Аннотация: Русский Джеймс Бонд тоже умеет носить смокинг и пить многослойные коктейли. Но предпочитает джинсы и, скажем так, альтернативные напитки. И вообще, он больше русский, чем Бонд... Но в его жизни тоже было свое "Казино Рояль".
Глава Первая
Носки, венгр, покер...
Подождите. Какое было число. Ах, да, все верно. Шестнадцатое мая 2019 года. Почти шесть часов вечера...
Теперь обо мне. Коротенько.
Я - Игрок. Во что? Да какая разница! В покер, домино, акции "Самара-Никель", страусиные бега... да что угодно, хоть крестики-нолики. Важен не формат, а принцип. А принцип прост: нужно быстро соображать и быстро бегать. Я умею и то и другое. Это, пожалуй, единственное, чего я, действительно, умею делать лучше многих. Может быть, даже лучше всех... Правда, не всегда, но тут уже работает фактор удачи, а она в нашем деле дама не последняя. Значит, соображать и бегать. Это немного. Но и не мало. Вполне достаточно, чтобы обеспечить себе неплохую жизнь и пенсию на скромную старость.
... Но когда тебе говорят, что ты должен спасти цивилизацию, и что кроме тебя этого НИКТО сделать не может... Черт возьми, сомневаюсь, что мой скромный талант тут сыграет. Тем более, что шансы не велики. Как сказала эта Железная Леди - один на миллион. Я бы при таких шансах играть не стал. Да только никто меня не спросил.
***
Я сидел в номере "люкс" шикарного отеля "Континентал" за две тысячи евро в сутки и штопал носок. Чему больше удивляетесь? Тому, что мне пришлось его штопать, или тому, что я сумел это сделать? Причем - неплохо заштопал, сукин кот, можно гордиться, с трех шагов и не заметишь. Но это как раз неудивительно. В тюрьме от лютой скуки еще и не тому научишься.
Да, я сидел. Причем не просто "за колючкой", а "под крышей". Преступлению века, которое я неосмотрительно совершил, соответствовала, наверное, только древняя казнь колесованием. И ко мне бы ее наверняка применили, если бы хоть кто-нибудь в нашем гуманном обществе помнил, что это такое и с чем ее едят. Я выиграл в карты у зятя самого господина Таривердиева. А на кону была не банальная пачка резаной бумаги с водяными знаками, а небольшой такой кусочек земли. Гектар десять. Мелочь в масштабах вселенной, да и землица-то в предгорьях, сплошные камешки. Ни тебе виноград посадить, ни маслины. Вы уже все поняли, да? Я тоже все понял. И гораздо раньше, чем геологоразведка оттуда вернулась. Все же я в свое время получил неплохое образование. В общем, и землица, и то, что в ней, давно уже было, как говорится в писании "взвешено, сочтено и разделено". А зять господина Таривердиева был чем-то вроде зиц-председателя. Номинальный глава, чье слово ничего не весило. Но я то об этом не знал! Слово не весило, а подпись была вполне законной, любой суд признал бы ее, даже не удаляясь на совещание. И этот щенок ее поставил. Чтобы "не ронять лицо". Бамбино-кретино!
В общем, миллионером я пробыл недолго. Ровно столько, чтобы пацан успел позвонить тестю, а тот - начальнику полиции, а я - выпить бокал шампанского "за счет заведения" и спуститься по лестнице. И чего на лифте не поехал? Впрочем, ждали меня и там.
И оказалось, что я вор-рецедивист по кличке Лобзик, и на меня существует досье, толщиной с батон. Спасибо хоть не серийный убийца, а то еще пришлось бы психиатрическую экспертизу проходить. Судья, когда приговор зачитывал, пол графина воды выхлебал, чтобы в голос не ржать.
Сам господин Таривердиев, конечно, на суде не присутствовал. Он - солидный человек с хорошим вкусом, на "Лебединое озеро" ходит. Такие пошлые спектакли не в его вкусе. А щенок пришел. С парой телохранителей. Весь суд он проерзал на жесткой скамейке, изнывая от скуки и нетерпения, но уйти не смел. Ждал, поросенок. Я сначала не понял, чего - ведь приговор-то, наверняка, давно был согласован с тестем, и щенок его знал. Все знали, кроме меня. Я, впрочем, тоже догадывался. Поскольку в числе прочего среди моих трофеев значилась бесценная ваза эпохи Мин, уворованная из музея, светила мне "вся строгость", то есть пятнадцать лет. Их я, в конце концов, и получил, что называется, "в обе руки".
А когда я встал, пацан так и встрепенулся... Только тут до меня дошло, чего он ждал. Моего последнего слова. Ну - раз "хочете песен - их есть у меня". И сказал я, глядя прямо ему в глаза: "Кищарэли ин жес куру ин сус". По-молдавски это означает: "сядь ногами на землю, попой вверх". Что-то вроде: "Успокойся, не суетись, оно того не стоит". Я и в самом деле так думал. Лоханулся - так лоханулся, чего теперь суетиться? Не все коту флэш-рояль, бывает и две двойки. Но он-то молдавского не знал! Как он перепугался, это же надо было видеть.
...А в тюрьме я не задержался.
Сейчас у меня были новые документы, новая фамилия, ни одного разу не молдавская, новое лицо... И даже новые отпечатки пальцев. Правда, "пальцы" всего на несколько часов. Но этого должно было хватить.
Я доштопал носок, натянул его, полюбовался на себя в зеркало: красив, зараза - и умен! Замел следы компрометирующего занятия, чтобы, не дай бог, горничная не увидела, и с кем-нибудь не поделилась, проверил карманы... Вообще-то у смокинга карманов нет. Но у ЭТОГО смокинга они были.
В это время зазвонил аппарат в номере.
- Надеюсь, это что-то важное, - сказал я в трубку, - отвлекать меня перед игрой не в ваших интересах.
- Почему вы решили, что это я? - поинтересовался спокойный, густой баритон.
- А кто еще мог звонить мне сюда? Сосед снизу, сообщить, что я его залил, принимая душ? - фыркнул я.
- Карту получите прямо в зале...
- От кого?
- Да какая вам разница? - удивился баритон, - деньги на ней будут.
- Ваш курьер знает меня в лицо? Ошибки быть не может? - уточнил я.
- Если курьер ошибется, то это будет наша ошибка. Вам она не грозит никакими неприятностями, кроме бесплатной выпивки.
- Я не пью ни перед игрой, ни во время.
- Вам передали список игроков?
- Слишком поздно, черт возьми, - выругался я.
- Вам переправили его сразу же, как только нашему агенту удалось его скопировать. А удалось, лишь когда список понесли вниз, охранникам. А что, неприятные сюрпризы?
- Неприятные - да. Сюрпризы - нет. Мир профессиональных игроков довольно узок. Из сегодняшних восьми я знаю троих.
- Насколько хорошо? - осведомился баритон.
- Встречались в разное время. За столом, - я не стал уточнять, что под "столом" подразумеваю не обеденный. Он понял.
- Вас могут узнать?
- Вряд ли. Ваш хирург поработал так хорошо, что я и сам себя в зеркале не узнал.
- Тогда все в порядке... Удачи, - произнес баритон, - и не вздумайте сделать какую-нибудь глупость.
- А смысл? - горько-философски-покорно вопросил я.
Мой собеседник помолчал, видимо, соглашаясь. И отключился.
На больших напольных часах было без десяти восемь. Я посмотрел на трубку в своей руке. Подумал, попросить еще кофе, или не стоит? Потом нажал на рычаг, набрал номер и сказал:
- Это четыреста двенадцатый. К полуночи бутылку "Дом Периньон" и икры, пожалуйста.
- На одного? - уточнили на том конце провода. Я мгновенно прикинул: сам Папа Монсальви, эта девица, которая таскается за ним как наручниками пристегнутая, парочка бодигардов...
- На четверых, - сказал я, - включите в общий счет.
И положил трубку с чувством мелкого аморального удовлетворения. Сделал гадость - в сердце радость. Впрочем, месть была и в самом деле мелкой. Если я выиграю, Папа Монсальви охотно простит мне и шампанское и икру. И даже с удовольствием выпьет и съест. А если проиграю, он потеряет столько, что еще пара тысяч евро проскочит незамеченной. А мне будет еще больше все равно, чем Папе, потому что покойникам деньги неинтересны.
Пора было, однако, выходить. Нехорошо заставлять ждать уважаемых людей, собравшихся вместе для серьезного дела.
Казино "Ниагара" располагалось на втором этаже. Вот тоже нашли название. Это, наверное, если кто проигрался, то кубарем вниз, с высоты Ниагары и прямо на холодную мостовую. Ерунда...
Я одернул лацкан, глубоко вдохнул. Второй этаж, стало быть! Можно было воспользоваться лифтом, но я решил спуститься по лестнице. Ну не люблю я лифтов, не люблю. Клаустрофобия у меня.
Обычно зал охранялся формально: у дверей полубдил-полудремал охранник в униформе отеля, он следил, чтобы в зал не проходили люди неопрятно одетые, нетрезвые сверх меры и со своим спиртным. Вот и весь фейс-контроль. Но на этот раз у дверей меня ждали аж трое серьезных ребят, двое были вооружены пистолетами: пиджаки расстегнуты, левая рука характерно оттопыривается: сто пудов - кобура под мышкой. Третий - тоже вооружен, но портативным сканером.
- Господин?..
- Кедраш, - представился я и протянул приглашение.
- Немец?
- Венгр... (сегодня я венгр) Что-то не так?
Пока мы беседовали, парень со сканером извинился и быстро провел рамкой вдоль моего тела. Я внутренне сжался, сканера я не предусмотрел. А стоило. Миллиард - это вам не кот чихнул, надо было предположить, что меры безопасности будут на уровне. Но я это упустил.
На ручке прибора мигнула красная лампочка. Парни мгновенно насторожились. Один сделал шаг назад, перекрывая мне путь отступления в коридор, второй - вперед, отсекая и от дверей казино, и от лестницы. Причем так, чтобы не оказаться у своего товарища на линии огня. Охранник со сканером поднял глаза, он был чуть ниже меня ростом, и спокойно, доброжелательно спросил.
- У вас с собой какие-то металлические предметы, господин Кедраш? Портсигар? Визитница?
- В смокинге? - я покачал головой.
- Прибор показывает наличие металла.
- Боюсь, что это мой портной заставил понервничать ваш прибор, - улыбнулся я, - это ткань с металлической нитью. Понимаете, чтобы не мялся...
- Вполне возможно, - так же доброжелательно согласился охранник, - но я вынужден попросить вас проследовать в соседнюю комнату для личного досмотра. Простите, господин Кедраш, у меня инструкции.
- Надеюсь, досмотр проводит хорошенькая женщина?
- Увы. Но наш сотрудник - профессионал и не задержит вас надолго.
Под "соседним помещением" нужно было понимать кабину грузового лифта, для такого дела остановленную на втором этаже. Там стоял стол, стул и сидел здоровый мужик. Сбросив злополучный смокинг ему на руки, я повернулся спиной. Он быстро, но тщательно пробежал пальцами вдоль моего тела и так же быстро и качественно "просветил" смокинг. Лицо мое уже давно скрывает эмоции так же надежно, как солидный банк оберегает тайну вклада, да и пульс, если посчитать, нисколько не ускорился. Как-то мне довелось довольно успешно дурить детектор лжи. Но самого себя не обманешь. Когда пальцы "настоящего профессионала" задержались на вороте, я подумал, что мне кранты.
- Проходите, господин Кедраш, - произнес парень со сканером и "стволы" расступились, давая мне дорогу к миллиарду. Миллиарду, на который нацелился Папа Монсальви. Ради которого он вытащил меня из тюрьмы, дал новые документы и поселил в этом роскошном отеле... Вот только носки, сволочь, не купил.
Подумать только, какие мелочи могут, иногда, стоить людям миллиарда! Это будет самая дорогая штопка в истории, и я порадовался, что сделал ее так качественно.
Снаружи "Ниагара" извергалась на проспект сияющей, сине-голубой рекой неона, призывно протягивала огромные изумрудные пальмовые листья, а сверкающее название оплота азартных игр протянулось вдоль фасада на несколько этажей, словно апельсиновая дорога. Не пропустишь даже спросонья. Очень яркая реклама. Но здесь, внутри, все было солидно и пристойно, словно посетители этого заведения не в рулетку играли, а собрались на кружок по изучению библии. Столы, затянутые темным сукном, мягкий свет люстр и многочисленных бра, негромкие голоса дилеров... впечатление несколько портили лишь подносы с напитками, стоявшие на круглых столиках вдоль стен... Но к ним пока никто не прикасался, кроме прекрасных дам. Да и те - весьма умеренно. На одну из них я обратил внимание. Не то, чтобы она была вызывающе хороша - уж скорее вызывающе пьяна. Но что-то в ней, определенно, было. Так считали все в этом зале, даже бармены. Иначе не смешивали бы ей коктейль за коктейлем, хотя прекрасно видели, что даме уже хватит. Ее платье еще могло бы с натяжкой сойти за вечернее. А вот прическа: две тощие косички - определенно, нет. Внезапно она круто изменила курс, словно передумала или что-то увидела. И направилась прямиком ко мне.
- Будете играть? - ее голос был голосом любопытной девочки-подростка, а улыбка могла обезоружить даже терминатора. Невольно я улыбнулся в ответ, совершенно искренне.
- Ну, в общем, да. Ведь за этим и приходят в казино.
- Не знаю... я пришла сюда с папой.
Папы бывают разные, бывают пролетарские, а бывают буржуазные. Но я почему-то сразу подумал о семейных узах, и удивился, что папа позволяет своей дочери так нагружаться.
- Тебя угостить? - эти два слова выскочили как-то помимо воли, клянусь, пару секунд назад я и не думал их говорить.
- Да, пожалуйста, - рассмеялась она, - ты меня выручишь, а то бармен больше не наливает.
Надо было ей сказать, что бармен, безусловно, прав, и что маленьким девочкам давно пора баиньки... с плюшевым медвежонком. Вместо этого я спросил:
- Что предпочитаешь?
- "Мулатку", один к четырем.
Сам себе удивляясь, я прошел к барной стойке и заказал ром с колой. Она ждала меня поодаль, поблескивая серыми глазами. Должно быть, мы представлялись ей парой заговорщиков.
Определенно, я никогда раньше не видел эту девушку. Но она держалась со мной так, словно играла у меня на коленях еще пятилетней девочкой. И была откровенно не прочь продолжить наше близкое знакомство и даже сделать его еще ближе.
Мы очень мило поболтали, но началась регистрация участников турнира по покеру, и мне пришлось отвлечься.
Было интересно, как все организуют и как обезопасят деньги от огромного числа желающих наложить на них лапу. В том, что таких желающих найдется не мало, я не сомневался, так как и сам входил в это число. Понятно, что никаких чемоданов с купюрами не будет. А что будет? Оказалось, всего лишь ноутбук, который торжественно открыл представитель банка, обеспечивающего турнир. Пользуясь специальной программой, он проверял нашу кредитоспособность. На карточке, которую каждый участник имел при себе, должна была быть сумма не менее шестнадцати миллионов. Один прямо сейчас нужно было перевести на счет заведения. Так сказать, "входной билет". Остальными средствами можно было оперировать через тот же ящик. Безопасность обеспечивалась тем, что логин знал лишь господин Али Бен-Хасин, хозяин казино и организатор турнира, а пароль лишь мистер Огано, представитель банка. Все абсолютно надежно... До тех пор, пока эти двое между собой не сговорились.
Ну, то, что они сговорились, или сделают это в ближайшее время, можно было записать в "дано". Не идиоты же они, в самом деле. Но до тех пор, пока деньги не соберутся на одном счету, счету победителя, это меня не волновало. Понятно, что исчезать они будут именно оттуда. А в том, что их планируют свистнуть, у меня и подавно никаких сомнений не было. Иначе, зачем было вообще затевать всю эту эпопею с турниром?
Интересно, папа Монсальви думает так же? И если да, то как подстраховался?
- Господин Кедраш! Господин Кедраш!
Я встрепенулся и двинулся к центру зала. Никакой курьер ко мне так и не подошел и карточки не передал... Но когда я сунул руку в карман брюк она, конечно, уже оказалась там.
Проделывая, под руководством мистера Огано, все нужные операции, я размышлял о том, как карточка туда попала. Кто в этом зале пристально следит за мной. Бармен? Охранник? Дамы из эскорт-сервиса? Официанты? Кто-то из гостей? Или их несколько?
"...Не делай глупостей", - предупредил Папа.
А я и не собирался.
Я собирался разыграть эту партию по-умному. Итак - поехали.
Сдали карты. Официально объявленной минимальной ставкой было пятьдесят тысяч. Но начали сразу со ста. Торопимся? Ладно, пусть будет сто. Почему бы нет, деньги-то все равно не мои. Я поддержал.
Напротив меня сидел немолодой, довольно тучный человек в отлично пошитом костюме и галстуке-бабочке. Когда ставки поднимутся до миллиона, галстук он распустит. А когда перешагнут через порог в десять миллионов, он и рубашку расстегнет. И это будет единственный признак волнения. Его круглое, немного одутловатое, но интеллигентное лицо останется абсолютно бесстрастным. Генри Долман, игрок из Чикаго. Мы встречались три раза, и все три раза я его "бил". Он был опасен. Но не как соперник.
- Ставка двести тысяч. В игре четверо...
Все пока разминались, знакомились друг с другом, бросая на соседей короткие, но внимательные взгляды. В покере важен не столько расклад, можно "пройти" и с неважными картами, но если ты не видишь, не чувствуешь соперников, можешь сразу бросать карты на стол, ничего тебе не светит.
Справа от меня сидел араб в традиционном бурнусе. Его тонкие, чуткие пальцы делали характерные движения по краям карт... Колоды были новыми, но привычка не шляпа, в гардероб не сдашь. Шулер. Не опасен. Слева - симпатичная женщина лет сорока, возможно, с небольшим "хвостиком". Или с большим "хвостиком", кто их сейчас поймет. Играла она осторожно, добавляя по чуть-чуть, к коктейлям, как и я, не притрагивалась. Опасна? Возможно. Но не слишком. Чересчур осторожный игрок никогда не сорвет банк. Он просто не поверит в удачу, пока не пощупает ее своими руками. А удача, она девушка трепетная, и хватать себя не дает. Смотреть - смотри, а руки не распускай. Пока сама не отдастся.
- Долман, три без королей.
- Поддерживаю.
Поддержал и я. А почему бы нет?
Игра пока не требовала большой сосредоточенности, и я напряженно размышлял, пытаясь вычислить среди присутствующих того кто меня "пасет". Это было чистой воды искусство ради искусства. Даже если я вычислю всех, у меня не будет уверенности, что это так.
Первый острый момент возник на исходе четвертого часа игры. Объявили ставку в полмиллиона, а мне пришла только тройка. Поддержать или спасовать? И тут я поймал настороженный взгляд игрока под фамилией Северов. Необычный взгляд. С начала игры мы все смотрели друг на друга настороженно, но господин Северов глядел на меня так, словно узрел чудо Господне и усомнился в своем махровом атеизме. Он меня узнал.
Я не стал задавать себе дурацкого вопроса, где я прокололся. Физиономия и документы были безупречны и могли пройти любой контроль. Но есть нечто, чего не спрячешь и не сфальсифицируешь. Манера игры. Она так же индивидуальна, как отпечатки пальцев. И пытаться ее изменить... Это все равно что Паваротти попытаться спеть голосом Шаляпина... Нет, попытаться, конечно, можно. Только дома и, желательно, в ванной при включенном душе. Потому что у окружающих нервы-то не железные.
Я взглянул на него в упор, и он отвел глаза. Слаб. Не опасен. И бесполезен.
Наконец объявили перерыв, и мой мочевой пузырь немедленно утащил меня в туалет.
Я уже мыл руки после дела, когда дверь вдруг открылась, и в мужскую комнату вошел Северов. Я увидел его в зеркале. Но оборачиваться не стал. Что скажешь, юноша?
- Крыса, - сказал он.
Дешевый блеф! Очень...
Я не спеша обтер руки бумажным полотенцем и взглянул на него в упор.
- Думаю, вам показалось. Это отель "пять звезд". Здесь не может быть крыс.
- Не крути, - бросил он, - Ты - Крыса. Я тебя узнал. Я узнал бы тебя с любой физиономией, даже если б тебе вздумалось перекраситься в негра... или стать бабой. Ха! Ты собираешься украсть миллиард?
- Не "ты", а "господин", - спокойно поправил я, - и не "украсть", а выиграть.
- Ты дурак, - усмехнулся Северов, - неужели ты думаешь, что тебе кто-то позволит уйти отсюда с миллиардом?
Он был прав. Мне никто не позволит отсюда уйти. Даже без миллиарда. Без него - особенно.
- Неужели ты не понимаешь, что этот турнир созвали просто для того, чтобы кто-то отмыл грязные деньги. Победитель известен заранее, и это не ты.
- Но и не вы, господин Северов.
- И не я, - кивнул он и торопливо облизнул губы, - но я догадываюсь - кто. Ольга. Ольга Мерчали, - я молчал, и он принял это за поощрение, - Это жена кандидата на выборы премьер-министра от партии демократов. Ему нужны деньги на кампанию.
- Всем нужны деньги, - бросил я, - это здоровый инстинкт.
- Это же так просто! Неужели никто этого не видит? Арабы дают деньги Мерчали, он становится премьер-министром и заключает с ними соглашение о продаже нефти в Европу по ценам, которые выгодны арабам.
- Интересная версия, - кивнул я, - но к чему этот разговор?
- Мы можем объединиться.
Я вопросительно поднял брови.
- Сыграем на пару, - пояснил он, - ты подыграешь мне. Поможешь выиграть. А миллиард потом поделим пополам. Полмиллиарда - хорошая сумма.
- О да, - кивнул я. - Но целый - лучше.
- Крыса, я могу слить информацию о тебе службе безопасности казино. Они проверят отпечатки пальцев и тебе конец. Когда на кону такие деньги... они проверят, даже если не поверят. Просто на всякий случай.
Он снова был прав.
- Вы можете позвонить в ФБР и сказать, что я Усама Бен Ладен, - пожал плечами я, - парням тоже нужно как-то развлекаться, а если вы решили попробовать себя в роли клоуна, кто я такой, чтобы вам мешать. Может быть, обретете свое истинное призвание.
Я вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Через три минуты господин Северов вернулся за стол. На меня он больше не смотрел. При следующей сдаче его вышибли... Беда трусов в том, что они не могут претворить в жизнь даже правильные решения.
Первый день турнира прошел без особых эксцессов. Я остался в игре, что, в общем, и предполагалось. Папа Монсальви был доволен и не в последнюю очередь потому, что шампанское и икру на четверых они "приговорили" вдвоем с Меган. Я все-таки вспомнил, как зовут его девушку...
Полбутылки сухого шампанского не смогли бы довести Папу до такой кондиции. Наверное, "Дом Периньон" целиком достался Меган, а Папа где-то причастился до визита в мой номер. Взгляд у него был тяжелым. Как у человека, который отдал свою судьбу в чужие руки, зная, что эти руки ненадежны.
- Карта, которую ты получил, снабжена дополнительным хитрым кодом, - сказал он, глядя мне в глаза и ощутимо пытаясь "продавить" меня этим взглядом, - если ты умудришься сбежать, то при первой же попытке прочесть ее, любым устройством, сигнал уйдет мне на компьютер. Во-первых, счет будет немедленно заблокирован. Во-вторых, я буду знать где ты... Как минимум, где ты только что был. А это уже не мало.
- Я не собираюсь убегать с пятнадцатью миллионами, - сказал я. Сказал чистую правду.
И все-таки, кто она была, эта птичка с золотистыми косичками, которая подошла ко мне перед началом игры, и сняла неизбежный мандраж всего двумя фразами так просто и так славно? Я бы не отказался встретиться с ней снова, в другой обстановке.
Всю ночь меня тщательно "пасли" люди Папы, чтобы я не вздумал удрать. Смешные мальчики. Я и в самом деле не собирался убегать. Во всяком случае сейчас.