"Самая опасная из всей царствующей лжи
есть святая, освященная, привилегированная ложь, --
ложь, являющаяся для всех шаблоном правды.
Она плодит другие всеобщие ошибки и заблуждения.
Она есть гидроголовое древо абсурдности с тысячью корнями --
Ложь, о которой известно, что она --
ложь, уже наполовину искоренена,
но с ложью, что даже мыслящий человек принимает за правду,
с ложью, насажденной маленькому ребенку на коленях матери --
с такой ложью бороться опаснее, чем с ползучей чумой!
Общераспространенная ложь есть самый могущественный враг личной свободы.
Есть лишь один способ иметь с ней дело:
вырезать ее до самой сердцевины, как раковую опухоль.
Уничтожить ее корень и ветвь.
Истребить ее, пока она не сделала это с нами!"
Не знаю, во сколько проснулась, зато четко помню, из-за чего. Глаза горели так, будто под коркой бегают тысячи муравьев. Даже боль от переломанных конечностей не шла бы ни в какое сравнение с этим мерзостным чувством.
Долго ворочалась, жмурясь и стискивая зубы, изо всех сил сжимала изголовье кровати - только бы пальцы не тянулись к корке, чтобы расчесать ее до самого мяса. Это бы принесло успокоение, я знаю. Но ненадолго.
Под конец не выдержав, вскочила с кровати и, запинаясь о собственные ноги, пару раз врезавшись плечом в стену, добежала до умывальника. Уже не задумываясь о том, что чувствую окружающую обстановку и не нуждаюсь в зрении. Набрав в раковину холодной воды, плюхнулась в нее лицом так, что ударилась носом о керамическое дно.
Несколько минут слились в часы, мышцы плеч уже сводило от напряжения, пока, наконец, не стало легче.
Проведя по волосам ото лба до затылка, зализывая намокшие пряди, сорвала ближайшее полотенце с сушилки и окунула в раковину. Отжав, обмотала вокруг головы, плотно прижимая к глазам и, поморщившись от тупой боли, поплелась обратно в комнату.
Тщетно попыталась заснуть. Считала до ста, вела подсчет мысленно отстреливаемым баранам, ярко представила, как прорвавший серое небо метеорит вбивает Эйтрис-Леар в землю, не оставляя и памяти о Бастионе.
В итоге разозлилась на всех и вся, и, устроившись на полу, начала тренироваться. Так, что затрещали немилосердно выворачиваемые из суставов кости, заныли растягиваемые мышцы. До одури хотелось курить.
Разгорячившись еще больше, вскочила на ноги и стала пинать панели, не обращая внимания на боль, простреливающую стопы от носков до пят. Сорвала гобелен, откинула его на застланную кровать и продолжила месить оголившуюся стену уже кулаками, пока не слезла вся кожа на костяшках.
Обессилев, свалилась на мягкий матрас, осторожно почесывая края корки, чтобы не содрать.
Безучастно лежала поверх скомканного одеяла, головой на влажной подушке, вглядываясь в безликую тьму, абстрагируясь от проблем тела.
Сначала даже не обратила внимания на то, как в чернильной пустоте появился кокон сияюще-белых нитей. Заметив же, потянулась к нему, желая разорвать в безотчетной злобе. Но тонкие паутинки ускользали, задеваемые самыми кончиками воображаемых пальцев. Дразнились, меняя положение, сильнее распаляя костер негативных эмоций.
Корежущую спокойствие и выдержку игру прервал гонг. Впервые я была ему рада. Одевшись и зашнуровав ботинки, пошла в столовую.
Не отыскивая направления с помощью стен, не застывая в нерешительности, куда повернуть и где дверь. Вперед вело странное чувство, которому невозможно подобрать емкого и краткого определения.
Я "видела", не видя.
Безошибочно нашла "свой" стол в Большой Зале, пока еще пустующей. Хотя нет, она не была пуста.
Только села, как с потолочной балки соскользнула тень. Возвышаясь за спинкой стула, положила тяжелые руки на мои плечи, а длинным хвостом обвила деревянные ножки, опалив мимоходом через штанины лодыжки холодом. Вдоль позвоночника продрало остро, стрельнув напоследок в затылке.
И как можно было не чувствовать подобное раньше?
Уже знакомый, тихий, но гулкий голос прозвучал в голове.
"Кофе?"
Да, пожалуйста.
Обхватив большую кружку ладонями с ноющими костяшками, спросила:
"Как мне называть тебя?"
"Гвиэдра"
Скажи, Гвиэдра: неужели вас никто больше не видит?
В Зал стали подтягиваться люди, наполняя его шумом, на фоне которого полностью терялись шепотки Хозяев Бастиона, чирканье когтей.
" Никто не может видеть нас" - и, предупреждая следующий вопрос, пророкотала: - "Даже наставники Леар лишь догадываются о нашем существовании"
Почему так?
" Эйтрис-Леар знал бесконечность, когда им подобные нашли здесь приют"
Значит, им вы не подчиняетесь...
Это был даже не вопрос, а констатация факта, но Гвиэдра раздраженно хлестнула хвостом. Казалось, что в окружающей меня неоднородной темноте, самым краем отсутствующего зрения, уловила молниеносно двигающуюся, размытую туманом конечность.
"Мы никому не подчиняемся. Это наша обитель и только мы решаем, кому здесь быть"
Почему?
"Смеющаяся, ты как неразумное дитя: задаешь вопросы, ответы на которые очевидны. Вы скрашиваете наши дни"
Да уж, все гениальное просто.
Ладно, и последний вопрос на утро: зачем о вашем присутствии знаю я?
"Ты связана с Бастионом, Смеющаяся. Мы позволили тебе узнать о нас"
Чтобы добавить перчинки в уже приедающуюся игру...
"Верно. Не забывай мыслить, Смеющаяся, и сама найдешь ответы на свои вопросы. Забудешь об этом и увязнешь в том, что навязывают вам ваши наставники - станешь орудием в чужих руках. А сейчас тебе пора, скоро истечет время"
Убрав руки с моих плеч, Гвиэдра исчезла.
Одним большим глотком допив кофе, встала и направилась к выходу.
Значит, нас здесь прикармливают и приручают, как диких животных. Сторожевые псы и пушечное мясо? От этого предостеригают все, начиная от совершенно непонятных созданий, и заканчивая чувством самосохранения?
Едва не столкнувшись с кем-то в дверях, по инерции увернулась, обходя притормозившего человека. И только потом, уловив запоздало знакомый запах, поняла, что это был чем-то испуганный Улахай.
***
В середине Духоведения начала раскалываться голова, и утихший было зуд в области глаз вернулся с утроенной силой.
Потрескивало пламя, вторя словам наставника:
- Видов нематериальных сущностей во Вселенной отражений великое множество и количество это постоянно возрастает. Самые многочисленные по видовым классификациям - духи. Обладают разумом в зачаточной форме, широким эмоциональным спектром. Возникают и исчезают беспрерывно: из сильных эмоций, в результате катаклизмов, войн, экспериментов. Так как их энергетический фон нестабилен, линия поведения непредсказуема. Даже самая слабая и неказистая душонка на своем пике может принести большие проблемы. Для использования в собственных нуждах они практически непригодны, так что обычно практикуется их развеивание, а не призыв. Мало знающий колдун-рах может привязать к себе дух, с помощью него решая свои проблемы, исполняя прихоти. Каждое такое действие питает энергетические контуры сущности и, если вовремя не оборвать связь, дух может захватить того, кто привязал его. Потому более опытные заклинатели пользуются подобного рода услугами от одной сущности всего раз.
Слова в голове искажались, слух отказывал. Порой казалось, что наставник говорит на неизвестном отрывистом языке, больно режущем уши. Слов было слишком много и, если бы я дышала, можно было бы сказать, что задыхаюсь в их потоке.
Шуршание и шепот резко усилились, начало казаться, что, кроме Имхаонона, в комнате говорят на разных тональностях человек десять.
Они стенали, просили, угрожали. Что-то требовали.
Когда тень Гвиэдры перенесла в гостиную, устроив в кресле, я облегченно откинула на мягкую спинку пустую, как деревянная болванка, голову.
- Шансэй, ты не против, если я присяду рядом? - появившаяся сбоку Ин-нии неуверенно переминалась с ноги на ногу, позвякивая металлическими пластинами в волосах.
Уперев локоть в колено, уткнулась лбом в ладонь и покачала головой:
- Садись.
Зашуршали по ковру ножки придвигаемого стула, девушка размеренно дышала, явно не зная, с чего начать. Но сердце ее билось слишком интенсивно. Волнуется.
Вздохнув, повернула голову в ее сторону:
- О чем-то хотела спросить?
Ритм сердца на миг сорвался на бешеный галоп, но потом замедлился, когда она взяла себя в руки.
- Я знаю, что прозвучит это странно, но послушай. Тебя что-то разъедает.
Криво ухмыльнувшись, я постучала пальцем по корке, из-за чего та тихо треснула у левого края, и в виске странно потеплело, немного усмиряя бешеный зуд:
- Все что можно было разъесть - разъедено.
- Я серьезно, - Ин раздраженно вздохнула, - заметила это впервые в тот момент, когда ты бросилась на Нарис на плацу. Ауры большинства из здесь присутствующих слабо выражены и не имеют резких контрастов, твоя же будто собрана по кускам и грубо сшита. И сейчас эти нити разъедаются чем-то, и все полотно в черных кляксах. Можешь, конечно, посчитать это глупостями, но будь осторожна в своих поступках.
Увлеченная собственными мыслями, не обратила внимания на уход девушки, решившей, что сполна исполнила миссию доброй самаритянки. Опомнилась только тогда, когда Гвиэдра небольно задела когтями по плечу.
"Пора"
Снявшись с места, без малейших сомнений повернула вправо. Через десяток шагов затормозила у камина, и Хозяйка переместила меня к Эльнерель.
***
Грамматика, грамматика. Сумасшествие. И наставница выдала сферу, похожую на ту, что я вчера получила от Адкеля. Кстати его урок сразу после ИБ, так что желательно выжить, чтобы успеть изучить информацию, которую не до конца разобрала вчера.
***
Шадауш прохаживался между тихо стонущими и сыплющими проклятия учениками, скрученными в очередную вариацию буквы зю. Я слышала, как постукивают его сапоги по плацу, то приближаясь, то удаляясь. Чуяла, как усиливался и опадал резкий, кислотно-медный, запах, от которого свербило в носу. Изредка наставник отпускал уничижительные комментарии, но, наученные горьким опытом, ученики лишь скрипели зубами. Останавливаясь же рядом со мной и моим партнером, Нагтас только хмыкал и шел дальше. Флюиды ненависти, густым киселем плавающие в воздухе, оборачивали тела в плотные коконы.
- Осторожнее! - зашипевший от боли Улахай попытался выдраться, когда заламливаемую за спину руку я вывернула до опасного сухого щелчка.
Ежедневные растяжки не только развивали гибкость, но и позволяли узнать пределы человеческого тела. Чуть дернешь не туда - и вот уже растяжение мышц или кость ломается. Только у Кахаш'Нуин, партнером которой я была вчера, конечности сгибались под любым углом и в любом направлении без каких-либо усилий.
Улахай в этом плане напоминал сухое дерево: только тронешь ветку - треснет.
Не дождавшись реакции, парень боднул меня головой в живот, зло ворча что-то непонятное, но явно матерное. Инстинктивно усилив захват, потянула скрученную руку вверх - на грани хруста выходящей из суставной сумки кости.
- Не дергайся. - замер, даже дышать перестал, прожигая через плечо гневным взглядом.
- Что, Шансэй, скандал в раю? - я прямо кожей чувствовала, как находящаяся где-то в непосредственной близости Нарис счастливо скалится.
- Хлопнись, голубоглазка - скоро займешь его место.
- Да что ты мне сделать-то сможешь, слепая?
Отпустив Улахая, чуть ли не плюющегося и на меня, и на девушку, провела пальцами по переносице и улыбнулась. Практически видела, как передергиваются от омерзения окружающие и по их лицам проходят искажающие судороги.
Темнота уже в гостиной стала выцветать багровым, а здесь, после интенсивных движений, пошла сетью ярких трещин.
- Зачем мне напрягаться? Тебя все равно Мясорубка нашинкует.
Девушка громко и картинно фыркнула, привлекая внимание:
- Я так и знала, что тебя лишь на пустые угрозы хватает. Слюной брызжешь, как старая брехливая сука, и не знаешь даже, в какую сторону.
Злости не было. Может, потому что фантазии не хватало представить весь спектр кривляний Нарис. Или из-за того, что все мысли были поглощены опасливым предвкушением, направленным на огненно-красную сеточку, разбившую опостылевшую темноту.
Заговорил стоящий где-то в стороне Шадауш, постукивающий носком сапога по дереву, с явным интересом наблюдавший наш разговор:
- Вижу, у вас появилось время болтать. Шансэй - ты сегодня первая.
Подхватив меня под руку, сжал цепкими пальцами запястье и повел уже знакомой дорогой, разглагольствуя на ходу:
- К вашему сведению, Шансэй одна из немногих, кто верно понял смысл последней тренировки. Так что и в данном случае вы показываете себя ущербными и бесполезными.
На что это он намекает? Что это уже я верно поняла?
Мясорубка как мясорубка, только уворачиваться успевай.
От притихшей группы веяло усталостью и крайним пофигизмом. Невозможно раз за разом растрачиваться на ужас, истерики и ненависть: равнодушие привыкания в какой-то момент перекрывает все.
Окруженная щелканьем и свистом, наитием чувствуя границы замкнутого пространства, все так же уворачивалась от лезвий, спасая шкуру. В звенящей пустоте, заполняющей голову, не было ни единой мысли. Вело тело, желающее лишь одного - избежать ванны регенерации.
Все чаще опасный свист на миллиметры разминался с конечностями, отчетливее вспыхивали развертки возможных событий. Адская машина, будто злой зверь, злящийся на верткую добычу, усиливала напор. И когда я почувствовала предел, за которым удесятерившееся количество лезвий просто распустит на ленточки - все неожиданно прекратилось.
В полу-присяде, ожидая прохождения лезвий наискось, снизу и сверху, недоуменно мотала головой. Воздух еще звенел, остро, до першения в горле, пахло озоном. Медленно протянув руку, коснулась того нечто, что лишь мгновение назад стремительно неслось в мою сторону.
Нить.
Невероятно тонкая нить, зло ожигающая холодом порезанные от простого касания пальцы. В памяти всплыла картина плаца, с полосами препятствий, непонятного назначения сооружениями и деревянными гранями куба, внутренности которого были сплошной паутиной.
Развернувшись и немного пройдя, перешагнула через деревянную балку, что больше не воспринималась, как непреодолимое препятствие.
- Вот чем настоящий боец отличается от кучи грязи, которую вы из себя представляете. - измождено-злые взгляды просканировали от макушки до пят. Видимо наставник их тут с дерьмом смешивал, разжигая притухший было костер неприязни.
Кто-то умный высказался:
- Ну так она же чудовище!
- Если нечто подобное ты считаешь достаточным оправданием своей никчемности, Икей - пусть. Однако это не отменяет того факта, что теперь твоя очередь.
- Но наставник!
- Приказы не обсуждаются! - снова крик и стук тела о землю. - Пошел. Не можешь идти - ползи.
В голосе Шадауша не было злости, лишь сочное, отдающее предоргазменными конвульсиями, наслаждение. Интересно, он с самого начала был садистом, или это каждодневное общение с расхлябанными учениками научило его находить удовольствие в подобном?
- А ты чего стоишь без дела? - не сразу осознала, к кому обратился Нагтас, а когда в мою сторону что-то кинули, едва успела поймать. - Примеривайся пока. Только не убей никого, а то Ситху больше делать нечего, как раз за разом лечить этот питомник.
Пальцы сомкнулись на металлическом стержне. В половину моего предплечья будет, стервец. Двинув свободную руку дальше, обхватила рукоять, покрытую переплетенной "косичкой" кожей. На конце рукояти короткая "пика" с острыми зубьями, на другом - граненый стержень, увенчанный увесистым шаром чуть больше кулака, ощетинившимся острыми и тонкими шипами.
Все как-то сразу поскучнели, ранее узко направленное внимание сместило векторы.
Правильно. Вызывающий антипатии человек без оружия совсем не то, что тот же псих, но уже вооруженный булавой.
Правда, сей вид оружия я видела до этого лишь на выставках и в исторических фильмах, так что слабо представляла, как им управлять, чтобы ненароком не снести себе голову и прочие конечности. Но и на том спасибо. Ибо с Шадауша бы сталось моргенштерн в меня метнуть, или топор. Вздрогнула, осознав, что если бы видела, какой "подарок" ко мне летит, замешкалась и получила бы холодные аксессуары в палец длиной меж ребер.
Паранойя обострилась, или этим своим поступком Нагтас преподал очередной урок?
***
Будучи одной из немногих, кто вернулся в гостиную после урока, не пошла на обед, решив разобрать тему со "скрещенными". Никто из наставников никогда не проверял, насколько усвоен их материал. Будто плевать они хотели на то, потяжелеют ли головы учеников от знаний хоть на чуть-чуть. Потому с задних парт на языках уже доносились пока несмелые шепотки отвлеченных разговоров. Без тотального контроля многие стали расслабляться. Думали, по-видимому, что на курорт попали. Оно и понятно: предупреждениям об экзамене мало кто внял, ведь впереди еще пять месяцев: сто семьдесят с лишним дней. Тут невольно махнешь на все рукой.
Вот только, думается мне, что ленивый мусор в Эйтрис-Леар никому не нужен. А последствия для двоечников, судя по общей обстановке безжалостности, будут печальны. Можно предположить - фатальны.
Засев со сферой в комнате, едва не прозевала гонг. А спеша на урок Истории, мучительно размышляла о нелогичности всего этого дела со "скрещенными".
Все выглядит так, будто всемогущие стихии, хозяева Вселенной Отражений, утратили контроль.
Но КАК подобное могло произойти в их же пенатах? Или я не так ставлю вопрос?
ЧТО помогло перетрясти банку с пауками? Из-за чего они упустили из виду собственных созданий? Или кого?
Это должно быть нечто грандиозное, Вселенских, так сказать, масштабов.
***
Разрыв Адамова Кольца можно считать поворотом истории в ту сторону, в которой она сегодня и шагает. Вызван сей катаклизм гневом всего двух Детей, изначально единых. Лютой и Туманолицым. Да и еще появлением третьего Дитя Разрушения - Дзэнна, о котором вы должны были читать в Хинаде, полученном от наставника Имхаонона.
Вообще это происшествие - прелюбопытнейшая история, доказывающая, что все мы созданы Греторами по подобию их, и что не так уж недостижимы они, в отличие от Создателей своих.
А все было завязано с самого начала на знании, данном Судьбой Первозданным Силам. Говорила эта дама, забавляясь, что сущность, созданная Тьмой и Хаосом, принесет раздор и смуту во Вселенную.
И некогда эти две Силы действительно решили создать в своем союзе Дитя. Вот только процесс этот кропотливый нарушили остальные Силы через Детей своих, и разделили зарождающуюся сущность на две части и одну, как они думали, уничтожили. Та же часть, что завершила свое формирование, стала Лютой.
Ничем она не отличалась от иных Детей и все успокоились.
- Наставник, а почему же они не уничтожили сущность полностью?
- Все просто, Улахай. Никому из Детей не хотелось навлечь на себя гнев Тьмы и Хаоса. За ними бы поднялись все теневые Силы, и вышел бы раскол Вселенной и конец всему, что создавалось, а не простой катаклизм.
- Гражданская война в масштабах Вселенной?
- Можно и так сказать. Но я продолжу. Многие циклы Вселенная развивалась в стабильном, управляемом темпе. Пока от Креус Дор, к тому моменту всеми забытому и взятому под свое крыло Даралас, по всем сторонам пространства-времени не пошли волны диссонанса. Сама планета, жуткий коктейль из разных сил, тоже начала притерпевать изменения.
Обеспокоенная, Даралас отправилась туда в поисках проблемы. И столкнулась с невероятной по силе сущностью. Не умея контролировать себя и свою мощь, она изменяла все, на что падал ее взгляд. И эти изменения охватывали все существующие пласты пространства-времени, искажая ткань Вселенной. Попытавшись ее уничтожить, Дитя потерпела неудачу. А потом Дети Света и Равновесия попытались уничтожить и Креус Дор, и саму Даралас.
Вот так игра Судьбы получила свой ход, ведь именно на Креус Дор в свое время пытались уничтожить часть сущности Дитя Тьмы и Хаоса, на начальной стадии не приспособленную к выживанию среди жуткого смешения Сил.
Как вы уже поняли, долгое время в самом сердце планеты развивалась эта часть, не получая знаний, что имеют Дети, не ведая запретов и преград. Как могло получиться, что она сохранилась, не известно наверное и самим Первозданным Силам, пусть и звучит это странно.
Часть эта была Туманолицым: половиной сути Лютой. Именно после их воссоединения и учиненных разрушений она получила это имя. До того же называлась Касанием Крадущей Покой, толкающей смертных на безрассудные поступки и авантюры. Почиталась, между прочим, в древних пантеонах, как покровительница воров, авантюристов и путешественников.
В общем, преследуемые во времени и вне его, Дети стали искать причину подобной травли. А когда узнали - просто обезумели. Они рушили границы между мирами, извращали сути вещей, уничтожили несколько себе подобных, пока Высшим наконец не удалось их подавить. Именно подавить - уничтожь они их тогда, это вызвало бы еще большую волну разрушений. В тот момент появился Дзэнн, и первое дыхание его породило Инфернала, завершившего Разрыв.
На сегодня хватит, пожалуй. Подробнее о легенде почитаете в материалах, что я вам дам.
***
Ситх рассказывал об аурах и их взаимодействии. О том, что это защита от враждебных сущностей, паразитов и существ одного с носителем ауры вида. Объяснял, как по цветам и состоянию определить, насколько сильна сущность, какова по натуре и чего от нее можно ожидать.
Но углубился в сферу того, как по повреждениям и пятнам на ауре определять хвори, душевные и материальные.
Ничего не поняла, пусть и фиксировала каждое слово, преодолевая зуд в глазах.
Чувствовала на себе изучающий взгляд Ин-нии весь час. Уходя к себе, даже рукой по спине провела. Дыры не обнаружила.
Бред все это. Если верить ей и наставнику, я уже давно должна сгнить и, ковыряя обломком кости в глазнице, жутко хрипеть "моз-гиии"...
Гвиэдра не приходила более, только изредка я чувствовала, как через отведенные мне комнаты скользят Хозяева Бастиона. Желания пообщаться они не высказывали, а я не знала, о чем вообще с ними говорить.
Залезла в бассейн, долго лежала на дне, наблюдая за расширением кривых света. Правда, свет тот был красноватым.
Не удержавшись, зацепила ногтями размякший покров на глазу. Отошел он легко. И я еще долго смотрела на то, как тонкая черная пластинка, змеясь и изгибаясь, медленно поднимается к поверхности воды.
Думала, что ослепну от обилия света после темноты, что незаметно втерлась, нежеланная, стала родной. Но краски были приглушены и полны оттенками красного. Даже вода, по идее прозрачная, была бледно-розовой.
Выбравшись и обтершись полотенцем, стояла у зеркала, изучая совершенно незнакомое существо, спокойно и зло глядящее на меня в ответ.
Рука с прозрачной кожей предплечья, с краснеющими мышцами и ввалившимися темными венами. Лицо в фиолетовых отметинах, ручьями стекающих по лицу, собирающхся кублом на переносице и вокруг глаз. Одна капля живой воды прочертила от левого глаза до уголка губ тонкую рытвину. Не то плач ужаса, не то безобразное веселье.
Несомненным венцом хэллоуинского кошмара были глаза: кислотно-желтые с темно-бурыми, почти черными белками.
А я еще силы трачу: людей словами пугаю, насилием. Одно обещание поцелуя от такой "красавицы" - любой в гроб добровольно ляжет.
Отражение криво улыбнулось, шрамы пришли в движение, завораживая омерзительным змеиным танцем.
Позади с тихим шуршанием на пол соскользнула черная тень. Хотя нет, не тень. Теперь я отчетливо видела причудливое лицо-маску с прорезями для глаз и зубцами над верхним краем безгубого широкого рта. Короткая мощная шея плавно расширялась в широкие плечи. Перевитые по кости черными канатами мышц длинные многосуставные руки, узкие длиннопалые кисти. Торс без признаков пола покрывали знаки, вырезанные прямо на плоти и выделяющиеся багровым свечением на черной коже. Туловище плавно сужалось в длинный хвост, тянущийся по полу еще метра два.
Существо возвышалось надо мной, нависало истуканом. Про такого и не скажешь: "От него веяло силой". Оно - сама Сила. Древняя, ничем не прикрытая мощь. Именно такими всегда представляла Демонов.
Повернувшись и задрав голову, посмотрела в светящиеся фиолетовым щели глаз.
"Теперь, Смеющаяся, будь осторожна. Смотреть - не значит Видеть. Не пропусти опасность: скоро Старшие придут за расплатой"
Скажи мне, Гвиэдра, где же вас всех, таких красивых, учат давать советы, что хуже молчаливого наблюдения?
Сущность совсем по-человечески повела плечами и сощурилась.
"Сама когда-нибудь поймешь"
***
Сон не шел. Усталость и потребность в отдыхе были, но, закрывая глаза, я не находила успокоения, достаточного для того, чтобы уснуть. Разглядывать комнату быстро надоело, лежащие на соседней кровати, кем-то заботливо принесенные, комплекты камуфляжа были перебраны и вновь сложены аккуратными стопками. Шкатулка размером со среднюю книгу из непонятного мутного металла тоже изверчена и перетрясена, но так и не открыта. Ну и черти с ней.
Спустя еще пару часов мертвой тишины и навязчивых сумбурных мыслей не выдержала и собралась побродить.
Но у входа в гостиную застопорилась: там кто-то был.
Выглянув, заприметила двоих парней, с которыми сталкиваться не доводилось, но мельком видела, и одного знакомого, забравшегося в кресло с ногами и читающего книгу по ИВ. Тот тихий парень, останки которого по частям видела в Дон-Залад. И один, низкий блондин, растянувшийся на диване: тот, что хвастался сражением с карликовыми динозаврами. О третьем, устроившем свою пятую точку на краю стола, я ничего не знала.
Между тем он, глубокомысленно выкручивая заклепку на одежке странного покроя, медленно, будто сам себе, рассуждал:
- Меня уже тошнить скоро от этого места начнет. Я же говорил, Ант: сваливать надо было, как в приюте том оказались. Как только умудрились в это дерьмо вляпаться? - в противовес исполненным чувства словам, чуть вытянутое лицо его с острым подбородком было на удивление бесстрастным. - Лес с какими-то тварями, замок, где мы дальше одной башни не продвигаемся, телепортация и еще какая-то несусветная дрянь!
Закатив глаза, он очень ненатурально передразнил Имхаонона:
- Духи имеют сложную и разветвленную классификацию... Какие, к чертям собачьим, духи?! Что за траву здесь все курят и как обкуривают нас?!
Полулежащий Ант отвел со лба волосы и махнул рукой, не отрываясь от крайне увлекательного занятия: разрисовывания полей книги:
- Забей. Какая бы это ни была трава - вставляет от нее похлеще, чем от всего, что я когда-либо пробовал. К тому же здесь довольно интересно и девчонки красивые есть. А уж про языковедку я молчу: ожившая эротическая фантазия...
Блондин мечтательно закатил глаза, а подпирающий задницей стол пренебрежительно фыркнул и закончил:
- Извращенца, пересмотревшего экзотического порно. - он таки открутил заклепку и какое-то время молча ее разглядывал.
Шмыгнул слегка кривым, явно не раз ломаным, носом, и, проведя по ежику коротких волос, посмотрел на сидящего тихо, как мышь, третьего члена небольшой компании, споро перелистывающего страницы книги.
- Мая...
Отложив книгу с заложенной страницей, тот подошел к нему, осмотрел заклепку и ткань. Пожал плечами и вернулся на место, тихо сказав:
- Увы. В десятый раз ее уже не присоединить. Ткань разлохматилась. - кивнув, стриженный отбросил кусочек железа и принялся за следующую заклепку, коих был еще целый ряд.
Выводя очередной заборный шедевр на страницах учебника и от усердия высунув кончик языка, Ант заговорил после недолгой паузы:
- Саш, - подпирающий задницей стол парень, задумавшись о чем-то, недовольно угукнул, - а вот кто тебе больше всего нравится здесь?
Иронично оскалбившись, парень немедля ответил:
- Гобелен с голыми бабами в твоей комнате. - установив ладони напротив груди, будто поддерживая что-то увесистое, он емким движением вверх-вниз показал, что именно ему так по душе.
- А если серьезно? - наконец оставив книгу в покое, Ант сел и заложил карандаш за ухо.
Поблуждав взглядом по комнате, Саш пожал плечами:
- Не знаю даже. Уррин вроде ничего, но высокомерная какая-то. Нарис истеричка. Софи, Кьел и Нори тихие заучки. Телас пытается сойти за своего парня, но слишком перебарщивает с сальными анекдотами и показной мужланистостью. С остальными я особо не сталкивался, но есть одна, красноволосая. Ин-нии, вроде. Красивая и легкая какая-то.
Ант тихо рассмеялся:
- Ну ты попал, друг! - дурачась, приложил ладони к сердцу. - У твоей дамы уже есть рыцарь! Здоровенная белобрысая оглобля с мечом.
Саш равнодушно пожал плечами:
- Не важно, что он рядом отирается. Главное, что она его не выделяет, а меч и у меня есть.
Подобрав под себя ноги, Ант покачал головой:
- Ну ты прямо философ в последнее время. Ну а ты, Мая? - не отрываясь от книги, парень пожал плечами. - Понятно все. Кстати, Саш, к тебе вроде бы недавно странный тот подселился, как его...
Стриженный даже заклепку в покое оставил:
- Улахай что ли? - Ант кивнул, явно ожидая продолжения. - Да нормальный он. По большей части. Только молчаливый, и во сне постоянно какую-то бабу зовет. Сегодня разбудил меня среди ночи криком, а у самого глаза распухшие, стеклянные. Сжимал одеяло, плакал и шептал: "Они убили ее, эти твари убили ее". Я ему пару раз по щекам съездил - успокоился вроде, воды попросил и отрубился.
- А что за баба?
- Да хрен поймет. Шан какая-то... - он поковырялся в ухе, как бы показывая уровень собственного недоумения.
- Шан это Шансэй. - парни повернулись к Мае, все так же быстро читавшему. Реакция была разной: лицо Саша искривила судорога, Ант лишь заинтересованно спросил:
- Что за она?
С силой дернув заклепку, Саш несколько нервно пробормотал:
- Вы ж не сталкивались... счастливый человек. Как бы тебе объяснить... Помнишь, мы еще дома ужастик смотрели... "Скрежет"? - Ант кивнул. - А главную героиню, которая все время убегала от маньяка, который убивал ее близких, помнишь?
- Это та, что в итоге сама убийцей оказалась?
- Именно.
- Неужели ты хочешь сказать, что она такая страшная?
- Она не страшная, она - самое мерзкое и ужасное, что я видел.
- С чего такие эмоции?
- Посмотрел бы я на твою реакцию, если бы у тебя на глазах убили человека. Зарезали, как какую-то скотину.
Я часто видела подобных Сашу людей дома. Обезбашенные хулиганы и дегенераты на вид, они имели какие-то свои, лелеемые втайне от других, идеалы и моральные принципы, и очень болезненно реагировали на их попирание. Ант, судя по всему, тоже прекрасно знал об особенностях друга, но подобными не обладал, что тоже неудивительно - идеалисты крайне редко уживаются с себе подобными:
- Так, тут все понятно. А ты что скажешь, Мая?
- Я не сталкивался с ней, чтобы говорить уверенно.
- Но имя ты ее знаешь.
- Я умею слушать, в отличие от некоторых. Много слухов ходит, она успела отличиться.
Так вот чем я оказывается занимаюсь - "отличаюсь". Хорошее слово, а с парнишкой надо быть осторожнее, не такой он безобидный, как показалось сначала.
- Ладно-ладно, мудрец ты наш. Кого же ты в таком случае боишься?
Мая отложил книгу и прикоснулся пальцем к переносице жестом человека, который хочет поправить съехавшие очки. Застыл на секунду, скосил глаза забавно, фыркнул безрадостно:
- Улахая.
Вот теперь все были в шоке. Я в том число.
Первым опомнился Саш:
- Его-то за что?
- Я был неподалеку, когда он только появился, и Дарар с друзьями к нему подошли. За то, что он им сходу наговорил, даже я ударил бы. А если бы сам сказал подобное - бросился бежать без оглядки. А он стоял и улыбался, когда они его били.
- И что дальше? - Ант заинтересованно смотрел то на одного, то на другого.
Мая пожал плечами и уткнулся носом в книгу:
- Я ушел. Драки меня не привлекают, толку от меня мало, а на помощь позвать некого.
- Шансэй потом пришла. Убила Дарара и еще нескольких его парней, покалечила других. - Саш передернул плечами. - Ну а ты кого боишься?
- Я? - Ант шутовски улыбнулся, но голос его дрогнул. - Беловолосая есть одна, высокая. Она мне змею напоминает, а у меня с детства фобия. Я ее первый раз как в коридоре увидел, еще в приюте, мне аж поплохело: на секунду почудилось, что огромная анаконда ползет. А еще наставник истории: он, бывает, так глянет поверх очков - мороз по загривку продирает!
- В общем - сваливать надо. - тоскливо подвел итог Саш, открутив очередную заклепку.
Поднявшись на ноги, я завернула обратно в комнату. Позже выберусь, когда все неугомонные спать улягутся. Полезно бывает послушать чужие разговоры. Полезно тому, кто умеет слушать. И знает меру.
***
Ночью так и не заснула, через какое-то время залипнув, разглядывая потолок и все время, отведенное на сон, потратила на безуспешные попытки распутать вновь замаячивший призрачный клубок.
Утром, придя в себя, когда нужно было идти завтракать, почувствовала усталость, жмущую на плечи. Плюнув на все, закопалась в одеяла, но отключиться не смогла. Собралась и замотала глаза неплотным куском ткани.
Группа сегодня состояла из Кахаш'Нуин, Уррин, Мая, Анта, Кьел, Эйт, Курумарази, Телас и Мизано.
Первый урок у Шадауша, но когда я посмотрела на слово-ключ, буквы поплыли, перестраиваясь.
Люди уже кучковались по группам. Обернувшись, нашла взглядом Кахаш, что склонив голову, внимательно слушала Ин-нии, разминая длинные белые пальцы. Ашу'ксар выглядела еще более уставшей, кожа истончилась, обтянула кости лица. Если и змея, то на пороге линьки.
Медуза же наоборот, цвела и пахла.
У стены стоял Улахай, равнодушно глядя перед собой, рядом на полу сидел Саш. Нарис шепталась в окружении бывшей шайки Дарара, кучковались мельком виденные мною девушки и парни, некоторые из фигур в памяти вспыхивали красным - враги, уничтожить. Со стороны пути в столовую появились блондин-Ант и Мая. Последний едва заметно кивнул на меня. Чуткий слух уловил тихое:
- Вот она.
Еще б пальцем показал, как в зоопарке. За ними вошли два парня: невысокий, с черной кожей, блестящими темными глазами, и коренастый, со слишком широкими для своего роста плечами, короткими жесткими волосами и синими татуировками на лице. Рядом с ними широко шагала невысокая девица с короткой стрижкой в одежде не по размеру. Двигалась она резко, несколько нервно, засунув большие пальцы в карманы штанов. Остановившись рядом с Антом, показала пальцем:
- Так это она?
Культура, да.
Дальше - больше. Быстро подойдя, встала передо мной. Слишком близко. Антипатия была мгновенной и необратимой.
- Это ты Шансэй? Я Телас. Мы в одной группе.
Еще полшага в мою сторону; мышцы свело от напряжения.
- Может, тебе помочь дойти?
Проигнорировав протянутую руку, обогнула девушку и пошла к камину. Не нравилась она мне. На месте человека я чувствовала большой кусок чего-то мерзкого и склизкого. А своим чувствам научилась доверять больше, чем глазам.
***
На этот раз перенесло не на плац, а на какую-то скалистую площадку. Размером с футбольное поле, она выглядела слишком гладкой для того, чтобы иметь естественное происхождение. Будто какой титан огромным мечом срезал вершину одной из пик. Горы растянулись цепью белоснежных хребтов по бокам. Порода напоминала закаменевшие кости.
Холодный ветер рвал с тела одежду, хлопал полами камуфляжной куртки и плевался пригоршнями ледяного крошева. Впереди был Леар, даже на таком расстоянии возвышающийся шестибашенной каменной громадой у косого обрыва, за которым начинался буро-голубой ковер колышущихся древесных вершин, наползающих на подножие гор, отделяющий Бастион от плато.
Заинтересовавшись, подобралась к противоположному краю площадки. И там, за каменными осыпями и полосой голой земли шел пестрящий яркой зеленью лиственный лес. Совершенно обычный. А за ним, вдалеке, виднелись совсем крошечные крыши приземистых домов, окруженных садами и разделенных тонкой лентой реки.
Почувствовав чужое присутствие, отвернулась от открывшейся панорамы и встретилась взглядом с Кахаш'Нуин. Даже тряпка не была преградой для нечеловеческих антрацитовых глаз. Приобретшее в моем искаженном зрении красный оттенок осунувшееся лицо устало скривилось, глаза закатились. Хмыкнув, я понимающе кивнула, засовывая руки в карманы штанов.
И не надо было слов: ясно же, что наставник замыслил очередную пакость.
Вскоре явился и он. Как всегда, аккуратно одетый, со свернутым змеей хлыстом на поясе. Удовлетворенно кивнул и сказал, чтобы в следующий раз мы сразу же начинали разминку, не дожидаясь его.
Закончив с привычными уже приготовлениями, чуть было не получила в лоб булавой, в последний момент отбросив навязчивую мысль о том, что быстро вращающееся оружие может снести мне пол головы. Повертев и так и сяк, уколола палец о шип, приноравливаясь. Кахаш так же задумчиво разглядывала свою составную плеть с металлическими накладками. Не одной мне досталось непривычная игрушка.
Присевший на скамью Шадауш положил лодыжку одной ноги на колено другой и поболтал ступней в тяжелом тупоносом ботинке:
- Поскольку вы прогрессируете быстрее других, какое-то время будете тренироваться по экспресс-курсу. Цель - интенсивное освоение правил быстрого передвижения по пересеченной местности и поверхностное ознакомления с видами оружия, начиная от примитивного.
Прежде чем начать тренировку с оружием, наставник выправил осанку Кахаш'Нуин. Я, конечно, далеко не дюймовочка, но чуть не в пупок ей дышала. Однако фигура у девушки была гибкой, с тонкими руками и длинными ногами, так что массивности и неуклюжести в ней не было, лишь осязаемая угроза. Особенно, когда Кахаш смотрела с высоты полного своего роста.
Владение булавой, как говорил Шадауш, завязано не только на силе и ловкости, но и на психологическом аспекте. Порою, вид орущего дилетанта, бестолково размахивающего перначом, действует на противника сильнее, чем молчаливое наступление опытного бойца.
Кнут с зубодробильным названием, доставшийся Кахаш, вообще вызывал подспудную радость за доставшееся мне оружие. Одно неверное движение - и у противника нет оппонента. Но тут неоспоримым плюсом стал рост девушки и природное чувство оружия: ей было легче, чем ожидалось, управиться с рассекающим воздух безобразием.
Мы пол-урока тренировали правильное дыхание и шаги. Потом Шадауш дал нам по поясу с кольцами для укрепления оружия таким образом, чтобы ничего себе не отрезать.
И отправил спускаться со скалы. Без страховых тросов, крюков и вообще маломальского снаряжения. И с отечески-мягким напутствием: "Будьте аккуратны, если хотите выжить".