "вольные торговцы", - было эвфемизмом каперства. Как раз лет десять назад или около того, когда Сашка поступил в Академию, закончилась последняя большая война в колониях. В ней Единая Америка билась со своими многочисленными альма-матер, и ОРК [7] участвовали то на одной стороне, то на другой. Это порою приводило к забавным курьезам, особенно, что касалось пленных. Вот уже лет десять в эфире стояла тишь да гладь, и, как говорили газеты, бравый век пиратства и всяческого каперства окончательно подошел к концу. Что ж, это многое объясняло: например, почему "лучший капитан во всем эфире" Балл М.Ф. вот уже десять лет промышляет извозом, и почему у этой самой Берг такая потрясающая коллекция шрамов на шее (прикрыты волосами, но все равно видно) и левый мизинец отсутствует. Ну и меч такой хороший. Бывшая пиратка, сомнений нет.

Тут Сашка почувствовал, что сердце его упало: он наконец-то понял, что Балл имела в виду, когда говорила о специфике курьерства. Контрабанда - это точно; а может быть, что и похуже.

С другой стороны, тогда же она сказала, что ему, как штурману, ни с чем таким дело иметь не придется.

Пока он так размышлял, Берг наконец-то поднялась со своего ящика и полезла в малый люк, предназначенный для экипажа; Сашка поднялся за ней, чувствуя, как неудобно бьет по заднице футляр с альтом, по-гитарному привешенный на спину.

В дуле пахло солью и водорослями (на запуск, конечно, пресную воду никто не тратил, накачивали прямо из океана), нагретым за долгий день металлом и, конечно, озоном. Бриг стоял на распорках, с палубы до дна пушки свисала веревочная лестница. Берг влезла наверх удивительно легко, ее огромный тесак совершенно не мешал ей. Сашка последовал за ней с несколько меньшей грацией, но все-таки умудрился не стукнуться о стенки желоба и вообще никак не уронить свое достоинство.

Половину палубы заливал солнечный свет, половина уже ушла в тень - солнце понемногу опускалось за холмы, посылая, должно быть, последние лучи в окна маяка, у подножия которого Сашка думал сидеть и грустить в полдень. На самом экваторе сидел и умывался огромный черный кот: почти по колено Сашке. Кот опустил лапу, поднял на вновь влезших умные желтые глаза и недовольно мяукнул.

- Это Абордаж, маринин кот, - с удовольствием пояснила Берг. - Жирная, ленивая скотина, - это она сказала ласково. - Die absheulich wichtige Bestie, ich sage![8]

Абордаж открыл зубастую пасть и заразительно, широко зевнул, словно бы подтверждая слова казначея.

- Очень приятно, - Сашка слегка козырнул коту, как старший офицер младшему. - Продолжайте несение вахты, господин кот, я не буду вам мешать.

Берг уперлась руками в пояс и хохотнула.

- Я всегда говорила: если на нашем военфлоте и не учат хорошенько управляться с парусами, то уж манерам научат наверняка! - и улыбнулась клыкастее любого вампира.

Глава 2, об оборотнях и бригантинах

"Блик" оказался корабликом немолодым, но было видно, что содержали его превосходно. Малое количество офицеров ("специалистов", как говорили торговцы) на борту имело то несомненное преимущество, что в каютах оказалось достаточно места; а Сашке даже, как единственному представителю своего пола на борту, не считая кота, досталась отдельная. Он присвистнул, оглядывая целых три квадратных метра, на которых ему предстояло комфортно располагаться месяцы полета - неслыханная роскошь! Более того, если в каюте и нельзя было выпрямиться, то и сгибаться слишком сильно, чтобы не стукаться о потолок, не требовалось: в отличие от морских бригантин, эфирный "Блик" был довольно высоким и, хотя большая часть полезного пространства отводилась под груз и припасы, экипажу тоже оставалось порядочно места. Кают-компанию Сашка нашел даже уютной: такой ее делали два мягких дивана и часы-ходики с кукушкой.

На стене там висело каллиграфическое расписание взлетного протокола. В полутьме - теперь уже совсем немного света проникало в расположенный на палубе - то есть на потолке каюты - застекленный световой люк - Сашка прочел следующие знакомые строки:

I. Предстартовая подготовка:

1.Проверить готовность корабля

А) Проверить закрепление груза, вещей личного состава, багажа пассажиров.

Б) Задраить люки, проверить герметичность внешнего корпуса
В) Убедиться, что все пассажиры и личный состав экипажа (включая домовых и домашних животных) находятся на местах согласно билетам/штатному расписанию и пристегнуты надлежащим образом.

2. Взаимодействие с диспетчерской

Г) Дать сигнал диспетчерской (дублируется красным огнем на топовой мачте корабля и белым - на форштевне) не менее, чем за 5 минут до старта.

Д). Получить подтверждение диспетчерской за 5 минут до старта.

Далее почерком, более чем далеким от каллиграфического, кто-то приписал: "Специально для Булыжника!" - и пририсовал рожицу с подбитым глазом.

2. Работа наземной стартовой бригады и оборудования:
А) Известить не менее, чем за 2 часа капитана корабля о подходе стартовой очереди.
Б) Дождаться ответа от капитана, в случае подтверждения готовности поставить в очередь, в противном случае - отклонить от старта

В) За 5 минут до старта запросить повторное подтверждение, далее - как в (Б) (убедиться в наличии световых сигналов на судне)

Г) Включить обратный отсчет на стартовом стволе (5 минут)

Д) По старту произвести техосмотр ствола, в случае удовлетворительного, начать процедуру подготовки к установке на старт нового корабля согласно общей очереди.

3. Непредвиденные ситуации:
А) В случае непредвиденной ситуации (разгерметизация, несчастный случай, выход из строя маршевого двигателя) выход в эфир капитаном корабля терминируется во время стартовой параболы, подается сигнал sos по общефлотскому стандарту, включаются ВСЕ бортовые огни...

- Pul mora di![9] - Сашку с силой ударили по плечу, и он почувствовал очень знакомый удушающий захват на шее, после чего его так же знакомо мощно развернули и облобызали в обе щеки. - Ах ты, златовласка моя, и серьга огнем горит!

Сашка немного ошалело посмотрел на подругу детства: она была все такая же, как полгода назад, когда он видел ее последний раз: загорелая, с безумным огнем в глазах, обвешанная несметным множеством амулетов, прямая и целеустремленная, как стрела - или лучше сказать, как выпущенный из пращи камень?.. - ни малейшего следа расстройства или неуверенности в себе.

- Санька, - сказал он. - Во имя Бездны, Санька, ну хоть ты объясни мне наконец, как так вышло, что тебя списали на берег?.. Ты же отличнейший кормчий, капитаны всегда тебе только что жертвы не приносили, как корабельному духу...

- За то, что я натворила, даже корабельному духу не поздоровилось бы! - заразительно рассмеялась Санька. - Но в perse[10] это все, не жалей о том, что пролито! Нас ждут приключения и все сокровища этого рукава Галактики, помяни мое слово! Ну ладно, ладно, а альт свой приволок?.. Роскошно, роскошно! Будем устраивать трио!

- Трио? - Сашка нахмурился.

- Так Балл играет тоже! На арфе. Кажется, и Людоедка на чем-то таком бренчит, вроде как на гитаре. Но вот Княгиня точно согласилась тебя взять после того, как услышала, что ты играешь - у нее к музыкантам слабость.

- Княгиня? Людоедка? - Сашка, как всегда, почувствовал, что без хорошего алкогольного допинга общаться с Санькой почти невозможно.

- Ну, Княгиня - это Балл, ее так в порту половина народу называет. А вот Людоедка - это Берг...

- Так это твое изобретение? - Сашка узнал санькин стиль.

- В точку. Улыбка у нее прямо каннибальская, не показалось? Ладно, пошли, что ли, покажу корабль.

Экскурсия окончилась быстро: смотреть на "Блике" было особенно нечего. Ну рубка; маленькая, аккуратная, затопленная сейчас синими сумерками из расположенных по всем стенам окон. Причем Санька в рубку не поднималась: как специалист, она имела туда доступ, но Сашка не встречал кормчего, который сунулся бы на мостик по доброй воли.

Почти все место в рубке занимала огромная Чаша Мироздания, она же навигационная "чашка", и Игла Судьбы (она же "иголка"). За рубкой, у мачты, фонарь сэйл-мастера - пустая стекляшка с единственной скамейкой. В капитанскую каюту они не пошли, остальные каюты (их оказалось кроме капитанской, как раз четыре: предполагалось, что экипаж будет жить по двое или даже по трое, но в этот рейс Княгиня народу недобрала) тоже смотреть не стали. Ограничились коридором, дверью в трюм, медотсеком (примыкает к каюте казначея и документохранилищу), и полюбовались на тяжелую дубовую, с серебряными заклепками, дверь в двигательное отделение. Еще осмотрели камбуз.

- Готовить будем по очереди все, кроме капитана, - объяснила Сандра.

Сашка кивнул: на маленьких эфирных кораблях, даже военных, это было принято, и сам он, пока ходил на каботажниках, выучился сносно готовить несколько простых блюд.

- А медотсек как? - спросил Сашка. - Тоже по очереди?

- А за врача у нас Княгиня будет. Она может.

Это Сашку тоже не слишком удивило: большинство вампиров от природы были неплохими знахарями - себя лечили сами, меншам помогали. Вампиры взрослели раза в два дольше, чем менши, что позволяло им получить два, а то и три образования - как правило, в малосвязанных между собой областях, потому что, вопреки общественному мнению и тщательно создаваемому образу, большинство вампиров отличались редкостной безалаберностью, когда дело доходило до жизненных планов. Но к медицине многие из них имели врожденный талант.

На "Блике", как и на любом другом эфирном корабле, всю корму занимало отделение кристаллов, оно же двигательное. Это отличие, одно из многих между "мокрыми" и "эфирниками", служило и одной из многих причин для пьяных драк с мордобоем, столь любимым господами морскими офицерами. Другими часто было: капитанская каюта на юте[11], тот заслуживающий всяческого презрения факт, что корабельный колокол не отбивал склянки и, мало того, висел в кают-компании, малое количество пушек, ну и, главное, сама форма эфирных кораблей. Уродливо, по мнению морских, заваленные назад мачты, почти полное отсутствие фальшборта. Да и сами мачты на консервативный флотский вкус были куда как коротки - еще и без такелажа. Лично Сашка это одобрял: по своему короткому опыту он знал, что с одними парусами управиться крайне непросто, а если бы еще пришлось разбираться со снастями, можно с ума сойти.

***

Официальное собрание экипажа произошло позже вечером и длилось недолго. Княгиня Балл собрала их в кают-компании, отдернула красную занавеску, отделяющую алтарь с корабельным духом, и подобающим образом представила духу экипаж.

- ...а также принять под защиту и покровительство груз, ныне покоящийся в трюме, список которого позже сожжет на алтаре известная вам Берг, - закончила Марина Федоровна тем же сухим, официальным тоном, каким она, должно быть, отчитывалась перед официальным начальством в портах. Сашка знавал манеру многих капитанов, и мог заключить, что обычно они обращаются к Духу либо уважительнее, либо ласковее.

После чего капитан зажгла ароматические палочки в курительнице, завершая представление.

- Далее, - сказала Княгиня. - Должна сообщить, уважаемые коллеги, что рейс нам предстоит непростой. Первый пункт назначения - халифат Аль-Карим. Туда - груз лекарств и ароматной смолы. Там возьмем ткани и ковры, повезем на Новую Оловать. После Новой Оловати с другим грузом, который уже оговорен - Майреди. После Майреди, в зависимости от состояния течений, возвращаемся на Землю либо с заходом в Жасмин и Порт-Суглат, либо напрямик, если ветер позволит зайти в Стрим Дютара под нужным углом. Это основные вехи маршрута, промежуточные порты могут изменяться.

Теперь мой долг представить нас всех друг другу. Должна напомнить также, что здесь мы придерживаемся старой традиции, которая позволяет лицам, недовольным составом команды, высказаться здесь и сейчас, невзирая на чины и должности, - она внимательно осмотрела экипаж, стоящий перед нею полукругом (все достаточно вольно, Сашка, по неистребимой привычке, вытянувшись в струнку). - Присаживайтесь, господа, - когда все расселись, она продолжила: - Меня зовут Марина Федоровна Балл, ученый лекарь и богослов, закончила Киевскую Естественнонаучную Семинарию, вампир. В эфире тридцать восемь лет, последние десять лет командую "Бликом". Рада вам представить Людмилу Иосифовну Берг, моего давнего товарища, нашего казначея и старшего помощника, тридцать лет в эфире, последние десять лет на "Блике". Людмила Иосифовна - менш, лишенец, - на этом месте Княгиня сделала паузу, видимо, специально, чтобы переждать пораженные, неверящие выражения на лицах трех молодых членов экипажа. Сама Людоедка только клыкасто усмехнулась. - Далее. Полагаю, остальные между собой уже знакомы, но все же необходимости ради обозначу. Наш пилот - Бэла Камовна из Тихих Трав, первый год в эфире, выпускник Высшего Торгового Училища Эфира Пирс-Ардена, оборотень, - на этом месте изумление напало на одного Сашку. Сандра сидела с задумчивым выражением лица, Бэла зло оглянулась по сторонам и, кажется, сделала попытку сильнее закутаться в широкое шерстяное пончо. - Штурман - пока временный, но есть возможность, что станет постоянным, - Александр Иванович Белобрысов, мастер с высшим допуском, допуск сэйл-мастера, шесть лет в эфире, выпускник Санкт-Петербургской Военной Академии Эфира, менш. Наш кормчий - Кассандра Свендаттир Куликова, корабельный мастер с высшим допуском, семь лет в эфире, выпускник Высшего Торгового Училища Эфира Пирс-Ардена, менш. На сем представление закончено. Вопросы и замечания есть?

Княгиня зорко оглядела их, и Сашка с трудом подавил недостойное желание зевнуть - несмотря на свое удивление безмагичностью Берг и оборотневой природой Бэлы. Ничего себе экипаж!

Впрочем, для того и проводится последнее представление экипажа перед отлетом - чтобы если кто вдруг обнаружит, что с ним на корабле случайно затесался член клана его кровных врагов или представитель враждебной конфессии, - ну или просто тот же оборотень, например, - мог бы сказать об этом капитану и уволиться, не доводя до бунта в открытом эфире. А то бывали прецеденты.

Сашка тщательно проинспектировал себя. Сможет ли он смириться с оборотнем в качестве пилота?.. Казначей-лишенец - это еще черт бы с ним... Вон Сандра сидит, даже губу не кусает, как будто все знала заранее. И Княгиня... Тридцать восемь лет в эфире, десять лет капитаном - не дура же она!..

..И в любом случае, это ничего не меняет. Во всем Пирс-Ардене нет ни одного другого корабля, который согласился бы взять Сашку на борт.

А все-таки он влип. Экипаж под командованием капитана - бывшей каперши или даже прямо пиратки, с оборотнем в качестве пилота и казначеем-лишенцем... Хотя для казначея это, может, даже и достоинство: меньше искушения смухлевать.

Ладно, кто хочет жить долго и без сюрпризов - тот идет в монастырь, а не в эфирный флот.

***

Белка приложил ладонь к сканеру на приборной панели и сосредоточилась на том, чтобы не отдернуть руку: ощущения не самые приятные. Как будто кто-то гладит тонким перышком - по вискам, скулам, задевает ресницы, спускается ниже... Очень тяжелое испытание для оборотня, которые привыкли охранять свою территорию.

Твое тело - вот и вся "территория", которая у тебя осталась.

Процедура полной аутентификации для пилота - дело серьезное: нужно показать духу корабля кто здесь хозяин. Бэле рассказывали (да она и сама видела), что среди пилотов попадаются и нервные люди, даже откровенные истерики-холерики, однако стоит им начать заниматься своим делом - и человека словно подменяют. Ведь пилотирование - это не только крутить румпель и следить за приборами, во время маневров. В ход идет любая эмоция: радость - ускорение, спокойствие - движение, злоба и ярость - защита и нападение, любопытство - вход в эфир, а испуг... испуг нужен, что бы из эфира выйти.

Можешь так управлять собой, лисица?..

Клан, разумеется, был против. С одной стороны - никто не хочет для своего родственника постоянных насмешек, постоянного отчуждения и косых взглядов, которые ожидают оборотня везде вне клана, тем паче на флоте. С другой стороны... Причин всегда больше одной.

Любой клан - это стадо или стая. Барсук, увидев волка, должен испугаться и уступить тигр - это главный охотник в своих угодьях, в волчьих семьях почтение прежде всего. Инстинктивные поведенческие реакции завязаны на инстинктивные эмоции - именно это делает оборотней оборотнями, а вовсе не возможность смены облика. В конце концов, есть ведь те, кто по тем или иным причинам утратил возможность смены облика, это беда, но не позор.

Если ты получаешь власть над эмоциями - ты получаешь власть над самой сутью, над тем, что позволяет тебе подчиняться правилам и подчинять.

..Перышко пощекотало пятки и замерло, а у Белки закружилась голова: вот она сидит в пилотажном кресле, и она же лежит на плотно-удобных подушках многочисленных опор, удерживающих стремительный корпус, похожий на половинку наконечника стрелы. Именно так, как она любит - килем вниз, палуба горизонтально. Конечно, на воде лежать приятнее, но и так неплохо - днище проветривается, тело нагревается на солнце...

Приступ слияния с кораблем проходил (так ярко обычно бывает только в первый момент), ощущения смазывались. Зато ожила приборная панель и консоль: лениво покачиваются заговоренные веревочки лага, готовые по первому движению связаться в замысловатую косицу, тлеют огни носового орудийного поста, перекатывается игла-навигатор по чашке. На толстом, чисто-прозрачном хрустале ходовых иллюминаторов зажглась проекция корабля, один за другим вспыхивали ответы от датчиков - кормовой люк закрыт, грузовой люк закрыт, закрепление груза в трюме - первый отсек - норма, второй отсек - норма...

Пилот рассеяно следила за ответами контрольной системы - все это она уже знала и так благодаря слиянию. Но "на духа надейся, а сам не плошай".

Состояние марсовых генераторов - норма. Вся проекция залита зеленым - ни одного желтого или красного пятнышка. Белка повела рукой - и на топе зажглось яркое красное пламя, форштевень озарило призрачно-белое, отлично видимое в предрассветных сумерках сияние ходового огня.

"Мы пойдем домой" подумала Бэла, и корабль тут же подобрался, готовясь по наколотой тропинке-ориентиру броситься к далекой светлой точке - какому-то там портовому городу халифата Аль-Карим (Бэла забыла название). Там теперь его дом до конца полета, и туда он будет стремиться, бежать легким лисьим шагом, пригибаясь и пытаясь слиться с "ландшафтом", не оставить лишних следов. Корабль всегда движется так, как его пилот.

- Капитан! Все системы в норме!

- Благодарю вас, пилот. Двухчасовая готовность подтверждена!

***

Двухчасовой пре-старт - самая нудная часть полета для штурмана: аврал для него начинается непосредственно перед стартом. Маршрут уже давно выверен, согласован с капитаном, нанесен на "чашку" и теперь уже является частью полетного плана, под который сконфигурированы двигатели, запасены припасы и все остальное. В кают-компанию пойти? Да нет там никого: капитан и пилот на мостике, Сандра в двигательном отсеке, Берг в трюме делает инвентаризацию, как это принято - после герметизации люков, уж теперь точно ничего измениться не может.

На самом деле вопрос с бездействием решался просто: поскольку всю ночь Сашка провел, выверяя упомянутый план полета (составленный еще его предшественником), ему больше всего хотелось только спать. Но почему-то не спалось - молодым человеком владело нервное возбуждение, как всегда незадолго до отлета.

Ничего: Сашке не первый раз приходилось поднимать корабль, не поспав ночь... честно говоря, он даже не помнил, чтобы хоть раз у него случалось по-другому. За исключением той научной базы на Окраине, где совершенно - ну совсем! - не водилось женщин легкого поведения, а уламывать честных времени уже не оставалось.

Штурман огляделся: каюта как каюта, маленькая, тесная, жесткая дощатая банка - постель, стул и рундук в одном флаконе, откидной стол, дверцы стенного шкафа, над кроватью - стандартные крюки под холодное оружие. Иллюминаторов нет, украшений нет, только футляр с альтом сиротливо стоит в углу. Еще раз подумав, Белобрысов переложил инструмент горизонтально: ниже палубы не упадет уж точно. Корпус корабля слегка дрогнул. Прислушавшись, штурман услышал едва долетающий плеск и шелест из-за борта - вода наполняла стартовый сайт пушки - значит, диспечерская служба дала добро, старт разрешен. Со протяжным вздохом Сашка вновь уселся на банку, вытащил нотную тетрадь и стал разбирать "Грустную пиратскую" - раз уж Сандре втемяшилось играть, мимо нее ни за что не пройдет, это ее любимая.

***

- Пятиминутная готовность.

- Запрос подтверждения.

- Подтверждение получено, старт разрешен, - Белка еще раз пробежала глазами индикаторы и приборы. - Все системы в норме. Начинаю обратный отсчет.

- Аврал экипажу.

"Динн-динн-динн" - на эфирных кораблях не бывает боцмана, и команды всему экипажу подаются не дудкой, а колоколом громкого боя. При этом колокол не отбивает склянки - традиция. Эфирникам требуется куда более точный расчет времени, бесконечные песочные часы находятся в ведении кормчего. Корабельное время выставляет капитан перед каждым стартом, как правило, по времени порта прибытия.

- Штурман пост принял, навигация в норме, к старту готов, - Сашка уселся на свое место, зафиксировал поворотный стул и пристегнулся.

Балл отреагировала кивком головы.

- Кормчий на посту, к старту готова, - слова Сандры пока не сопровождали привычный Сашке шорох и шипение - двигатели не запущены.

- Казначей на месте, к старту готова, - невнятные слова звучали - провалиться! - не из интеркома - шар оставался темным, - а из медной трубки, выходящей из-под палубы рядом с креслом капитана. Трубка заканчивалась изогнутой воронкой немалых размеров.

Ну правильно, интеркомом лишенка пользоваться не может.

- Как там Абордаж? - наклонившись к воронке, почти проорала Княгиня

- В порядке, вцепился в свою подстилку и шипит.

Сашка встретил недоумевающий взгляд Белки - и оба воззрились на капитана.

- Это переговорная труба. Я вижу, вам в новинку, штурман? Такая система применяется на серебряных шахтах для связи с поверхностью.

Сашка отвел взгляд от медной трубки. Ладно, ну лишенка, ну и что с того?.. От казначея ход корабля не зависит. И если она продержалась в эфире тридцать лет...

Стоять! Как он не сообразил?! Если она лишенец, значит, она гораздо моложе, чем выглядит: наверное, ей не шестьдесят-семьдесят, как он подумал, а лет сорок пять, не больше. Значит, сбежала в эфир совсем девчонкой. Однако.

- Минута до старта.

Белобрысов еще раз подергал ремень - сидит плотно, стул зафиксирован по ходу движения. Неприятнее старта в полете ничего нет... разве что посадка, и то: там страха больше, неудобства меньше. Вне эфира кристаллы не могут создать достаточную гравитацию, не изгадив все вокруг корабля, а перегрузка все-таки нешуточная: подбросить даже пятидесятитонный "Блик" на полсотни метров вверх - непростая задача, для решения которой и создаются сложнейшие стартовые орудия.

Корпус вздрогнул еще раз - вода в канале медленно потекла, с каждой секундой ускоряя свое движение. Сейчас отойдут, опустятся стартовые опоры, которые держали корабль на ровном киле в сухом состоянии.

Белка поправила "венец" и взялась за рукоять штурвала.

- Отсчет - ноль.

Опоры беззвучно отошли, и корабль побежал по руслу. Понемногу двигая рукой, Бэлла удерживала набирающий ход "Блик" по центру пушки. Отражаясь от бортов канала, натыкаясь на плоскую корму и рассыпаясь брызгами, особенно яркими в первых солнечных лучах, волны подгоняли его все быстрее и быстрее. Появилась бортовая качка, потом и килевая, а потом пришла она - Большая Стартовая Волна. Огромный гребень вровень со стенками пушки, подхватил эфирный парусник, легко, как жалкую дощечку, понес навстречу вырастающей впереди стартовой стреле. Навалилась перегрузка, палуба наклонилась, мгновение - и вот уже бригантина не плывет - летит.

- Двигатели - пуск.

- Есть двигатели пуск.

Массы воды, разбиваясь об воздух, расплескиваясь, отставали от корпуса блестящим, искрящимся на солнце шлейфом, а взамен корабль окутывался дымом - точь-в-точь, как ядро, выпущенное из древнего порохового орудия. Ускорение, прижимавшее Сашку к креслу, исчезло, и он в восхищении следил, как вслед за все достигающем высшей точки траектории "Бликом" наклоняется, отбегает горизонт, как сверкают под ними воды океана, как...

- Двигатели на полном ходу.

- Эфир! - уже привыкнув к практически неизменной интонации капитана, штурман вздрогнул - так неправдоподобно довольно звучал голос Балл.

Вздрогнула и пилот, вздрогнуло само пространство - разом оставив в прошлом дымный след и сияние солнца над самой гранью океана. Исчезло ускорение, корабль больше не падал, поверхность планеты смазывалась под ними, бежала прочь, и странно-поблекшее светило косматым маленьким шариком катилось слева через совершенно прозрачные, потемневшие небеса.

- Вход в эфир выполнен, капитан.

- Уводите нас из гавани, пилот.

- Выполняю маневр расхождения с планетой, - Бэлла крутанула штурвал, и мир повернулся вокруг них, стремительно проваливаясь вниз и назад.
- Следую к маршрутной точке номер один. Скорость 15 узлов, растет.

- Продолжайте. Госпожа кормчий, двигатели на крейсерский ход.

- Двигатели на крейсерском ходу, - подтвердил голос Сандры.

Через обзорные иллюминаторы капитанского мостика были видны далекие звезды - тусклые разноцветные точки на фоне наливающейся черноты - и бортовые огни кораблей планетарной защиты (обязательно три в поле зрения). Миновав совсем не выглядевший грозным с такого расстояния пограничный кордон, бригантина вырвалась в открытый космос.

- Маршрутная точка Љ1, капитан.

- Ложимся на курс.

Сашка посмотрел на навигационную "чашку" - линия движения, намеченная еще на земле, светло-синей нитью бежала по координатному ложу: от Земли и Солнца, вверх по эклиптике до белого гиганта - Язы, несокрушимой скалой разбивающего эфирные течения. Оттуда поворот к центру галактики - и, пересекая попутные течения под небольшим углом (что позволит дать выигрыш в скорости почти на тридцать процентов по отношению к полету по прямой сразу к цели), к небольшому желтому солнышку со странным названием Аль-Алькабла, вокруг которого и крутится мир, целиком занятый почти сто лет назад организованным халифатом. Мелкая, ничем не примечательная колония с по-восточному колоритными обычаями и строгими законами, на которые сами жители смотрят сквозь пальцы.

- Маршрутные указания в норме, корабль следует утвержденным курсом.

Традиционные корабельные фразы и ответы на них иной раз не менее сакральны, чем протокол какого-нибудь богослужения, и так же мало соответствуют истине. Легко сказать, "следует утвержденным курсом" - в околоземном пространстве, как всегда, не протолкнуться: корабли, дебаркадеры, "сырые" доки, стыковки, расстыковки, транзитные операции - тысячи кораблей всех возможных форм, расцветок и конструкций, дрейфующие, взлетающие, садящиеся. Там и тут нет-нет да и вспыхивали паруса прогулочных яхт - легко опознаваемые по самым причудливым расцветкам. Предположим, в самом Пирс-Ардене разница между стартами составляет неизменные десять минут - но мало ли портов даже в ОРК! А если учесть, что в этом же секторе эфира стартуют-садятся турки, англичане и добрая половина Континентальной Европы, сразу становится понятным, отчего в плошке радара разыгралась самая настоящая буря. Конечно, плотность в эфире - ощущение обманчивое, корабли разделяют десятки кабельтов, а то и сотни, но такой давке расстояние - штука обманчивая.

"Блик" под водительством Белки петлял, перемещался все выше и выше, оставляя за кормой стремительно уменьшающуюся планету и сутолоку, ко второй маршрутной точке, где управление полетом можно будет переложить на духа корабля и, наконец, расслабиться...

Наконец, мимо них темной величественной массой проплыла Луна, обвитая разноцветными кольцами заклятий (высаживаться на безжизненных планетах нельзя, ибо на них нет магического поля, но Луну так часто на протяжении всей земной истории делали "якорем" своих заклятий различные маги и магические корпорации, что это находило в эфире определенное отражение), и они вошли в темно-фиолетовый поток Нижнего Залунного Стрима. Здесь стало полегче, а еще через полчаса, за Марсом, Стрим покинул плоскость эклиптики, и вокруг них раскинулось безбрежное, пронизанное разноцветным светом, пространство открытого эфира с туманными, размытыми огоньками звезд.

- Вторая маршрутная точка, капитан, - доложил Сашка.

- Отлично, Белобрысов. Пилот, мощность кристаллов на четверть.

Бэла послушно повторила приказание в хрустальный шар корабельной трансляции, откуда Сандра жизнерадостно доложила о выполнении. Энергию кристаллов следует беречь: Стрим, конечно, волочет бригантину значительно медленнее, зато нет опасности, что в решающий момент корабль превратится в бесполезную, не держащую ни воздух, ни давление деревяшку, и всех членов экипажа постигнет мучительная смерть.

В эфирном фольклоре, порою, какому-нибудь юнге или помощнику штурмана удавалось выжить, законопатившись в бочке и прихватив с собой обломок вышеозначенного кристалла (как он не травился сырой магией, истории всегда оставляли за кадром), но никто почему-то не горел желанием проверять рецепт на практике.

- Отбой авральному расписанию, - Балл первой отцепила ремни безопасности, встала, слегка повела плечами - что для другого человека равнялось заразительному потягиванию всем телом. - Продолжать дежурства согласно вахтенному расписанию.

С этими словами она вышла.

Белка стянула с головы "венец" - на лбу и следа не осталось от шипа, собиравшего кровавую виру за вход эфир - молча кивнула Сашке и с хмурым видом спустилась следом за капитаном. А Сашка блаженно растекся по штурманскому креслу. За что он любил эфирный флот, так это за то, что даже в смену не приходится особо напрягаться. Пока, конечно, не случится какая-нибудь фигня. Но у нас или фигня, или аврал - на то уж он и эфир.

Глава 3, о зайцах и капитанских башмаках

Часы шли мирно, отмечаемые только покачиванием веревочек лага, тихим поскрипыванием кукушки в кают-компании и деликатным похрапыванием штурмана. Заснул Сашка совершенно без зазрения совести: восьмичасовая вахта - это безобразно много, и если уж Княгиня не позаботилась набрать достаточно офицеров, то пусть не переживает, если они стремятся сохранить жизнь и здоровье. А после вчерашнего выматывающего пре-старта искушению морфея не смог бы противиться и самый стойкий стоик из всех древних греков, известных своей стойкостью.

И все-таки выспаться ему не дали: часа за два до конца вахты по корабельной трансляции разнеслось:

- Кормчий вызывает мостик, Белобрыскин, отзовись!

- Да! - гаркнул Сашка в хрустальную подвеску переговорника, со сна и от раздражения - чуть ли не басом. Он терпеть не мог свое прозвище "Белобрыскин" - может быть, потому, что оно, в отличие от Санькиного эксклюзивного "Златовласка" приклеилось к нему в военной академии, и теперь не отдиралось никакими силами.

- Докладываю, - сказала Санька легкомысленным тоном. - При попытке осуществить плановую проверку кристаллов, я обнаружила, что вход в кормовой отсек заблокирован.

- Как заблокирован? - не понял Сашка.

- Заперт изнутри, - пояснила Санька. - Поскольку засова там нет, думаю, его кто-то припер бочкой с водой.

Сашка представил упомянутую бочку, и ему стало нехорошо.

- Кто мог ее сдвинуть? - спросил он словно бы у самого себя, но Санька услышала.

- Любой, кто имеет власть над водой, например, - сказала она холодновато. Капитана будить будешь, вахтенный?

Сашка в красках представил, какие на его голову обрушатся громы и молнии, если он в первую же свою вахту потревожит всемогущую Княгиню, однако делать было нечего: ситуация и в самом деле сложилась из ряда вон: посторонний на корабле, подумать только! Как будто не было по меньшей мере дюжины проверок и инвентаризаций.

- Тревогу бить, - мрачно ответил штурман.

- Аааа... - протянула Санька. - А ты уверен?

Сашка сжал зубы: он за многое любил и уважал Саньку, но не мог поверить, что в подобный момент она проявляет просто из ряда вон выходящую безалаберность - по хорошему, ей следовало самой объявить тревогу сразу же, а потом докладывать вахтенному офицеру.

- Ну ладно, тогда я сейчас в колокол позвоню, мне ближе, - сказала Санька, увидев его лицо, и отключилась.

Пока Санька бежала узким коридором до кают-компании, Сашка положил руки на хрустальный шар и вызвал капитанскую каюту. В сеточке для волос и розовой пижаме с кружевами Балл выглядела экстравагантно. Она довольно-таки спокойно выслушала Сашкино сообщение о постороннем на корабле.

- А! - сказала капитан. - Вероятно, пробрался в виде крысы. Мерзкие создания.

В последней фразе слышалось столько несвойственных капитану эмоций, что Сашка мало не попятился.

- Отставить тревогу, - снизошла до объяснений Княгиня. - Если ни мы, ни диспетчерская его не засекли, это или бес, или призрак, или домовой. Догадываюсь, - добавила она довольно едко, - что на военных судах вы ни с чем подобным не сталкивались, штурман; но торговцев эти мелкие паразиты не боятся. Надеюсь, вы в состоянии справиться с мелкой нечистью?

Тут до Сашки с опозданием дошло, почему Санька осталась так неподобающе беззаботна. Он попробовал дотянуться до нее - скорости ради, по их личному телепатическому каналу, а не по общей связи - однако было поздно: корабль, от киля до верхней палубы, продрал до досок обшивки низкий, встревоженный звон большого колокола.

"Ну вот", - тоскливо подумал Сашка, представив себе выражение лица Берг и мрачную угрюмость пилота, выдернутых из заслуженного сна.

Все, однако, оказалось не так страшно, как он предполагал: Белка, вскочившая на мостик меньше чем через минуту после объявления тревоги, просто хмуро посмотрела на Сашку, неожиданно широко зевнула, прикрыв рот рукой, и едко спросила, может ли она, в таком случае, пойти доспать положенное ей время.

- Нет, - ответил Сашка извиняющимся тоном, - примите мостик, пилот; а я схожу, посмотрю, что там можно сделать.

Без особой радости Бэла плюхнулась в пилотское кресло, и Сашка пожалел, что не притащил никакого журнала.

- В чем дело, штурман? - спросил мрачный голос Берг из медного раструба.

- Ничего особенного, - сказал Сашка. - Посторонний в отсеке кристаллов. Капитан считает, что это домовой или призрак.

- А! - хмыкнула труба. - Glasklar [12]. Also [13] осмелюсь предложить заскочить ко мне и взять бесогонного средства, сбор Љ14. Кто у вас будет заниматься изгнанием...

- Я, - сказал Сашка, сообразив, что его приказ Белке оставаться на палубе был вполне оправданным: как оборотень, она магическими силами владела в малой степени, а сваливать изгнание беса на одну Саньку было бы и нечестно, и неэффективно.

- Значит, вы и зайдите. Тревога отменяется, вахтенный?

- Отменяется, - согласился Сашка.

Еще через несколько минут они с Санькой, походной жаровней и маленьким пузатым мешочком бесогонного сбора стояли возле обитой заклепками двери в двигательный отсек. Каюта казначея располагалась отсюда неподалеку, в трюме, и Людоедка очень просила "воспевать не слишком громко, а то у меня до сих пор от заговоров таможни башка zerspaltet sich[14]".

Издевка стала очевидной быстро: когда они бросили в пламя первую же щепотку сбора, дым пошел такой, что Сашка и Сандра расчихались, и им стало уже совсем не до гимнов. Они даже успели решить, что сейчас изгонятся не хуже предполагаемого призрака. Вероятно, в этом и состояла месть Людоедки за раннюю побудку.

Наконец дым мало-помалу втянулся в узкую щель под дверью, и оттуда послышался неправдоподобный вой:

- Ой, матушки-батюшки, мать вашу! Что ж я вам такого сделал, за что живота лишаете!

Голос был противный, плаксивый, но ни капли не призрачный. Значит, либо мелкий бес, либо бездомный домовой, который не побрезговал забраться на борт без приглашения.

- Отодвигай бочку от двери и выходи подобру-поздорову, - пригрозила Сандра зловещим голосом.

- Красотка, а может, ты того... поласковее?

- Сейчас я тебе покажу "поласковее", - пообещал Сашка самым тяжелым тоном, на который был способен, и на пробу врезал по двери кулаком. - Д-добрый молодец, you rotten horsecunt[15]!

Кулаки у штурмана были тяжелые, - недостаточно, чтобы чувствительно сотрясти тяжелую, обитую железом дверь, однако удар получился ничего себе. Вероятно, это-то, в сочетании с прорезавшейся у Сашки злобой, и произвело на их собеседника эффект.

- Все-все! - крикнул голос, на сей раз не такой плаксивый и куда как более нормальный: теперь неизвестный звучал как приблизительно их с Санькой ровесник. - Понял, начальник! Выхожу.

Из-за двери послышались сдавленные ругательства (исключительно на архаичном русском), потом - скрежет тяжелой бочки по полу, а потом, прежде чем Санька успела заорать "Только дверь не открывай!", очень живо представив, что случится с незащищенными членами экипажа, если наружу пробьется вредное излучение отсека, как вторженец просочился прямо сквозь створки.

Он оказался моложе Сашки и Саньки лет на пять - или так выглядел. Совсем еще мальчишка, короче говоря. Одет он был в мешковатую клетчатую рубашку, мешковатые штаны с большим количеством карманов и парусиновую куртку, которая, казалось, могла бы заменить ему парус, если бы он расставил руки. Босиком, но в грязно-серой шапочке, из-под которой ниже колен свисали длинные черные волосы. В руках он виновато вертел белый истерзанный ботинок со шнуровкой.

- День добрый, начальники, - сказал он, подняв на Сашку и Саньку невинные зеленые глаза, очень большие и яркие на бледном, скуластом лице. - А я чего поделаю, если они... и так, и эдак... и в башмак запихали... и не спросили!

- Кто в башмак? - спросила Сандра, а Сашка эхом повторил:

- Кого не спросили?..

Недоразумение из двигательного отсека было увлечено в кают-компанию, куда подошла и Княгиня ( все еще в розовой пижаме). Дело и впрямь не терпело отлагательств: если бы домового (а уже стало окончательно ясно, что перед ними домовой) решено было высаживать, делать это следовало теперь. Прямо сейчас у него оставались все шансы добраться до Марса-2, эфирной станции на орбите реального Марса, в катере, дрейфуя не в самом Нижнем Стриме, но по воле ветров, которые здесь дули по направлению к Солнечной Системе

- Помилуйте, сжальтесь! - простонал домовой своим прежним плаксивым голосом. - Я этого вашего "ветра" от "течения" не отличу, а вы - в шлюпе!

- Ветер уже, но бьет сильнее, и его видно лучше, вот и все, - раздраженно произнесла Сандра. - "Не отличит" он! Откуда? - она потрясла перед носом у домового бутылкой "Северного сияния", изъятой у него из кармана.

- С собой пронес! - мигом ответил тот. - Нишкни, неточки, не брал я из ваших запасов, ничего не брал!

Еще одной незадокументированной и принципиально непроверяемой способностью домовых, помимо хождения сквозь стены, была способность проносить с собой спиртное. Чаще всего в неограниченных количествах.

- Как тебя зовут, чудо? - с брезгливой жалостью спросил Сашка.

- Василий я, - домовой часто заморгал. - По батюшке Христофорович, Христофоровы мы.

- С ботинком мне все ясно, - сказала Балл. - Ботинки я выкинула перед самым стартом. Видимо, коллеги Василия, решили подшутить над ним, напоили и уложили в ботинок. А он очнулся здесь только после старта.

- Ни черта себе! - в голове Василия вдруг словно прояснилось, он перестал паясничать. - Они что, меня, выходит, в капитанском ботинке пронесли?!

- Это точно мой ботинок, - сказала Балл с непроницаемым лицом. - А я здесь капитан. Методом простой дедукции получаем, что капитанский ботинок.

- Так я теперь тут повязан! - Василий схватился за голову. - У меня же место на "Кассиопее"!

- Всем нам приходится чем-то жертвовать, - пожала плечами Балл. - Ладно. В виду этого обстоятельства, а также того, что лишаться катера я не хочу - да и отправлять вас будет почти равносильно убийству - я официально признаю вас домовым "Блика". Штурман, попросите Людмилу Иосифовну, когда она проснется, внести Христофорова в судовую роль как условного пассажира[16]. С гильдией домовых потом разберемся.

Глава 4, об особенностях музыкальных инструментов

-Временным штурманом я и останусь до конца полета, - меланхолично подвел итог Сашка, дергая струну. - Unfortunate prankster[17]. А потом меня спишут на берег, и я буду искать себе какое-нибудь дырявое корыто на маршруте Земля - Проксима.

-Да с чего ты взял? Еще только третий день полета.

-Санька, она ко мне придирается, - они и так разговаривали очень тихо, вдобавок, настраивая инструменты, но тут Сашка и вовсе понизил голос до шепота, чтобы даже малейшего отзвука не просочилось сквозь переборки. - Я с Княгиней не уживусь. Она еще после домового на меня косо смотрит. Во время огневой тренировки, опять же...

-Да ладно, во время огневой тренировки все плохо себя показали, - пожала плечами Сандра. - По две пушки на человека - это много. Если бы хотя бы Людоедка могла ворочать орудием, еще туда-сюда, а так... Ну и мне ничего: пали и пали. А на тебе и маневры, и огонь...

-Да ладно, мелкими маневрами пилот ведает, поэтому ей Княгиня и отдала только одну пушку из семи, - махнул рукой Сашка. - Все дело в том, что я слишком мало знаю боевых заклинаний. Ну, сама понимаешь: на военных кораблях если ты штурман - то ты штурман, и к орудию по тревоге не становишься.

Сашка говорил фигурально: управление семью орудиями "Блика" (нос, два кормовых и четыре бортовых) выводилось на мостик, в каюту казначея и в двигательный отсек, на пост кормчего. Еще дополнительные терминалы можно было настроить в кают-компании, возьми Балл на борт дополнительных спецев. "Стоять" у них никому не приходилось: наоборот, обстрел заклинаниями требовал столько сил, что нужно было только сидеть или даже лежать.

- Все фигня, кроме пчел, - пробормотала Сандра, проводя смычком по струнам, - и пчелы тоже фигня... Все образуется. Разучишь ты заклинания, нам еще только до Аль-Карима две недели, как пять зачетов сдать. Я тебе книжку одолжу. Helvete[18], и где она умудрилась так расстроиться?

- Ты очень неосторожно обращаешься с инструментами, - сказал Сашка, с нежностью глядя на нее. Его собственный альт не слишком пострадал от переноски; впрочем, Сашка никогда не считал себя великим музыкантом и сам настраивал всегда только гитару: на альт слуха не хватало. Гитару он сломал о голову того самого капитана, которому заехал в челюсть, так что более любимого инструмента у него не было.

- Зато инструменты ко мне привыкают, - со всей убежденностью произнесла Сандра. - И отражают мою индивидуальность.

Тут Сашка не мог не согласиться. Насколько он помнил, ее скрипки (а скрипки менялись каждые несколько лет, вырастая вместе с Сандрой, пока ей наконец-то не приобрели взрослую) всегда были украшены какими-то привесками, фенечками-мулечками, расписаны рунами и иероглифами (якобы ради улучшения акустических данных), щеголяли дополнительными отверстиями в корпусе или еще чем-нибудь этаким. Вот эта, нынешняя, скрипка, пестрела ультрамариновыми и ярко-оранжевыми полосами, что вполне сочеталось с какими-то плетеными цветными шнурками в Сандриных коротких (едва закрывают уши) черных волосах, с ее сережками (в правом ухе четыре, в левом три), кольцами, браслетами и прочими украшениями, которые делали кормчего похожей на бродячую лавку амулетов. Кроме того, из прочей одежды Сандра выбрала исключительно мешковатый серый комбинезон на лямках на голое тело. Выглядело это впечатляюще, поскольку Свендаттир-Куликова была почти одного с Сашкой роста, широкоплечая и мускулистая. При взгляде на нее на ум приходили не столько амазонки, сколько древние идолы плодородия. Сашка, пожалуй, реагировал бы с большим ажиотажем, если бы между ним и Санькой не произошло уже столько всего, что комбинезон на этом фоне просто терялся.

Помимо всего прочего он также знал, что для магов-корабельщиков Санька не была таким уж исключением; среди них ее, скорее, можно было назвать на диво умеренной во всех своих проявлениях и разумной.

- Ммм... - согласился Сашка. - Что сыграем?..

- Веселую пиратскую? - предложила Санька, беря пару лихих плясовых аккордов.

Сашка хмыкнул и попробовал поддержать, но почти сразу выбился из темпа и взмолился:

- Давай что-нибудь полегче, братец!

- Грустную пиратскую?

- Избави боже! Я отстану на втором такте... ну ладно, на третьем. Нельзя ли что-нибудь человеческое?

- Что? "В лесу родилась елочка"?..

- Отчего нет? Для разогрева хотя бы...

- Златовласка моя, ты невероятно обленился и деградировал. Давай хотя бы... - она начала было "Турецкий марш", но тут дверь приоткрылась и в кают-компанию скользнула Бэла Димина, облаченная в невнятный темно-синий балахон. Сашка с тоской подумал, что кто-то должен научить этого воробышка нормально одеваться: ну ведь красивая же девчонка! Даже очень... только мелкая какая-то совсем. Интересно, из каких она зверей? Птица, что ли?

- Вы не на вахте? - спросила Бэла.

- Сейчас капитанская вахта, - ответила Санька за Сашку. - А у меня плановая проверка... - она бросила взгляд на часы, - через восемьдесят две минуты. Так что мы решили освежить наши школьные опыты... Мы тебе спать мешаем?

- Нет, - Бэла тоже посмотрела на ходики. - Я мало сплю. Я хотела спросить... к вам можно присоединиться?

- О, ты тоже играешь? - Сандра выглядела удивленной. - На чем же, если не секрет?

- Я ударник, - тихо пояснила Бэла. - У нас в училище была группа... Установку на корабль с собой не возьмешь, да у меня и нет своей. Но пару тамбуринов я все-таки прихватила.

- Ха, дело поправимое, - воскликнула Сандра. - Вот ка-ак доставим особо важный груз, ка-ак разбогатеем, ты сразу же купишь установку и попросишь Сашку ее сюда доставить.

- Не дотащу, - с достоинством возразил Сашка. - Она громоздкая.

- Не прибедняйся! - Сандра изо всех сил ударила его по плечу. - Для среднего вампира - так себе задачка.

- Вампира? - Бэла переводила взгляд с одного из них на другого.

Сашка понял его изумление: светловолосых вампиров, вообще-то, не бывает. Хрен их знает, почему. Хотя на юге России и в Израиле живет несколько рыжеволосых кланов, которые очень пекутся о чистоте крови.

- Я на половину, - пояснил Сашка. - Так-то менш, но у меня много типично вампирских фокусов получается. У меня мама из вампиров.

- А они разве... не инициируют? - Бэла как будто удивилась.

- Ты больше желтых газет читай и романов, - хихикнула Сандра. - До двадцати процентов населения - неинициированные полукровки. А у всех остальных в каком-то поколении да затесались вампирские гены. Сколько у нас уже за межрасовые браки не преследуют, лет триста?

- Точно, это совсем не обязательно, - кивнул Сашка. - Это решают родители, когда разбираются, с какой родней ребенку будет удобнее расти: знаешь же, что вампир и человек долго жить вместе не могут... Когда вампир - мать, ребенка чаще всего инициируют. Просто в моем случае мама захотела уйти в монастырь почти сразу после моего рождения, так что решено было, что я останусь с папой. Но папу потом послали на каторгу, и я лет до десяти жил все-таки с материнской родней.

- А почему они тогда не?...

- Потому что только до года можно. Ну и дальше, когда отец вышел и женился во второй раз, я их частенько навещал... - Сашка подкрутил колку, задумчиво провел смычком, прислушался и удовлетворенно кивнул. - Они меня научили всяким штукам. И с Сандрой мы там подружились.

- Ага, - кивнула Сандра, извлекая из скрипки длинный, ноющий звук. - Он был жутко несчастным ребенком! Ты же видела эти вампирятни: понятия о комфорте никакого... сквозняки, освещения ноль, чем они питаются - тоже знаешь... фууу! - она сморщилась. - А мои родители тогда рядом жили с их замком, в деревне... ну, летом дачу снимали.

- Она меня подкармливала, - усмехнулся Сашка. - Отдавала мне свои конфеты, - ему удалось сыграть целую фразу, и он остался очень доволен собой.

- Половину, - хмыкнула Сандра. - Стала бы я отдавать все! У меня было сильно врожденное чувство справедливости...

- У тебя было сильно врожденное чувство криминала: ты вербовала меня в сообщники, чтобы я помог тебе забраться в сокровищницу моей родни.

- Фу, как нехорошо с твоей стороны об этом вспоминать! - Сандра сморщила нос. - Как низко!

- Ты подорвала мою веру в человечество, и теперь вообще мне кругом должна, - парировал Сашка. - Ну что, "в лесу родилась елочка"?..

- Погодите, - сказала Бэла. - Я сейчас схожу в нашу каюту за тамбуринами. И еще у меня есть ноты пьесы Млацкого для срипки и барабана, я думаю, ее можно на три партии разложить без особого труда...

Белка осторожно внесла в кают-компанию свои маленькие тамбурины - они были длинной с половину нее, и все же она пыталась закутать их шалью, будто детей. Пилот посмотрела на Сашку с Санькой довольно потерянно, словно сомневалась, правильно ли поступила, заикнувшись о совместной музыке.

- Ставь сюда, - щедро предложила Санька, отодвигая в сторону стол и скидывая на пол подушку с дивана.

Белка с сомнением посмотрела на подушку, потом на диван, потом на Сандру, лицо которой прямо-таки светилось искренним предвкушением (возможно, оборотень разыскивала издевку). Наконец она, несколько нервничая, уселась на подушку, скрестив ноги, поставила перед собой тамбурины, вытащила откуда-то из-под шали палочки.

"Она будет играть на тамбуринах палочками?" - удивился Сашка.

Однако недоумение прояснилось: Бэла достала оттуда же из складок шали небольшую складную рамку и тарелочку. Подвешенная на рамке, тарелочка издавала тихое дребезжание.

- А саму рамку можно использовать, как треугольник, - сообразила Сандра. - Умно, по-настоящему умно!

- Есть и портативные ударные установки, - сказала Белка отстраненным тоном; стеснения в нем, однако, уже не чувствовалось - точнее, чувствовалось, но не так сильно. Не стеснение, а некая сухость. - Но у меня такой нет. Млацкого, к сожалению, тоже. Оставила дома, скорее всего.

- Ничего, - сказала Сандра. - В этой книжице был Чюри, как раз очень хорошо подходит. В конце концов, можно взять тот квартет, который я помню наизусть. Вам только надо будет подхватить.

- О нет, избавь меня бог от того, что ты помнишь наизусть! - Сашка поднял руки в защитном жесте. - Наверняка опять какая-нибудь жуткая головоломка. Да и Чюри, если подумать...

- Ну хватит! - прикрикнула Сандра. - Этак мы и в самом деле договоримся до "В лесу родилась елочка".

- Давай турецкий марш? - взмолился Сашка. - Ты же его начала.

- Это слишком легко, - непреклонно отозвалась Санька. - И не ленись, пожалуйста.

С этими словами она протянула Бэле одну копию нот, с другой подсела ближе к Сашке. Они пристроили листки на стол между ними и почти одинаковыми движениями подняли инструменты к подбородкам.

Бэла посмотрела на них с некоторым сомнение, но ничего не сказала.

Это и впрямь был Чюри, Bittersweet symphony[19], Сашка только не помнил: там должны были быть скрипка и альт, скрипка и виолончель или вовсе две скрипки? Ну ладно, в любом случае, решил Белобрысов, он более или менее справится, а если и возьмет пару-тройку фальшивых нот, так ничего страшного, все свои.

Первые ноты, низкие, и впрямь принадлежали ему - он справился с ними вполне верно. Потом ему помогла Сандра, включилась, и сразу стало легче - как глоток свежего воздуха. Играть в паре с Санькой всегда было сущим наслаждением: Сашка шел за ней, почти не глядя, полностью полагаясь на ее чуть более высокое мастерство и гораздо большую уверенность в своих силах. Когда же она покидала его, устремляясь вверх, он вполне уверенно держал партию, встречая ее ласково, когда она возвращалась... да, это и в самом деле больше всего походило на акробатический этюд. Подхватит ли барабанщица вовремя?.. В начале должно было быть что-то вроде взрыва, а далее пьеса становилась более мерной: игру вела скрипка, альт ее поддерживал, а ударным оставалось только отбивать ритм. Если они не сорвутся с самого начала...

Они сорвались. Барабаны не вступили, какое-то время скрипка и альт продолжали вдвоем, но было совсем не то: мелодия потеряла половину прелести, утрачивая законченность и превращаясь из мощного и радостного отрывка в нечто довольно-таки куцее, даже одинокое: два голоса не тянули там, где нужно было хотя бы три.

- Ну и чго? - спросил Сашка довольно сердито, глядя на Белку.

- Можно было спросить, хотя бы дочитала ли я до конца, - буркнула она довольно резко и повела плечами, скидывая шаль. Под шалью обнаружилась обыкновенная светлая кофточка с открытым воротом, которая очень выгодно смотрелось на фоне смуглой кожи стеснительного пилота.

- Ну извините!

- Там легко, потом одна вариация все время повторяется, - сказала Сандра. - Теперь дочитала?

- Теперь да, - нейтральным тоном ответила Бэла. - Прошу прощения. Давайте сначала?

- Давай... - недовольно сказал Сашка. Ему казалось, что второй раз он точно не сможет повторить вступление, не сфальшивив - кажется, первый раз ему удалось только чудом. Однако чудо повторилось: ноты пошли ровно, гладко, словно упали уже на проторенные рельсы, как эфирный поезд; фарватер был знаком. Низкие, саркастические ноты заскользили ровно и плавно, потом в него влилась новая струя, - Санька - и в нужном месте таки прервались дробью радостных ударов. Сашка чуть было не сбился: это было неожиданно. У девчонки оказалась твердая рука и эта самая сумасшедшая страсть, которая отличает барабанщиков и скрипачей - но в барабанщиках она сочетается, вдобавок, с настоящим безумием. А что вы хотите от людей, которыми целыми днями только и делают, что колотят по всему палками. Безумный удар, дробь... второй удар... helvete, как говорит Санька, а ведь пошло! Пошло! Хотя и странновато звучат глухие удары тамбурина там, где должен быть барабан, но уж ладно.

Они повторили первую вариацию несколько раз, потом Сандра разразилась вдохновенным пассажем, из-за которого Сашка потерял нить беседы, а Бэла так увлеклась, что упустила ритм - но начало, тем не менее, было положено. Сашка взял особенно неловкую, сомнительную, скособоченную ноту, и так она жалко прозвучала во внезапно наступившей тишине, что все трое просто не могли не расхохотаться.

- Чудно! - сказала Сандра с удовольствием. - Все-таки я не знаю большего удовольствия... ну, разве только чтение... и не знаю, как еще лучше сработать экипаж, чем совместной игрой! Еще, конечно, помогает секс, но это трудновато, когда речь идет о большой компании... - на этом месте Сашка фыркнул, опознав давний прикол: "Чтобы пилота потом не поимел капитан, ему лучше поиметь штурмана еще на трапе". Бэла опасливо покосилась на Сандру. - На "Анжелике" у нас подобрался квартет только из корабельных магов плюс врач, а Дед[20] наш ни на чем не играл, зато имел чудный тенор, практически оперный... - она вздохнула ностальгически. - Еще играли двое из наших сэйл-мастеров и штурман, они составили трио.

Глава 5, в которой капитана похищают, а штурман пускает пузыри

Три с половиной недели вояжа - совсем малый срок. Но уже через пару дней, как только стих ажиотаж после появления домового, а расписание дежурств на камбузе перестало вызывать жаркие споры (Сашка, вопреки воли капитана, хотел набрать больше дежурств, чем Санька: мол, о пусть он лучше пожертвует частью отдыха, чем будет есть это), на корабле установилась размеренная рутина вахт, сна, приемов пищи и посиделок в кают-компании. На последних старшие члены экипажа - капитан и суперкарго - когда появлялись, а когда и нет. Они не то, что бы игнорировали более молодых и менее опытных, но дистанция возникла сама собой, и обе стороны, кажется, были ей вполне довольны. Княгиня как-то раз принесла свою арфу и присоединилась к Сашкиному с Сандрой дуэту, предложив исполнить божественно прекрасную "Арию" Баха - мол, это единственное, что она помнит хорошо и за что ручается. Бэла оказалась исключена из трио по вполне естественным причинам, Сашка чуть было не дезертировал, но в последний момент укрепился духом.

Вместе струнные звучали приятно, но Княгиня играла с таким мастерством, которого часто достигают методичные вампиры-любители на шестом-седьмом десятке лет. Двое юных меншей, особенно Сашка, не дотягивали до нее по технике, а манеры слишком уж отличались: даже музыка Княгини казалась сухой и белой.

Свободное время Балл предпочитала проводить отнюдь не за трепом с молодежью. Пару раз Сашка вынужден был зайти в капитанскую каюту - естественно, по приглашению - и оба раза заставал капитана за чтением. В первый раз он пришел за справочником Марджа - подробными лоциями системы, в которой Халифат кружился четвертой планетой. Второй раз - за письменным разрешением проведения санобработки на третьей палубе: домовой обнаружил сверчка, целого одного.

Из-за "условного пассажира"-паникера экипаж, включая Берг, ползал по подпалубному пространству, среди балласта, в полутьме. Сложил ли свои лапки героический сверчок в борьбе с санькиной патентованной отравой - вопрос остался открытым, а вот штурман получил по полной: два синяка и шишка на лбу. Идти к Балл, исполнявшей заодно обязанности судового лекаря, с такими пустяками он, естественно, даже не подумал.

Берг проводила корабельные будни еще интереснее шкипера: безукоризненным почерком (магическая печать недоступна!) заполняла толстенные талмуды тетрадей, со стальным лязганьем крутила ручки арифмометра, убористым шрифтом покрывала листы бесконечными расчетами непонятно чего...

Зато Абордаж, черный и надменный, неизменно приходил слушать людские разговоры и угоститься молоком. Однажды он даже удостоил особо пронзительную ноту своим басовитым и сочным аккомпанементом - точно в соответствии с правилами гармонии.

Васька Христофоров, не считая случая со сверчком, сидел ниже воды, тише травы. В кают-компании не появлялся (что только естественно для домового), но его и вообще по помещениям не видели. Только Сандра, посмеиваясь, рассказывала о булькающих звуках, долетавших порой из-за переборок. Так что на долю Сашки выпало общение с кормчим и пилотом. То есть это Сандра активно общалась с Сашкой и с Белкой, иной раз подавая реплики за них тоже, вытягивала на совместные "сыгровки" и всячески тормошила.

Бэла больше отмалчивалась по углам, но первая опасливая настороженность пропала. А шарахаться штурмана она перестала сразу же после взлета. Сандра учила ее умеренным скандинавским ругательствам и, кажется, наука шла впрок.

Три с половиной недели - это очень мало. Только втянулся, только привык, только чуть узнал окружающих тебя людей, заново разобрался-разучил аккорды - и на тебе: посадка на носу.

Посадка! Каждое плавание имеет начало, и каждое успешное плавание имеет конец. Сколько неудачников осталось бесконечно дрейфовать с разбитыми кристаллами и обломанными мачтами в полутьме эфира? После того, как жизни экипажа перестали зависеть от груза сухого льда - черный плющ с избытком добывает кислород из сухого воздуха кают и трюмов в обмен на небольшую долю света, - автономность плавания стала лишь вопросом запасов воды и пищи. Возможно, некоторые из затерявшихся еще живы, - те, кто вытянул билет в один конец в бесконечной череде эфирных течений и ветров. Но не будем о грустном - их путешествие окончилось. Если немного повезет, скоро они будут на планете, safe ashore[21]. До следующего раза.

Бригантина уцепилась за неяркую желтую точку у предпоследнего чек-пойнта, и уверенно побежала к последней: тусклой от расстояния желтой звезде, баюкающей теплый и мягкий, такой необычный и обыкновенный мир. Очередной мир людей.

***

Запах свежескошенной луговой травы и чабреца ласково взял Сашку за щеки, поманил едва заметной ноткой розмарина и намекнул на свежее мясо, жарящееся совсем неподалеку. Вон за тем поворотом. Или вон за этим...

Белобрысов отвел глаза: не с его топографическим кретинизмом пытаться проложить курс в этом скоплении домишек и домиков, что лепились друг на друга так, словно отчаянно мерзли или тянулись к свету. Зачем они это делали, Сашка не понимал, хоть убейте: на Аль-Кариме, в благословенном городе Эль-Бахр-эль-Ахмар, было солнечно и жарко. И очень влажно: в воздухе висел влажный туман, вода от недавнего ливня все еще капала из причудливых водосточных труб с раструбами в виде демонических пастей, вспыхивала радугой то тут, то там, обдавала влажным блеском булыжник.

Еще в Эль-Бахр было изобильно. Вдоль каждой улицы здесь торговали чем угодно, от связок огненно-красных стручков, похожих на барбарис по виду и вкусу (на самом деле животного происхождения), до девушек в жены. Последние распродажи происходили возле нотариальных контор и несли на себе налет провинциальной респектабельности.

- Боги мои, ну и порядочки! - пробормотал Сашка, еле отбившись от сильно размалеванного паренька в обтягивающей жилетке и прозрачных шароварах, - похоже, в этом случае речь шла не только о бизнесе, но и о личных предпочтениях.

- Штурман, вы же бывали во внеземных портах, - усмехнулась Балл, которая следовала на несколько шагов позади - Сашке приходилось все время глупейшим образом оглядываться через плечо, чтобы ее не потерять.

- Да чего там во внеземных, по окраине русских колоний гоняли, и все... - буркнул Сашка, которому стыдно было признаваться, что за шесть лет он и впрямь только однажды побывал в порту действительно дальнего эфира. Да и то во время его ходки на "Дженнифер", когда они везли груз пеньки и смолы на регульский Чарнинг.

Как Балл среагировала на его замечание, Сашка не понял. Она ничего не сказала, а лицо ее закрывала плотная черная сетка. Сетка крепилась к закрывавшему голову и плечи платку-накидке, в данном случае ярко-алой, чтобы показать капитанский статус. Накидка называлась "чаршаф", а сетка "чадра", если Сашка ничего не путал[22]. Все прочие части тела Балл закрывал длинный черный балахон, строго по местной моде - так или почти так одевались все встречные особы женского пола. Местная мода Сашку не вдохновляла.

- Куда теперь? - спросил Сашка.

- У укротителя джанзиров направо.

Кто такие "джанзиры" Сашка не знал, но решил, что так могут называться здоровенные зубастые гусеницы, которым кишмя кишела стоявшая у ног толстенького мрачного усача корзина, и оказался прав - Балл его не одернула.

"Чертовы лицемерные святоши, - корил Сашка за свои неудачи основателей планеты. - Всегда я говорил, что от религии сплошные проблемы".

Его еще несколько раз дернули за полы плаща (Сашка носил плащ, который, опять же по местным понятиям, полагался "передним мужчинам"), один раз привязался какой-то бритоголовый тип в желтом. Он шел следом несколько метров, чему-то визгливо возмущаясь. Пару раз на ломаном английском предложили купить последовательно вяленой рыбы, беруши и средство от запора. Однажды Сашка чуть было не потерял дорогу, засмотревшись на узорную башенку особенно изящного минарета, украшенную шестиугольными зелеными камнями. Однако вскоре они все-таки оказались у конечного пункта их маршрута: неказистого домика западной архитектуры, пугающе сильно вросшего в землю - входная дверь находилась на несколько ступенек ниже уровня почвы. Вряд ли это так задумывалось, хотя бездна их знает...

- Постойте тут, - сказала Балл. - Возможно, придется подождать около часа или даже больше. Можете отойти в тень.

- Да, капитан, - сказал Сашка, однако, движимый любопытством и проверяя границы отличия флотской дисциплины от торговой, спросил Балл: - А разве я не должен поздороваться с ними и официально вас представить?

Он как-то не думал, что роль "переднего мужчины" ограничится только сопровождением по улице.

- В обычных обстоятельства - да, - ответила Балл, и на сей раз Сашка не сомневался, что под чадрой она улыбается. - Однако эти господа уже прекрасно меня знают. Если вы представите меня, это будет означать, что вы представитесь сами. А я обещала не знакомить вас со спецификой.

- Что же мне делать? - спросил Сашка, прежде чем успел прикусить язык.

- Купите медовый пряник, - посоветовала Княгиня. - Называется "пахлава". И воды у разносчика.

С этими словами она нырнула в тень портика (ей пришлось пригнуться) и была такова.

Сашка последовал указаниям капитана: у торговца на углу приобрел пряник, но водой пренебрег - пить ему не хотелось. Как выяснилось уже после второго укуса, Княгиня и тут дала крайне ценный совет. Пришлось Сашке изменить свое мнение и напиться из ближайшего уличного фонтанчика.

Сделав это, штурман понял, что указания шкипера даже на берегу нужно исполнять буквально: вода в фонтанчике оказалась подкрашена какой-то специфической местной магией. Он не учуял ее, пока не выпил.

"Ну и ладно, - философски подумал Сашка, отрыгивая гроздь разноцветных мыльных пузырей, которые задумчиво полетели к конькам крыш, - хоть развлечение".

По его подсчетам, развлечения хватило на полтора часа: все это время Сашка стоически игнорировал хихикающих зевак, благо их тут, на улице, оказалось не так уж много.

Потом пузыри наконец-то иссякли, купленная у разносчика берестяная емкость с водой тоже подошла к концу, и Сашка крепко задумался, как ему быть. Около строения не происходило никакого движения, никто не входил и не выходил, и ему только и оставалось, что ждать с нарастающим беспокойством.

На исходе второго часа, когда тени на улице порядочно сдвинулись, а в доме напротив унылый седобородый человечек распахнул и начал мыть узкое окно с синеватыми стеклами, Сашка не выдержал и вышел на связь с кораблем.

Такие штуки - развлечение не для слабаков, но Сашке с детства удавались фокусы, для которых многим другим требовалось напрячься: тетя Галя не раз говорила ему в сердцах, что не будь он таким ленивым, давно уже стал бы архимагом. Сашка же полагал свои таланты как раз счастливым подарком, позволяющим не тратить силы на то, что другим приходится учить тяжелым трудом. Вот и сейчас: он никогда не мог усовершенствовать связь разумов до того, чтобы соединяться с кем угодно и когда угодно, но вполне превзошел ее в тех пределах, чтобы сейчас вызвать Саньку по корабельной трансляции, только коснувшись двумя пальцами хрустальной серьги.

- Златовласка, чего стучишься? - поприветствовала его Санька. - Развлекаешься?

- Никак нет, душа моя, - ответил Сашка. - Я, представляешь, капитана потерял.

- Да ну! - восхитилась Санька и, пользуясь тем, что она явно все еще была на корабле одна, добавила: - А может, ты просто ее в какой-нибудь бордель здесь продал?..

- Скорее, она меня продаст, - заметил Сашка. - Тут всегда так к блондинам пристают?

- Полагаю, да, ко всем двухметровым голубоглазым блондинам с размахом плеч в семьдесят се-ме, - беззаботно согласилась Сандра. - Ты серьезно насчет шкипера?

- Да уж куда серьезнее! Она тут меня оставила ее дожидаться у ворот, а сама слиняла. Уже третий час стою.

- Белобрыскин, Княгиня просто так не скажет. Если велела дожидаться - значит, жди, хоть до полуночи. Или ты про флотскую субординацию забыл? - последнее уже прозвучало с подковыркой.

- Даже у флотской субординации есть свои границы, кормчий Куликова, - ответил Санька, не настолько официальным тоном, чтобы обидеть, но и напоминая, что вообще-то по должности он выше. - Принимаю решение разведать, что с капитаном, - и снова неформально. - Ну в крайнем случае вытолкают меня как идиота!

- Хорошо себя оценил, - засмеялась Сандра. - Главное, правильно! - и отключилась.

Через несколько минут Сашка почувствовал, что Сандра была кругом права насчет самооценки, и что сам он ляпнул тоже вполне к месту.

Внутри вросшего в землю домика Сашка нашел самую обыкновенную контору. Она почти не отличалась от любой конторы в ОРК. Разве что секретаршами тут были не нагловатые скучающие девочки в коротких юбках, а скучающие особы неопределенного возраста в непрозрачных паранджах и чаршафах. Тоже нагловатые - что лишний раз показывает: не паранджа прививает женщине скромность. Нет, никто здесь не видел даму в красной накидке... То есть да, видели: она пила воду из кулера, кажется, спросила у кого-то дорогу... Фарид, дорогой, не у тебя?.. Как будто у меня есть дело до всяких там женщин, Махмуд, сын шайтана, когда у меня горит квартальный бюджет на весь отдел, а тут еще "Скорпион не прибыл вовремя, чтобы всем им в порту оказаться рогоносцами!

Контора, как понял Сашка, была торговым агентством и обслуживала ряд судов. Нет, не пиратов и не каперов: Сашка их названия знал. Капитаны многих кораблей - даже кораблей военного флота - старались позаботиться о том, чтобы в порту у них имелся свой агент, который сбывал бы для них груз, даже вполне легальный, по более выгодным ценам и легче бы проводил его через таможню. Именно эту роль и выполняла фирма "Аль-Ширвани и сыновья". Ничего удивительного, что Княгиня имела с ними дело. Но вот куда она потом подевалась. Может быть, они врут?..

Сашка не говорил на фарси, но народ кругом изъяснялся на причудливой смеси фарси и арабского, а арабский Сашка немного понимал. Нельзя с младых ногтей шляться по инопланетным портам и не уметь объясняться на основных земных языках (кстати, местный люд ругался по-голландски и по-русски, очевидно, полагая это менее неприличным). То, что ему удавалось разобрать, подтверждало правдивость служащих. Княгиня была тут, а потом куда-то вышла.

Да, благородный иноземец, у нас имеется задний двор, Махмуд будет очень рад вам ему показать... Что значит "не рад", Махмуд, ослиный член, шевели задницей, ты только и делаешь, что штаны протираешь! Но оттуда никуда не пройти, вы сейчас сами убедитесь.

Действительно, никуда не пройти: унылый пятачок, заваленный пустыми коробками и огороженный стеной. Может быть, Княгиню с крыши на ковре-самолете увезли?.. Крыша, вроде, плоская, а ковры стартуют бесшумно...

Сашка вернулся на пятачок у входа, который уже начал считать своим, уныло оглянулся и, сунув руки в карманы, побрел вдоль улицы. Время от времени он горестно и очень натурально вздыхал.

Дойдя до угла, Сашка снова вызвал Саньку.

- Ну что, Княже задала тебе атата? - полюбопытствовала кормчий без особого злорадства.

- You fucked up[23], - беззлобно отозвался Сашка. - Нет там Княгини. Давай-ка чек-ап этого здания, чур вместе.

Управление кораблем, идущим по воле ветров и течений (корабельные кристаллы - в лучшем случае страховка против воли буйного эфира), всегда требовало множество везения и немножко пророчеств. "Индекс удачи", с тех пор, как Ла Вуазье научился замерять его хотя бы с двадцатипроцентной погрешностью, стал проставляться напротив фамилии каждого офицера во флотских списках. А без умения предсказывать будущее просто нельзя получить сколько-нибудь приличное назначение.

Сашку и тут спасал от врожденной лени врожденный же талант: ему сразу легко давалось провидение в эфирном пространстве. Кассандра же развивала в себе провидческие способности со всей страстью еще в школе - для определенных целей. И добилась значительных успехов, большинство из которых не позаботилась довести до сведения сперва инструкторов в своем Торговом Училище, а потом и начальства.

Пожалуй, теперь на всей Земле и во всем эфире, Ближнем и Открытом, только Сашка знал, насколько Сандра хороша.

- Что за здание? - деловито спросила Сандра, сразу поняв по его серьезному тону, что теперь от него не отлепишься.

Сашка сосредоточился и представил вдавленный в землю домик во всей красе: с его длинными, похожими на бойницы окнами и выкрашенной в синий цвет крышей с трогательными узорами под карнизом.

Санька фыркнула.

- Чего так?

- Да там наверху у него арабской вязью всякое неприличное написано.

- Что, правда? - спросил Сашка, и ему как-то по новому увиделись красиво разрисованные стены домов, мимо которых они шли. Не может быть, и прямо на главных улицах...

- Нет, - сжалилась Сандра, - молитва обережная. Так, ну давай посмотрим, что у нас там...

В четыре руки они зашарили по местной ноосфере - той части эфира, куда можно было проникнуть "голым" сознанием. Сашка служил проводником, поэтому не мог точно сказать, что именно они нашли или не нашли. Разум Сандры, как всегда, был слишком резким для него, слишком пронзительным. Как и ее музыка, ее провидение только опиралось на его, проникая гораздо дальше, взвиваясь гораздо выше. Такова судьба любого, чей инструмент играет по басовому ключу.

- Так, ну вот, все ясно, - заметила Сандра, ослабив контакт: в физическом мире это выглядело бы так, как если бы она после акробатического этюда спрыгнула с Сашкиных плеч и осталась стоять на манеже, касаясь ладонями его предплечий. - Это работорговцы.

- Кто? - переспросил Сашка, потемнев лицом.

- Работорговцы, - ответила Санька с выверенным безразличием, за которым скрывалась глубочайшая брезгливость. - Знаю я эту картину. Десятки жизней в одну точку, чтобы потом эти Kuksugere[24] навертели на них всякого дерьма... Pule![25] Хотела бы я знать, что за игры с ними шкипер устраивает...

- Это не наше дело, - оборвал ее Сашка таким жестким тоном, что Санька даже заткнулась на полуслове. - Лучше скажи мне, где капитан Балл?

- Где-где... похоже, ее куда-то повели против ее воли. На ковре-самолете, как ты и полагал. Ну, так выходит... да сам посмотри, у нее линия жизни чистая-чистая, лазурная.

Сашке сейчас дела не было ни до какой лазури, и он довольно резко принялся выспрашивать Саньку, куда да как повели, да каким путем. Наконец, узнав все, что хотел, Сашка свернул и сунул под мышку плащ "переднего" (узоры делали его особенно заметным в толпе без идущей сзади женщины). Фланирующей походкой эфирника на отдыхе он зашагал живописно искривленными улочками в сторону Рынка Аль-Хазара.

...Удача была к нему благосклонной. Если совсем по совести - то не удача, а умение заглядывать Судьбе под юбку, но не будем слишком придираться. Он нашел не только здание, где находилась Княгиня (в этом ему помогла Сандра), но и место, куда более ценное для его планов: широкий шатер, расшитый астрологическими знаками. Там играли в кости по-крупному.

Голубые глаза, светлые волосы и общая наивность Сашки надежно выдавали в нем чужеземца, а характерная походка - звездоплавателя, привыкшего к постоянной качке эфирных течений. Поэтому его приняли за маленьким столиком в углу как желанного гостя и наперебой принялись объяснять правила игры. Сашка потел, от влажности задыхался, но слушал внимательно.

Возможно, именно эта внимательность позволила ему через час с лишним уйти от ничего не понимающих местных ценителей азарта с мешочком золота. А может быть, причиной послужил врожденный талант или просьба Саньке "постоять на стреме" - она еще лучше Сашки умела обстряпывать такие дела. Например, Сандра сдавала зачеты по комбинаторике элементарно: будучи человеком относительно честным, она всегда, глядя в глаза экзаменатору, честно признавалась, что именно собирается вытащить. И вытаскивала.

Ему повезло - по окончании Княгиня еще находилась все там же: в крытом длинном здании, отведенном для продажи рабов. Ее даже еще не продали.

В рабском павильоне было суше, чем на улице: специальные заклинания отгоняли влагу. Вдоль длинных стен выстроились помосты и стенды, возле которых стояли надсмотрщики и рабы (последние чаще всего одеты куда лучше, чем первые), иногда группками, иногда поодиночке. Стенды украшали фантагравюры, изображавшие либо счастливых рабов со своими владельцами и владельцев, жмущих руку посредникам-торговцам, либо только рабов в ситуациях, призванных наилучшим образом продемонстрировать их достоинства: домохозяйка - у печи, телохранитель - с мечом и луком, молодая одалиска... Но Сашка быстро отвел взгляд от стенда с молодыми одалисками, чтобы не отвлекаться.

Некоторые торговцы, выглядевшие особенно голодно, не гнушались зазывать:

- А вот секретарша, кому симпатичная секретарша! Знает три языка, каллиграфический почерк, пэри с кофеваркой!

- ...проектный планировщик, берите трехгодичный контракт проектного планировщика: умен, креативен, лоялен, работает допоздна, женат на рабыне-кухарке...

Княгиню продавали отдельно, за сиреневой ширмой, отгораживающий дальний угол помещения. Какой-то малый с мечом попытался Сашку не пустить, но профессионалом он был не ахти: Сашка легко оттер того плечом.

За занавеской сидело трое: двое господ европейского вида в строгих серых пиджаках и, собственно, Княгиня. Со своим черным балахоном она уже успела проститься, и осталась в наряде, в котором обычно ходила на борту корабля: светлые брюки (ремень на месте, но кинжала на поясе нет) и снежно-белая рубашка с расстегнутым воротом.

Руки у Княгини были не связаны, сидела она в свободной позе и оглядывала двоих мужчин ничего не выражающими глазами.

- Здрасьте, - сказал Сашка. - Я тут слышал, у вас редкая дама есть. Вампирка, да еще немолодая, да еще с Земли... не продадите?

Мужчины переглянулись.

- Феррет, кто его сюда пустил? - сухим, бесстрастным голосом спросил один. - Что это за клоун? - голос его был направлен за занавеску (по всей видимости, к охраннику), но ответил его визави.

- Я надеюсь, вы понимаете, - чопорно произнес он, - что с нашей стороны утечки быть не могло.

- Да вы о чем! - воскликнул Сашка. - Какая утечка, господа! Я молился на алтаре госпожи Лады. Она сказала мне, где моя судьба! Продайте, а?.. Я хорошо заплачу.

- Прошу прощения, господин, я подумал, что убивать его пока не за что, - пробасил охранник из-за занавески.

- Меня очень интересует, почему ты не смог не впустить его, не убивая, - покачал головой первый, и снова спросил у Сашки: - При чем тут Лада, молодой человек, какая судьба?.. Разве не понимаете, что так дела не делаются? Редкая наемница уже сговорена по контракту моему уважаемому партнеру. Вы, конечно, можете выкупить ее контракт, но разговаривать нужно уже не со мной, а с ним.

Сашка с честным выражением лица развернулся ко второму господину, в душе сильно недоумевая, отчего Княгиня не вскочит и не покажет им всем, с какой стороны у корабля киль. Потому что нельзя даже и предположить, что капитан эфирной бригантины (к тому же явственно боевой капитан) не справится с двумя штафирками! Предположим, она еще сомневалась, пока была одна; но теперь-то, когда появился Сашка...

Впрочем, может быть, еще не все потеряно, и ее удастся просто выкупить без лишнего шума? Зря, что ли, старался, столько денег выигрывал.

Вдруг по другую сторону сиреневой ширмы закричали:

- Шулер! Ловите шулера!

Потом еще больше шума, и чей-то отчаянный фальцет:

- Во имя всех богов, не допустим непотребства! Шайтан с волосами цвета ослиной мочи украл наши деньги!

Господа в костюмах переглянулись, Феррет снаружи раздернул занавеску, намереваясь, очевидно, хватать и вязать Сашку - все это происходило очень медленно, даже лениво. Не из-за Сашкиных нервов: просто кто-то сильной рукой растянул его время. И на этой тонкой струне резкий голос Княгини сыграл:

"Единственный выход - магия крови, штурман. Иначе никак".

"Что?" - ошалел Сашка: не столько от того, что шкипер вышла на его прямой канал, сколько от смысла ее слов.

"Меня повязал старший вампир. Я вам даже приказ отдать не могу. Что вам еще неясно?"

"Все!", - хотел ответить Сашка, но вместо этого рыбкой прыгнул к Княгине, наплевав на то, что Феррет может выпустить по нему заклятье-другое, и сшиб ее со стула. Вдвоем с капитаном они покатились по полу, и Сашке таки удалось сделать то, чего дед велел ему никогда в жизни не делать: вонзить клыки в чужую шею. Более того, в вампирскую.

А не делать дед этого советовал по одной-единственной причине: "Ты, парень, слишком легковесный - и второго не удержишь, и себя погубишь".

Глава 6, в которой говорится о сбруе, но ни словом не упоминаются лошади

"Все эти ритуалы придуманы только для одного, - думала Бэла, наблюдая за неподвижно замершим в углу паутины черным пауком с узором из крестов на спине. - Свести с ума как можно больше честных эфирников. Какой в них смысл? Какое высшее предназначение может объяснить эти бесконечные очереди, эти повторяющиеся штампы на разноцветных бумажках? Те, кому действительно есть, что скрывать, все равно обходят их без малейшего труда?"

Среди своего народа Белка казалась чужой еще и по этой причине: она имела свойство впадать в мысли.

Однако по неопытности и крайней молодости Бэла не додумывала свои мысли до конца: все танцы с бумажками и придуманы как раз для того, чтобы создать как можно большее число лазеек для людей, знающих, где, как и почем. И при этом сохранить видимый декорум. На ее глазах Людоедка прекрасно демонстрировала высокое искусство проникновения без мыла - увы, втуне. Ценителей не нашлось.

Взятки Людоедки были столь тщательно выверены и столь отлажены, что они даже не походили на взятки. С санитарным контролем она просто обменялась парой шуточек и намекнула на какую-то Козлоногую Мэри, после чего, под общий смех трех клерков, документ был подписан. Очередь в таможенный контроль Берг миновала с каменной физиономией, будто так и надо, а офицеру в кабинете без лишних слов, но как будто делая ему одолжение, сунула толстый конверт, после чего все было улажено очень быстро. Очередь к противопожарному инспектору Людоедка, наоборот, покорно отстояла. Это заняло несколько часов, в течении которых Бэла познакомилась с характерными приемами ухаживания Аль-Карима теснее, чем ей хотелось бы. Здесь нормы были иные - чтобы отпугнуть потенциальных поклонников, следовало не кутаться, как она, а, напротив, разоблачаться. Тогда бы сочли нескромной и опасной.

В кабинете пожарного инспектора Берг вела себя льстиво и даже сама напросилась на штраф, сославшись на отсутствие в двигательном отсеке "Блика" специальных разбрызгивателей. Произнесла она и еще несколько фраз, если не магических, то, очевидно, ритуальных, потому что положенного досмотра на борту так и не состоялось.

И, наконец, они отправились сюда, в дальний конец погрузочного дока, где вот уже битый час Бэла наблюдала этого чертового паука и сторожила никому ненужную пустую тачку, пока Людоедка спокойно дремала, присев на забытую и проросшую мелкой зеленой травкой поленницу.

"И зачем она потащила меня с собой? - тоскливо думала Белка. - А, вот попалась бабочка, сейчас паук ее сожрет. Ведь толку от меня никакого. Взяла бы Куликову, она хотя бы уже контрабанду возила. Или штурмана... Нет, его забрала капитан. А я даже никакой секретный груз не подниму, если это только не бриллианты и не тайные документы. На что шансов мало, откровенно говоря".

Пока она думала, бабочка извернулась в паутине, поймала подкравшегося паука и высосала его досуха, после чего подожрала остатки паутины и улетела. Бэла, однако, этого уже не видела, занятая невеселыми думами.

Особенно обидно торчать в трюме, когда совсем неподалеку был корабль, с ее каютой и книгами. Еще неподалеку завлекательно шумел толпой выход в город, но он привлекал Белку куда меньше. Все равно здесь нет лесов... А в порту зато водится много мышей. И крыс. И прочей звериной мелочи.

Но нет, никаких крыс и мышей, столь приятных после неживой корабельной пищи - сиди и изображай из себя статиста в отыгрыше приключенческой пьесы.

Наконец, ожидание завершилось: о чем-то весело переговариваясь между собой на местном наречии, из дальнего входа появились двое высоких смуглых людей с тележками. С ними же шел таможенник в форме цвета морской волны с серебром, молодой и белозубый. Бэла узнала его: они уже видели его в приемной, но там он держался высокомерно.

Теперь же таможенник обменялся с Людоедкой добродушными приветствиями, потом скомандовал парням с тележкой - и те сноровисто перегрузили несколько свертков на небольшую тачку, которую Людоедка прихватила с собой.

Парни эти откровенно пялились на Белку, а один даже отпустил какой-то длинный, пространный комментарий.

- Он говорит, что ты истекаешь молоком и медом, и он бы ввел тебя в волшебный сад, - сказал молодой таможенник, глядя с жарким, тягучим намеком.

Бэла подумала: "Мои предки ели таких, как ты, на завтрак", но вслух не сказала ничего, только сильнее закуталась в шаль и посмотрела на мужчин так, что их улыбки сразу превратились в нечто совершенно противоположное.

Казначей попрощалась с ними и лихо покатила тачку к водному споту "Блика" Оттуда завтра, перед стартом, бригантину отведут в ствол.

- Зачем вы меня брали с собой? - спросила Бэла. - Зачем я вам нужна?

- Сразу быка за рога, да, деточка? - усмехнулась Берг. "Деточка" у нее звучало так, что вы бы никогда не захотели услышать это снова. - Вопрос этикета. Хаджа Нафар, этот юный нахал, был не один, поэтому и я не могла прийти одна - престиж, что делать. Где как, ты еще узнаешь. На Гамбеде вот, наоборот, принято встречаться тет-а-тет в таких вопросах, а здесь короля делает свита.

- То есть вам нужен был кто угодно? - спросила Белка.

- Нет, портовый бомж не подошел бы, - неприятно хохотнула Людоедка. - Он неапетитен. Тут так, знаешь: надо уважать партнера. Наше дело такое, без партнеров не выедешь. Если я сегодня привела на встречу хорошенькую девочку с умным недобрым взглядом - все будут знать, что у бедной старой Берг подрастает смена. А здесь, на Аль-Кариме, смена - это все. Они существа семейственные.

Бэла передернула плечами: ей было странно, что кто-то может счесть ее возможной преемницей Берг. Сандра была бы куда лучше в этом качестве, но кормчий с утра занималась калибровкой кристаллов, которые сбоили всю последнюю неделю пути. И кроме того, ни Бэла, ни Берг не могли держать связь с Белобрысовым и капитаном, а значит, Сандре, передаточному звену, волей-неволей приходилось торчать на бригантине.

Когда Берг и Бэла со своей тачкой (пилот так и не спросила, что в мешках) вернулись к кораблю, Сандра встретила их сенсационной новостью: с Княгиней что-то случилось, и штурман полез ее спасать.

- А, - прокомментировала Берг, совершенно не впечатленная. - Ну-ну. Мальчишка получит по носу - пойдет ему на пользу.

- Так вы знаете, что за дела у Марины Федоровны в Эль-Бахре? - спросила Сандра, которая робела перед Берг куда меньше Бэлы.

- Понятия не имею, - пожала плечами Людоедка. - Да только Княгиня - это вам Княгиня, а не кто-нибудь.

Сказав сию загадочную фразу, Людоедка отправилась на ют точить меч (мол, пока можно посидеть на палубе на солнце, надо этим пользоваться). Сандра не отстала, пошла за ней - расспрашивать. И неизвестно, что рассказала бы ей Берг или куда она послала бы корабельного кормчего, но тут как раз вернулись Сашка и Княгиня.

И что самое странное, Сашка нес капитана на руках.

***

...Первый глоток: сперва ничего особенного, просто солоно, а потом разом. Звенит струной арфы, тянет железом по венам, улыбается шальным ветром в волосах. Кто на новенького?.. Сладкая истома, слаще любви, первостепенней зова природы, нега, лень, и сокрушающая готовность действовать - как сон в первую пору юности, нет, детства, до того, как был рожден. Второе рождение. Да, точно, так называл это дядя.

И потом сразу: иное, без названия. Но ничего хуже не было и не будет на белом свете.

Его мяло и крутило, бросало и толкало, а потом, обессиленного, выкинуло из океана невыносимой боли - чтобы снова швырнуть в безжалостные волны, которые обдирали тело наждаком и прижигали нервы каленым железом. Чужая боль, не своя - но от этого она не становилась меньше. Именно это имел в виду дядя, говоря, что он не удержит: нельзя накинуть вторую узду, можно лишь перетянуть старую. Тогда ты рвешь ее по живому. А значит, принимаешь боль на себя.

Вампиры, как известно, флегматичнее, спокойнее, лучше контролируют свои чувства. У них быстрее скорость реакции, они взрослеют медленно, а стареют скачкообразно. Они способны к деторождению только несколько лет в течение всей жизни, они меньше склонны изобретать, чем менши, больше склонны подчиняться. А еще они намного, намного крепче физически, какими бы тощими и бледными ни выглядели. Не всякий вампир выдержит накинуть узду на другого, если тот, второй, сопротивляется; не так-то просто стать Старшим. Но снять уже наложенную узду и перемкнуть ее на себя - это едва ли кому по силу. И уж подавно, не молодому меншу без выдающихся магических знаний.

"Преступный приказ", - так мог бы подумать Сашка. Но думать он не мог; поэтому эта мысль от него сбежала, равно как и другая - в узде Княгиня, несмотря на свою капитанскую власть, не могла бы ему приказать освободить ее. Она так и сказала. "Я даже приказать тебе не могу". Значит, это он сам. Некого винить, кроме себя.

-Очнулся, штурман? - первое, что Сашка услышал такого, что не было его бредом и невнятными голосами, шептавшими странное.

Перед глазами все плыло, линии искажались, звуки долетали тихие, отстраненные. Отгороженная ширмой комната, в которую он ввалился минутой (секундой, часом?!) ранее, разительно переменилась - обломки мебели, кроваво-красные пятна по стенам. Окровавленные тела, валявшиеся в живописных позах, смотрелись настоящим натюрмортом, но Сашка решил, что, пожалуй, это все-таки слишком наглядная этимологическая иллюстрация. Сознание то прояснялось, позволяя рассмотреть очередной милый элемент интерьера, вроде немалых размеров кинжала, ушедшего по гарду в потолок, то проваливалось в восхитительный мутный туман, наполненный перестуком сердец поверженных... врагов? Жертв?

- Надо уходить, Белобрысов. Давайте. Помогите мне встать, - голос Княгини звучал спокойно, но прерывался от чего-то. Откуда это болезненное нетерпение?.. - Я сказала, помогите встать, не упадите рядом!

Да, ключевое слово: болезненное. Ей же больно, очень больно... Откуда?.. Неужели он ее так сильно укусил?

- Так, хорошо, выпрямитесь. Подержитесь за стену, придите в себя. Сейчас голова должна перестать кружиться. Хотя бы немного. Ну, дайте же мне руку. Так лучше?

Действительно, перед глазами чуть прояснилось. Стало ясно, что действительно надо уходить, причем на корабль, а то скоро сюда придет... кто?.. Кто-то.

Интересно, а как он выжил? По всем законам, должен был откинуть коньки. Ну ладно, I"ll think later[26].

По крайней мере, одно известно наверняка: корабль - место безопасное. На флоте они всегда...

- Да, молодец, Александр. Как вы думаете, вы могли бы меня понести? - голос Балл стал совсем слабым, практически таял.

Сашка плюнул на все последние оставшиеся мысли - все равно никогда в них толку не было. Подхватил тело Княгини, легко вскинул на плечо (ран нет, даже царапина на шее уже затянулась, оставив только намек на шрам) и одним движением свободной руки проломил-продавил кирпичную стену торгового дома. Жертвенная кровь, сотню лет назад залитая в раствор, ничего не забыла и охотно откликнулась - проходи! Штурман не бежал, просто шел, плавно огибая стеллажи и отпихивая невесомые тюки с хлопком. Без разбега вышиб дверь в подсобку, взбежал по узкой лесенке, выпрыгнул через окно на плоскую соседнюю крышу, потом на следующую. Переулок тянулся вдоль задних стен домов, отвратительно вонял и был совершенно безлюдным. Путь для подвод с припасами, водоносов, золотников - и беглецов всякого рода. В квартале за спиной нарастал шум, кто-то неразборчиво кликал стражу, голосили женщины...

Сашка резко обернулся - левая рука легла на эфес Сумеречника, - он так и не обнажил его ни разу за недавний короткий безумный бой.

- There is no need to be so nervous, - сухо сказал на прекрасном английском среднего роста серолицый (видимо, пожилой) вампир, одетый со вкусом, но старомодно. Он стоял на скате крыши, удерживаясь без видимых усилий, и с интересом разглядывал Сашку. - I have no intensions to trouble you. It would be unsportive, wouldn"t it?[27]

- Who are you?[28] - спросил Сашка на том же языке, с ненавистью. Он уже знал, кто это: один звук его голоса вызвал отголосок недавно пережитой боли.

- My name is Malvin Duerak, at your disposal, - сказал вампир. - Please pass my greetings to Marina Fedorovna, together with my sincerest desire to see her again. In the nearest future. And you too, my young friend. I hope we will continue our acquaintance.[29]

- What do you want?[30] - резко спросил Сашка, и добавил один не слишком приятный голландский эпитет.

- My intention is merely to even the score, - пожал плечами вампир. - And to have some pleasure. Here is my card, pray, take it, - Сашка не взял визитку: он скорее бы потянул за хвост разозленного скорпиона. - You may call on me with you pretty friend for a cup of tea and I will tell you the whole story. But you seem to be in a hurry at the moment, my apologies.[31]

Сашка отупело помотал головой: про визитку и про чай он не понял, это были какие-то странные, чуждые ему сейчас понятия, которые в сознании не задержались. Он, не говоря ни слова, просто развернулся и полез дальше по крыше: нападать этот мерзавец сейчас не собирается, а у Сашки не хватало сил гоняться за ним и платить ему, как он того заслуживает. А посему шут с ним. До следующего раза.

- ... Вывих левой стопы, растяжение связок на обеих руках, внутренняя гематома трехглавой мышцы, трещина в лучевой кости, ушибы, ссадины, на правой руке сорваны ногти - helvete, Златовласка, ты нехило поразвлекся! Твое счастье, Людоедка говорит, что капитан это все залатает в одну минуту... И еще более счастье, что капитан, опять же, к утру отойдет - если б ты ее угробил, пожалуй, мне пришлось бы мстить Берг над твоим хладным трупом, потому что вмешаться бы я не успела, - Санька говорила сердитым, ироничным тоном, но рука ее, держащая губку у Сашкиного лба, двигалась ласково и нежно.

Тем же тоном она продолжила:

- Такой скромный, такой тихий - вот и отпускай тебя теперь с Княгиней вдвоем!

Сашка лежал на мягком диванчике кают-компании, и ему было все равно. Пусть отдают хоть под какие трибуналы, запирают на гауптвахту, выдают властям - сознание медленно отвоевывала территорию инстинктов, но сил переживать прошедший бой не было. Да и воспоминаний не было.

До утра - а там... что-то будет там.

- Это редкостная глупость, - заметила Княгиня с утра.

Чем компетентнее лекарь, тем менее заметны его усилия. Капитан Балл, должно быть, могла зарабатывать каждый день по десятку золотых частной практикой или запросто открыть свою лечебницу: по ней вообще было не видно, что она лечит. Она просто решительно размотала довольно хорошо наложенные Санькой повязки, расчесала Сашкины волосы для пущего укрепления здоровья специальной расческой, и он сразу почувствовал себя не просто лучше, а прямо совсем хорошо. Все это время она продолжала его ругать спокойным и холодным тоном.

- Я вам благодарна за решительные и ответственные действия, штурман, - говорила Княгиня. - В самом деле, если бы не вы, мне бы потребовалось гораздо больше времени, чтобы выбраться из этой переделки. Но прошу также заметить, что, говоря о магии крови, я не имела в виду, что вы должны пожертвовать жизнью, вытаскивая меня - а именно это вы почти что проделали.

- Я тоже не собирался жертвовать жизнью, уж поверьте, - произнес Сашка все еще слабым голосом, садясь на диване в кают-компании, где он провел эту ночь в каком-то болезненном, полном сомнений забытьи. - Просто не подумал.

- Любопытно, что вы подсознательно считаете себя больше вампиром, чем меншем. Несмотря на то, что прописано в вашем паспорте. Я-то, собственно говоря, хотела вас попросить о глотке вашей крови - тогда бы я смогла разорвать узы. С меншами это работает. А вы не поняли. Прошу за это прощения. Неуместной деликатностью, как выяснилось, я поставила вашу жизнь под угрозу.

Сашка вздохнул. Он должен был понять: обычная вежливость воспрещает вампиру попросить менша о крови прямо, даже если очень надо. Белобрысов был достаточно хорошо знаком с вампирским этикетом, чтобы представлять, насколько именно это неудобно. Это как все равно попросить незнакомого человека на улице о деньгах, или хорошо знакомого - провести с тобой ночь.

Куда как просто было полоснуть себя ножом по запястью. Вместо этого он полез кусаться: не хватило ума сообразить, что у него не хватит ни врожденной магии, ни физической крепости ввязываться в это дело на равных.

- Вы не виноваты, - сказал Сашка. - Я должен был... - он замялся, понял, что нормально не сформулирует, и задал вопрос, столь же отрывочный, как его попытка извинений. - А как вам удалось?..

Балл, однако, поняла.

- Старый фокус, - пожала плечами. - Видите ли... Если узда есть, не так уж важно, кто дающая, а кто принимающая сторона. Любую связь можно повернуть шиворот-навыворот, вот я временно и взяла часть вашей боли. Постаралась забрать как можно больше - но не уверена, что взяла достаточно.

- Спасибо.

- Это мне надо вас благодарить.

- А почему вы тогда не проделали то же с тем... ну, с тем, кто захватил вас? - Сашка пока решил не признаваться, что он встретил этого вампира. Промолчишь - оно и спокойнее получится.

- Его зовут Мэлвин Дюрак, мой давний недруг. Настолько давний, что, полагаю, если он однажды все-таки меня убьет, ему останется только заколоться. Мы примерно на равных, а обратить связь можно, только если один из партнеров значительно слабее, - Сашка собирался это проглотить (а что делать, и в самом деле слабее!), но Княгиня внимательно посмотрела ему в глаза и продолжила: - Или же не имеет ничего против. Доверяет тебе. Я была удивлена, что вы мне доверились, штурман. Неужели вы до такой степени лояльны?

Сашка пожал плечами.

- Не знаю. Мне просто хотелось вас спасти. Вот только... Могу я обратиться, капитан?

- Можете.

- Капитан, скажите, что у вас за общие дела с работорговцами?

Княгиня молчала.

Сашка помялся, но все-таки есть такие вещи, которые говорить обязательно надо, и он сказал - как в омут головой кинулся.

- Если вдруг у вас с ними какие-то дела, прошу вас, разрешите мне сойти здесь на берег.

- Здесь? - Княгиня подняла брови. - Где за пределами порта на вас повиснет вся городская полиция?

- Именно здесь, - Сашка побледнел, но стоял на своем. - Не знаю, как Сань... Кассандра, а я не могу быть замешанным в работорговле. Ни дня, ни часа. Просто не могу.

Княгиня улыбнулась так мимолетно, что Сашка подумал: почудилось. После удара по голове чего только не почудится.

- Отлично, штурман. Даю вам мое честное слово, что мои дела с "Аль-Ширвани и сыновья" никак не связаны с торговлей людьми. Могу поклясться на крови, если хотите.

- Никакой магии крови, - сказал Сашка. - Пожалуйста.

- В таком случае, помните, что через час вам заступать на вахту, а через пять часов назначен взлет. Вы уже полностью здоровы, штурман.

Через час Сашка действительно заступил на вахту - в порту еще более символическую, чем в эфире при попутном ветре. Сперва он честно задремал в штурманском кресле, а потом проснулся, как ужаленный, от ужасной и совершенно внезапной мысли: связь! Узда! Княгиня помогла ему перенести последствия, но узда-то осталась, и еще какая! Следовательно, что: он сейчас Старший по отношению к Княгине?! Быть того не может!

- Оп-ля... - сказал Сашка вслух. А потом так же, вслух, чтобы успокоить себя, сказал: - Да нет, чепуха. Я же ее силы не забирал, клятв не брал и не давал, магического контракта нет...

Тут же до него дошло другое: укус по приглашению и без контракта между разнополыми вампирами (а сексуальных девиаций у вампиров почти не бывает, поэтому укусы без контракта между представителями одного пола встречаются исчезающе редко) приравнивается к помолвке. Между меншами и вампирами это не принято - там добровольный укус чаще бывает дружеским одолжением - но ведь Сашка вообще впервые слышал, чтобы менш кусал вампира.

А третья мысль была успокаивающая: да ладно, ведь обратного укуса тоже не было! Значит, никаких обязательств.

Точно, не было? А как Княгиня его спасла?

Сашка ощупал шею, повертелся туда-сюда, пытаясь себя рассмотреть, но толком ничего не нащупал и ни к какому выводу не пришел.

"Ладно, - сказал он себе, - не в средневековье живем. И вообще, ее дело. Она старше и к тому же... - он задумался, что "к тому же", но нашелся, - женщина! Если ни слова не сказала, значит, все в порядке".

Глава 7, об эфирных байках

Опять была капитанская вахта, и трое "младших", как они сами себя порой называли, собрались в кают-компании помузицировать. На пути до Аль-Карима они играли втроем всего два или три раза - редко так совпадало, чтобы все были свободны. Зато Сандра и Сашка импровизировали часто, успели заново привыкнуть и друг к другу, и к инструментам. Что же касается Бэлы, то она раз сыграла с Сашкой, и довольно часто слышно было, как она стучит у себя в каюте, обернув палочки мехом.

Сандра весьма рискованно переложила "Маленькую ночную серенаду" с использованием ударных, и вот ее-то они в тот день и опробовали. Получилось небесспорно, но, как они решили, весьма неплохо - надоевшая со школьной скамьи музыка зазвучала куда свежее.

- Кажется, Бетховена не может испортить никакая перемена темпа, - довольно улыбнулась Сандра, откладывая скрипку. - По-моему, очень удачно!

- Кажется, я несколько раз ошибся, - вздохнул Сашка. - Ну и ладно.

- Я не заметила, - неожиданно сказала Белка.

Сашка посмотрел на пилота с некоторым удивлением: какая-либо одобрительная ремарка с ее стороны была делом почти неслыханным.

- За это надо выпить, я считаю! - Сандра потерла руки и полезла в общий буфет за ромом. - Ну, как вы насчет грога, товарищи?

- Я заварю чай! - Сашка легко перенял энтузиазм подруги.

- Да ладно, Златовласка, сиди, я заварю...

- Санечка, я тебя умоляю, позволь мне! - говорил Сашка вовсе не с умоляющей интонацией: улыбался он так, словно флиртовал. - Если я буду вынужден пить твой чай, с меня станется поднять бунт на корабле. Ей-ей.

- Не ценишь ты истинное кулинарное искусство, - пожала плечами Сандра. - Ну и бездна с тобой.

Чай был заварен, грог разведен, и Сашка начал рассказывать старую как мир эфирную байку про "Асунсьон" - галеон, который еще на заре звездоплавания затерялся где-то в эфире с закончившимися корабельными кристаллами.

- Слушай, ну это уже дурной тон! - запротестовала Сандра. - Старье-старьем, ушам больно!

- Постойте, - неожиданно заинтересовалась Бэла, - история, безусловно, старая, но меня всегда интересовало: насколько реально выжить в эфире, если сели двигательные кристаллы?

- Если сели двигательные кристаллы, но кристаллы жизнеобеспечения работают - то нет ничего проще, - вмешался Сашка. - Это тебе кто угодно пояснит. Вот если наоборот...

- Если наоборот, - сказала Сандра, - есть специальные заклинания, которыми можно ненадолго создать защитную сферу вокруг корабля, и за это время переориентировать двигательные кристаллы на жизнеобеспечение. Хороший корабельный маг это может. Но в одиночку тоже не сделаешь: надо, чтобы кто-то на подстраховке был. Потом придется идти без кристаллов, на одних парусах. Это если на судне есть парусный мастер.

- А если сэйл-мастера нет? Что тогда?

- Ну, если не выпали из стрима при аварии, и если стрим широкий - то есть большая вероятность, что кого-то встретите, и этот кто-то поделится запасными кристаллами, - пожала плечами Санька. - Технически сложно, но возможно. А если выпали из стрима, то... - она развела руками. - Ну, нужда заставит - и рядовой пилот на сэйл-мастера выучится. Хотя, если честно, шансы тогда у всего корабля так себе.

- Нужда чему угодно научит, - встрял Сашка. - Я вот слышал историю об одном парне, помощнике штурмана, который при аварии спасся в бочке с обломком двигательного кристалла. Он умудрился не то что его на жизнеобеспечение перечаровать, а еще и привязать магию к дереву бочки! Дрейфовал, говорят, четыре дня без воды и пищи, пока его не подобрали на "Добродетели пророка" - это трехмачтовик Эмиратов.

- По-моему, это байка, - усомнилась Санька. - Бочки - они же щелястые. Эфирная материя проникнет. А всем известно, что в эфире жить нельзя.

- Да ну нельзя? - Сашка и сам знал, что нельзя, но не мог не возразить.

Какое-то время все трое довольно активно обсуждали, возможно ли обитание в эфире каких-нибудь животных. Кто-то припомнил фантастический роман о солнечных тюленях, будто бы живущих в короне звезд.

- Ну да, в космосе-то может быть любая жизнь, какая угодно, - с неожиданной горечью произнесла Сандра. - Но то в космосе. Что мы, в сущности, знаем о нем? Вообразили себя покорителями пространства, и радуемся! Но на самом-то деле мы ни одну бескислородную планету исследовать не смогли! И ладно бы - мы даже на Луне не были! Даже искусственный спутник на орбиту Земли послать не можем! Вот - стыд нашего эфирного века. Что такое эфир? Суррогат, песочница. Освоили тоненький слой Вселенной - и радуемся... Тогда как за завесой всех этих стримов, карикатуры земных морей и ветров, могут лежать настоящие чудеса настоящего пространства!

- Ну-ну, - сказал Сашка.

Сандра тотчас спохватилась и извинилась перед всеми и перед кораблем, и даже, на всякий случай, перед таинственными эфирными духами: никто, конечно, не хотел случайно навлечь на корабль неприятности.

Тут же Бэла вдруг припомнила и рассказала историю про эфирных бабочек.

-...Вообще-то, в строгом смысле слова их нельзя назвать "эфирной формой жизни". Они живут на планетах и могут мимикрировать под разные виды. Профессор Олав рассказывал, что это заметили, когда на Новой Баварии доктор Йогансен увидел бабочек, как две капли воды похожих на земных капустниц. Он начал исследовать их - и обнаружил, что это в некотором роде и были капустницы, только не такие, как настоящие. Но уже через пару недель никто не мог найти на Новой Баварии ни единой капустницы: они все исчезли. Эти бабочки на самом деле были межпланетной формой жизни. Они собираются все вместе, огромной стаей. По ночам, под полной луной, в уединенных уголках, чтобы никто их не видел. Все вместе они создают магическое поле. Оно сияет вокруг них разноцветным нимбом, - пока Бэла говорила это, голос ее понизился, зазвучал с некоторое претензией на загадочность и даже таинственность. Это была обычная манера для страшных историй, и Сашка с Сандрой моментально поймали настроение. В конечном счете, эфирные рассказы мало отличались от каких-нибудь страшилок из школ-пансионатов - где, кстати, им обоим довелось учиться.

Бэла никогда не жила в школе-пансионате, но она участвовала в многодневных охотничьих экспедициях, поэтому опыт эфирных "страшных баек" тоже не оказался для нее внове.

- ...Они летят в эфире от планеты к планете. Попав на новую, они выбирают, под кого из местных бабочек будут маскироваться, и очень быстро приспосабливаются к новым условиям.

- А если на той планете нет бабочек? - живо спросил Сашка, которого заинтересовала эта проблема.

- Тогда они маскируются еще под кого-нибудь. Ведь на самом деле это никакие не бабочки. Говорят, что ими становятся души погибших эфирников. Еще говорят, что если большая стая таких бабочек пролетит мимо корабля, то их крылья поднимут в эфире такой ветер, что запросто перевернут хоть бриг, хоть фрегат - все, что угодно, кроме тяжелых военных крейсеров! А если прислушаться, когда большая часть экипажа спит, - тут голос Бэлы упал почти до шепота, - то можно услышать, как они шуршат за бортом. Биение их крыльев может вызвать ураган в эфире на другом конце Галактики.

Сандра и Сашка переглянулись.

- О, профессор Олав - он еще и не то может рассказать, - сказала Сандра, которая училась в той же Академии Торгового Флота в Пирс-Ардене, только на шесть лет раньше. - У нас рассказывали про эфирных спрутов.

- Эфирные спруты? Боцманы, что ли? Эти да, что угодно спрут и перепродадут, - засмеялся Сашка.

- Смейся-смейся! Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда столкнешься со спрутом один на один. Они гнездятся в самых крутых и неожиданных поворотах стримов - там, где флюктуации энергии звезд скрывают изгибы течений - вытягивают щупальца и разламывают корабли, которым случается подойти близко. По-твоему, как погиб "Цветок удачи"?

- Ну, мааало ли... - уклончиво протянул Сашка.

В ответ Сандра поведала еще несколько леденящих душу подробностей по поводу эфирных спрутов: кожа у них чернее ночи, отражает прошлое, настоящее и будущее; их нельзя увидеть, пока не наткнешься на них; они бьются разрядами; бригантина такому на один зуб.

Со спрутов разговор переключился на прочие опасности, которые подстерегают эфирные корабли.

- Вы как хотите, а по-моему больше всего не повезет тем беднягам, которые найдут родную звезду эльфов, - сказал Сашка.

- Ты хочешь сказать, что эльфы его тогда убьют, чтобы сохранить секрет? - поинтересовалась Сандра с иронией.

Ирония ее относилась вот к чему: про эльфов, их возможное неземное происхождение и неприятные привычки не распространялся только ленивый. Доказательств их принадлежности к человеческому роду и впрямь не было: никто и никогда не видел эльфа-полукровку, помесь хоть с меншем, хоть с вампиром, хоть с оборотнем или любой другой расой. Но не было и доказательств обратного.

- Да нет, - сказал Сашка. - Дело в самом месте. Говорят, что его на самом деле видели не раз в эфире. Называют даже примерно где: в секторе эпсилон Млечного пути...

Сандра фыркнула:

- Златовласка, больше историй, чем про сектор эпсилон, рассказывают только про Магелланово облако или про Конскую голову!

- Ну да, но я знавал парня, чей свояк на самом деле туда летал. Он это видел: там эльфы составили треугольником три звезды, и в самом центре у них искусственная планета, которая сама сияет, как звезда - так много на ней городов и так ярко они светятся по ночам.

- Городов? У эльфов? Воля твоя, милый мой, ты что-то напутал.

- За что купил, за то и продаю. Это у нас они городами не живут, потому что мало их, да еще и сокращается численность век от века. А на своей планете они живут городами, да что там городами! Вся их планета покрыта густым лесом, и весь их лес - один и тот же город и есть. Каждое дерево, каждый лист там светится запредельным светом. Он вреден для человеческих глаз: парень тот говорил, что его свояк ослеп и повредился умом. Кроме того, в эфире их планету охраняют порождения самых страшных ночных кошмаров - таких ужасных, что только один из сотни может увидеть их и остаться в живых. Они забираются прямо в твою голову и вытаскивают все, чего ты стоишь - все твои страхи, все твои сомнения с пятилетнего возраста! - Сашка неожиданно разошелся, даже глаза у него засверкали. - Вот тогда ты умрешь - если тебе повезет. А если нет, то вся твоя последующая жизнь превратится в ужас кромешный. Или, еще того хуже, эльфы поймают тебя и... - тут он запнулся и закончил обычным, будничным голосом: - Съедят живьем, как редкий деликатес.Отрезая по кусочку на каждую перемену блюд.

Эта смена тона произвела на слушательниц некоторое впечатление. Однако Сандра все-таки задала обычный по ритуалу вопрос:

- Как же твой свояк узнал об этом? Если сам он просто смотрел на планету издали?

На этом месте рассказчику нужно было выдумать правдоподобное и интересное объяснение - и горе ему, если он не мог этого сделать!

- Во-первых, не мой свояк, а моего приятеля, - с достоинством парировал Сашка. - А во-вторых, эти самые кошмарные существа, которые принимали форму, которую подсмотрели у них в голове, еще пугали их: показывали картины того, что с ними произойдет, когда они окажутся на планете.

- Ну и грош цена страшилкам тогда, - с торжеством сказала Сандра. - С тем же успехом эти эльфы твои могут оказаться мелкими и совершенно беззащитными.

Сашка почесал в затылке, сообразив, что это да, он как-то не учел, и безыскусно отфутболил очередь:

- Расскажи тогда что-нибудь интереснее?

- Пусть Белка опять, - коварно предложила Сандра, разливая еще грога.

- Entschuldigen sie bitte[32], что вмешиваюсь, - вдруг произнес голос Берг от дверей. - По-моему, история про эльфов неплоха, совсем неплоха. Она мне кое-что еще напомнила... Если, конечно, молодежь хочет это услышать.

Молодежь тут же поприветствовала Людмилу Иосифовну, Сашка освободил единственное кресло, переместившись прямо на пол, казначею налили грога и заверили, что будут рады, если она тоже присоединится и что-нибудь расскажет. Вопрос о том, что именно Сашкины эмоциональные разглагольствования (а природа даровала штурману хороший, звучный, почти оперный тенор) разбудили их казначея, деликатно не поднимался ни одной из сторон.

-Also, тут говорили про эльфов - и я вспомнила о еще одной загадочной расе, о которой практически никто ничего не знает, - начала Людмила Иосифовна. - О домовых.

Сандра, Сашка и Бэла переглянулись: они действительно ничего не знали о домовых. Не знали даже, народ это или такая причудливая специальность - а может быть, тайное общество?.. Домовыми могли быть не только люди, но и животные; домовые обладали целым рядом способностей, которые никто не мог понять или повторить - например, они ходили сквозь стены. Все слышали истории, что такой-то и такой-то стал домовым, но с детства привыкли на эту тему не слишком-то любопытничать.

Людоедка, поняв, что зацепила внимание аудитории, продолжила таким же неторопливым тоном застольной беседы:

- Все давно привыкли, что домовые живут в домах, замках или хижинах: это naturlich[33], этому никто не удивляется. Но вот домовые на эфирных кораблях - люди не задумывается, зачем они нужны. А зря, - она обвела их взглядом. - Потому что у домовых есть одно важное предназначение, одно бесценное свойство, о котором мало кто знает, - Берг сделала паузу. - Когда-то давным-давно, много лет назад, довелось мне лететь на корабле, где очень долго, может быть, не один год, не было домового. Их капитан домовых не любил, не приглашал их на борт, ботинки им свои не предлагал - а известно, что без приглашения домовой забраться на корабль не может... Да, обычно не может: но ни один обычай не застрахован от идиотов, - все в унисон улыбнулись, причем Сандра - довольно кисло. - Грустно было смотреть на их экипаж: многие из них прихрамывали, и никто не чувствовал себя уверенно, в своей тарелке.

- Почему? - спросила Белка, послушно заполняя очередную риторическую паузу.

- Denn[34], у них у всех мозоли были. У кого на правой ноге, у кого на левой, или сразу на обоих. А у кого не было - те ходили в разноцветных носках. Или и вовсе без носок, с голыми ногами в ботинках. Вот и раздражались почем зря.

- При чем тут это? - удивился Сашка.

- Разве может себя чувствовать уверенно человек в разных носках? - поинтересовалась Людоедка. - Никак не может, молодой человек: носки - это важно, это, я вам скажу, необходимо. А получалось так потому, что у них на корабле вывелись непарные звери носкоеды. Под каждой койкой.

- Ой, - сказала Сандра.

- Правильно замечено: "ой", - благосклонно кивнула Берг. - Всем известно: непарные звери носкоеды питаются непарными носками.

- Почему? - не поняла Бэла: мало кто из оборотней носит носки.

- Потому что носкоеды заводятся от одиночества, и стремятся увеличить количество одиночества во вселенной, - пояснила Людмила Иосифовна. - А кто может быть более одиноким, более позабытым-позаброшенным, чем эфирники, которые семью и любимых годами не видят?

Говоря это, она довольно потягивала грог и одинокой совсем не выглядела.

Никто не понял, к чему и зачем была рассказана эта история, но все уяснили, что домовые враждуют с носкоедами.

Глава 8, о слишком шпионских играх

Новая Оловать - редкостно красивое место. Зеленовато-голубое небо, искристая "золоченая" трава, невероятной красоты горы, густые леса, птицы с ярким оперением, светящиеся по ночам моря и большеглазые пещерные кошки - все это чудесный материал для туристических брошюр.

Города, начавшие здесь строиться едва ли не в первые годы звездной экспансии, имели налет удивительно респектабельной старины, несмотря на причудливую смесь русской, европейской и даже китайской архитектур: первые поселения застраивались кварталами, но потом стили поселенцев успели значительно перемешаться. Только в Барикке, первом городе, еще можно было различить самые старые районы; Саравена, город, в чьем порту совершил посадку "Блик", уже вовсю заявил себя собственно оловатский эклектичный стиль.

Здесь было на что посмотреть; и даже Сашка, который сперва расстроился тому, что они совершили посадку на западном материке, - то есть за полпланеты от Айгарнских гор и Айголоры, где жила его замужняя сестра и племянники, - не мог долго оставаться в угрюмом настроении при мысли о четырехдневной стоянке.

Правда, припортовые кварталы абсолютно ничем не отличались от всех прочих, где эфирникам довелось побывать. Мрачное, бесприютное место! Эти лавки и склады, эти дома, от которых неизменно отстает штукатурка и слои краски, несут на себе печать тех тягот, которые приходится переживать ремесленникам, обслуживающти эфирные корабли и их экипажи. Среди них - чересчур влажный соленый воздух, пропитанный магией чуть менее, чем следует из земного норматива "о нежилых землях, исключенных из налогообложения ", извечные и неизбывные запахи порта, традиционные драки эфирников с буксирной обслугой, массовые загулы экипажей торговых караванов из десяти-пятнадцати тяжелых транспортов, а также довольно специфическое восприятие мира кормчими и навигаторами.

Кстати, о кормчих.

Лавку, где продают сегментарные держатели, Сандра нашла примерно на третьем часе задумчивого барражирования вдоль темных, перепутанных между собой без всякой логики и не слишком опрятных улочек, как на подбор застроенных непомерно высокими - до шести этажей! - теремами заметно аляповатой расцветки. По местной гильдии маляров плакал не тлько закн о коррупции в особо крупных размерах, а сам здравый смысл - но остался не услышан, да так и издох, никому не нужный.

"Неужели они не могли поставить коробки? - брюзжала Сандра, равнодушная к местному своеобразию. - Обыкновенные серые каменные коробки?! На них бы хоть глаз отдыхал!"

Наконец, изящно вильнув напоследок, очередная улочка выкинула Кассандру на маленькую треугольную площадь, в торце которой - о, чудо! - обнаружилась искомая лавка: "Точные стальные приспособления" гласила она, и ниже "Готовое и на заказ". Небрежно приколотый к двери кусок пергамента уведомлял "Открыто" и далее советовал: "..., стучите". На пробу кормчий потянула за ручки двери, потом толкнула: вотще, закрыто. Слегка стукнула согнутым указательным пальцем в деревянную панель - и тут же была вынуждена сделать отскочить в сторону, уворачиваясь от упавшего сверху куска черепицы.

- Kuksugere! - крикнула Санька, грозя кулаком распахнутому окну на втором этаже. - Вашу мать, saeuischen schweinen[35], три раза через левый бакштав! Какого поросячьего хрена вы там делаете, что у вас дом разваливается?

- Охолони, красавица, - посоветовали ей из верхнего окна. - Мы до завтра закрыты на профилактику.

Сандра прикинула варианты. Едва ли подходящие держатели найдутся бы в другой лавке; а если и так, у нее уже не было никакого желания заниматься поисками. День кончался - не получит сегодня, завтра придется убить на это тоже день или полдня, а она совсем уже собралась слетать в Масунган и даже подбила на это Белку и Сашку.

Кормчий Куликова прикинула открывавшиеся перед ней опции.

Можно было сразу раскатать лавку по бревнышку и обрести желаемое; можно было сначала попробовать дипломатические методы.

- Стыд и позор, сухопутные крысы! - рявкнула она вполне капитанско-боцманским ревом. - Четыре часа пополудни, а они закрыты! Даже бумажку не сняли!

Упрек был справедливым: табличка у косяка сообщала, что лавка "Разведем в лучшем виде" работает "от восхода до заката".

Ей опять-таки весьма развязно посоветовали, что можно сделать с бумажкой, и Сандра решила, что на сем дипломатические меры можно считать исчерпанными. "Сто к одному, что нерадивые подмастерья запили, а мастер и знать об этом не знает", - сказала она самой себе и без лишних слов вышибла дверь ногой.

То есть, попыталась вышибить. Подвело дерево: еще крепкое по центру, ближе к петлям двустворчатых дверей оно выгнило совершенно, и створки, вместо величественного "бууууумммм!" почти беззвучно взорвались облаком щепок и обломков покрупнее.

- М-да... - Сандра почесала лоб, однако не в ее правилах было долго сожалеть о содеянном: уверенной походкой она вошла в лавку.

Перед нею открылась картина вселенской скорби и печали: двое подмастерьев сидели на полу среди обломков двери и какого-то белого порошка, третий - видимо, тот, который отвечал из окошка - пристроился на лестнице сбоку и матерился со слезами на глазах:

- Вот сука... - бормотал он, - сука, кошелка драная, ты б знала, сколько оно все стоило...

- Вот что, - сухо сказала Сандра, которая ненавидела наркоманов, но понимала, что слегка переборщила: - Вы продаете мне держатель под кристалл 10-38, стойка на тринадцать миллиметров, а я ничего не говорю вашему мастеру.

Сандра возвращалась на корабль, глубоко погрузившись в собственные невеселые мысли. Как всякий человек действия, оно способна была по временам на редкостную степень рассеянности. Сейчас ее, например, ничуть не волновало, что прохожие вынуждены уворачиваться от полутораметрового кованого кронштейна для кристалла. Кроншейтн походил на помесь пыточного орудия, алебарды и посоха Деда Мороза. Сандра небрежно вертела его за середину, удерживая одной рукой.

Конечно, в недавней стычке никто не пострадал, а полицейский (их внимание было Сандре привычно) вместо квитанции о штрафе дал ей свой номер телефона. И все-таки кормчим владела тоска. Отчего и почему, она не могла бы сказать.

Рассеяно переводя взгляд с коньков далеких крыш на брусчатку мостовой и обратно, кормчий краем глаза заметила некую знакомую фигуру. Точнее, фигура была незнакомая - сгорбленная, в лохмотьях - но уж очень характерно она двигалась. Нищий уже почти успел нырнуть в темный провал переулка, но Сандра оказалась быстрее и поймала его за плечо:

- Златовласка! Или, скорее, замарашка? Ты какого хрена в таком виде? - весело спросила она.

***

Перед посадкой Княгиня выдала всем жалование за Аль-Карим, и сумма получилась симпатичной. Значит, на Новой Оловати можно было хорошо отдохнуть, тем более, что до Майреди маршрут предстоял тот еще. Княгиня намеревалась забрать круче к центру Млечного Пути, чтобы срезать путь, а там, как известно, и стримов, и ветров больше, они друг друга возмущают, да и со взаимовлияниями от крупных звезд дело обстоит не так просто. К этому переходу следовало подготовиться, поэтому они и стояли на Новой Оловати почти неделю.

Первый день прошел в обычной послепосадочной суете, а вот на второй у всех оказались свои дела. Бэла оставалась на портовой вахте, Саньке срочно понадобился какой-то зловредный держатель для какого-то ее зловредного колдовского прибамбаса. Что стало нужно Балл и Берг, Сашка в первом случае не знал, а во втором и знать не хотел, но они тоже с бригантины слиняли, а Сашку капитан милостиво отпустила.

- Не хочешь со мной за компанию? - спросила Санька, обнимая друга одной рукой. - Быстренько разберемся с этой херовиной и пойдем промочить горло.

- Нет, - сказал Сашка, - ты извини, у меня сейчас настроение не на херовины, а на нечто совершенно противоположное.

Санька понимающе хмыкнула и предложения не повторила: всем известно, что сразу ищет эфирник, прибыв в порт! Пусть их плавание оказалось недолгим, но это скорее исключение, чем правило: межзвездные путешествия могут длиться месяцами.

Для своих целей Сашка выбрал заведение, как он сразу понял, неудачное. Скучающих девушек и дам (например, офицеров с прилетевших кораблей, работниц порта или горожанок в поисках приключений) там не обнаружилось, а профессионалки его не интересовали. После любого рейса ему всегда хотелось большой и чистой любви - желательно, на одну ночь, не более.

Так что штурман, не столько раздосадованный, сколько задумчивый, слегка накатив (что ему поллитра вина?) твердой походкой отправился искать местечко посимпатичнее.

Места не нашел, зато почти налетел на улице на Балл - хорошо, первым делом увидел ее отражение в витрине и сообразил, не стал оборачиваться. Выглядела капитан так, что Сашка сперва не поверил себе, а когда все-таки поверил, сразу же решил, что у него галлюцинации.

Нет, конечно, ничто не мешало опытному шкиперу и - Сашка уже был в этом совершенно уверен - бывшему пирату Марине Балл надеть красные сапожки на каблуках и короткое платье с пышной юбкой. Ничто не мешало, однако Сашка никогда бы не подумал, что она это сделает.

"А не такая уж у нее маленькая грудь, - подумал он в смятении чувств, как-то незаметно для себя пристраиваясь следом в толпу и напуская "серый след", чтобы Княгиня его не заметила. - По крайней мере, для вампира".

Пожалуй, будь Сашка совсем трезвым, он даже с места не стронулся бы: в конце концов, каждый имеет право на личную жизнь. К несчастью, Белобрысов был пьян ровно настолько, что бы решиться сделать какой-нибудь глупый романтичный поступок. Вот, скажем, пойти за ней, подстеречь удобный момент и... эээ... перевести через дорогу? Помочь спуститься по ступенькам? Подсадить на ковер-самолет?..

Пока Сашка боролся с мальчишескими желаниями, как-то незаметно заменившими в нем желания мужскими, Балл открыла дверь ничем не примечательного офиса и вошла внутрь: это решило дело. Хмельной навигатор соображает совсем не так, как трезвый. С легкостью вспомнив, где за три поворота отсюда на перпендикулярной улице он видел лавку старьевщика (фокус, трезвому Белобрысову совершенно недоступный!), молодой человек бросился туда. В лавке нашлась и ношеная одежда, и даже театральный грим. И вот: подтянутый, хотя и чуть навеселе специалист-"торговец" превращается в обычного портового пьянчугу, силача и забияку с расквашенной губой.

"Тетя Галя, спасибо за науку!" - весело подумал Сашка, снова пристраиваясь за Княгиней: идиотам везет, и она как раз вышла из своего офиса.

Еще чуть менее часа спустя его схватила за руку Санька.
...- Златовласка, да ты охренел! Следить за шкипером - это рехнуться надо!

- Ты не понимаешь, это же такое приключение! После того, что было в Халифате... И потом, я за ней уже сколько таскаюсь, а она меня не заметила.

- Три раза ха-ха. Я тебя заметила - а она нет? Да Балл опытнее нас в сотню раз и на тридцать лет.

- С моими родственничками прятаться от вампиров я худо-бедно...

- Скорее худо, чудо в перьях!

- Санька, слушай меня, - проникновенно сказал Сашка.

- Ну? - Кассандра наклонила к нему голову со снисходительностью старшей сестры.

- Вот что ты скажешь, если человек обходит все офисы в деловом центре подряд по системе? В каждом задерживается не более, чем на полчаса, не менее, чем на 10 минут.

- Если этот "человек" - Княгиня, то скажу, что она просто ищет подряд на перевозку. Людоедке еще завтра с погрузкой разгребаться, но она уверяла нас с Белкой, что еще четверть трюма свободной останется, как минимум. Накладные-то уже у нее.

- Ну даже если она ищет фрахт! Дело ли капитану ходить одной по незнакомой планете, сама подумай? А если ее надо будет защитить?

Сандра хотела было с юмором напомнить, что Балл, вообще-то, незнакомых планет видела куда больше Сашки. А Новая Оловать - это ж крупный торговый центр, можно не сомневаться, что она здесь как минимум один раз побывала. С другой стороны, Сашка... Но тут Санька вспомнила про Сашкину сестру Нину, которая жила на другом материке на этой самой планете, вспомнила их давние каникулы в Айголоре, когда они были вынуждены добираться из Нового Гелиополя, голосуя на караванных тропах, а от Барикки вообще на лодчонке вплавь, и промолчала. Зато сказала другое.

- Слушай, Златовласка. На Аль-Кариме ты и впрямь ее защитил, но неужели ты думаешь, что это и впрямь повторится?.. Это... ну, как молния в одно место дважды! Княгиня наверняка не в одном абордаже побывала и не один абордаж отбила, а ты что?

И тут Сашка ответил неожиданное, такое, что Санька аж опешила.

- На Аль-Кариме я оплошал, - сказал штурман "Блика" чуть ли не сквозь зубы. - Но, будь уверена, больше это не повторится! Защищу любой ценой.

"Ого", - подумала Санька.

Сашка, кажется, сам сообразил, что что-то странное ляпнул: он потерянно заозирался, возможно, ища случая как-то пояснить свои слова. Увы, подходящих выражений к нему не пришло, зато он увидел внизу по улице Людоедку, которая дружелюбно разговаривала с каким-то эфирником, и, вроде бы, их пока не заметила.

- Санька! - произнес Сашка страшным шепотом, хватая ее за запястья. - Там Берг! Пятнадцать градусов влева если смотреть от меня! Что она тут делает, она же должна быть занята с грузом!

- Так сено и сладкий картофель только завтра привезут, их нельзя передерживать, - сказала Санька. - Надеюсь, этот ребенок на корабле один справится... Вот что. Белобрыскин, дорогой мой, я ее отвлеку, а ты давай, валяй, делай глупости. Но возвращайся живым, а то засажу альтом имитировать вои диспетчерской на Втором Кагане, - она как следует тряхнула его за воротник, чтоб запомнил. - И смотри, я на связи!

После чего махнула ему рукой, развернулась на низких каблуках и начала целеустремленно проталкиваться через загустевшую к вечеру толпу на пешеходной улице к Берг, по прежнему, видимо, увлеченной разговором со старым соплавателем.
Сашка почти слышал ее вопль: "О, это вы, Людмила Иосифовна? Тоже развлекаться? Может, посоветуете местечко с хорошем пивом?.."

Очень вовремя Сашка так поступила: Балл как раз вышла из очередного здания. На целую страшную секунду Сашка подумал, что Людоедка торопилась на встречу со шкипером, но тревога оказалось напрасной. Похоже, Княгиня и в самом деле не знала о присутствии своего старпома, или очень старательно делала вид, что не знала: из двери она появилась не одна, а с двумя мужчинами, одного из которых держала под руку. И немедленно направилась вверх по улице, даже не обернувшись лишний раз.

Насколько Сашка мог рассмотреть, ее спутниками были пожилой менш с невероятно роскошными усами и молодой флегматичный вампир. Или не вампир, а просто худощавый бледный парень андрогинно-невыразительной внешности. Пожилой что-то настойчиво, но добродушно втолковывал Балл, молодой вампир скучающе глядел по сторонам и, казалось, не обращал большого внимания ни на одного из своих двух компаньонов. Сашка сразу еще подумал, что на самом деле парень может следить очень внимательно, но особенности вампирского зрения, и обычного, и колдовского, он знал досконально. Не так уж и трудно обмануть их, если ты менш и вампиром не отсвечиваешь. Сашка всегда поражался, почему в приключенческих книжках и пьесах они подают это как такой уж выдающийся талант. Настраивать альт, например, куда труднее.

До штурмана доносились обрывки разговора, но ничего конкретного услышать он не смог:

- ...и опять же, смотря какие цели...

- ...здесь вы найдете мое полное взаимопонимание...

- ...думаю, проблем не составит..

- ...договорились.

А вот одеты были собеседники Княгини примечательно - в мундиры темно-синего сукна, скупо расшитые позументом со странным орнаментом. То ли цепи, то ли змеи, то ли вообще плющ без листьев? Такой военной формы Сашка не знал - вдобавок, у собеседников не было погон. Полиция? Разведка? Колониальная СБ? Или просто частное охранное агентство?
Тем временем шкипер распрощалась со своими визави и быстрым шагом отправилась к порту. Перебегая по параллельным темным улочкам, Сашка убедился, что его капитан больше никуда заходить не собирается - и, для верности отшагав полквартала в сторону, сам пошел в сторону сухого дока.

Избавившись от своего маскарадного костюма, штурман легко прошел кпп порта, и продолжил путь к споту "Блика". На душе было неспокойно. Чувство это появилось вскоре после расставания с капитаном и все время только усиливалось. Даже сейчас, вдыхая знакомые знаки пеньки, краски, щелока, озона и полный ассортимент ароматов разной еды на всех стадиях приготовления, он не мог отделаться от ощущения, что за ним идут.

Паранойя? Переиграл в шпионские игры?

Изрядно проплутав по территории, он, вместо того, что бы сразу пойти к причалам, в итоге попал в складкой сектор. Обычная дневная суета вокруг длинных пыльных сараев, подсвеченных голубыми огнями в решительно наступающих сумерках, поутихла. Однако безлюдным место не было: где-то грузили срочный скоропортящийся товар, где-то вели учет, сновали крабы-погрузчики, вызывающе раскрашенные желтыми и белыми фосфоресцирующими полосами поверх ярко-красного хитина, доносился то веселый, то злобный матерок... А чувство чужого присутствия сделалось уже совершенно нестерпимым.

Сашка решительно свернул к воротам ближайшего склада. Мелкий дверной демон был разумен ровно настолько, чтобы узнать эфирника, а на куртке Сашки был приколот значок с надписью ЧС "Блик". Штурман аккуратно закрыл за собой дверь - и побежал во тьму, петляя по проходу между стеллажей, ящиков и огромных мотков пеньки. Неяркий свет падал из зарешеченных окошек, прорезанных в ряд под потолком. Сашка слегка задел свисающую с верхней полки веревку, и в только что оставленный проход рухнул огромный моток пеньки. Штурман с крайним удивлением уставился на короткий бронзовый дротик, пришпиливший только что задетый фал к деревянной стене.

- Cunt![36] - Сашка выхватил меч из ножен, буквально в последнюю секунду успев прянуть в сторону, и поймал на лезвие второй дротик.

Кажется, первый раз с начала эфирной активной карьеры ему и в самом деле угрожали другие люди, а не капризы ветров, течений и двигательных кристаллов.
В темноте помещения да еще и за поднявшейся пылью Белобрысов не видел нападавших, но, мгновенно прикинув направление, побежал в сторону, откуда прилетел второй "подарочек". Прямо перед его носом из пустоты соткались линии "паутины жизни". Руки и ноги заработали сами собой - резкий перекат в сторону, и с растопыренных пальцев свободной руки срывается "шмель". Пока оседали сияющие клочья, Сашка вновь бросился вперед. Нападение - лучшая защита, как говорил тот же Шкалик, шмыгая носом; "молотом" их долбануть, как раз подойдет...

Но невнятная фигура успела исчезнуть прежде, чем простенькое заклятие достигло цели, а "рубиновое звено" выбило щепки прямо над его головой. Их двое! Упав на пол, перекатившись и вскочив, он увидел обоих, синхронно поднявших руки в замахе. Их окружало синее эльмовое сияние... Постойте, а откуда?

- Эй, ребятушки, вы у меня на мушке, а ну-ка замри, а то...

В отличии от замершего от неожиданности на середине движения навигатора, неизвестные оказались профессионалами - скрылись прежде, чем странно знакомый голос закончил:

- ...худо будет.

Сашка обернулся, и замер, чувствуя, как у него зашевелились волосы на загривке: перед ним стояла, негромко, но тревожно гудя, сама смерть. Дуло стационарного бортового орудия светилось голубыми кольцами разрядов, готовое по первому движению оператора выплюнуть смертельное заклятие.

- Опачки-опаньки, Сашка, ты ж это что? Вот так история!

Только теперь Белобрысов разглядел стоящего на пушке... домового Василия. Действительно, история!

- Василий, ты?!

- Я, родный, я! - Пушка перестала гудеть, паразитное магосвечение затихало. - Кто ж это так тебя невзлюбил-то?

- Мне бы тоже хотелось знать... - с некоторым неудовольствием Сашка заметил, что его пробила крупная дрожь. Это холодает к ночи, точно. - А ты здесь как оказался?

- Как - как, а вот так! Эту штучку сегодня капитан купила, теперь, стал быть, часть корабля. Ну - дорогое имущество, охранять же надо! Вот я... Вот, глотник-ка, - домовой протянул штурману зеленую бутылку без этикетки. Сашка послушно глотнул - и только чудовищным усилием воли не раскашлялся. Что за пойло?! Проблемы сегодняшнего дня немедленно отошли на третий план - воздуха откусить бы!

- Кххех, как ты... без закуски... - возмутился штурман с помощью того, что осталось от его горла.

- Вовсе не без закуски, - обиделся домовой. - Я тебе просто не успел передать. Вот, держи, - он вручил Сашке соленый огурец.

И тут же уважительно добавил:

- Ох, силен, штурман - первый раз "морилку" пьешь и даже не поперхнулся. Мужик.

"Мужик" прожевал огурец, и, наконец вернулся мыслям к текущему моменту:
-Послушай, чем ты меня чуть не приласкал за компанию с этими типами?

- Обижаешь! - домовой прямо-таки светился от гордости. - Я ж не душегуб какой.
И показал на краешек зарядного картриджа, выглядывающий из казенника орудия: черно-желтые полосы. - "Стеклянный улей", избирательное поражение только врагов! Картриджи сама шкипер при мне сегодня проверяла.

Теперь, наконец, Сашка заклятие-заряд узнал. Известная вещь: избирательно поражающий только живых врагов вихрь стеклянных осколков импульсом пушки телепортировался через борт вражеского корабля прямо в отсеки. Одной царапины, нанесенной такой вот стеклянной пчелкой, которая, кстати, еще и сама выбирала цель при активации, хватало, чтобы отправить в нокаут на несколько часов. Подстегнутая адреналиновым всплеском и доброй порцией домовицкого пойла, память охотно выдала "ценные" сведения: само заклятие было изобретено одним судовым, тогда еще морским врачом, чуть больше двухсот лет назад, и являлось первым успешным опытом по переносу матрицы поведения животных на неживые объекты; яд на осколках готовится из смеси сахара и какако. Единственным недостатком заклятия было крайне малое расстояние выстрела - подобные "подарочки" используются в основном при абордаже...

Сашка помотал головой, разгоняя неуместные мысли, и спросил:

- А если бы они не убрались - выстрелил бы?

Домовой только странно на него посмотрел, и вновь протянул бутылку.

- Куда эту дуру хоть ставить будут? У "Блика" комплемент пушек.

- В трюм, по мидделю, - охотно "слил" информацию домовой. - Оне и место расчистили уже, все вместе трудились вечером.

Сашке стало стыдно. А потом он понял - пушка внутри трюма. С автономным питанием - а то как бы домовой изобразил иначе здесь светопреставление? Выходит, у Балл есть серьезные причины опасаться абордажа?.. А как это связано с его преследователями?
Сашка вспомнил мелькнувший перед самыми глазами дротик - с узким жалом, ограничителем, пузатый, больше похожий на шприц. Возможно, его пытались не убить, а всего лишь поймать? Так просто, с наскоку, не разберешься.

- Хотел бы я знать, как мне повезло попасть именно к тебе на склад?

- "Тропинку" наворожил - думал, зайдет хороший человек, посидим вместе. Вот ты и зашел.

- Спасибо, Василий, не забуду.

- Сочтемся, маршрут длинный. Давай еще по маленькой.

...Когда Сашка добрался до бригантины, Сандра с беспокойством всмотрелась в его лицо, разглядела пару царапин и учуяла "морилку" - и тут же успокоилась.

- Фух, Златовласка, совершенно целый и даже пьяный. Просто восхитительно. Иди-ка ты в каюту, счастье мое!

Глава 9, о дьявольском котле

На следующий день Сандре не удалось выбраться на свой заранее намеченный лесной пикник: шла погрузка. С Новой Оловати набирали под завязку: планета славилась богатством не только из-за своего местоположения в перекрестье стримов и, следовательно, торговых путей, но и из-за искусных ремесленников, редких тканей, качественных мехов. Часть их груза предназначалась для Жемчужины, часть должна была пролежать в трюмах до Жасмина и даже дальше. Например, тот небольшой пакет, который Балл спрятала к себе в сейф, вполне мог продержаться и до Земли. Еще на Оловати взяли свежую воду и припасы: Берг слегка поругала качество воды, но при малом переходе до Жемчужины (меньше недели и во все еще хорошо исследованном стриме) это не должно было составить проблемы. На Жемчужине вода лучше, хотя вода - это, по сути, единственное, что там есть.

На третий день стоянки основные дела были закончены, и, пока портовые маляры под присмотром Берг споро красили корпус "Блика", Сандре таки удалось отпроситься на прогулку.

Кормчий Куликова обнаружила Масунган очень давно. Не совсем в незапамятные времена, не во время их с Сашкой айголорских каникул, когда они были парой любопытных и нисколько не боящихся будущего старшеклассников. В одном из первых своих дальних галактических рейсов. Тогда ей позарез требовалось безлюдное и безопасное убежище для зализывания душевных ран. Она наткнулась на таковое случайно и, поскольку на корабле ее ждали через три дня, провела там две ночи. В деревне, где Сандра покупала молоко и хлеб, ей сказали, что место называется Масунган, мохнатый котел: там, мол, дьявол варит своих чертей, "чтобы злее были". Место считалось не то чтобы по-настоящему плохим, но крутые склоны, ненадежные тропинки и удаленность от жилья делали его не слишком привлекательным для деревенских. А для Сандры самое оно.

Теперь те времена одинокой грусти были окончательно забыты, и Сандра, наоборот, очень хотела поделиться своим открытием с друзьями. Особенно с Сашкой. Однако Сашка вдруг в последний момент отказался ехать: настроения не было, и вообще, по альту соскучился. "Помнишь, мы хотели разучить до Жемчужины эту чудную сонату Вагнера, а если получится, то и канон Пахельбеля?"

Сандра не поверила в его музыкальное рвение: вчерашнее сашкино возвращение говорило само за себя. Умудрился впутаться в неприятности где-то в портовой зоне или в городе, вот и боится теперь из корабля выходить. Но спорить она не стала: хуже нет вытаскивать человека на прогулку против его желания. Даже если охота придет в процессе, все равно рискуешь на первый отрезок пути получить мрачного и всем недовольного компаньона.

Белка равнодушно пожала плечами, и сказала, что она "не против". "Не против" - это уже большое дело. Равнодушного и молчаливого спутника довольно легко игнорировать, если ты соответствующим образом настроен. Так что еще до рассвета Сандра с Бэлой забрались в арендованную ступу, кинули туда мешок с припасами на день, и поднялись в прозрачно-серое небо Новой Оловати. Масунган лежал в трех часах пути к югу.

По дороге они почти совсем не разговаривали: встречный поток воздуха мешал. Сандра правила ступой, а Бэла глазела по сторонам.

Как многие колониальные поселения, город заканчивался внезапно. Один миг - под ними мелькают крытые разноцветной черепицей крыши домов, потом они сменяются более современными башенками, увенчанными шпилями, на окраинах, и вот - без обязательной для земных городов каймы деревенек и пригородов - густая, малахитовая в рассветных сумерках зелень лесов. Изломанная кайма гор засияла на южном горизонте.
Чуть позже они увидели, как солнце выкатилось из-за этих гор золотым шаром. Земля внизу еще спала, а здесь, наверху, было утро, и утро ликовало, смеясь. Бэла против воли почувствовала, как радуется ее сердце.

Но, покосившись в сторону, пилот увидела, что Сандра, зажав в руке метлу, правит с такой мрачной целеустремленностью, как будто в конце пути ее ждал эшафот. Поймав взгляд Бэлы, она улыбнулась и проорала сквозь ветер:

- Еще через час будем на месте!

Действительно, минут через сорок под ними пышными лесистыми волнами потянулись предгорья, а потом ступа перевалила через первую горную цепь, очень невысокую. Здесь Сандра снизилась и, петляя, полетела над фарватером узкой речки, чуть не задевая воду то дном, то рулевой метлой.

- Это нужно видеть сразу, - сказала Санька.

И верно: неожиданно река под ними резко ушла вниз, они выскочили на широкое открытое пространство.

На самом деле котлован был невелик: едва ли километр в диаметре. Его края густо заросли лесом: хвойные оловатские деревья, похожие на сосны, на каменистых прогалинах, сменялись пушистой листвой кудрявцев и осенников, отчего склоны казались заляпанными солнечными зайчиками. С трех сторон по стенам котлована вниз сбегали быстрые горные потоки, которые чуть ниже обрывались водопадами. Водопады вздымали в обширном озере на дне котлована облака белой пены.

- Какая красота! - вырвалось у Белки.

- Еще бы, - довольно хмыкнула Сандра. - Если это и дьяволов котел, то у дьявола чертовски хороший вкус.

Ступа мягко коснулась земли: кормчий по-настоящему хорошо, с любовью, обращалась с летательными артефактами. В свое время она не стала стажироваться на пилота только потому, что пилоты, по ее мнению, должны слишком много чувствовать корабли и слишком мало думать.

Бэла выпрыгнула из ступы первой.

- Здесь кто-нибудь живет?

- Когда я последний раз здесь была два года назад - никого тут не было, - пожала плечами Сандра и глубоко, с наслаждением вздохнула запах хвои и росистой травы. - Ну что, пойдем выкупаемся?

Я бы предпочла прогуляться по округе, - сказала Бэла индифферентно. - Если хочешь, могу вернуться к определенному часу.

- Ну, я собиралась вылетать где-то часа три пополудни, - пожала плечами Санька, - чтобы вернуться на корабль не затемно и успеть выспаться перед завтрашним стартом. Но я бы тебе рекомендовала наведаться к ступе еще пораньше, а то тебе ничего из припасов не достанется.

- Не беспокойся, - ответила Белка. - Мне ничего не надо.

Ее ноздри уже трепетали: даже в своей человеческой ипостаси она чувствовала куда больше запахов, чем способна была уловить Сандра. Среди них, например, запахи множества бегающих, прыгающих и ползающих живых существ, многие из которых окажутся необычайно нежными на зубах и необычайно вкусными на языке. Живая пища. Настоящая пища.

"И все же, - думала Бэла, - я не жалею. Ни капли не жалею. Слияние с кораблем, бегство по волне в открытом эфире дают ни с чем не сравнимую свободу. Не знаю, как бы я жила, если бы у меня не было этого".

Она стряхнула с себя человечью ипостась - не сложнее, чем одежду - и в истинной сущности побежала вперед, петляя между стеблями остро пахнущей травы. Запах ощущался смесью чабреца и клевера, с тонкой нотой лимона - хотя сейчас для нее эти человеческие названия казались просто комбинацией запахов и цветовых пятен. Между соснами, по нагретой земле, между пятнистыми камнями, мимо греющихся на них ящериц, вверх, вверх...

Запаховые метки - здесь была чья-то чужая территория - заставили Белку на мгновение замереть, принюхаться и прислушаться. Родичи... дальние, да, но пожалуй, все-таки родичи. Пара, а не стая. Готовятся обзавестись потомством. Отлично, она не будет охотиться здесь.
Белка почтительно обошла каменной твердости пирамидку кала и побежала дальше - на гребень холма. Здесь можно замереть только на миг - слишком опасное место, да еще при свете дня - но до чего же хорошо! До чего бодрит ощущение тревоги, чудо открытого пространства, до чего ярок, нечеловечески ярок свет!

Если бы Бэла была волком, она бы завыла. Но она была всего лишь лисой - крупной чернобурой лисой с очень длинным пушистым хвостом - поэтому лиса только тихонько тявкнула, подняв переднюю лапу. И заспешила вниз, по холмам: она услышала журчание ручья впереди и поняла, что очень хочет пить. Некая человеческая часть ее разума, та, что не погружалась в калейдоскоп теплых сновидений при перевоплощнии, лениво размышляла, откуда на Новой Оловати могли взяться оборотни. Родичи Белки без особого энтузиазма предпринимали космические перелеты.

Но особенно ее этот вопрос не интересовал: если она не будет здесь охотиться, ничто ей не угрожает. А охотиться она не будет, Сандра набрала с собой еды на три дня.

Сандра проводила время более обычным образом. Оставшись одна, она некоторое время посидела на камне на берегу озера, размышляя, отчего Бэла такая закрытая и что тут от вековой обособленности оборотней, а что - от ее личных комплексов. Если человек решился оставить оборотневый клан да еще и ради работы в эфире - которая, насколько Санька знала, нарушает саму суть оборотня, - он должен быть совсем со странностями.

Думала она, однако, недолго: перед ней было куда больше приятных занятий.
Она разделась и нырнула в озеро.

Санька плавать умела неплохо: все-таки три года проучиться в Академии Пирс-Ардена и не уметь плавать невозможно. Куда больше ей, однако, нравилось нырять с высоких валунов - дно под ними было чистое - или просто по-детски бултыхаться на мелководье. Потом она выбралась на берег, вытерлась насухо и растянулась на горячих камнях. Вскоре ей стало ясно, что ветер чересчур прохладен, и Сандра одела обратно мешковатые штаны и майку. После чего блаженно вытянулась на животе и подумала, что сейчас самое время вздремнуть - под песню ветра в верхушках сосен. И, кажется, в самом деле задремала.

В голове у нее вертелись какие-то обрывки скрипичных пьес, нежные трели флейты, потом заиграла валторна с оркестром, и все смешалось в пестроте солнечных бликов, теплых пряных запахов и полного, всерастворяющего покоя.

Последней сознательной мыслью ее было: "Как жаль, что Сашки здесь нет - он бы оценил!"

Разбудила Саньку прохлада: солнце сдвинулось, и теперь прямо над облюбованным ею камнем нависала ажурная тень искривленного, узловатого дерева. Потом она почувствовала подсознательную тревогу. Тревога заставила ее чуть приоткрыть глаза и, не поднимая головы, посмотреть налево, в сторону, через плечо. Тяжесть в голове, какая бывает, когда заснешь на солнце, мгновенно улетучилась: Сандра увидела большого, лохматого, похожего на вставшего на задние лапы медведя или на гигантскую гориллу зверя. Он стоял чуть вдалеке, с наветренной стороны - Сандра не чуяла его запаха, хотя не сомневалась, что такая большая лохматая туша и вонять должна соответственно. Это значило, что зверь охотился.

На несколько секунд они замерли в неподвижности: Сандра пожалела, что оделась, потому что если сигать в озеро, то лучше нагишом. Кроме того, она успела прикинуть, в какой стороне и как далеко ступа, подумать о Белке, которая непонятно где, и спросить себя, не стоит ли притвориться мертвой.

Потом зверь заревел и скакнул вперед, а Сандра, позабыв обо всех тревогах, скатилась с валуна, подпрыгнула и оказалась на валуне соседнем: только чтобы почти влететь в распростертые мохнатые объятия другого зверя. Этот был несколько меньше, но, кажется, злее: Сандре едва удалось увернуться. Она запустила по зверям "заглушкой", которую не раз с успехом применяла в драках. "Против неразумного противника бесполезен!" - запоздало припомнила Сандра. Тут же ей пришлось делать сальто назад - к сожалению, этот маневр окончательно отрезал кормчего от озера. Она запустила на пробу простейший файерболл и тут же прокляла эту свою гениальную идею - в сухом лесу файерболл мог бы натворить дел - но звери теперь были между ней и озером, так что промахнувшийся огненный шар истаял над водой, не причинив вреда.

"Helvete! Совсем спятила, подруга!" - подумала Сандра, кидаясь к странным зверюгам ближе и выпуская по ним с отчаяния несколько оглушающих заклятий ближнего радиуса - по крайней мере, она надеялась, что они оглушающие. Одно использовалось для шпатлевки, два других - при шлюзовании.

Эффект оказался неожиданно разрушительным: оба зверя отчаянно взревели и упали на колени, разрывая когтями собственные лица. Их вопли казались почти членораздельными.

Ошеломленная, Сандра наблюдала, как оба существа съеживались, как шерсть их редела, как они крутились на месте, как менялась форма огромных лап - те превращались в нечто, отдаленно напоминающее руки, - как у обоих хлынула кровь из горла и из ушей, и как, наконец, оба замерли на камнях в крайне неестественных позах.

Все стихло. Шумели водопады, ветер слегка шевелил остатки шерсти на существах: теперь стало видно, что одно из них, побольше, самец, а второе - самка, либо очень толстая, либо беременная. Млекопитающие, определенно, и, может быть, даже приматы.
Тут Сандра вспомнила: она же читала о них. Кууш-дерманы, ложные оборотни. Правильно. Наверное, ее заклинание запустило в них процесс трансформации - а поскольку второй формой они не обладают, это их убило. Должно быть, ужасно мучительно.

Сандра подобрала между камнями толстую палку и на всякий случай потыкала оба тела. Ноль эффекта. Тогда она подошла и пнула самца под ребра.

- Туда тебе и дорога, - произнесла кормчий с нескрываемой ненавистью: от внезапно пережитого страха ее начало колотить. - Кто ж вас сюда вывез, красавцев?

Тут же чутье эфирника заставило ее обернуться.

Зверя подвели рефлексы: лисица выскалилась, и только потом прыгнула, тем самым подарив Сандре несколько лишних мгновений. Девушка рефлекторно успела заслониться, причем совершенно правильно. Не просто вытянула руку, а подставила предплечье - и клыки сомкнулись на руке, а не на горле. К сожалению, опять же, благодаря рефлексам, это оказалась правая рука. Была бы Белка волком, а лучше - гиеной, и остаться бы Сандре "ограниченно пригодной".

Но и так, потеряв от толчка и боли равновесие, кормчий завалилась на спину, в падении слепо взмахнула рукой, и приложила обезумевшее животное спиной о крупную гальку. Коротко хекнув, лисица разжала челюсти и откатилась, но мгновение спустя оказалась на лапах, мячиком прыгнула вновь. И почти успела. Зубы клацнули в пяди от лица - Сандра схватила оборотня за пышный меховой воротник. Их взгляды встретились: человеческий и, как ни странно, звериный. Но это же Белка, откуда еще здесь возьмется лиса?! "Ладно, - решила Сандра, - работаем с тем, что есть".

Шок прошел - а испугаться Сандра и не успела - и теперь против Бэлы оказался не просто человек, озабоченный желанием выжить, а опытный боец. Кормчий попадала в разные ситуации - нарывалась на кабацкие драки, отбивалась от пьяной гопоты, тоже не всегда будучи совершенно трезвой, пережила абордаж, даже умудрилась дважды подраться на дуэли, причем один раз - за честь мужчины. Белка же при всей своей звериной силе и ловкости особого опыта драк не имела.

Отчаявшись пересилить кормчего, лиса неожиданно рванулась назад, выскользнув из рук противницы, но вновь достать не смогла. Пришедшая в себя Кассандра вульгарно врезала телекинезом, отбросив лису к самой кромки камня - оттуда она ныряла пару часов назад. Зато второй удар пропал втуне: россыпь голубых искр накрыла пустое место. Вправо! Быстро поникающая трава обозначила место второго промаха, Бэла прыгнула вновь... и нарвалась на замах окутавшейся языками пламени руки. С воем прокатившись пару метров - в воздухе запахло паленой шерстью, - лиса вновь вскочила на лапы... чтобы увидеть, как медленно темнеет мир вокруг, а ненавистный менш делает шаг навстречу.

Когда Бэла открыла глаза, то сразу поняла, что снова человек. Угол зрения позволял увидеть и небо, и плывущие облака, и склонившуюся над ней Сандру. Забинтованной правой рукой кормчий водила над её телом, сосредоточенно закусив губу: лекарственная магия ей никогда не давалась. Белке уже не хотелось никого убивать - хотелось плакать от бессилия.

- Ну и чего ты на меня так вызверилась? - Сандра говорила спокойно, чуть ворчливо, но так, что было ясно слышно: врагом отныне и до смерти она Белку не считает. От этого Бэле стало еще паскуднее. - Ты извини, что я прибила твоих родичей. Но они на меня напали, чтобы убить. Если бы хоть просто зарычали из кустов, мол, уходи, это наша территория - что ты думаешь, я стала бы их убивать? Да очень надо!

- Да, - Бэла села. - Это ты меня прости, Кассандра. Это я виновата. Нужно было... - Бэла закусила губу. Теперь ей, конечно, стало совершенно ясно, что у Сандры обычный меншевский нюх. Ей совершенно неоткуда было понять предупреждающие метки. И совершенно неоткуда было знать время водопоя...

А кууш-дерманы, конечно, тоже не могли сдержаться, увидев незнакомое существо в это время и прямо у своей поилки. Они особенно нервные, когда ждут потомства, причем дуреют в равной степени и самец, и самка. Да и в другое время особенным умом не отличаются.

- Не переживай так, - Сандра пожала плечами. - Они же все равно тупые, звери и звери.

Белка закусила губу и встала.

- Эй! - Сандра схватила ее за руку. - Ты ребро сломала. Даже два, вроде! Осторожней...

- Все нормально, - Бэла стряхнула ее руку. - Заживет, как на собаке.

"Вот как они о нас думают, - горько подумала она. - Тупые звери".

- Белка! - окрикнула Сандра.

Пилот обернулась, и с удивлением обнаружила на лице кормчего не гнев, а самое настоящее беспокойство. Даже, возможно, дружеское беспокойство.

- Бэла, пожалуйста, не думай, что мы тут все твои враги. Будешь так себя вести - поставишь корабль под угрозу. Закомлексованным девчонкам в эфире не место, - даже эту фразу кормчий произнесла без попытки обидеть. Просто констатировала. - Зачем же ты тащишь свои клановые проблемы с собой?.. Ты же оставила их на Земле.

Бэла только передернула плечами. Ей очень хотелось зареветь, но нельзя было.

Глава 10, в которой ставят паруса

Как-то поутру Княгиня заглянула в кают-компанию и спросила у Сашки, не желает ли он сыграть с ней дуэтом. Была вахта Белки, а Санька как раз занималась своей ежедневной профилактикой, так что у Сашки не было никаких причин отказываться - даже если бы он в принципе вздумал отказываться, когда предлагает капитан.

К себе его Княгиня не позвала, а вместо этого принесла свою арфу в кают-компанию.

Они сыграли небольшую пьесу, которая нашлась у Балл в нотах - простая, нежная и немного грустная мелодия - причем сыграли удовлетворительно. Сашка слегка нервничал, что сфальшивит, но нет, обошлось. Он радовался, что его перестали давить капитанские эманации Княгини. Появилась иная неловкость - от воспоминаний про тот дурацкий укус на Аль-Кариме и не менее дурацкое его выслеживание на Оловати. Однако с этой, новой неловкостью почему-то оказалось проще справиться.

- На мой взгляд гораздо лучше, штурман, - заметила Балл. - Вы разработали пальцы.

- Старался, - ответил Сашка. Он и в самом деле старался: не ради Балл, понятное дело, а просто терпеть насмешки Саньки не было никаких сил.

- Кстати говоря, помните, о чем мы говорили, когда я брала вас на борт?

- О чем? - спросил Сашка, который честно забыл.

- О том, что вы могли бы тренироваться на сэйл-мастера. Повышать квалификацию. Вы не передумали?

- Нет, конечно, нет. Но...

- В таком случае, не хотите ли начать тренировку сейчас? Я буду вас учить.

- П-польщен, - только и сумел выговорить Сашка.

Ага, и он думал, что превозмог робость перед этой женщиной? Ничуть не бывало: едва она предложила заниматься с ним самолично - как предательское чувство вернулась с новой силой.

- Тогда я предупрежу нашего пилота, - сказала Княгиня, касаясь рукой броши на воротнике - так она носила свой амулет корабельной трансляции. Сашка знал, что вампиры не любят прокалывать уши.

Не успел он оглянуться, как Бэла и Сандра были предупреждены о возможности маневров, а они с Княгиней поднялись по узенькой лестнице в парусный фонарь. Он располагался сразу за грот-мачтой: шестиугольник зеленоватого стекла. Сквозь прозрачные стены очень ясно было видно и течение Большого Залунного Стрима (для Сашкиного глаза - фиолетовое, хотя, как он знал, Сандра находила его золотистым). Над стримом парили, свиваясь в узлы, бледно-зеленые ветры, а звезды за тонкой вуалью эфирного пространства казались алмазной крошкой.

Внутри фонаря хватало места только для низкой деревянной скамейки - сиденье для одного или двух парусных мастеров: больше на таком маленьком кораблике, как "Блик", просто не нужно. Это на фрегатах на один парус может приходиться один человек - но где фрегат, а где бригантина!

Сашка припомнил свои тренировки на учебных судах в Санкт-Петербургской Академии эфира и вздохнул: как все это решительно отличалось. Здесь он видел вокруг бесконечное, колышущееся пространство эфира, чувствовал под собой дрожь и качку корабля, и отчетливо осознавал, насколько мала и хрупка их бригантина; насколько отчаянны люди, вздумавшие штурмовать бескрайние пространства в такой непрочной деревянной скорлупке.

- Ну же, штурман, - Балл оседлала скамейку и похлопала рукой перед собой. - Приступайте.

Сашка сел - до этого он стоял, согнувшись в три погибели. Глубоко вздохнул. Княгиня развела руки, коснувшись стенок фонаря - там, где тонкими насечками нанесены были на стекло управляющие печати. Две из четырех. Две, стало быть, для него.

Пальцы коснулись зеленоватых стенок парусного фонаря, почти вмерзая в стекло. Легко и естественно: туда, где за долгую жизнь корабля ложились, наверное, десятки ладоней. Совсем рядом с руками Княгини: Сашка слегка поежился, соображая, что сейчас они оказались слишком близко, особенно после этого дурацкого кровавого дела. На расстоянии дыхания. С другой стороны, она же капитан, и если она все воспринимает как должное, значит, и ему не стоит начинать нервничать.

Тем не менее, спокойствие все не приходило.

- Вот, - сказала Княгиня. - Почувствуйте корабль. Вам, как штурману, это может быть сложнее, чем пилоту, и все же отчаиваться не стоит. "Блик" совсем небольшая пташка, он легок в управлении.

Сашка прикрыл глаза, вслушиваясь в гудение корпуса, в вибрацию мачт, представляя себе траекторию, которую концы их выписывали в темном пространстве между звезд. Легче легкого: проникнуться и поверить. Он уже делал это - несколько раз.

Стрим перекатывал бригантину на мелкой волне: основной ветер был направлен слегка под углом к стриму, и дул сильнее, от этого появлялась косая рябь. С двигательными кристаллами они могли идти хоть против ветра, хоть поперек - да хоть против стрима или по относительно неподвижному эфиру, взбреди им в голову такая дурацкая фантазия. С парусами же... это все представляло определенную сложность.

- Ну вот, - сказала Княгиня. - Как только я раскрою паруса, давайте Сандре сигнал вырубать двигатели. А потом возьмете у меня бизань-марсель, грот-марсель я оставлю за собой. Двух парусов пока хватит за глаза.

- Есть, капитан, - сказал Сашка, надеясь, что она не заметит, как у него потеют ладони.

Княгиня чуть улыбнулась. Ее темные глаза на миг изменили цвет, стали как будто лиловыми - словно внутри разожгли костер. Сашка не отпрянул: он знал, что такое частенько случается с магами, а вампиры особенно беспомощны перед бесконтрольным выделением энергии; да что там, с ним самим такое тоже случалось пару раз. Хорошо, он это со стороны не видел.

И тут же - ему показалось - корабль вспыхнул ярким, ало-оранжевым огнем. Пораженный, Сашка еле успел схватиться за серьгу и скомандовать Саньке "Двигатели - отбой!" А может быть, и не успел, он не мог бы за это поручиться. Просто Санька, своим предвидением или же просто хорошим чувством корабля, поняла, что что-то изменилось в рисунке движения "Блика", в окружающей реальности - и выключила двигатели сама.

Над бригантиной распустился цветок парусов, похожих не то на розу, не то на тюльпан - насыщенный красный цвет, с нежнейшими переходами в оранжевый и желтый; пламя, чище и яснее всего, что Сашке доводилось видеть. Капитан Балл подняла не только грот и бизань-марсели; она распустила абсолютно все паруса. В ее интерпретации оснастка "Блика" выглядела довольно старомодно - с прямыми гротом и бизанью, которые даже на море не используются вот уже сотню лет - но необыкновенно красиво. Без паутины бегучего такелажа, со световыми лучами рей (ибо настоящих рей на мачтах "Блика" имелось ровно по одной, для поддержки аварийных парусов в случае посадки на дальнюю воду), окутанная голубоватым сиянием, - должно быть, со стороны бригантина казалась не то детской игрушкой, не то сверхъестественным существом. Ангелом, случайно попавшим на торговый маршрут.

Если же смотреть снизу вверх, из сэйл-фонаря, то все это выглядело, как пожар, и вместе с восторгом рождало самый настоящий страх.

Корабль дернуло, как будто даже приподняло в фиолетовом потоке стрима; Княгиня неожиданно по-настоящему хмыкнула, часть парусов (не все названия Сашка мог вспомнить), опала, и бригантина заскользила под углом к ветру

- Ваш черед, Александр, - Княгиня говорила редкостно эмоционально - с удовлетворением мастера. - Перехватываете бизань-марсель, - и, очевидно, не слишком веря в то, что ее штурман хорошенько выучил домашнее задание, добавила: - Верхний косой на задней мачте.

Сашка кивнул. Он нервничал, и довольно сильно, но все-таки прекрасно помнил, как это делается. Парус сначала надо раскрыть внутри себя, как говорил каперанг Шкалик, их препод в Академии; и только тогда...

Пока Сашка не поднял свой первый парус, Шкалик казался ему бесполезным старым романтиком, а его наставления - поэтичными, но малопонятными. В эфирном флоте предыдущего поколения, обтесавшимся во время долгих русско-турецких войн, иногда попадались удивительные персонажи. На самом деле, как Белобрысов решил потом, чудаковатый бывший шкипер ближе всего подошел к описанию того, как это на самом деле ощущается: ты раскрываешь парус, как ладонь, и тянешься ей к звездам.

Глупо, да. Но работает.

Может быть, поэтому не все способны поднять паруса: не все сэйл-мастера, встреченные Сашкой за его недолгую военно-эфирную карьеру, были романтиками, а еще меньше из них страдали поэзией в той или иной форме, но, пожалуй, все были наделены определенным качеством, которое он для себя называл широтой души. Хотя некоторые, при всей этой широте, отличались узким кругозором и совершенно невыносимым характером.

Итак, он нашел то, что искал - то ровное, спокойное пространство, - и вывел его наружу. Его собственные паруса с первых академических дней были нежно-зелеными, как молодая листва. Именно такой зеленый лист распустился на бизань-мачте "Блика" вместо алого лепестка Княгини.

- Цветовая гамма не очень, - заметила капитан. - Вы ведь не умеете управлять их цветом, не так ли, штурман?

- Нет, - удивился Сашка, - да нам говорили, никто не умеет. Это просто такое свойство...

Сашка слышал даже байку, будто многие военные капитаны недолюбливали сэйл-мастеров за "неряшливую пестроту". Если корабль был большим, на каждого сэйл-мастера приходилось по одному парусу - и все они оказывались разных оттенков. Облику аккуратного военного судна не вполне соответствует, безусловно; но Сашка не верил, что именно по этой причине и отказались от парусного вооружения на военных фрегатах и линкорах.

- Тогда сделаем вот что, - сказала Балл, и вдруг "уронила" почти все паруса, кроме одного, на грот-мачте, как и обещала. И этот, единственный, парус вспыхнул чистейшей лазурью.

У Сашки перехватило дыхание: такого виртуозного владения собственными подсознательными стремлениями он никогда не видел.

- Ничего сверхъестественного, - сказала Княгиня. - С возрастом у некоторых сэйл-мастеров появляется второй или даже третий цвет парусов. Мы это называем "линькой". Не совсем верный термин: ведь первый тоже остается за нами. И все же. Ну-те ка, теперь попробуем зайти ближе к ветру. Не бойтесь выйти за пределы стрима: здесь он широкий. Давайте, на счет три...

Мадоши Варвара, Плотников Сергей : другие произведения.

Сэйл-мастер. Главы 1-10

Глава 1, о безработных и работодателях

Глава 2, об оборотнях и бригантинах

Глава 3, о зайцах и капитанских башмаках

Глава 4, об особенностях музыкальных инструментов

Глава 5, в которой капитана похищают, а штурман пускает пузыри

Глава 6, в которой говорится о сбруе, но ни словом не упоминаются лошади

Глава 7, об эфирных байках

Глава 8, о слишком шпионских играх

Глава 9, о дьявольском котле

Глава 10, в которой ставят паруса

Комментарии: 7, последний от 21/12/2009. © Copyright Мадоши Варвара, Плотников Сергей Размещен: 04/06/2009, изменен: 22/11/2009. 285k. Статистика. Роман: Фантастика, Фэнтези, Юмор В открытом эфире/Контрабандисты		Ваша оценка:
Аннотация: Штурман Белобрысов остался без работы: а что поделать, не надо было разбивать о голову старшего офицера любимую гитару. По счастью, нашелся целый один капитан, готовый взять его на борт. И то, что он промышляет контрабандой, еще полбеды... гораздо хуже, что весь экипаж эфирной бригантины укомплектован исключительно женщинами! Не считая черного кота. Первые десять глав