Мутновато, правда, мне все это представлялось сквозь пелену пьяного угара, в котором я пребывал последнее время, но достаточно, абы сделать определенные выводы. Сирены просто так не воют, а люди не кричат. Да и грохот тот, что бывало доносился ко мне из-за стенки, когда соседский сын рубил контру, не казался фейковым. Стреляли, похоже, по-настоящему.
Другое дело, что мне все это было похеру. Вот верите - абсолютно похеру. Хоть война. У меня были проблемы помасштабней. Вон они, разбросаны по комнате, клочки медицинского заключения о том, что я больше непригоден... (Суки. Это им-то решать! Продажные суки! Это же даже не хромота!) Непригоден, нахер! Для меня это хуже всякой там войны, чтоб ее! Это все, жопа всему. И мне в том числе. А еще от меня ушла жена и я бухаю. Кажется, три дня. Или около того.
Но скорее всего четыре.
Да, мне уже порядком опротивело видеть свою заросшую, посиневшую рожу в зеркале, мне противно осознавать себя бессильным увальнем, передвигающимся лишь от туалета к кухне, а оттуда на кровать, но - черт побери - в этом крылось какое-то неистовое блаженство. Лучше было ощущать себя пьяным и беспомощным, чем выброшенным и никому ненужным.
После стольких-то лет востребованности! Люди - неблагодарные твари, они либо скандируют твое имя с трибун, либо ненавидят сильнее, чем Гитлер евреев. Достаточно упустить хоть один раз этот адский шар, чтобы стать дерьмом во языцех общества.
Что уж говорить обо мне теперь...
Пребывание в астральном состоянии ослабляло связь с реальным миром, и за это я был благодарен прозрачной спиртосодержащей воде. И готов был потреблять ее до того момента, пока не окоченею полностью.
Но пойло кончилось. Еще вчера. Причем все, даже подарочные "шампуни" и вермуты покатились под стол сухими сосудами. А для того, чтобы сходить за новой порцией я, увы, не располагал силами. Да и видок мой, честно говоря, сам напрашивался на помещение тела в мусорской бобик. Ну нах.
Посему этой ночью я пережил песчаную бурю похмелья. Сушняк, стук отбойника в голове. За целую ночь выжлобал всю имеющуюся воду, вплоть до той, что оставалась в туалетном бачке (работники водоканала-то взбунтовали, по ходу, из крана сопит только). Утром хорошенько проблевался, закинулся таблетками "от головы", отоспался и впервые за последнее время ощутил, как в сознании потянул свежий ветер. Тогда же проявился интерес к миру внешнему. Я с трудом открыл окно на кухне, на полкорпуса вывалился наружу, будто собирался блевануть еще и на голову прохожим, раззырился во все стороны.
У-у, а картинка-то нечеткая какая-то. Показалось, будто люди на асфальте валяются. Чушь. Тряпки, наверное или еще какой мусор. Фокус никак не настраивается, сколько бы не щурился. О, разведрилось немного... Ни хрена себе. Не тряпки, похоже. И чего это с дорогой? Какого черта тут делают бэтры? И чего это там за баба кричит? Че "помогите", че "помогите", кого ты там зовешь? Меня, что ль?
Ладно, не ори, выйду ща, гляну.
Нееее, орущая баба тут ни при чем. Мне надо было проветриться. Под любым предлогом. И хату свою проветрить - смыть-то нечем. К тому же я в последние дни снайпером был не шибко удалым, в унитаз попадал через раз, а коль протрезвел сам, то и вся скверна моего обитания наружу дикой вонью понеслась. Ощутилась каждой порой моего истощалого тела.Перезвонить маме (включить мобильник и воткнуть штекер домашнего телефона), перезвонить жене, перезвонить шефу - это все да, но только потом.
Первым делом - прочь с планеты Грязи!
А вонища в подъезде-то не лучше той, что у меня в хате.
Е-мае, кутить-воротить! Что это у меня с дверью? Че за уроды пытались ее выбить? И чего это настежь открыто у Ленки?
Клевая она, Ленка-то. Родители при бабле, лет пять назад купили доче квартиру, прям напротив нашей. А зараза эта вечно в таких юбках ходит, что увидишь - хоть на столб лезь. Фигурная такая, ладная, сочная, волосы длинные, цвета воронова крыла, губы пухлые. Одним словом - Меган Фокс, от одного лишь вида слюни рекой. Как-то она приглашала меня на кофе, когда моя к матери в Донецк уезжала. В лифте ехали, она и намекнула, мол, заходи, поскучаем вместе, но задумка соблазнить женатого (если она у нее вообще была), тогда сорвалась - кто-то позвонил, и ей пришлось мчать на встречу. На сознательном уровне я весь вечер ждал, что она возжелает продолжить начатое, но притащилась она где-то под утро. Я типа случайно на площадку выглянул: "О, ема, Ленка, а ты где была?". А она лишь головой качнула, глаза полуоткрыты, взгляд затуманенный - ну, верняк, как у меня сейчас. В клубе тусила. Мысли вдуть ее я не покидал, но возможности такой больше не оказалось. То я на тренировках за бугром, то у нее дел выше крыши. Да и жена моя, Дашка, копчиком чувствовала направленность мыслей благоверного, а потому на корню пресекала даже самые безобидные попытки заговорить с соседкой.
Тут же Дашки нет. А у Ленки открыто настежь. Может, у нее, типа, что-то случилось, я щас зарвусь, а она такая лежит вся в постели, жаждет, абы кто вошел.
Бардак у нее. То ли собиралась по-быстяку, то ли ее кто-то грабить жаловал. Одним словом - шухеру тут навели, день разгребать.
И мух столько налетело. С чего бы? Неужто тоже унитаз под завязку?
- Ле-е-ен...
Да, я оказался прав. Она реально лежала у себя в постели. Голая. Как по заказу - с раздвинутыми ко мне ногами. Черная волосистая дорожка на бледном лобке указывала путь. Все, как я рисовал в охмеленной фантазии. Да вот только... Что у нее на постели, кофе разлит, что ль? Ведрами небось пьют? И чего это она бледная такая? А что у нее там с лицом?
Трезвею, похоже, постепенно. Восприятие не делает резких скачков, подает импульсы в мозг шаг за шагом, мелкими порциями. Бережет мою шаткую психику.
- Твою м-мать!!!
Это я подошел к кровати и разглядел, что у нее с лицом. А его там просто-напросто не было. Собаки обглодали - первая мысль. Или кислотой выжрало. Один глаз протаял, высох, другой - с желтоватым белком - в потолок устремлен, носа нет, безгубый рот приоткрыт.
Прежде, чем меня вырвало прямо на ковер, я почему-то подумал, что обглоданное лицо не оставляет следа от эмоций. Она умирала в муках? Или это с ней проделали после смерти?
Это конечно же если... Ведь... А она точно умерла?..
Что-то скрипнуло. Едва-едва слышно. Заметил - не? Челюсти-то сомкнулись. Можно было орех подставить, интересно, сработала бы как щелкунчик?
Шутник типа, да? А как тебе это?
Она издала хрип, больше похожий на треск сухой ветки, и села на кровати. Повернула голову ко мне. Без кожи лица было не понять о чем она думает, но выпученный глаз ее смотрел на некорректного гостя, ввалившегося в чужую спальню с нескрываемым... желанием, что ли. Не помню, что со мной происходило, помню лишь, что с нижней губы у меня еще свисала, болтаясь как маятник, крупная капля тягучей слюны, а сам я продолжал стоять в позе, нагнувшись и уперев ладони в колени, будто разглядывая рыбок в аквариуме.
Верить своим глазам или списывать на белочку, которая на вполне оправданных началах могла меня посетить, не было времени. Что бы это ни было, мне пора.
- Ленка... все нормально, - сказал, пребывая, наверное, в бреду, и попятился из комнаты. - Ты тут пока побудь, я ща...
Выскользнул в коридор, спехом двинулся к выходу. Невольно остановился, когда услышал позади шлепанье босых ног. Оглянулся. Убедиться хотелось, что все это нереально. Сон, может? Или глюк? Но привкус желудочного сока на языке прибавлял картинке ясности: это однозначно мне не снится, это гребаная реальность. А идет ко мне девушка, у которой всего-то на всего содрали лицо. И которая, мягко говоря, не совсем в себе.
- Грффффф...
Ее голос был мало похож на прежний, мягкий и мелодичный. Как и ее тело, прежде аппетитное и смуглое, стало бледным и больше подходящим для девицы, безвременно усопшей денька три тому назад. Хотя, надо отметить, сиськи все еще стоячком и таки успешно дразнят глубоко зарытую аномальную патологию сексуального характера у меня в голове.
А тут уж не до юмора - она побежала на меня.
- Лен, Лен, - я дал задний ход, выскочил на площадку, протянул к ней растопыренные ладони. - Погоди, у тебя это... Лицо... Тебе нужен... врач... Я щас вызову "скорую"...
На нее не действовало. Вообще. Она протянула ко мне руки, и я до них дотронулся. До сисек. Не специально, так получилось. Сместившись в сторонку, я хотел ее оттолкнуть, а сделать это без прикосновения к мясистым буграм не получилось. И вот что я заметил - они были холодны, как стена в подъезде. Ни капли похожего по ощущениям на живую плоть.
- Грфффф...
Что это было? Она собиралась меня укусить?
- Да ты... Ты чего творишь?
Еще одна попытка дотянуться зубами до моей шеи.
Да ты хренова сучка зомби!
Постеры нескольких известных фильмов на эту тематику всплыли пред мои очи. Это мозг провел аналогию. Сыграл в ассоциации. Верняк! Если это не зомби-парад, что недавно был в Москве (а, похоже, что это далеко не так, да и Москва далековато), то одна из причин конца света таки оказалась верной. Охренеть, я пропустил нехилую вечеринку!
Поймав ее чуть повыше локтя, я положил руку ей на затылок и с разгону, который она же и набрала, ударил ее лицом в двери лифта. Должно было подействовать.
- Успокойся ты, ля!
Ага, фиг там.
- Грфффф...
- Сучка!
Ударить пришлось сзади по ногам. Для меня это несложно. Я, на минуточку, вообще-то в отечественном футболе не последним человеком значился. До недавних пор. До отборочных матчей на Евро-12, где порвал сухожилия при неудачном падении. Так что спасибо батеньке родному, который заставил меня когда-то записаться в спортивную секцию, удар ногой у меня теперь без малого как удар шар-бабой, которой постройки сносят. Леночку, по крайней мере, что траву скосило. Но упав, она отнюдь не хваталась за лодыжки и не корчилась от боли, как это обычно делали те, кому от меня доставалось на поле. Она тут же попыталась стать на наверняка онемевшие ноги и снова потянула ко мне свои холодные руки. Боль для нее наверняка существовала в ином измерении. Мне бы так во время матчей.
- Да ты гонишь...
Не давая ей встать, я ударил ее той же правой по лицу. Какой-то закоснелый механизм у меня в голове противился такому методу, что-то бунтовало под черепной коробкой, крича о том, что с девушками так нельзя (ведь она, возможно, лишь временно больна!), но трезвый рассудок поливал все это теплыми саками. Добивай ее и вали отсюда - вот, что он мне сообщал. И, знаете, было бы глупостью его не слушать.
Вмять пяткой череп в бетонный пол получилось не с первого раза. И даже с подпрыжкой сделать это было непросто. Может, я был слишком слаб после непросыхаемости последних дней, а, может, врут в кино, во всяком случае, ожидаемого эффекта достичь не получилось. Леночка долго дергала конечностями, выгибалась дугой, с-под нее натекла целая лужа, но все это вяло указывало на то, что ей конец. И лишь когда я выкрикнул на весь подъезд: "Да сдохни ты уже!" и дал пинка в бок, она таки успокоилась. Не факт, что подохла, но хоть перекурит. И на том спасибо, а то от одного видка можно и мозгами повредиться.
Красивое тело... было когда-то.
Я перевел дыхание. Вернулся в свою квартиру. Еще раз выглянул в окно и теперь уже точно понял, что никаких недоразумений тут нет. Все верно, там лежали люди. Такие, как я или как Ленка, но люди. Не тряпье.
Жрать у меня ничего не было. Подача воды не возобновилась. Света - пощелкал выключателем - тоже нет. Нужно ли говорить о сотовой связи? Смысл оставаться в квартире нулевой.
Кто-то меня там звал, помнится. Тихо уже, не зовет никто. Поздно, видать. И в городе самом тихо. Где-то далеко что-то похожее на шум машин и стук стрельбы, где-то в километрах десяти. А тут - тишь непривычная.
Беру в кладовке катушку широкого скотча. Будет неприятно и неудобно, но, глядишь, разок жизнь мне спасет. Стал перед зеркалом и начал наматывать скотч на шею. Не знаю, почему я до этого додумался, не спрашивайте. Просто решил, что это будет не лишне. Обмотался от челюсти до ключиц, попробуй теперь меня укусить, сволочь.
На четвертом, в тридцать третьей, кто-то пытался выбить дверь изнутри. С определенной частотой, как автомат, стоял там и долбил в дверь. Думается, лбом. В квартире под Ленкиной, тоже было открыто настежь. Дети лежали ничком в коридоре, но они не были похожи на тех, что собирались подняться. И стреляные гильзы от охотничьей двустволки, как и разбрызганные по стенкам мозги служили весомым тому подтверждением.
На первом этаже несколько тел валялись просто на ступенях. Дядя Вова, бывший мент, сжимал в руке отстрелянный "макар", мелкие гильзы валялись вокруг него. Он пристрелил парочку стариков, уж не знаю, чем они его так раздосадовали, соседку Катю, ее парня, а потом пустил пулю себе в небо. Выложились тут все пятеро как букву "Е" изображать пытались.
М-де... А я-то, по ходу, многое пропустил.
На улице светло. Жарко. Конец лета сегодня, если я с календарем по-прежнему на "ты". Завтра в школу. Интересно, занятия перенесут в связи с неожиданно откуда возникшим апокалиптецом?
А я еще стыдился, что у меня в квартире вонь... Стеснительный маленький мальчик! Да тут штыняет, как в прямой кишке у бегемота! Как я не уловил этого еще когда выглядывал из окна?!
Вдоль по тротуару в обе стороны, куда только хватало глаз, валялись тела. Целые, половинки, фрагменты тел. Не то, чтоб прям усеяно, как в трешовом ужастике, но и на выборочный мозговынос не было похоже. Непонятно, что тут творилось, но сшибали, похоже, кого только видели. Кто скрыться не успевал. Стены домов продырявлены пулями. Стекла на первых этажах зданий разбиты, замершие на дороге машины стали подобать на дуршлаги. В метрах пятидесяти стояли пара сгоревших автобусов с черными, словно манекены из угля, пассажирами. Сначала расстреляли, потом сожгли.
Чьи-то кишки змеиной лентой протянулись с тротуара на дорогу. Кто это у нас тут банковал? Да ясно кто - вона основная ликвидационная сила, - бэтеры пустовали посредь проезжей части. То там, то тут, куда дойти смогли, как немецкие танки в Сталинграде. Люки открыты, на броне сухие пятна крови. Похоже, экипаж казнили на месте. У ближайшей ко мне бронемашине один из вояк сидел со снесенным наискось черепком и торчащей из сердца саперной лопаткой. Другого, видать, переехали его же машиной.
Разглядывая эту картину, так и хочется выкрикнуть: ебать, у меня сон!
И чего теперь делать? Куда идти? Мать в другом городе, далеко живет, надеюсь, там такого нет. Жена к теще пошла, а я даже в такой паскудный час не могу думать о встрече с тещей. Уж лучше зомби, чем теща. Друзей, которые, может поискать? Только на кой черт это мне? Они, что ль, меня изыскались все, колени сбивали? А насчет "сплотиться для битвы с зомби", это, пожалуйста, к Ромеро. Тут я - пас, как-нибудь уж сам разберусь.
Так и чо ж делать-то? Лады, двину к центру. Может, по пути, какой живой адекват попадется, поспрошаю чо тут за дела.
Адекват встретился почти сразу же. Он выглядывал сквозь зарешеченную дверь из помещения банка, как напуганный сурок. Парень, лет восемнадцати, с запавшими щеками и округленными глазами. Он смотрел на меня так, будто я добровольно вышел на ринг против Голиафа.
- Дурак, что ли? - прошипел он, метая одичалым взглядом то в один конец улицы, то в другой. - Чего лазишь тут?
- Не понял, - сморщился я. - Ты мне чо, грубишь что ль...
Послышался скорый топот нескольких пар башмаков. Кто-то сбегал вниз по ступеням внутри здания районной детской библиотеки, что размещалась наискось напротив моего дома. Сквозь разбитые окна были слышны всхлипывания поручней и эхом по всей улице раздающийся голодный рык. При обычных обстоятельствах человеческая глотка не сможет издать подобного звука. Это тебе не безобидное Ленкино "Грффф!". Тут другое: рык волчий, только будто бы словами неизвестного языка сказанный.
Судя по топоту, бегут не менее трех. Одного уже вижу. Сгорбленный, сутуловатый, седовласый, бежит как-то боком, руки широко, как у обезьяны. Белки глаз подернуты желтой плевой, во взгляде садящимся летним солнцем брезжит безумие. Второй - толстый, неуклюжий, на забрызганной кровью майке надпись "Водка. Коннекшн пипл", передвигается таким же образом. Белки глаз, ясное дело, и ему пора переименовывать в желтки.
Их манера передвижения вызвала у меня постпохмельную ухмылку. Даже интересно стало, чо этот старикан, что мчит ко мне первым, собирается делать. И как? Голыми руками защекочет меня до смерти? Попытается же грызнуть, я ему бошню отверну, на хрен.
М-м-м... А вот третий уже поинтересней экземплярчик. В форме охранника, с кепкой, на правой руке кожа содрана, сама конечность болтается плетью. Зато в другой - дубинка, и держит он ее, надо отметить, вовсе не как вялоподвижный зомбь из тех фильмов, что я смотрел.
Чисто интуитивно я оглянулся. Ну, к примеру, как оглядываешься, если шагаешь взад - чтоб убедиться, что не споткнешься о что-нибудь. Повезло мне в тот момент. Два желтоглазых урода тихо обогнули обгоревший труп троллейбуса. Секунда промедления - и меня вряд ли спас бы скотч на шее. Парни двадцати лет, один с голым торсом, другой в фирменном комбинезоне работника "Киевводоканал", имели при себе металлическую трубу и часть какой-то железяки, похожей на здоровенный вентиль. Подкрались бы незаметно - и аля-улю! А так, пришлось бросить той хреновиной. Увернулся я в последний момент, подчинился рефлексу и втянул голову в плечи. Вентиль со свистом пролетел над самой макушкой, со звоном ударился о стену, отлетел назад.
Сука! Это что же получается, я тут на хрен, стою тут весь в растерянности, как забрызганная из-под колес блондинка, а они чо, умные, что ли? Зомби не должны быть умными, еп вашу мать! Чо за неформат?!
Одновременно зарычали у меня за спиной старик с толстяком и охранником. От рева этого, м-мать, мурашки по коже! Эхом в конце улицы ответил чей-то вскрик.
Забавная их манера передвижения перестала казаться мне смешной. Что-то до липкости отвратительное, отталкивающе и до ощущения холодных колик жуткое забилось в тыльную часть моего одурманенного мозга. Черт бы меня побрал за то, что я отнесся к этому явлению со стойким, поддерживаемым посталкогольным синдромом, пофигизмом. Ведь абсолютно ни хрена веселящего в проистекающем не было. Хоть ты со свечой ищи!
Кто-то сгреб сзади мою рубашку в кулак, потащил в сторону. А, парнишка. Спасибо, упомнил.
Тем не менее, старик дотянулся до меня. Холодная рука коснулась запястья. Я разглядел кривые зубы, засохшие сгустки мозгов и крови вокруг рта, рваную рану на плече, запекшуюся там кровь. Отдернул руку, будто прикоснулся к оголенному проводу. Парень попытался вовлечь меня в бег, но бежать я будто бы никогда и не умел - и без того шаткие ноги едва успевали выпрямляться. Старик досадно заревел, осознав, что "дичь улетела", оглянулся на парня с трубой.
- Да че ж ты тормозишь, ля... Я ж тебе говорил! - кричал парень.
Труба зацепила меня по плечу, перекрутилась, сильно врезала моего спасителя по уху. Он вскрикнул и отпустил меня, прижал ладонь к рассечению. Я почему-то ожидал, что он оглянется, но он не стал размениваться на ерунду... матернулся, явно в мой адрес, и включил форсаж. Я было собрался поднажать вслед, но ни хрена толкового из этой попытки не вышло. Дожился, гребаный бегун, ля! Расстояние до заветной двери максимум в пятнадцать метров, а преодолевал я его чуть ли не полжизни.
Когда нечеловеческий хрип забулькал в нескольких шагах позади, я уже влетал на верхнюю ступень. По ощущениям, так вообще взобрался на Эверест. На пути завалил штендер с курсом валют, едва не распластался сам возле него. До заветной решетки оставалось рукой подать, когда пацан громко лязгнул металлическим замком. Все бы ничего, если б он не сделал этого прямо у меня перед носом!..
- Открой!
- Да вали на хуй отсюда, тормозяра ебучий! - с неимоверной скорословностью затараторил он. - Какого хера ты там стоял, ебло развернул?!
- Открой, сука! - я встряхнул прутяную дверь, долбанул по ней ногой. Она всхлипнула, но, ясный пень, по одному лишь щучьему велению не распахнулась.
Адекват оказался адекватней прыщавого юнца, каким он выглядел. Он мгновенно просчитал вариант, при котором его риск увеличивался втрое, задержи он дверь открытой еще хоть бы на миг. А потому, как говорится, все правильно сделал... Для себя, разумеется.
Я обернулся и разглядел багрово-черную дыру правее кадыка у подоспевшего громилы, заметил черные тоннели вен на его протянутых руках. Встретился с его диким, нелюдимым взглядом.
Нырнул под него как раз, когда он собирался замять меня своими лапищами, ушел в сторону. Он скребанул меня пухлыми пальцами по спине, рыкнул.
Тот, что бросил по мне вентиль, поднял "снаряд", махнул им, зажав в руке. Кран угодил мне в затылок, боль толстым, острым стержнем проткнула голову, изображение пред очами встряхнулось. Все равно, что остановить затылком выстреленый Зиданом мяч.
Почти привычно...
Толстяк поймал меня за локоть, второй рукой в тиски зажал шею, надавил. Да ты чо, гомосек, ля?
Посмеялся бы. Будь хоть чуточку смешно. Этот урод, что закрылся в коридорчике банка, все еще продолжал нести хрень. Визжал как ненормальный, будто бы это его прижали двое кривоходых ублюдков!
Черные зубы сомкнулись у меня на шее. Предательски скользнули на трех слоях скотча. В глазах парниши в кедах вспыхнули маяки непонимания, которые быстро сменились еще большей лютостью.
- Соси хуй, уебина! - закричал я.
В припадке озлобления, он взрычал и сделал еще попытку стукнуть меня вентилем по башке, но тут уж хрена. Я ожидал этого, а потому выкрутился из лап громилы и поймал кран меж пальцев. Ногой врезал пацану сбоку по колену, выдернул вентиль и им же нанес удар толстяку по черепу. Тяжелая железяка свернула ему челюсть и вынудила отступить.
Моя успешная авантюрная контратака подарила несколько драгоценных мгновений. Дедулю задержали ступени - старость не обманешь даже озомбенения, а второй парень пытался во что бы то ни стало достать закатившуюся под машину трубу. В этот момент стоило опасаться лишь охранника с дубинкой, но черт его знает, где он запропастился.
- Открой! - я ударил своей "хромой" ногой по решетке. - Открой, ля!
- Да уйди ты отсюда! - парниша находился едва не на грани нервного срыва. Казалось, еще чуть-чуть и он заплачет. - Пожалуйста, уйди! Ну, пожалуйста! Уйди, ну бляяяяяя!
Психоз... чертов психоз.
Дедуля своей косой походкой подобрался ко мне впритык. Набрал скорости и кинулся с разгону. Я ощутил момент, когда нужно обернуться и обернулся. С размахом метателя ядра я вмазал желтоглазому старичку в скулу. Под увесистым вентилем треснула кость, старичка скосило, он брызнул черной грязью из раны. Толстяк, к тому времени выровнявший свою челюсть без малейших болевых симптомов, поймал престарелого "коллегу" на руки. Обменялись рыком.
Да рычите себе, уебни криволапые!
Бросив парню за решеткой многообещающий взгляд, я кинулся прочь.
Труба? Да, есть такое дело, с шумом догнала, шлепнула в пояснице. А наш кривоход, по ходу, мастер в городки играть. Ну ничего, сука, я твоей башкой еще одиннадцатиметровый забью!
Вскакиваю на капот "десятки", взлетаю на крышу. Оттуда перепрыгиваю на "припаркованный" поперек дороги бэтэр. Гильзы, гильзы, гильзы, оторванные ноги водителя сидят в своем кресле. Пистолет с заклинившим затвором на броне. Пулемет с пустым коробом. Где, вашу мать, хоть какой-нибудь сраный "калаш"?!
Желтоглазое чувырло в комбезе повторило мой маршрут и прыгнуло вслед. Чего уж, я в свете событий последнего получаса порядком протрезвел, но для вложения максимального усилия в удар этого явно не хватало. Жаль. Очень-очень. Желтоглазый дважды получил от меня по морде, в том числе и вентилем (правда, не так сильно, как старичок), но не упал, на что я так рассчитывал. Пошатнулся и выровнялся.
Пришлось самому прыгать.
Лады, давай побегаем. Я слышал, после крутой попойки это не самый лучший вид развлеченья, но из всего порой надо делать исключенья. Лавировать меж машин, бледно-синих разлагающихся тел, разбросанного по асфальту барахла, было не так уж и просто, но я имел явное преимущество перед преследователями. Бег еще совсем недавно был моей работой, и я - вопреки иногда ошибочному мнению болельщиков, - умел ее делать хорошо. Кривоходы хрен бы меня догнали, если бы...
... Если бы они были тут одни!
Заговорил булькающим ревом толстяк сзади. В утихшем городе для этого даже не нужно было обладать луженой глоткой! Его и так услышало достаточно "собратьев". Прямо передо мной из подъезда девятиэтажки выбежали трое. Глаза не желтые - желтющие, уж хрен знает, что у них там эта градация значит. Одежда на груди залитая кровью, один держит в руках топор.
Ах ты ж! Досадная корректура положения.
- Бреарррррррррр! - громко захрапел один и протянул в меня руку. Мол, вон этот, что немцам не забил! Хуячьте его!
Люди, да шо ж творится-то у нас, а? Откуда эти уроды? Что припоминает мой мозг?
Я свернул в подворотню дома напротив, проскользнул во двор, ощутил приятный холодок в тени высоких, разлапистых ясеней. Двое кривоходов не обратили на меня внимания. Стоя на коленях, они руками и зубами раздирали тело женщины, лежащей на клумбе у парковочной площадки. И... нет, они его не ели. Вся эта фантасмагорическая бредня осталась в головах киносценаристов и третьесортных писак.
ОНИ НЕ ПОЕДАЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ТЕЛ! Они их просто пытались, как бы то объяснить... расщепить, что ли. И из того, что я увидел сейчас и раньше, можно сделать вывод, что интересуют их только живые образцы. Трупы, что валяются вдоль по улице, им безразличны. Хуле, подавай те, что движутся. Львам не интересно хавать кинутое мясо, они хотят охотиться! Так азартней.
Женщина подрагивала разутой ногой, желтоглазые увлеченно копошились в ее брюхе.
Толстяк и тот, что в комбезе с трубой, своей боковинной манерой движения, вдвинулись в подворотню. Зарычали, меня увидев, тот, что моложе, обернулся и рыкнул остальным.
Отвлеклись и те парни, что разделывали женщину. Это странно, но она еще была жива. Ее кишки были у них на шеи намотаны, а она смотрела на меня. Пыталась что-то сказать, хватая ртом воздух. Мясники сбросили с себя ее органы и встали. Одновременно, как на пульту. Рыкнули, и двинулись на меня.
Ну-ну... Давайте. Let's rock!
В голове включилась пластинка Sepultura (почему-то) с треком Nomad.