Аннотация: Первая глава второго тома. Название рабочее. Текст черновой - правка неизбежна.
Четверо и Мертвое озеро.
Глава первая.
Неожиданная слежка.
По безлюдному стылому коридору небольшого полуразрушенного замка стремительно шли трое мужчин - орн, лешан и эльф. Звуки их шагов глушил тяжелый сырой воздух, а черные шелковые плащи, украшенные искусной золотой вышивкой, летели за спинами, словно крылья. Мужчины свернули за угол и остановились перед небольшой неприметной дверью, у которой стояли на часах два высоких стражника-лешана.
- Пропустите его! - велел стражникам высокий пожилой орн, указывая на одного из своих спутников.
Стражники расступились, и под прицелом четырех взглядов мужчина сделал несмелый шаг к двери.
- Жди в комнате, - велел ему все тот же высокий орн.
За спиной вошедшего неслышно закрылась дверь, и мужчина стал осторожно оглядываться. Он оказался в большой комнате с низким потолком, углы которой были сплошь затянуты столетней серой паутиной. Через огромные окна лился холодный утренний свет, звезды меркли. Комната была пустой, лишь по стенам стояли застекленные книжные полки. В комнате не было холодно, но мужчина поежился.
Вдруг одна из книжных полок мягко отъехала в сторону, открывая узкую потайную лестницу, по которой быстро спускалась высокая фигура, затянутая в лиловый шелковый плащ. Это был мужчина неопределенного возраста, холодный и властный.
Едва увидев приближающегося к нему Призрака, ожидающий вздрогнул и склонился в низком поклоне.
Мужчина в страхе отпрянул, но Марготт лишь наколдовал глубокое, обитое малиновым бархатом кресло, и уселся в него. Марготт был высоким и хорошо сложенным, его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не та злоба, которая читалась во взгляде серых глаз - мертвых, невыразительных и как будто припорошенных инеем. Взгляд этих глаз насквозь пронзил стоящего у стены мужчину.
- Ну? - снова спросил Марготт, небрежно поправляя полу плаща неестественно длинными и тонкими пальцами.
- Люди говорят, что мальчишка действительно нашел перстень, и артефакт признал его, - опустив глаза, тихо ответил мужчина, теребя рукой черный плащ. - Но доподлинно это неизвестно...
- Что говорят люди - я и сам знаю, - резко сказал развалившийся в кресле Марготт. - Я ждал от тебя большего.
Его собеседник вздрогнул, отступил назад и неуклюже привалился к стене.
- Я старался, - едва слышно пролепетал он, - я очень старался. - Вы же знаете, что я...
- Мне нужны не пустые слова, а действия, - холодно ответил Марготт, стуча по подлокотникам короткими узловатыми пальцами. - Ты должен выкрасть мальчишку и доставить его сюда. Обязательно вместе с перстнем.
- Я... Это почти невыполнимо, - пробормотал, не поднимая глаз, мужчина.
Сидящий в кресле, кажется, и не слышал его:
- Помни: я на тебя рассчитываю, - ледяным тоном сказал Марготт. - Не подведи меня, а иначе пожалеешь. Очень пожалеешь.
С этими словами он встал с кресла, которое тут же исчезло. Сверкнул зеленоватый луч, полка медленно отъехала в сторону, открывая потайную лестницу, и через минуту мужчина в черном плаще одиноко стоял посередине пустого зала, неподвижным взглядом уставившись в пол, и, как рыба, хватая ртом воздух.
Тем временем Марготт, взбежал по потайной лестнице и оказался в большом, богато убранном зале. Он изо всех сил хлопнул дверью, и опустился в глубокое, обитое бархатом кресло. Этот четырнадцатилетний вышкворок начинал его напрягать. Схватив со стола любимую хрустальную вазу, Марготт в бешенстве швырнул ее на каменный пол.
Хрусталь разлетелся осколками по комнате, и звук разбитой вазы странным образом успокоил Марготта.
***
- У меня для вас хорошая новость, - сказала Менея, заходя в палату к Вадь. - Сегодня вечером мы вас отпустим домой. Рада, что вы выкарабкались - ведь вы три дня балансировали на грани жизни и смерти. Кстати, к вам посетители, - продолжала целительница. - Третий раз уже приходят, но раньше вы были слишком слабы и мы к вам их не пускали. А пока вы были без сознания, каждый день наведывался какой-то гадкий пижон, на весь свет костерил официальную медицину и даже пытался оставить вам какое-то обезболивающее, видимо, всерьез считая, что его варево лучше, чем те анестетики, что предлагаем мы... - целительница слегка улыбнулась, небрежно поправляя полу белоснежной туники.
- И где же это обезболивающее? - спросила Лея.
- Мы спустили этого "знахаря" с лестницы вместе с его отравой.
- Зря. Я бы не отказалась попробовать. Хуже, наверное, не будет, - сказала Вадь.
Рану вроде бы залечили неплохо, но иногда плечо отзывалось сильной болью то ли на перемену погоды, то ли на фазу Луны, а те обезболивающие мази, которые предлагали ей в клинике, помогали мало.
На лице целительницы отразились, сменяя друг друга, удивление, возмущение, обида, а затем она, насупившись, молча вышла из палаты. Несколько секунд спустя в дверь тихонько постучали.
- Войдите, - откликнулась Лея, и на пороге появились двое: Батир Рел, следователь-лодиарий, занимавшийся делом Таниты Лиран, с букетом легенвилий в руках, и еще один неизвестный ей лодиарий. Оба были одеты в наглухо застегнутые строгие черные костюмы.
От неожиданности девушка едва не вскрикнула.
- Что вам от меня нужно? - резко спросила она, садясь на кровати.
- Мы должны задать вам несколько вопросов касательно событий на Картрском поле, - слегка смущенно начал Рел. - Это - мой коллега Изар Тай, - представил он второго лодиария.
Тай окинул палату быстрым изучающим взглядом, пододвинул стул поближе к кровати и сел. Из небольшой кожаной сумки он достал кусок пергамента и перо. Рел так и остался стоять у входной двери, смущенно перекладывая букет из одной руки в другую.
- Черный перстень найден? - без всякого вступления внезапно спросил Тай, впиваясь цепким взглядом в лицо девушки.
- Нет.
Ответ прозвучал твердо, но, возможно, чуть быстрее, чем следовало бы. Лал просил Вадь никому не говорить о том, что перстень найден. Лодиарий что-то быстро записал на листочке пергамента.
- Вы уверены? - снова переспросил он, не поднимая головы.
- Абсолютно.
- Где Лал спрятал перстень? - снова резко спросил Тай, сверля глазами лицо эльфийки.
- Я не понимаю, о чем вы...
- Хватит, - внезапно вмешался Рел. - Ты забываешь, что она - не подозреваемая, а просто свидетель...
Как ни странно, слова подействовали, и Тай, воздержавшись от дальнейших расспросов, протянул Лее перо и пергамент.
- Распишитесь.
Отказываться было бессмысленно. Эльфийка, пробежав глазами текст, поставила свою подпись, и лодиарий направился к двери.
- Подожди минуту, я сейчас, - сказал Таю Рел.
Когда Тай исчез за дверью, лодиарий, подойдя вплотную к кровати, продолжил:
- Я хочу извиниться за то, что был так жесток к вам, - эльф протянул Лее легенвилии, но девушка от него отшатнулась:
- Уходите! Убирайтесь вместе со своими цветами!
- Я уйду, только выслушайте! Я не верил ни единому вашему слову, я считал вас убийцей девочки, ваше упрямство и поразительное спокойствие бесили меня... Лея, поймите: на допросе не до любезностей: без строгости, а где-то и жестокости не обойтись...
- Убирайтесь вон, а иначе я за себя не отвечаю! - закричала эльфийка, хватаясь за браслет. - Любая особа лучше всего раскрывается в том, как она относится к зависимым от нее людям, - продолжала она. - Вот тогда наружу вылазит вся подлость, циничность и жестокость.
- Простите меня, - отводя глаза, еще раз повторил эльф.
Он положил цветы на кровать и быстро вышел за дверь.
Вадь вскочила с кровати, схватила букет легенвилий и, как была босиком, выскочила в коридор:
- Забирайте свой веник, мне он не нужен!
Она всунула цветы в руку Рела и, прежде чем тот успел хоть что-то сказать, убежала в палату.
Забравшись с ногами на кровать, девушка сжалась в комок, натянула на себя одеяло и закрыла глаза. Внутри нее все кипело. Ей было страшно вспоминать те, казавшиеся бесконечными, декады, проведенные в Идоне. Ежедневные допросы сводились к одному: "Как в ладонь убитой попали ваши волосы? - этот вопрос в различных интерпретациях задавался ей по нескольку раз в день. - Мы знаем, что ты - убийца. Признавайся".
Ее попытки доказать обратное уходили куда-то в пространство. Во время первого же допроса Лея попросила снять наручники, стягивавшие за спиной руки, но Рел ответил, что на убийце должны быть наручники - без них она опасна для окружающих.
Не сдержавшись, эльфийка язвительно спросила, неужели вооруженный браслетом и двумя кинжалами лодиарий боится безоружной девушки, но ее слова не задели Рела. Он не опускался до рукоприкладства, а всего лишь полностью запретил свидания с друзьями и родственниками, а также всяческие передачи, а под тоненьким, как пергамент, одеялом, несмотря на начало норали, спать было невероятно холодно. Кроме того, тюремная пища была очень соленой, а пить практически не давали. Когда через полтора месяца такой жизни эльфийке сказали, что ее выпускают на поруки до суда, Лея не сразу в это поверила.
И вот теперь этот лодиарий явился просить прощения! Оригинал!..
Эльфийка была счастлива наконец-то вырваться из клиники и оказаться дома, но к вечеру не на шутку разболелось плечо. Ни одна из предписанных целителями мазей не помогала. Лея рано легла спать, надеясь обмануть боль, но сон не шел. Устав бороться с бессонницей, девушка занялась чтением, но и это не помогло. Лишь ближе к утру усталость все-таки взяла верх, и она забылась коротким тревожным сном.
***
Кутам Лал, медленно потягивающий травяной чай на балконе своего дома, насилу оторвался от огромной ужасной статьи о разгромленном Призраками Киете и развернул следующий менгир. "Черный перстень - слухи и домыслы" - гласил заголовок огромной статьи. В ней уже в который раз опровергались слухи о том, что таинственный Черный перстень найден, однако молва об этом продолжала жить. Лал приложил все усилия к тому, чтобы сохранить факт нахождения перстня в тайне, запретив всем говорить об этом кому бы то ни было, кроме проверенных членов Братства, но... "Люди издерганы, запуганы, - думал эльф, - и нет ничего удивительного в том, что они хватаются за перстень, как за соломинку".
В другой небольшой статье сообщалось о том, что в Лайтайских горах нашли двух молодых обезглавленных эльфов, в телах которых не осталось ни капли крови - как будто ее высосали. Такие сообщения время от времени проскальзывали в менгирах, пугали своей необъяснимостью, а потом, обрастая немыслимыми домыслами, передавались из уст в уста.
Лал отложил в сторону менгиры, за чтением которых он провел все утро, и взял в руки письмо, которое полчаса назад свалилось прямо к нему на голову. Он в который раз вчитывался в скупые строчки письма, в котором Татур Вар, Великий Магистр Белой Ложи и его старинный друг - а дружили они вот уже сто тридцать два года - просил (а, точнее, приказывал) ему явиться к нему на аудиенцию. И принести с собой Черный перстень. Кутам глубоко вздохнул - у него были все основания считать, что предстоящий разговор будет не из самых простых. Затем эльф встал, накинул на плечи темно-бордовый дорожный плащ и направился к выходу. Он вышел на прилегающую к дому лужайку и телепортировался в Греаль.
Оказавшись в своем кабинете, Лал вынул из тайника цепочку с перстнем и надел ее себе на шею.
Через двадцать минут он уже входил в огромную гостиную одной из неофициальных резиденций Великого Магистра. Это была небольшая вилла, утопающая в зелени огромного кипарисового парка, прорезанного системой каналов.
Татур Вар встретил гостя на пороге гостиной, стены которой были сплошь покрыты картинами. Это был орн высокого роста, крепкого телосложения и приятной наружности, спокойный и уравновешенный.
Магистр был одет в ниспадающую до земли белоснежную хламиду, расшитую семиконечными серебряными звездами; на его худом и бледном, с резкими чертами, лице и в живых серо-голубых глазах, обладавших гипнотическим взглядом, которые то блестели необычайно ярко, то угасали, отражались смелость, великодушие, самолюбие и ум. Голову Магистра украшал массивный серебряный обруч искусной работы, в который были вправлены три ярких рубина - символа власти, шесть крупных сапфиров, олицетворяющих собой мудрость, и десять жемчужин, символизирующих чистоту помыслов. На плечи свободно падали длинные волнистые светлые волосы. Татур, как и Кутам, излучал силу и мощь.
- Садитесь, Кутам, - орн указал на одно из удобных кожаных кресел. - Разговор, у нас, я думаю, будет долгим. Не желаешь ли что-нибудь выпить?
- Нет, спасибо.
- Как ты мог догадаться, говорить мы будем о Черном перстне, - сказал Татур, когда его гость удобно устроился в кресле. - Полюбуйся, - орн протянул Кутаму несколько листочков пергамента - это были показания, подписанные Леей и еще несколькими людьми, которые знали о том, что перстень найден, однако, отрицали это. - Ты, я вижу, подобрал неплохой персонал, - с улыбкой продолжал Магистр.
Лал скользнул взглядом по листочкам пергамента, а затем выстрелил в них искрой и через несколько секунд убрал пепел синим лучом.
- Это я просил их об этом, - сказал он, - так что ответственность за ложные показания лежит на мне.
- Перестань, никто не собирается из-за этого дергать девушку и остальных, - с легкой улыбкой ответил Татур. - Наоборот, я рад за тебя: в большинстве своем, персонал у тебя надежный... Возвращаемся к перстню, - продолжал Магистр. - Ты прихватил его с собой?
Лал кивнул, снял с шеи цепочку с перстнем и передал ее Вару.
- Что ты планируешь с ним делать? - спросил Магистр, осторожно снимая перстень с цепочки.
- Отдам Владу, - после продолжительной паузы ответил ректор.
- Это - не самая лучшая идея, - тихим голосом возразил Татур. - Да, я знаю, мальчик нашел перстень, и перстень его признал, но не слишком разумно отдавать величайший артефакт подростку именно сейчас. Он еще не в состоянии понять, что это такое, - с этими словами Вар надел Черный перстень на указательный палец правой руки. Голубой камень как был, так и остался тусклым и мертвым.
- Тебе прекрасно известны свойства этого артефакта, - сказал Лал, искоса поглядывая на руку Магистра.
- Да, они мне известны, - ответил Татур, любуясь перстнем. - Владелец перстня, в котором сам артефакт признал своего хозяина, никогда не будет захвачен врасплох врагами, - задумчиво продолжал Магистр. - Стены Греаля - достаточно надежная защита для мальчика, но все же он не всегда будет защищен стенами. Как бы этот перстень не навлек на Владислава беду. Люди слабы... Эта схватка - самая трудная. Трудная, но не безнадежная, хотя у Марготта и огромные силы... Что, если Влада подкараулят где-нибудь агенты Марготта - а их развелось сейчас предостаточно - вспомни Сарр. Ты думал об этом? Тогда и перстень ему не поможет. Я надеюсь, ты не думаешь, что я стараюсь заполучить артефакт с тем, чтобы самому им пользоваться. Я беспокоюсь, в первую очередь, о безопасности еще толком ничего не понимающего подростка... ну, и, конечно, о безопасности перстня. В моей резиденции есть надежный тайник, в котором мы можем до поры до времени хранить артефакт... Кутам, - продолжал Магистр, видя, что его гость неодобрительно качает головой, - это не просьба и не предложение. Это - приказ...
- Татур, в Греале, в моем кабинете, тоже есть очень надежный тайник, - после продолжительной паузы ответил эльф. - Давай остановимся на компромиссе, - продолжал он. - Я не отдам перстень Владу, но он будет храниться в моем тайнике в Греале ...
- Нет, - ответил Магистр. - Я хочу, чтобы все - и в первую очередь Марготт и его приспешники - увидели Черный перстень на моей руке. Я хочу, чтобы все они знали: артефакт у меня. Да пойми же - я хочу отвести от Владислава беду!
Взгляд блестящих серо-голубых глаз скрестился со взглядом карих. В воздухе повисла довольно долгая пауза.
- Хорошо, пусть будет так, - медленно ответил, наконец, Лал.
- Кутам, я вот еще о чем хотел у тебя спросить, - Магистр на секунду запнулся и продолжал, - ты полностью доверяешь Пери?
- Да, полностью, - кивая головой, твердо ответил старый эльф.
- Тогда почему ни ты, ни я, ни Братство - никто - не был предупрежден о готовящемся нападении на Киет? - спросил Магистр, глядя прямо в глаза собеседнику. - О Кидо речь не идет, - продолжал он. - Нападение на это поселение было спонтанным, но налет на Киет, я уверен, планировался заранее, и мы должны были быть о нем предупреждены... Почему ты не получил никакой информации о том, на кого работает Сарр - и это при том, что она, как нам теперь известно, два года была агентом Марготта?
- Я думаю, у Пери просто не было возможности использовать для пересылки писем пространственные искры, для телепатической связи, как ты знаешь, не было и нет подходящих условий, а почтовые вороны могли быть перехвачены. Это - касательно передачи информации о нападении на Киет, - ответил Лал. - Что касается Сарр, то она, похоже, была очень глубоко законспирирована... Я думаю, о Сарр и о том, какую работу она выполняла, знало весьма ограниченное число самых близких и доверенных людей Марготта. Пери, к сожалению, к их числу не относится...
Магистр недоверчиво покачал головой:
- На все-то у тебя есть ответы...
- Зато, как я тебе уже говорил, - продолжал Лал, - я получил от Пери предупреждение о том, что агенты Марготта постараются испортить предстоящий конноспортивный праздник. Может, лучше его отменить?
- Я не буду отменять праздник, Кутам, - категорично ответил Магистр. - У людей так давно не было никаких развлечений и поводов для радости. Я прикажу удвоить число патрулирующих лодиариев. Думаю, все обойдется...
- Ладно, тебе виднее, - после паузы ответил эльф.
Лал сам был Великим Магистром и правителем Валии в течение двадцати лет, а потому он прекрасно понимал, как тяжело сейчас Вару, как трудно ему поднять дух уставших от долгой войны людей.
- Кстати, а почему ты не в лиловом? - спросил Лал, желая, похоже, этим слегка ироническим вопросом немного разрядить обстановку.
Татур хмыкнул:
- Сам понимаешь: после того, как Марготт сделал лиловый цвет своим, я испытываю к нему стойкое отвращение.
- Татур, я хочу с тобой посоветоваться, - после небольшой паузы продолжал гость. - В школе на данный момент есть две вакантные должности - преподавателя практической магии и преподавателя телепатии и ливато. На свете, к сожалению, спокойнее не становится... История с Сарр тебе известна... Что же касается Итима Лана, то он не может больше преподавать по состоянию здоровья. Как я не упрашивал его - увы... Ты сам понимаешь, что мне нужны проверенные люди, и сам знаешь, какое сейчас время. Может быть, ты сможешь мне кого-нибудь порекомендовать?..
***
...Две декады в Праге промелькнули, как один день.
- Ну и как прошли мои похороны? - в первый же вечер за ужином спросил у отца Влад.
- Нормально, - слабо усмехнувшись, ответил Александр Яковлевич. - Пришел весь твой класс. Твоя классная все время плакала и говорила, какой ты был замечательный. Мне было очень неловко, но сказать правду я не мог.
- Вот видишь, чтобы узнать, какой ты на самом деле, нужно всего-навсего умереть, - с улыбкой заметил Влад.
В первые дни отец с сыном вместе со всей группой как стадо баранов носились по Праге за колоритным пузатым чехом-экскурсоводом в массивных роговых очках, отвратительно говорившим по-русски, а потом, отколовшись от группы туристов, днями напролет бродили по лабиринтам узеньких пражских улиц и Пражскому Граду, то и дело возвращаясь к Староместской площади. Они говорили обо всем на свете и не могли наговориться, а почти каждый вечер Влад устраивал в "Crowne Plaza", отеле, где они остановились, гитарные концерты до полуночи, несмотря на бурные протесты соседей. Будучи людьми любознательными, отец и сын посетили все обязательные туристические места Праги, и, прижав ладонь к знаменитому барельефу под статуей Яна Непомука на Карловом мосту, Влад загадал желание: "Хочу, чтобы отец не был одинок и несчастлив".
Прага околдовывала: они вставали все раньше, а ложились все позже, но времени осмотреть весь город всё равно не хватало. Часто они днями бродили по Праге абсолютно бесцельно, просто растворяясь в этом городе. За эти несколько дней Владиславу стало ясно: этот мир ему уже чужой, с ним его ничего не связывает, кроме отца. Интернет, из которого раньше его было не вытянуть за уши, и компьютерные игры совершенно не привлекали.
- Да, ты стал совершенно другим за этот год, - в первый же день сказал Владиславу отец, глядя на заметно окрепшего и возмужавшего сына. - Где и чему тебя там учат?
- Да как тебе сказать... Учусь я в каком-то гибриде Шаолиня и Военной академии, - с улыбкой ответил Влад. - Тяжело, но нравится.
- Тебе действительно там нравится? - с недоверием переспросил отец.
- Да.
- А зачем тебе эта штука? - Александр Яковлевич глазами указал на браслет на запястье сына.
- Это - оружие, и очень серьезное, - ответил Влад, - но здесь, в этом мире, нам запрещено использовать браслет, так что извини - ничего показать тебе не могу, - добавил он, заметив, что отец готов попросить его продемонстрировать свойства c виду такой безобидной серебряной ленты.
- Ну, и как там вообще жизнь? - спросил отец.
- Да нормально, - Влад решил не вдаваться в подробности о том, что Валия вот уже двадцать лет как охвачена войной.
За время пребывания в Праге Владислав, в первый день с непривычки смотревший на свой мобильник, как папуас на лампочку, несколько раз созванивался с Артемом и Алисой. И Артем, и Алиса были в восторге от отдыха в Египте, где они никогда не бывали ранее, хотя, как и он, скучали по Валии. Брат с сестрой не теряли времени даром: они вместе с матерью съездили на экскурсии в Каир, Мемфис и Луксор, посетили лазерное шоу у пирамид. Не обошлось и без казусов: Никаноровы умудрились встретить в Египте свою бывшую "француженку", которую на чистейшем французском без особого труда убедили в том, что они - это не они. И как было бедной женщине не поверить - ведь ее трагически погибшие в автомобильной катастрофе ученики, как две капли воды похожие на молодых французов, по-французски и двух слов связать не могли!
- Папа, а в день моего рождения... не произошло ничего особенного? - как-то вечером спросил Влад отца. Он долго собирался с духом, чтобы задать этот крайне важный для него вопрос.
- Звезды с небес точно не падали, - с улыбкой ответил Александр Яковлевич.
У Влада отлегло от сердца: значит, легенда указывает не на него!
- Правда, - продолжал отец, - в тот день было полное солнечное затмение, что очень напугало твою мать. Вот уж не думал, что Береника такая мнительная.
Владислав вздрогнул. "Мама знала легенду, как ей было не испугаться", - подумал он и почувствовал, как на мгновение замерло сердце, а по спине пробежал холодок.
В последний день отдыха в Праге Влада разбудило ни свет, ни заря громкое воркованье голубей. Владислав сладко потянулся и повернулся на другой бок, намереваясь еще немного поспать, но вдруг в его сознании звякнул колокольчик тревоги: что-то было не так. Он, не открывая глаз, прислушался - полная тишина. Влад глубоко вздохнул и понял, что так его насторожило: в воздухе витал едва уловимый запах лаванды.
Здесь недавно был эльф! Чистокровный эльф! "Неужели за мной следили"? - вихрем пронеслось в голове. Встревоженный этой мыслью, Владислав вскочил, откинул шторы - дверь на балкон была приоткрыта. Он выскочил на балкон, огляделся - нигде никого. В поле зрения был только неуклюжий дворник в соломенной шляпе и потертых джинсах с вызывающей невольную улыбку огромной метлой.
- Извините, - по-чешски крикнул ему Влад, - вы здесь, на этом балконе, никого не видели?
- А кого я должен был видеть у тебя на балконе? - не поднимая головы, раздраженно бросил на том же языке мужчина, неловкими движениями сметая в кучу мусор. - Карлсона?
Смущенный Влад вернулся в комнату.
- Пап, ты оставлял с вечера открытым балкон? - встревожено спросил он только что проснувшегося отца.
- Да, ведь в номере очень жарко, - ответил тот.
Владислав снова глубоко вздохнул. Запаха лаванды уже не было. "Померещилось, - подумал он. - Я, похоже, становлюсь параноиком".
Влад попытался успокоить себя, однако он был уверен, что запах лаванды ему не померещился.
Ближе к вечеру Владислав собрал рюкзак, повесил на плечо зачехленную гитару, простился с отцом, который должен был на следующий день уехать домой с группой туристов, и поехал на окраину города к порталу. Добравшись до знакомого камня, он перешел через портал в Валию, и обнаружил себя неподалеку от Желтого дома - так они с Эдной называли свое жилище. Влад решил, что сначала он заглянет домой, а уж потом, как и обещал, отправится в Греаль и заберет из тайника перстень.
- Ну и как тебе Прага? - с любопытством расспрашивала внука Эдна, подкладывая ему в тарелку фаршированную рыбу. - Понравилась?
- Разве Злата Прага может не понравиться? Это - один из самых красивых лердовских городов, - с наполненным ртом кое-как ответил Влад.
- Ты еще не видел самых красивых городов Валии, - с улыбкой ответила Эдна. - Да, кстати, за время твоего отсутствия из Греаля прислали список учебников для второго курса, и, кроме того, тебе пришло аж три письма: от лока Лала, от Иды и от Артема, - продолжала она.
Первым Влад вскрыл письмо, пришедшее из Греаля: "Владислав, я жду тебя в Греале для важного разговора. Отправляйся в крепость сразу же, как прибудешь в Валию. Надеюсь, ты хорошо провел время в Праге. К. Л".
Артем написал письмо по-русски: "Привет! Мы с Алисой надеемся, что у тебя все О.К. Надо бы встретиться, поговорить. Пиши".
Ида писала, что за то время, пока Влад был в Праге, произошло много важных событий, которые надо бы обсудить, и предлагала встретиться на следующий день в Йете.
Вечером Владислав телепортировался в Греаль. Ректор ждал его в своем кабинете. Он передал Владу весь свой разговор с Великим Магистром и решение, к которому они пришли.
- Мне бы очень хотелось, чтобы Черный перстень был постоянно с тобой, - сказал Лал, - но, возможно, Великий Магистр не совсем неправ. Этот артефакт сейчас привлекает к себе слишком большое внимание. Пусть он до поры - до времени побудет у Магистра. Не возражаешь?
Влад кивнул, давая тем самым понять, что он не возражает, хотя на душе почему-то скребли кошки.
- Вот, посмотри, - ректор протянул Владиславу менгир, в котором была размещена огромная пиктограмма: Магистр с Черным перстнем на правой руке объявлял сотням тысяч людей, собравшимся на главной площади Йета, о том, что один из древнейших артефактов, принадлежавших Великой Четверке, действительно найден и находится у него. Влад с удовлетворением отметил, что камень, вставленный в перстень, не сиял - он был тусклым и мертвым.
- Черный перстень не меняет хозяев, - будто прочитав его мысли, тихим голосом сказал Лал. - Нового хозяина он выберет только после твоей смерти.
Влад продолжал внимательно разглядывать пиктограмму.
- Весь этот спектакль разыгран, в первую очередь, для твоей безопасности, - продолжал ректор. - Будет лучше, если Марготт и Призраки будут знать, что перстень у Магистра.
Влад отложил менгир и нехотя кивнул. Поколебавшись с минуту, он решил поделиться с ректором своими подозрениями насчет возможной слежки в Праге. Выслушав его, Лал несколько минут сосредоточенно молчал, барабаня пальцами по ручкам кресла, а затем сказал:
- О том, куда именно ты был отправлен для встречи с отцом, знало весьма ограниченное число людей. Я никого не просил присматривать за тобой. И это меня очень пугает.
Влад, глядя на не на шутку обеспокоенного ректора, уже пожалел, что заговорил о своих подозрениях.
- Наверное, мне показалось, - неуверенно сказал он. - Как бы то ни было, ведь я здесь, я жив-здоров, так что беспокоиться не о чем.
- Ты ошибаешься, - задумчиво ответил Лал. - Повод для беспокойства есть, и весьма серьезный. Но не переживай, - продолжал он, - я попытаюсь с этим разобраться, - с этими словами эльф поднялся и подошел к резной деревянной этажерке, на которой стопкой лежали листки пергамента.
Ректор взял несколько листочков пергамента и вернулся в кресло.
- Я желаю тебе хорошо провести оставшуюся часть каникул, - сказал он, поднимая глаза на Влада. - Второй курс будет намного труднее первого, так что отдыхай, пока есть возможность.
- Лока Лал, а как раненый стражник? - спросил Влад, вставая.
- Он умер, - тихо ответил ректор, отводя взгляд. - Рана была смертельной... Целители оказались бессильны.
Владислав вздрогнул - еще одна жертва Сарр... Молча кивнув ректору, Влад вышел за дверь.
Оставшись один, Кутам Лал тут же написал несколько коротких писем и отослал с воронами. Стемнело. На небе зажглись первые звезды.
Менее чем через двадцать минут те пятеро, которым были адресованы письма, вошли к нему в кабинет: Диро, Чернов, Руни, Яф и Вадь. Эта пятерка, да еще Саита Ютт, уехавшая отдыхать на Бурный океан, Лита Санг, которая была на крупном семинаре, посвященном использованию мандрагоры в нетрадиционной медицине, и Аретт Нури, ушедший в одиночный поход в Даянские горы, были теми людьми из окружения Лала, которым он доверял безоговорочно. Старый эльф скользнул взглядом по бледным, сосредоточенным лицам. Все явившиеся к нему понимали: если их на ночь глядя срочно вызвали в крепость - значит, произошло что-то особенное. Что бы он делал без них всех - без Диро с его умением всегда и везде сохранять спокойствие, без ума и интуиции Яна, оптимизма Саманты, без Самира, который мог найти выход из любой, самой безнадежной ситуации, без спокойной преданности Леи. Лал рассказал пришедшим о своем разговоре с Владиславом и, помолчав, спросил:
- Какие у кого есть мысли по этому поводу?
Долгое время никто не проронил ни слова. Наконец заговорила Саманта:
- Я не запрещала Владиславу говорить друзьям о том, куда он отправляется на каникулах для встречи с отцом, и его могли подслушать. Но только...
- Неужели в Греале есть еще кто-то из людей Марготта? - тихо спросила Лея.
- Очень надеюсь, что нет, - ответил Лал. - Может быть, кто-нибудь из вас говорил о Владиславе с кем-то из своих знакомых? - спросил он.
- Нет, - в один голос ответили Диро, Чернов, Руни и Яф, а Вадь молча покачала головой.
В кабинете повисло молчание.
- К счастью, Владислав жив и здоров, - наконец сказал, прерывая молчание, Лал. - Но я прошу вас всех быть максимально осторожными, - эльф медленно обвел глазами присутствующих. - А теперь все свободны, - продолжал он. - Тебя, Лея, я попрошу задержаться...
Яф, Диро, Руни и Чернов поднялись и молча вышли.
- Лея, я хочу, чтобы ты знала: я восхищаюсь твоим поведением там, на поле, - сказал Лал эльфийке, когда они остались вдвоем.
- Думаете, я такая смелая? - невесело усмехнулась девушка. - Оказаться в плену под пытками страшно, но своих я бы не предала.
- Ты в порядке? - мягким голосом спросил Лал эльфийку.
- Да, стараюсь, - не очень уверенно ответила Вадь.
Старый эльф внимательно посмотрел в глаза девушке и сказал, покачивая головой:
- Врешь.
- Ну, если честно, я немного побаиваюсь, - тихо ответила Лея. - Даже не немного. Мне очень страшно. Боюсь представить, что меня ждет в школе, когда начнется учебный год. Если кто-нибудь из студентов напишет на дверях моего кабинета "Убийца"...
- Лея, я убежден, что этого не будет, - спокойно ответил ректор. - А если найдется "весельчак", способный так жестоко пошутить, то я его найду и самолично выпорю, хотя этот вил наказания не используется в Греале уже много лет... Ну вот, наконец-то ты улыбнулась, - добавил эльф после небольшой паузы.
***
Влад, Артем, Алиса и Ида встретились через несколько дней в Йете.
- Пошли в кафешку, - предложила Ида. - Погода на улице не самая лучшая.
Они зашли в небольшое наполовину пустое кафе.
- Знаете, я вам почти завидовала, - сказала Гельде, когда они устроились за столом и заказали напитки и сладкое. - Пока вы отдыхали в мире лердов, тут такие дела творились! Призраки разгромили Киет, небольшой город в двухстах агдарах от Йета. Раньше они боялись так далеко на север соваться, а теперь... Они напали глухой ночью, нападение было внезапным. Призракам удалось перебить стражу и ворваться в город. Много людей погибло. Они не смогли телепортироваться. В городе, похоже, действовали несколько агентов Марготта. Они поставили массу антителепортационных ловушек. И большинство жителей оказалось в западне. Всего около тысячи поселенцев смогли вырваться за город и спастись, остальные погибли.
- Хоть кто-то из тех, кто не смог вырваться за город, выжил? - мрачно спросил Артем. - Теперь понимаю, почему отец спрятал от нас все менгиры, - хмуро добавил он.
Влад промолчал. Он тоже не смог найти дома ни одного менгира - Эдна сказала, что она их выбросила. Это разозлило. "Почему от нас все скрывают? Почему нас до сих пор считают детьми"? - думал он.
- Спастись смогла только одна девочка, - со вздохом ответила Ида. - Она, я думаю, притворилась мертвой, - добавила она. - В менгирах писали, что у девочки шок. Она не помнит ничего, кроме своего имени. Не удивительно - наверное, всех ее близких убили у нее на глазах.
Наступило долгое молчание.
- Три дня назад было еще одно нападение, - продолжала Ида. - На этот раз Призраки напали на Кидо - небольшое поселение в горах. Это нападение было, видимо, спонтанным - в нем участвовало порядка ста Призраков, большая часть из которых была перебита. Среди жителей Кидо тоже были потери - погибло сорок восемь поселенцев, и среди них - орна Альдена Риторо, одна из красивейших девушек Валии...
- Давайте сменим тему, - вздохнув, сказала Алиса. - Как там твоя подготовка к скачкам? - спросила она у Гельде. - Я надеюсь, их не отменили из-за событий в Киете?
- Не отменили, но перенесли на более позднее время, так как еще не закончился траур по погибшим, - ответила Ида. - Чем ближе скачки, тем больше я боюсь, - добавила она. - В этом году будет невероятно сложно пробиться в финал, не говоря уже о том, чтобы что-то выиграть. Декаду назад было подано около шестидесяти заявок на участие в моей возрастной группе - а про другие группы и говорить нечего. А в финал выходят только двенадцать участников... Кстати, - понизив голос продолжала Ида, - в свободное от подготовки к скачкам время я учила староэльфийский и шаталась по библиотекам - искала любую информацию о Великой Четверке. Глухо... - со вздохом добавила она. - А я так надеялась наткнуться на какое-нибудь упоминание об артефактах...
- Ты как хочешь, Ида, а с меня достаточно и перстня, - резко оборвал кузину Влад. - Тебя там, на Картрском поле, не было, ты не сталкивалась лицом к лицу с Марготтом, ты не видела осатаневшую Аймиру, ты не знаешь, что такое белый луч и...
- Я слышала об этой невероятно жестокой пытке, которую часто используют Призраки, - тихо ответила Ида. - Несчастные, которых длительно ей подвергают, обычно сходят с ума от непереносимой физической боли...
Между ними повисло тягостное молчание. Владислав уже жалел об этой вспышке. Разговор не клеился, и друзья стали прощаться.
Расставшись с Артемом, Алисой и Идой, Влад пошел в Карренскую библиотеку - полистать менгиры. То, что он увидел в них, было действительно кошмарно: десятки, сотни убитых людей. Мужчины, старики, женщины, дети... Младенцы... Владислава трясло от гнева и ужаса. "Нужно попытаться найти остальные артефакты, - подумал он, - ведь, похоже, это - единственный шанс навсегда остановить Марготта".
Вечером придя домой Влад застал в гостиной незнакомую черноволосую девушку. Заплаканная гостья была одета дорого и изысканно. Эдна отпаивала красавицу-валькирию крепким чаем:
- За счастье свое всегда нужно бороться, - сказала она. - Сама решай, Нирвюра, что для тебя более важно - любимый или мнение твоих родителей...
- Кто эта девушка и зачем она приходила? - спросил Влад, когда гостья ушла.
- Нирвюра - валькирия, как ты сам мог заметить, - ответила Эдна. - Она из очень богатой и знатной семьи, наследница большого состояния. А полюбила, по мнению ее родителей, не того, кого следовало - эльфа-полукровку. И родители грозятся выгнать ее из дома...
- А почему она пришла именно к тебе? - удивленно спросил Влад.
- Ну, я всегда старалась помогать молодым парам, попавшим в такую ситуацию, - со вздохом ответила Эдна. - Особенно раньше, когда у меня было побольше денег.
- Если так, то ты явно успела нажить себе врагов, - заметил Влад.
- Недоброжелатели имеются, не без этого, - усмехнувшись, сказала эльфийка.
- И много здесь таких, которые считают, что полукровки - люди второго сорта?
- К счастью, единицы, - ответила Эдна, и быстро отвела взгляд.
Они ужинали при свечах в увитой плющом беседке на берегу озера. Точнее, Влад ужинал, а Эдна перелистывала книгу. Тишину летнего вечера нарушало лишь кваканье лягушек, стрекотание невидимых сверчков да соловьиные трели. Неожиданно раздался тихий всплеск воды, и Влад, взглянув на озерную гладь, не поверил своим глазам: из воды высунулся сначала длинный спинной плавник, а затем - смеющаяся морда дельфина. Дельфин издал резкий протяжный свист, сделал несколько высоких изящных прыжков и снова исчез в воде. Влад, все еще не придя в себя от удивления, спросил у Эдны:
- Неужели это дельфин?
- Ну да, дельфин, ты же сам видел, - смеясь, ответила эльфийка. - Озерный дельфин. Его зовут Титор. Озерные дельфины - большая редкость. Дельфины пришли в озера и крупные реки из открытого океана много миллионов лет назад и приспособились к жизни в пресной воде.
- Но почему я никогда раньше не видел его? - спросил Влад.
- Титор не любит чужих, - ответила Эдна. - Целый год он к тебе присматривался, и вот сегодня показался. Это значит, что он тебя признал.
Владислав встал из-за стола и подошел к самому озеру, надеясь еще раз увидеть Титора, но дельфин больше не показывался.
- Неужели кроме Великой Четверки никто и никогда не пытался убить Марготта? - спросил Влад, снова усаживаясь за стол.
- Нет, почему же, пытались, - ответила эльфийка, откладывая в сторону книгу. - Восемнадцать лет назад среди приближенных Марготта возник заговор. Мне сложно говорить о причинах - возможно, у кого-то из его приспешников открылись глаза или заговорили остатки совести... Целью заговора было магическое покушение. Это была попытка уничтожить Марготта при помощи магического воздействия на изображающие его восковые фигурки. Заговор был раскрыт, четверо заговорщиков после пыток были казнены, шестеро успели покончить жизнь самоубийством.
- Это покушение хоть как-то повлияло на Марготта? - спросил Влад.
- Потом нашлись еще отчаянные головы, - продолжала эльфийка. - Около пятнадцати лет назад трое членов Белого Братства - лешан, орн и эльф-полукровка, - совсем молодые, им было лет по двадцать, - в плащах Призраков пробрались в самое логово Марготта, в замок Зиврар, тихо сняли стоящую у входа стражу, но были схвачены уже в самом замке.
Эдна замолчала. Влад сидел, почти не дыша, сжав губы и опустив глаза.
- Целую декаду их пытали в подвалах замка: мучили, отливали водой и снова мучили, а потом убили, - продолжала женщина. - Больше никто и никогда не пытался убить Марготта.
Владислав вздрогнул, потом совладал с собой, допил чай, опустил чашку на блюдце, и, подняв на Эдну глаза, спросил:
- Как ты думаешь, почему Марготт стал тем, кем он стал?
- Он с детства был любимчиком: первый мальчик, родившийся в семье за более чем триста лет, - после продолжительной паузы ответила Эдна. - Он никогда ни в чем не знал трудностей: умный, красивый, обожаемый родителями и сестрой. И Марготт возжаждал абсолютной власти - захотел, чтобы ему служили все. В нем живет неутолимая жажда крови и чужих страданий, - помолчав, добавила эльфийка. - Марготт трясется за свое физическое существование, он жаждет бессмертия, возможно, понимая, что после смерти за все придется платить.
Женщина замолчала, сорвала небольшую ромашку и стала медленно обрывать лепестки цветка.
Прежде чем задать следующий вопрос, Влад долго смотрел на солнечные блики, вспыхивающие и гаснущие на глади воды.
- А пророчество... пророчество о том, кто остановит Марготта - кому оно принадлежит? - наконец спросил он, избегая смотреть на Эдну.
- Пророчество это - и о самом Марготте, и о том, кто его остановит - было сделано более тысячи лет назад, - после долгой паузы ответила эльфийка. - Принадлежит оно знаменитой пророчице - валькирии Дальфе Ларро. Дальфа была слепой от рождения, а люди, и особенно - дети часто жестоки к тем, кто хоть чем-то отличается от них, - со вздохом продолжала женщина. - Поэтому бедная девочка была изгоем среди сверстников. Они придумали жестокую забаву: Дальфу стегали осиновыми прутьями и крапивой, зная, что она не увидит, кто ее обижает и не пожалуется на обидчиков, или сталкивали в глубокую яму и, хихикая, смотрели, как она на ощупь выбирается оттуда.
Влад почувствовал, как у него запершило в горле и защипало глаза. Он уже был не рад, что задал этот вопрос.
- Жаловаться Дальфе, по сути, было некому, - между тем продолжала эльфийка. - В семье девочку тоже шпыняли, считая, в первую очередь, лишним ртом. Только одна из старших сестер - Алара - относилась к Дальфе с сочувствием и постоянно ее защищала. Когда Алара вышла замуж, она забрала сестру в свою семью, и Дальфа жила там до самой смерти, а умерла она рано - в тридцать три года... Так вот, касательно пророчества, - после паузы продолжала Эдна, - Дальфа с самого детства время от времени впадала в состояние транса. Это случалось с ней не часто - один-два раза в месяц. И тогда она не своим голосом выкрикивала пророчества, которые сбывались с поразительной точностью. Эти пророчества дошли до нас благодаря все той же Аларе - валькирия не поленилась их записывать.
- А как звучит само пророчество? - тихо спросил Владислав, поднимая глаза на Эдну.
- Дословно я тебе не скажу, - качая головой, ответила эльфийка, - но приблизительный текст таков: "Придет черный властитель и убьет светлого, и затмит своею силой всю Валию. Четверо смелых с четырьмя дарами встанут у него на пути и почти одолеют его, но и сами будут повержены. А потом придут еще четверо, и среди них один, рожденный в день, когда исчезнет солнце. Этот один впитает силы погибшей четверки, он найдет четыре дара, и они признают его. И повержен будет черный властитель, и обратится он в прах".
- А правда, что в день моего рождения было солнечное затмение? - тихо спросил он, по-прежнему глядя на озеро.
- Да, это правда, - вздрогнув, ответила женщина.
Больше они не разговаривали. Они сидели и смотрели, как гаснут последние лучи заходящего солнца, как медленно сгущаются сумерки, и лишь когда полностью стемнело, ушли в дом.
В тот же вечер Владислав отослал Иде письмо, в котором он предложил ей вместе искать информацию об оставшихся артефактах. Меньше чем через полчаса прямо перед ним на пол упало ответное письмо. Гельде предлагала поискать необходимую им информацию в закрытой секции Карренской библиотеки. Они подключили к поискам Алису и Артема, однако кропотливое копание в книгах успеха не принесло.